Может ли Кыргызстан производить из собственного угля... бензин? Чтобы быть независимым от импортеров нефтепродуктов? Центр перспективных разработок КР закончил предварительное исследование. Результаты любопытны. И о них, а также о том, зачем нужны предварительные экспертизы даже самых заманчивых проектов, мы беседуем в интервью с директором ЦПР КР Чингизом Шамшиевым, доктором экономических наук Французской Республики.

Угольные "кладовые"

В июне 2010 года временное правительство решило узнать, насколько утопическая (или, наоборот, реальная) идея делать из местного сырья альтернативное топливо. И обратилось в Центр перспективных разработок за заключением о перспективах производства у нас синтетического жидкого топлива (СЖТ). Понятно, что при весьма скромных нефтегазовых богатствах Кыргызстан вынужден импортировать для собственных нужд бензин, дизтопливо, керосин в количестве более 1,2 миллиона тонн в год. Это то, что остается от импорта для внутреннего потребления, значительная часть идет реэкспортом на базу "Манас".

- Вместе с этим Кыргызстан обладает сравнительно крупными запасами угля, - рассказывает Чингиз Шамшиев. - Только доказанных - около 2,4 миллиарда тонн. Годовое же потребление составляет около 1,5 миллиона тонн. При этом добывают лишь 670 тысяч тонн в год (по данным 2009 года). Разницу мы импортируем в основном из Казахстана (830 тысяч тонн). Для сравнения: в 1991 году добыча составляла чуть более 3 миллионов тонн в год. Ухудшение произошло из-за финансовых проблем добывающих компаний, износа и растаскивания оборудования, передела собственности. Есть также группы интересов в сфере импорта угля, которые лоббируют свои интересы в ущерб добыче.

Видно, что потребительские нужды страны могут с лихвой покрываться за счет внутренней добычи. Хотя в мировых масштабах мы даже в двадцатку не входим по объемам запасов. Но и эти запасы фактически лежат мертвым грузом, притом что уголь можно использовать не только для производства тепловой энергии, но и электроэнергии, химической продукции, удобрений, синтетического газа, жидкого топлива.

- То есть спектр продуктов, которые можно получить на основе угля, очень широк, - продолжает экономист. - И вполне целесообразно задаться вопросом: как рационально использовать эти запасы? С точки зрения промышленности, занятости, экономического роста, с учетом самых современных экологических стандартов, которые с каждым годом становятся все более жесткими.

Не утопия и не фантастика

Как вариант - то самое производство жидкого топлива из угля, технологии которого давно существуют в мире. Производят его тремя способами. В частности, пиролизом угля при разных температурах (например, процесс Карика, изобретенный в США в 1940-е годы), методом гидрогенизации или прямого ожижения (придуманный немцем Бергиусом) и методом газификации (авторы его - также немецкие ученые Фишер и Тропш, сделавшие изобретение в 1920-е годы).

Сегодня в мире существует большое количество вариаций трех методов с использованием самых последних достижений химии, инженерии, строительства. Наиболее приемлемый вариант - метод Фишера-Тропша. Тем не менее даже развитые страны не спешат внедрять производство СЖТ в коммерческих масштабах, ограничиваясь пилотными установками. В целом по миру более трех десятков подобных проектов.

- В настоящее время в мире есть только 2 производственных комплекса, занимающихся СЖТ в коммерческих масштабах, - говорит Чингиз Шамшиев. - Один есть в ЮАР с совокупной мощностью в 150 тысяч баррелей в день, который покрывает 30 процентов потребности страны в жидком топливе. Второй комплекс запущен 2 года назад в автономном районе Внутренняя Монголия в Китае. Он до сих пор не вышел на полную мощность, так как китайцы пока приглядываются к его работе. Еще 2 проекта, в Шэньси и Нинся, приостановлены.

Кстати, Узбекистан планировал совместно с компанией "Сасол" из ЮАР приступить к внедрению подобного производства на базе Ангренского буроугольного месторождения в Ташкентской области, но в октябре 2010 года меморандум о сотрудничестве с правительством РУз был расторгнут. Почему, станет ясно далее.

