...Меня вызвали в Кремль и назначили зампредом комиссии Верховного Совета по расследованию ферганских событий и обустройству турок-месхетинцев. Пришлось спешно паковать дорожную сумку и отправляться в Узбекистан. Других ершистых депутатов разбросали тоже по дальним точкам Союза. В Узбекистане мне и сообщили звонком из Москвы, что создание "Газпрома" Черномырдин с Рыжковым пробили. В заявленном варианте. Приватизация сверхдоходной отрасли состоялась. Ельцин потом еще добавит Чиновникам возможностей для обогащения. И станет "Газпром" для проходимцев всех мастей дойной коровой. А кормить эту корову будет народ через скачущие вверх тарифы на газ. Июньскую жару в Фергане усиливали пожары - горели дома месхетинцев, валялись трупы на улицах. Погромщики на грузовиках и автобусах шныряли по городу - у всех в руках было оружие. Они гонялись за турками, но доставалось и русским. Размахивая зелеными полотнищами, недоросли-погромщики слали угрозы "старшему брату". Милиция помогала бандитам. Кто должен возглавить борьбу за порядок? Ферганский обком партии и облисполком - так полагали члены комиссии. И мы поехали на встречу с руководителями этих организаций.

В Узбекистане я бывал часто- как и в других республиках Средней Азии. И наблюдал за эволюцией поведения местной бюрократии. Народ как был гостеприимным, приветливым и покорным, таким же и оставался. А вот чиновники в отношениях к Москве и России менялись. С каждым годом в них поднимался уровень национального высокомерия и эгоизма. Еще лет семь назад они кидались брататься с командированными из столицы Союза, а в последнее время стали встречать бурчанием о кознях России. Я уже отмечал, что разрушение экономических связей между республиками в 88-м сыграло негативную роль. Но больше всего развращал местную бюрократию по-фигизм Центра к искусственному раздуванию сепаратизма. Народу было выгодно жить под общей крышей державы - всегда можно найти управу на своих чиновников-беспредельщи-ков. А местной знати очень хотелось избавиться от контроля Москвы, чтобы побайствовать вволю. И ей нужны были аргументы для объяснения соплеменникам, почему надо уходить из Союза. С экономическими аргументами кремлевская власть помогла. Не поскупилась и на политические. Идеологическая служба ЦК сама копалась самозабвенно в грязи советской истории. Трясла, разбрызгивая нечистоты, пактом Болотова-Риббентропа, выискивала и подавала тенденциозно забытые факты притеснения нерусских народов страны. Смотрите, в какой клоаке вы жили и продолжаете жить! Будто не было в тот драматичный момент более важных проблем. Эта служба проповедовала политический мазохизм и поощряла в СМИ самобичевание и самоунижение представителей титульной нации. Стало хорошим тоном проходиться с трибун по имперским замашкам Москвы и болтать об эксплуатации русским народом окраин Союза. Какая эксплуатация?! Те же узбеки хорошо помнили ташкентское землетрясение 66-го, когда в городе было разрушено 36 тысяч жилых домов и общественных зданий. Прилетели Брежнев с Косыгиным, осмотрели pyины и перебросили в Узбекистан все стройуправления России вместе с техникой и материалами. А Россия сказала: "Потерпим!". Шесть лет возводили русские люди в Ташкенте микрорайоны, дворцы, спортивные комплексы. Были массовые переброски строительных армий в Киргизию и Казахстан. Россия только вздыхала: "Потерпим!". Мне пришлось быть однажды свидетелем спора между Кунаевым и Рашидовым: в чьей столице больше отделанных мрамором фонтанов - в Алма-Ате или Ташкенте. Рашидов, кажется, назвал цифру "130". Кунаев задумался и сказал, что Алма-Ата их скоро догонит. "А мы опять перегоним", - засмеялся Рашидов. Я видел часть этих фонтанов, на фоне дворцов - богатое зрелище. И видел утопающие в бездорожье деревни русских "эксплуататоров" - в Калининской, Вологодской, Псковской и Ленинградской областях. Избы, крытые осиновой щепой, в каких жили наши предки еще тысячу лет назад. В Ферганском обкоме нас встретили очень недружелюбно. Там же сидели представители облисполкома. Они пили зеленый чай из пиал с изображением коробочек хлопка и всем своим видом давали понять, что с представителями союзного Центра им разговаривать не о чем. Обращаю внимание: на дворе стоял только июнь 89-го.

Председателем нашей комиссии был Леонид Александрович Горшков- бывший горный инженер и бывший первый секретарь Кемеровского обкома, - интеллигентный, выдержанный человек. Он болел (и в начале 90-х ушел из жизни), и мы его потом оберегали от поездок в другие регионы. А здесь Леонид Александрович пустил в ход всю дипломатию, все свое обаяние, но перед нами была каменная стена: месхетинцы не должны оставаться в Узбекистане. Стало понятно, что погромщики появились не вдруг- операцию спланировала местная власть. Уместных властей тоже достаточно тротилового эквивалента, чтобы устраивать локальные взрывы. - Мы приютили турок во время войны, - сказали в обкоме нам на прощание. - Теперь пусть убираются домой, в свою Грузию. "В свою Грузию" - это в закавказскую местность под старым названием Месхет-Джавахети, откуда в 44-м 90 тысяч турок-мес-хетинцев были депортированы, якобы за сотрудничество с фашистами. Их расселили в Узбекистане, а часть в Казахстане и Киргизии. Притерлись с соседями - жили в мире и дружбе, но вот закружили над этой дружбой враждебные вихри. Убито было в столкновениях около 200 человек. В приемной секретаря обкома меня познакомили с двумя молодыми узбеками. Симпатичные рослые парни. Они представились членами национального движения "Бирлик", образованного недавно. Что ребята делают в обкоме партии? "Услышали, что комиссия из Москвы, пришли на разведку". А чем занимается "Бирлик"? "Освобождаем народ от советского колониального ига", - не без иронии сказал тот, что чуть помоложе. Теперь-то известно: "Бирлик" создавался с помощью органов госбезопасности для раскачивания ситуации. А как только Союза не стало, узбекская власть прихлопнула это движение, отказав в перерегистрации. Но тогда ребята должны были активно морочить головы легковерам. Бежавшие из города месхетинцы расположились лагерем за летным полем Ферганского аэропорта - их было около 20 тысяч человек. Мужчины, женщины, дети.

Подразделения Советской Армии окружили лагерь оборонным кольцом, защищая беженцев от погромщиков. В одной из палаток мы собрали старейшин и обсудили ситуацию. Она была аховая. Ни воды, ни еды. Делятся своими пайками солдаты. А нашкодившая власть о людях забыла. Послали месхетинцы делегацию в Тбилиси на предмет своего возращения на историческую родину, но оттуда делегацию выпроводили нецензурными выражениями. Грузины дали понять, что их граница для турок закрыта навсегда. И теперь беженцы требовали от комиссии Верховного Совета СССР применить державную власть и переправить их хоть на танках в Месхетию. "Кто-то управляет страной? Вы понимаете, что происходит?" - вопрошали старейшины. Мы кое-что понимали, но до полной ясности было еще далеко. Я предполагал, какими трудными будут переговоры с грузинами, а ехать в Тбилиси все-таки надо. Но прежде нужно было слетать в Ташкент- почему не шевелится республиканская власть? Возможно, она предложит что-то разумное, попросит месхетин-цев перебраться в другие узбекские области. А за палатками уже шумело людское море: тысячи женщин требовали обещаний от членов комиссии. А что мы могли им сказать? Пустых слов они уже наслушались вдоволь/Вышли к людям. начали говорить о своих намерениях. И вот сначала одна, потом другая, потом третья, четвертая поднесли к нам грудных младенцев и положили у ног прямо в пыль. - Забирайте себе, - кричали женщины, - нам нечем кормить их. И все равно их здесь убьют. Когда старейшины обругали женщин на своем языке, они взяли детей назад. К армейскому оцеплению на близкое расстояние подкатили два грузовичка с молодыми узбеками. У них в руках было оружие. Они стали орать непристойности и кривляться, кто-то приспускал штаны и поворачивался задом к солдатам. Солдаты молча смотрели на все это, прижимая к груди автоматы. С нами были армейские генералы - чины Средне-Азиатского военного округа. Это была их зона действия. И я по наивности сказал им: - Уже над армией издеваются. Как вообще такое возможно - людей жгут, убивают, а наша армия не вмешивается. - И не будет вмешиваться, - ответил военный в погонах генерал-лейтенанта. - После того, как политики предали армию в Тбилиси, никто теперь пальцем не шевельнет. Вы же нам законов не дали. О каких законах он говорил, я не совсем понял. Скорее всего, о порядке использования Вооруженных Сил во внутрисоюзных конфликтах. Четкой регламентации до сей поры не было, хотя обстоятельства требовали. А вот то, как кремлевская власть предавала военных, происходило на моих глазах. 2 Едва открылся первый съезд народных депутатов, как на трибуну выскочил латвийский депутат и предложил почтить вставанием память жертв 9 апреля 89-го. Он говорил о девятнадцати погибших грузин во время разгона солдатами тбилисского митинга. Я плохо знал прибалтов-депутатов- они кучковались отдельно от всех. С ними по очереди хороводились то Александр Яковлев, то Михаил Горбачев. И фамилию латвийского выступавшего я не запомнил. Мы все поднялись, помолчали минуту - святое дело помянуть погибших. Но на каждом очередном заседании съезда выходили на трибуну представители Грузии или других союзных республик и возвращались к тбилисской истории. Говорили подолгу, рисуя страшные картины имперского насилия, обвиняли в зверствах советских солдат. Получалась такая картина: на площади собрались почтенные граждане- пели, танцевали, читали стихи. А Советская Армия в лице воздушно-десантного полка ворвалась в гуляющую толпу и учинила побоище. Руководил карательной операцией командующий Закавказским военным округом генерал-полковник Родионов. Он сидел с нами в зале, и лицо его выражало полное недоумение. Кто Родионову давал команду из Москвы?