Ну а что же Кыргызстан?

Может ли Кыргызстан внедрить у себя передовые технологии и создать рентабельное производство? Может, но очень не скоро. И вот почему.

- Мы сделали самое предварительное исследование, - продолжает Чингиз Шамшиев. - Оно показало, что вопрос производства СЖТ заслуживает дальнейшей проработки. Идея заманчивая, но надо быть реалистами. Рассчитывать на создание такого производства в коммерческих масштабах в ближайшие годы в Кыргызстане нельзя. Во-первых, оно требует огромных инвестиций. По расчетам, для возведения завода мощностью 30 тысяч баррелей в день, или 1,2 миллиона тонн СЖТ в год (что позволит покрыть внутреннее потребление), на месторождении Кара-Кече с учетом строительства трубопровода потребуется более $4 миллиардов в течение четырех-семи лет. Сам завод без прилегающей инфраструктуры будет стоить как минимум $3,3 миллиарда. Это без учета закупки оборудования. Добыча на Кара-Кече должна будет увеличиться в десятки раз, что потребует инвестиций, в том числе для защиты окружающей среды. Вместе с тем расчеты показали, что завод по производству СЖТ будет рентабельным и в год сможет обеспечивать доходность прямых инвестиций в 13,8 процента. Но опять же любой проект сопряжен с рисками, особенно когда речь идет об огромных инвестициях и о длительных сроках. Проект должен приносить планируемые доходы как минимум 10 лет для выхода на рентабельность. В таких странах, как КР с ее политической нестабильностью, коррупцией, неразвитой инфраструктурой, малоквалифицированной рабочей силой, нехваткой кадров, привлечь инвесторов на такую большую сумму и такой большой срок будет крайне сложно. Инвесторов также пугают технические риски: технологии мало опробованы в единой интегрированной системе (по отдельности оборудование хорошо работает, но опыта работы в единой системе в коммерческих масштабах нет). А это значит, что малейшая недоработка (уголь завезли "не тот" или еще что) грозит поломкой турбины, порчей катализаторов или попаданием вредных компонентов в конечный продукт. И пока специалисты не могут в должной степени гарантировать защиту от этих рисков. Другой риск - доступ к воде. Производство СЖТ из угля требует огромное количество воды. Мы, конечно, можем говорить, что в Кыргызстане ее навалом, но не все так просто. Наличие водных ресурсов и последствия их использования в районе Кара-Кече должны тщательно изучаться: потребление воды в больших объемах может привести к конфликтам с местным населением, нанести ущерб сельскому хозяйству и экосистеме. Эти риски и объясняют, почему инвесторы крайне осторожно относятся к проектам производства СЖТ из угля в США, ЮАР, Японии.

Больной вопрос: инвесторы и кадры

Тем не менее надо проводить исследование дальше, хотя бы для того, чтобы четко определить потенциал Кыргызстана. Это особенно важно для инвесторов.

- Работать надо в определенной последовательности: сначала создать базу данных инвестиционных проектов, а затем приглашать потенциальных инвесторов, а не наоборот - звать их и просто показывать горы. Пока мы сами не выясним, какой у нас есть потенциал, инвесторов будет мало. Каждый крупный проект должен проходить экспертизу, в том числе научную. И Центр перспективных разработок призван заниматься этим с привлечением научных кадров, прежде всего зарубежных. Я 10 лет работал на Западе и знаю, что есть механизмы привлечения нужных специалистов с гораздо меньшими затратами финансовых средств, нежели по линии МВФ, Всемирного банка. Есть сильные молодые специалисты, которые могут работать не хуже известных ученых, но за гораздо меньшую плату. Надо уметь с ними работать.

Еще один аспект, выявленный во время исследования, - человеческий ресурс. С этой проблемой центру удалось справиться благодаря тому, что его сотрудники - молодые, но уже состоявшиеся ученые, получившие образование и опыт работы в Европе и США, успевшие обрасти связями.