Этот вопрос депутаты задавали неоднократно. Михаил Горбачев отвечал: "Не я!" Он вроде только что вернулся из Англии и не был в курсе событий. Председатель Совмина: "Не я!". Министр обороны: "Не я!" И так по цепочке все кремлевское руководство. Вопрос: а можно ли было обойтись тогда без военных, вообще не звучал. Выходило, что Пиночет-Родионов чуть ли не с бодуна самовольно решил потренировать армию на мирных грузинах. Многие в зале не знали деталей тбилисских событий и в перерывах пытали друг друга: что же произошло? А в Грузии лопнул нарыв. Эта республика была в Советском Союзе на особом положении - островок развитого феодализма в море заскорузлого социализма. Здесь всегда правили не законы, а кланы. Еще Сталин щадил грузин по-землячески по части налогов и разных поборов. Хрущев их старался не трогать. А приятель Брежнева Василий Мжаванадзе, руководивший республикой до 72-го, открыто покровительствовал подпольным "цеховикам" и фруктовой мафии. Он очистил хлебные должности от клана гурийцев, расставил повсюду мегрелов - и те взяли под контроль весь легальный и криминальный бизнес. Высшее руководство республики, естественно, ходило "в долях". Абхазия при этом былаг как Золушка - она снабжала фруктовую мафию дешевым сырьем. Гуриец Эдуард Шеварднадзе, сменив ушедшего на пенсию приятеля Брежнева, стал очищать хлебные должности от мегрелов и возвращать на их места людей из своего клана. Работы было невпроворот: Эдуард Амвросиевич успел выгнать с работы только 40 тысяч чиновников - мегрелов и посадить 30 тысяч человек. Контроль над легальным и нелегальным бизнесом перешел к тому, кому надо. Абхазия при этом по-прежнему считалась Золушкой и оставалась под игом фруктовой мафии. Михаил Горбачев перетянул в 85-м Шеварднадзе в Москву, сделал членом Политбюро и руководителем МИДа. Московский гуриец оставил в Грузии вместо себя гурийца Джумбера Патиа-швили. Но тот не оправдал надежд клана - стал сдавать одну позицию за другой. Начали активно поднимать голову мегрелы во главе со своим вождем неистовым Звиадом Гамсахурдиа. Им хотелось вернуть контроль над легальным и особенно нелегальным бизнесом. И пошарить в абхазских сусеках. В середине 88-го горбачевская команда озвучила, походя, план реформирования Союза ССР на либеральной основе. Задумывалось отказаться от иерархического принципа построения СССР и предоставить всем автономиям равные права с союзными республиками. Для многонациональной страны такая политическая бомба в тротиловом эквиваленте была повыше, чем бомбы Хиросимы и Нагасаки, вместе взятые. Я еще вернусь к этой теме. А тогда люди вздрогнули: будто черт дергал кремлевскую власть за язык. Они ляпнули без серьезного обсуждения и на время забыли. А национальная элита автономий радостно возбудилась. Какая перспектива! В СССР было 20 автономных республик и восемь областей с округами. Это сколько же появится новых министерских и других престижных должностей! И первой зашевелилась Абхазия. Она решила сработать на опережение и сразу направила Горбачеву письмо с требованием "вернуть Абхазии статус Советской Социалистической республики, каковой она являлась в первые годы Советской власти (1921-1931 гг.)". Кремль никак не отреагировал. Но копия письма оказалась в штабе Гамсахурдиа. 18 марта 89-го абхазы на съезде "Аидгылара" приняли повторное обращение к Михаилу Сергеевичу и попросили присоединить их автономию напрямую к СССР. Компания Гамсахурдии решила тоже идти на опережение. Там прикинули, сколько появится союзных республик на территории современной им Грузии - Абхазская, Аджарская, Юго-Осетинская и Грузинская. И везде надо делить землю с боем. Сначала в партийной прессе Грузии, подконтрольной, кстати, секретарю ЦК КПСС Александру Яковлеву, пошла волна статей откровенно расистского характера. Журналы "Критика" и "Молодой коммунист", газеты "Ахалгазда ивериели" и "Ахалгазда комуниси" пестрели заголовками "Грузия для грузин" и грозили: "Возьмем в руки оружие и гостям укажем дорогу туда, откуда они прибыли пару веков назад". Это про русских людей. И про московских политиков, которые провоцировали Абхазию. Вам, читатель, не видится в этом схожесть с нынешними событиями? А в начале апреля Гамсахурдиа организовал на площади Тбилиси запрещенный митинг с требованием выхода Грузии из состава СССР. Были созданы отряды из спортсменов и крепких мужиков, вооруженных металлическими прутьями, цепями и камнями. Здесь же шел сбор средств для покупки огнестрельного оружия. Ну а вокруг боевых отрядов расставили женщин, подростков и стариков. Все как полагалось у настоящих кавказских мужчин. Не случайно депутаты от Грузии прикидывались на трибуне съезда овечками - было что скрывать. Лозунги митинга говорили сами за себя: "Давить русских!", "Русские! Вон из Грузии!". "Долой прогнившую Российскую империю". "Долой автономию!" и другие в том же духе. Это было сборище грузинских фашистов. Они выдвинули в первые ряды детей и старух, а из-за их спин швыряли в солдат из оцепления камни..Началась подготовка к погромам. Ранним утром 9 апреля к толпе с призывом мирно разойтись обратился Католик Грузии Илия II. Организаторы митинга бросили свой призыв: держаться! И в то же утро генерал-полковник Родионов приказал начать вытеснение людей с площади. Работали около тысячи человек - воздушно-десантный полк с саперными лопатками вместо щитов и дубинок и мотострелковый полк Внутренних войск. Началась паника. От сдавливания грудных клеток в толпе погибли 18 человек и один - от саперной лопатки. От ударов камней и металлических прутьев получили ранения 152 военнослужащих. Прилетевший в Тбилиси Шеварднадзе сказал после этих событий на совещании, что ему непонятно, "как могли лидеры неформалов совершенно сознательно вести доверившихся им людей на заклание и из корыстных целей втягивать в ряды демонстрантов даже школьников младших классов - наших детей и внуков- и ставить их в первые ряды противозаконной акции". Он-то хорошо знал всю подоплеку произошедшего. На съезде так и остался открытым вопрос: кто давал отмашку Родионову. Все свалили на него. Осудили самочинство генерала и Советской Армии. Только позже под давлением Анатолия Собчака Егор Лигачев признался, что решение принимали члены Политбюро под председательством Горбачева. А зачем было напускать тумана и прятать головы в песок, словно страусы? Или они совсем потеряли ориентиры в потемках своей замысловатой политики и стали считать защиту целостности страны греховным делом? У наших вождей было и остается какое-то детское представление о существе и формах большой политики: надо выскочить незаметно из подворотни, пульнуть чем-то в прохожего и так же незаметно обратно нырнуть - я не я, и хата не моя! Это от привычки жить в бесконтрольном режиме, где мозги зарастают салом. Попробуй удержаться у власти с таким поведением в нормальном государстве! И политикам, взошедшим на Олимп не в результате закулисных интриг, а в конкурентной среде, тоже приходится принимать серьезнейшие решения. Но ответственность за них они непременно берут на себя, не перекладывая на стрелочников. Если на улице появляется лозунг: "Россия для русских!", нынешние телеподручные питерских олигархов (ТПО) начинает путелось вернуть контроль над легальным и особенно нелегальным бизнесом. И пошарить в абхазских сусеках. В середине 88-го горбачевская команда озвучила, походя, план реформирования Союза ССР на либеральной основе. Задумывалось отказаться от иерархического принципа построения СССР и предоставить всем автономиям равные права с союзными республиками. Для многонациональной страны такая политическая бомба в тротиловом эквиваленте была повыше, чем бомбы Хиросимы и Нагасаки, вместе взятые.

Я еще вернусь к этой теме. А тогда люди вздрогнули: будто черт дергал кремлевскую власть за язык. Они ляпнули без серьезного обсуждения и на время забыли. А национальная элита автономий радостно возбудилась. Какая перспектива.1 В СССР было 20 автономных республик и восемь областей с округами. Это сколько же появится новых министерских и других престижных должностей! И первой зашевелилась Абхазия. Она решила сработать на опережение и сразу направила Горбачеву письмо с требованием "вернуть Абхазии статус Советской Социалистической республики, каковой она являлась в первые годы Советской власти (1921-1931 гг.)". Кремль никак не отреагировал. Но копия письма оказалась в штабе Гамсахурдиа. 18 марта 89-го абхазы на съезде "Аидгылара" приняли повторное обращение к Михаилу Сергеевичу и попросили присоединить их автономию напрямую к СССР. Компания Гамсахурдии решила тоже идти на опережение. Там прикинули, сколько появится союзных республик на территории современной им Грузии - Абхазская, Аджарская, Юго-Осетинская и Грузинская. И везде надо делить землю с боем. Сначала в партийной прессе Грузии, подконтрольной, кстати, секретарю ЦК КПСС Александру Яковлеву, пошла волна статей откровенно расистского характера. Журналы "Критика" и "Молодой коммунист", газеты "Ахалгазда ивериели" и "Ахалгазда комуниси" пестрели заголовками "Грузия для грузин" и грозили: "Возьмем в руки оружие и гостям укажем дорогу туда, откуда они прибыли пару веков назад". Это про русских людей. И про московских политиков, которые провоцировали Абхазию. Вам, читатель, не видится в этом схожесть с нынешними событиями? А в начале апреля Гамсахурдиа организовал на площади Тбилиси запрещенный митинг с требованием выхода Грузии из состава СССР. Были созданы отряды из спортсменов и крепких мужиков, вооруженных металлическими прутьями, цепями и камнями. Здесь же шел сбор средств для покупки огнестрельного оружия. Ну а вокруг боевых отрядов расставили женщин, подростков и стариков. Все как полагалось у настоящих кавказских мужчин. Не случайно депутаты от Грузии прикидывались на трибуне съезда овечками - было что скрывать. Лозунги митинга говорили сами за себя: "Давить русских!", "Русские! Вон из Грузии!". "Долой прогнившую Российскую империю". "Долой автономию!" и другие в том же духе. Это было сборище грузинских фашистов. Они выдвинули в первые ряды детей и старух, а из-за их спин швыряли в солдат из оцепления камни. Началась подготовка к погромам. Ранним утром 9 апреля к толпе с призывом мирно