- Насколько мне известно, в Кыргызстане есть только один специалист, разбирающийся должным образом в вопросе производства СЖТ, - это Шайдылда Сарымсаков, ведущий научный сотрудник Института химии НАН КР. В Казахстане и России есть сильные специалисты, но они не в курсе последних технологий в этой сфере, тем более ее экономических составляющих, - рассказывает Чингиз Шамшиев. - Основные специалисты сконцентрированы на Западе, в Китае, ЮАР, Японии. Мы столкнулись с этой проблемой и стали обращаться к зарубежным специалистам. Нам согласились помочь французские инженеры и Институт нефти Франции. Наше небольшое предварительное исследование обнажило большую проблему нехватки кадров. Следовательно, нужно выстраивать систему вовлечения зарубежных кадров. Чиновники такую работу провести не смогут. Инвестиционное исследование подразумевает несколько этапов. Уже предварительный этап говорит о многом: при отрицательном результате дальнейшие исследования прекращаются, чтобы не тратить денег впустую. При положительном начинают, что называется, копать глубже. Заключительной фазой становится детальный инвестиционный проект с конкретными расчетами (финансовыми, техническими), с планом мероприятий по поиску инвесторов, адаптации законодательной базы, по работе с населением и привлечению специалистов.

Нужны люди от науки, которые, с одной стороны, понимали бы запросы госструктур и бизнеса, а с другой - знали бы, как работать с научным сообществом. Нужны научно-организационные кадры, которые были бы посредниками между наукой, государством и бизнесом. Речь идет именно о науке, так как есть разница между экспертом, аналитиком и ученым. Это все разные компетенции, но все их нужно использовать. ЦПР должен создать площадку именно для задействования научного потенциала.

Требуется экспертиза

- Возьмите развитые страны: все значимые решения, принимаемые в экономической политике, обязательно сопровождаются исследованиями, - делится опытом Чингиз Шамшиев. - Когда произошел финансовый кризис, и надо было ослабить его последствия, активизировать экономику, провели много исследований, в том числе по инициативе научных кругов. И многие предложения приняты. Потребность в таких исследованиях высока для нашей республики. И здесь есть один немаловажный фактор: не чистые на руку дельцы. Их всегда было достаточно, а что уж говорить о нашем времени? Лже-инвесторы и откровенные аферисты ловко пользуются ситуацией экономического хаоса при смене власти и, не теряя времени, "ловят рыбку в мутной воде".

- Для начала таких исследований у нас требуется проводить как минимум 20-30 в год, - убежден директор Центра перспективных разработок. - Например, в горнодобывающей отрасли часты случаи, когда пытаются получить лицензию, не имея намерений разрабатывать месторождение. Это делается для поднятия цен на акции и их продажи, получения кредитов. Выдается много "пустых" лицензий. В мировой практике различают инвестиционные проекты национального и локального значения, первые инициируются правительством, вторые - местными властями в рамках плана обустройства и развития территории. В обоих случаях разработка инвестиционного проекта поручается научным структурам, аналитическим бюро, маркетинговым и консалтинговым компаниям, создаются специальные рабочие группы. Без этого экономическое развитие невозможно в значимых масштабах. Иначе все будет происходить спонтанно, хаотично, а бардак - рай для аферистов.

Впрочем, даже если не рассматривать вопрос мошенничества, можно задаться другим вопросом: как будут выполнять свои обещания по подъему экономики наши парламентарии? Как ни крути, и тут требуется солидная база, требующая и расчетов, и обоснований.

Только руководители малых предприятий принимают решения интуитивно, основываясь лишь на своем опыте. Управлять Кыргызстаном как базаром для кого-то, может, и романтично, в духе лихой коммерции начала 1990-х, но результаты, уверяю, будут плачевные. Ничего путного из этого не выйдет. Разруха уже налицо. Нашим руководителям пора взрослеть и равняться на западные стандарты. Если решения будут приниматься спонтанно, на основе лишь опыта руководителя, КР так и останется похожей на "рынок", огромный проходной двор, куда заходят, только чтобы прихватить и убежать.

28/12/10 Ольга АЛЕКСЕЕВА