разойтись обратился Католик Грузии Илия II. Организаторы митинга бросили свой призыв: держаться! И в то же утро генерал-полковник Родионов приказал начать вытеснение людей с площади. Работали около тысячи человек - воздушно-десантный полк с саперными лопатками вместо щитов и дубинок и мотострелковый полк Внутренних войск. Началась паника. От сдавливания грудных клеток в толпе погибли 18 человек и один - от саперной лопатки. От ударов камней и металлических прутьев получили ранения 152 военнослужащих. Прилетевший в Тбилиси Шеварднадзе сказал после этих событий на совещании, что ему непонятно, "как могли лидеры неформалов совершенно сознательно вести доверившихся им людей на заклание и из корыстных целей втягивать в ряды демонстрантов даже школьников младших классов- наших детей и внуков - и ставить их в первые ряды противозаконной акции". Он-то хорошо знал всю подоплеку произошедшего. На съезде так и остался открытым вопрос: кто давал отмашку Родионову. Все свалили на него. Осудили самочинство генерала и Советской Армии. Только позже под давлением Анатолия Собчака Егор Лигачев признался, что решение принимали члены Политбюро под председательством Горбачева. А зачем было напускать тумана и прятать головы в песок, словно страусы? Или они совсем потеряли ориентиры в потемках своей замысловатой политики и стали считать защиту целостности страны греховным делом? У наших вождей было и остается какое-то детское представление о существе и формах большой политики: надо выскочить незаметно из подворотни, пульнуть чем-то в прохожего и так же незаметно обратно нырнуть - я не я, и хата не моя! Это от привычки жить в бесконтрольном режиме, где мозги зарастают салом. Попробуй удержаться у власти с таким поведением в нормальном государстве! И политикам, взошедшим на Олимп не в результате закулисных интриг, а в конкурентной среде, тоже приходится принимать серьезнейшие решения. Но ответственность за них они непременно берут на себя, не перекладывая на стрелочников. Если на улице появляется лозунг: "Россия для русских!", нынешние телеподручные питерских олигархов (ТПО) начинает пугать народ русским фашизмом. Если где-то кричат: "Долой русских!", ТПО шепчет о росте национального самосознания. Все смешалось в моральных критериях! Для меня, как и для других русских людей, повидавших прелести межрасовых столкновений, эти лозунги смердят одинаково. И в Тбилиси, и в Фергане были, как ни крути, фашистские вылазки! Национал-экстремисты прощупывали на прочность центральную власть и в целом Советский Союз. Даст власть им по зубам - отступят. Заскулит, покажет слабину - пойдут дальше. Горбачев повторял, как молитву: "Действуем только политическими методами". И доводил ситуацию своими зигзагами до критической точки. Но политические методы предназначены для политической борьбы. А к погромщикам, поднявшим руку на целостность многонациональной страны, во всех государствах иной подход. Спустя несколько лет в разговоре с Горбачевым я напомнил ему о Тбилиси и Фергане и спросил, как он оценивает уровень демократии в США. Михаилу Сергеевичу вопрос показался странным и с каким-то подвохом. А какой в нем подвох! Он не раз отмечал устойчивость принципов американской демократии, да и мир принял ее чуть ли не за эталон государе, венного устройства. Там во главу угла ставят защиту конституционных прав граждан и придерживаются только политических методов борьбы. И когда весной 92-го толпы чернокожих и латиноамериканцев вышли в Лос-Анджелесе с призывами: "Громить белых!" и начали жечь их имущество, демократия не побоялась показать мускулы. Потому что нависла угроза над целостностью страны. Не прячась за армию, президент США объявил о своем решении погасить межрасовый пожар, чтобы сохранить государство. В Лос-Анджелес были брошены около десяти тысяч национальных гвардейцев и около пяти тысяч военных с агентами ФБР. Они убили в столкновениях 15 человек и арестовали 12 тысяч погромщиков. Всем было жаль погибших. Но абсолютное большинство граждан страны поддержало действия власти. Оно понимало, что иначе и быть не могло. Если люди из команды президента не озвучивали планов о повышении юридического статуса графств (counties) и муниципалитетов до уровня штатов, значит с головой у них все в порядке. Значит, им можно доверять. Если власть давит силой социальный бунт своих граждан, или антиправительственные акции, это воспринимается всеми как тягчайшее преступление. И так должно восприниматься всегда. Но если жестко останавливает уничтожение людей за другой цвет кожи или за принадлежность к другой национальности, реакция совершенно иная. Поэтому ни одна страна в мире не сказала об ущемлении свободы личности лос-анджелесских погромщиков. И их подстрекателей-толстосумов. Это у нас демократию власть трактует как право на вседозволенность распоясавшегося меньшинства. Иную точку зрения считает крайне реакционной. Хотя новая Россия и "содрала" у США Конституцию, как двоечник в школе у соседа-отличника, но преднамеренно налепила столько ошибок, что превратила разумного Павла в однобокого Савла. 3 Но вернусь в Узбекистан.

С большой группой генералов мы прилетели в Ташкент из Ферганы на встречу с хозяином республики, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана Исламом Каримовым. Позже он станет несменяемым президентом, а тогда Москва только-только утвердила его на главную партийную должность, вытащив из кашкадарьинской глубинки. Вот еще одна номенклатурная "гусеница" из многих на политпространстве СССР, взращенных Кремлем и переживших со временем качественное перерождение. Каримов встретил нас, не вставая, лишь кивнул и указал рукой на длинный ряд стульев вдоль стены кабинета: рассаживайтесь! Десять многозвездных генералов во главе с командующим военным округом и командующим Внутренними войсками МВД СССР молча сели, я как руководитель комиссии-делегации придвинул сьой стул поближе к хозяину и спросил: "Как будем решать проблему с турками-месхетинцами?" 20 тысяч месхов ждали ответа у аэропорта Ферганы, еще 40 тысяч заняли глухую оборону в соседних городах и поселках, защищаясь с помощью солдат Советской Армии от узбекских националистов. У погромщиков, очевидно, был единый организационный центр. Под Каримовым было кожаное зеленое кресло, которое издавало при вращении тихий писклявый звук. Хозяин кабинета повернулся в нем несколько раз, заполняя тишину кошачьей музыкой, и сказал примерно следующее: месхи трудолюбивый народ, но они занимают хорошие узбекские земли, которые нужны коренным жителям. Они хитрые, прилипли к плодородной Ферганской долине. Пусть люди сами разбираются, кому что принадлежит. Разве нет для турок других мест, кроме Узбекистана? Если нам их жалко, мы можем забрать беженцев в Россию. А к нам со своими порядками больше не лезьте, - заключил Каримов. - Нечего вам здесь делать. Кончилось время Мо- У человека еще не высохло на губах молоко кремлевских на-значителей, а он уже фонтанировал таким антироссийским презрением. Хороша же была кадровая политика горбачевско-лигачев-ского Политбюро. Оно смещало партийных деятелей брежневской поры - кого на улицу, а кого переводом в столицу на второстепенные должности, - нередко выплескивая ребенка вместе с водой и отдавая важные регионы на откуп националистам. Так было с Украиной, Прибалтикой, Средней Азией и другими. За некоторыми смещенными ходила слава сукиных сынов, но, как говаривал вечно живой учитель членов Политбюро, это были "свои сукины сыны"- державники. А вместо них пришли сплошные "сукины сыны", но совсем чужие для Советского Союза. Случайно ли? Генералы слушали хозяина кабинета молча, обмениваясь короткими взглядами. У некоторых из них играли на щеках желваки. Каримов тоже был народным депутатом СССР- от Кашка-дарьинской области. В перерывах работы первого съезда мы пару раз сидели с ним в кремлевском буфете за одним столиком - ели куриный бульон с пирожками и пили кефир из стеклянных бутылок. И я сказал на правах "собутыльника": - Уважаемый Ислам Абдуганиевич! Вы согласитесь, что мы находимся на территории Советского Союза, где действуют законы СССР... - И что из этого? - недовольно напрягся первый секретарь ЦК. - А то,- разразился я монологом,- что на этой территории совершаются массовые преступления. И должностные лица, и Вы в том числе, не только не пресекают эти преступления, но и потворствуют им. Нашей комиссии Верховного Совета даны большие полномочия. Вот сидят генералы - руководители всех силовых структур нашей страны. Вот среди них первый замминистра внутренних дел СССР, командующий Внутренними войсками, генерал-полковник товарищ Шилов. Все они ждут распоряжений от комиссии... Генералы согласно закивали, не то соглашаясь, не то подыгрывая. А я продолжал: - Их подразделения готовы сегодня же загрузить виновных чиновников в самолет и препроводить в Генеральную прокуратуру, в Москву. Кончилось время не Москвы, а время шуток с ней... Никто нам не давал никаких полномочий - об этом даже речь не заходила в Кремле. Я блефовал от безысходности ситуации и боязни потерять окончательно в глазах военных лицо политической власти. Но надо знать азиатских чиновников - их спеси обычно хватает до первых крутых поворотов. - К чему такой тон - нетерпимый тон, - скривился Каримов и примирительно сказал, - Мы все коммунисты и болеем за общее дело. К выражению "мы- коммунисты" функционеры прибегали чаще всего в моменты большого душевного напряжения, когда к ним подступала растерянность. И я окончательно понял, что секретарь не выставит меня за дверь как держиморду, а начнет предлагать компромисс. И он действительно стал рассуждать: ферганская долина для месхов закрыта - там уже мира не будет. Но погромщиков местная власть приструнит. А вот в южные области Узбекистана, почти на границу с Афганистаном, переселить семьи беженцев можно. Правда, там климат палящий и пески. Возможно, это был заранее рассчитанный ход: кто согласится из оазиса - цветущего сада перебираться в пустыню! Но стоять на возвращении турок на пепелища комиссия не могла. В приемной секретаря результатов наших переговоров дожидалась группа месхов-старейшин. Мы сообщили им о предложении Каримова, но они наотрез отказались. "Только в Месхетию, на родину, - твердили старейшины. - Мы же получили реабилитацию. А временно согласны разместиться в соседних республиках." Мы оставили генералов в Ташкенте заниматься вместе с узбекской властью своими делами - бороться с погромщиками, а сами полетели сначала в Казахстан, потом в Киргизию и Азербайджан. Везде была одна реакция: "У нас своих турок хватает!" Только Азербайджан согласился принять несколько тысяч беженцев при условии, что Совмин СССР перепрофилирует у него два или три хлопководческих совхоза в овощеводческие. Для создания рабочих мест. Что и было сделано позже. А комиссия полетела в Грузию. В Тбилиси сразу трудно было разобраться, где центр власти и с кем вести переговоры. И в президиуме Верховного Совета республики, и в Совмине нам сказали, что они ничего не решают. Мы прилетели втроем: члены комиссии Александр Горбачев, бывший директор рисосовхоза из Дагестана, Геннадий Шипитько, бывший корреспондент "Известий" в Киргизии, победивший на выборах первого секретаря ЦК, и я. После тбилисских событий вся республика будто притихла в ожидании новых событий. Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Гиви Гумбаридзе, сменивший по воле Кремля Джумбела Патиашвили, еще вчера работал председателем Комитета госбезопасности. Молодой, цветущий гуриец- ставленник Шеварднадзе сидел в затененном капнете один и откровенно сказал нам, что он в республике ноль и тоже ничего не решает. О переселении месхетинцев разговаривать с ним вообще бесполезно - такие проблемы он тем более не решает. "А кто решает?" - "Люди Гамсахурдиа и, конечно, сам Звиад, без его воли теперь ничего не делается". - "Где можно встретиться с ними?" - "Не знаю". Прочную опору нашло себе в Грузии Политбюро ЦК КПСС! Лучше вчерашнего председателя КГБ знал обстановку Зураб Церетели - нынешний украшатель Москвы железными монстрами. Мы приехали в его феодальный замок на окраине города - большая охрана, свора цепных псов вдоль высоких заборов. Он устроил сначала экскурсию по винному погребу, показал свою живопись, а потом соединил нас с другим Церетели - сподвижником Гамсахурдиа. А уже через того мы вышли на самого Звиада. Нас передавали по цепочке, как завзятые конспираторы, хотя никто, конечно, не прятался - от кого было прятаться им, хозяевам Грузии! Ухарская политика кремлевской власти , просигналившей националистам державных окраин: "Гуляйте. Вам все дозволено!", подняла на поверхность массу людей с затаенными чувствами мести. Звиад был одним из них. Сын классика грузинской литературы Константина Гамсахурдиа, он доказал на себе, что природа иногда отдыхает на детях: не выделялся никакими талантами, его съедали только безмерное тщеславие и жажда власти. В 79-м Звиада арестовали в Москве в момент передачи секретных документов резиденту американской разведки. И посадили в тюрьму. Вернувшись домой, он вел себя тише воды и ниже травы. А в конце 80-х вдруг стал бить себя в грудь, будто сидел за антисоветскую деятельность, и требовать прав вождя. В принципе он не врал: предательство Советского Союза хоть и с натяжкой, но все же можно квалифицировать как антисоветский поступок. И противники гурийцев, этих жадных сотоварищей Москвы, приняли его игру. Большие глаза Звиада, немного навыкате выражали недовольство учителя непонятливыми учениками. Он даже пристыдил нас: такие хорошие люди, а занимаемся недостойным делом расселения турок. Мы сидели с ним в помещении драмтеатра, и Гамсахурдиа декламировал: - В то время, когда наши отцы воевали с фашистами, турки прислуживали оккупантам, уничтожали достойных сынов Грузии. Их вышвырнули за дело, теперь они опять лезут туда, где нагадили. Разве не очернит это память о жертвах войны? Его аргументация могла обезоружить. Действительно зa^мac-совые преступления, совершаемые ее представителями, любая нация должна отвечать. Многие это до сих пор забывают и говорят, что у преступлений нет национальности. Нет, если преступления единичны. А если тысячи представителей нации промышляют разбоем или предательством? Только при чем здесь месхетинцы? Больше 40 тысяч турок (практически все взрослое мужское население) воевали в Красной Армии против фашистов, 26 тысяч из них погибло. А в ноябре 44-го Лаврентий Берия убедил Сталина, будто Турция хочет вступить в войну на стороне немцев и месхетинцы-единоверцы начнут поддерживать ее. Рейх уже на ладан дышал, и понятно было, что Турция не собиралась идти на самоубийственный шаг. Но грузинским шовинистам с помощью Берии удалось провернуть депортацию месхов, чтобы прикарманить их земли. Наш аргумент вызвал у Гамсахурдии гнев. Зачем грязными лапами трогать достойное имя Берии, возмущался он. Сказано, что турки Грузии не нужны, значит, так и будет. И если мы - члены комиссии - сами не турки, то могли бы это понять. А почему, собственно, все должно зависеть от воли уважаемого Звиада Гамсахурдиа? Он ведь выражает личную точку зрения - у него нет государственного статуса. Если в параличе вся официальная грузинская власть, тогда пусть люди на месте выскажут свое мнение. Нужен сход граждан Месхетии. Так мы сказали нашему собеседнику. - Сход так сход, - нехотя согласился Гамсахурдиа. - Будет вам сход! Через день нас ждал вертолет МИ-8, мы полетели в Ахалка-лакский район. Странно только, что с нами не было ни одного сопровождающего. В большой машине лишь пилоты и мы, три члена комиссии. Нам, понятно, никто не сказал, что Гамсахурдиа решил нас проучить. Своим активистам он велел собрать на сельском стадионе сотни три-четыре крепких мужчин и объявить перед нашим прилетом, что русские на броне танков везут в их район семьи турок - будут забирать у Грузии дома и землю. А первую группу турок везет на вертолете троица московских депутатов. Пусть толпа позабавляется с нами. Это мы узнали позже, по возвращении в Тбилиси - от людей Гамсахурдиа. Был летний ясный день. Вертолет пробирался по ущельям, меж склонами гор: внизу белели поселки и зеленели сады. В неширокой долине машина сбавила скорость, стала снижаться, и вот мы увидели сельский стадион - по одну сторону поля трибуны для зрителей, а по другую - пирамидальные тополя. Народу, по нашим прикидкам, было не меньше тысячи. Вертолет завис Для посадки, люди разбежались в разные стороны, и мы плюхнулись на газон. Толпа сомкнулась недалеко от машины. Я продумывал, с чего начать непростой разговор с местными жителями, и мы спустились по лесенке, приветливо улыбаясь. Вдруг от основной массы собравшихся отделилась и ринулась в нашу сторону толпа крепких мужчин. Они повалили всех троих на землю, схватили за руки и ноги и куда-то поволокли. Вокруг стоял гвалт. Меня тащили и били снизу ногами - по спине и по почкам. В смятении мы только успевали кричать: "Что вы делаете?" Кто-то пытался оторвать у меня вместе с лацканом пиджака значок народного депутата СССР. Нас приволокли к тополям и бросили на землю. Толпа чуть расступилась, и я увидел, как два молодых человека прибивали поперек ствола дерева шершавый деревянный брус, а еще двое стояли рядом с молотками и гвоздями. Они мастерили крест. Я попытался подняться, но с ног меня сбили пинками. "Они хотят нас распять" - мелькнула догадка. Я даже представил, как они елозят моими руками по шершавому брусу, загоняя под кожу занозы, и сказал: "Вы же христиане. Бог накажет вас за такой грех землетрясением". У меня это вылетело экспромтом, но землетрясения там случались нередко, их очень боялись. Исполнители приговора замешкались: нас трое, а крест один - с кого начинать. Пилоты что-то кричали по-грузински толпе. Высокий усатый мужчина подбежал к вертолету, сунул голову в дверь и объявил: "Там никого нет!" - А где турки, которых вы везли с собой? - спросили нас из толпы. - Какие турки? Мы летели одни. - А где сейчас танки с турками, которые идут к нам? - Какие танки? Нет никаких танков. Кто это вам все наплел? Они стали разговаривать по-грузински, но понятно было, что люди ругаются между собой и кого-то ругают. - А зачем вы приехали? - спросил седовласый грузин. - Мы прилетели на сход. Советоваться с вами... - Нечего с нами советоваться. Убирайтесь отсюда, - заорала толпа. Нас снова подхватили за ноги и руки и поволокли к вертолету. Раскачав каждого в воздухе, забросили, как мешки с картошкой, в машину и захлопнули дверь. Мы полетели в Тбилиси, вытирая на лицах кровь и молча переваривая случившееся. Комиссия представляла кремлевскую власть, хотя я и мои спутники присоединились к этой власти недавно и, можно сказать, случайно. Когда-то кремлевская власть своими волюнтаристскими, безжалостными решениями вырывала народы с корнем из родной земли и, как перекати-поле, пускала по ветру. А через десятилетия кремлевская власть, не понимая всей сложности проблемы, захотела восстановить историческую справедливость и призывала депортированные народы вернуться домой. Так было, например, с крымскими татарами, ингушами и вот теперь с месхетинцами. А где те очаги, к которым звали вернуться беженцев? Там давно укоренились и греются семьями другие. Понятие исторической справедливости абстрактная форма. Оно не совпадает с понятием справедливости у тысяч людей, которых переселили когда-то на земли высланных. Они без боя брали эти земли, но отдавать без боя были не намерены. Последствия грубых ошибок и субъективистских решений власти всегда закладывались и закладываются, как мины на поле. Могут лежать годами, но обязательно взорвутся. И взрывы тем разрушительнее, чем больше недобросовестных людей используют чье-то недовольство в своих во-ждистских целях. С Гамсахурдиа после этого я виделся только однажды. Летом 91-го Ельцин стал Президентом России, и на его инаугурацию съезжались главы союзных республик. Министрам правительства РФ поручили встречать и опекать их. Мне среди других достался Звиад Гамсахурдиа. Я встретил его у трапа самолета во Внуково, мы сели в одну машину и в сопровождении милицейского эскорта поехали в грузинское представительство, которое уже переоформлялось в посольство независимого государства. Он опять сработал на опережение. В ноябре 90-го Гамсахурдиа стал председателем Верховного Совета Грузии и в марте 91-го, проигнорировав союзный референдум о сохранении страны, провел свой референдум за выход из состава СССР. В апреле 91-го Верховный Совет объявил о политическом и государственном суверенитете Грузии и о выходе из состава Советского Союза. А в мае 91-го Звиад был избран президентом страны. Он действовал синхронно с новыми руководителями прибалтийских республик - они вместе теснили неповоротливую кремлевскую власть, заставляя бросать ее на политическом поле брани богатые стратегические трофеи. Мы ехали, не вспоминая историю с распятием на сельском стадионе, будто между нами ничего не было. И Гамсахурдиа по-отечески меня наставлял: Почему центральная власть путается у России под ногами? Советского Союза уже нет. Переселите эту власть куда-нибудь в Магадан. Вид у него был при этом серьезный. Я не выдержал и сказал, что мы согласны перевести Кремль в Магадан при условии, если Звиад позовет месхетинских беженцев в Грузию. Гамсахурдиа сделал вид, будто не заметил подначки и мечтательно произнес: - Если мы совместно депортируем в Сибирь всех осетин из Южной Осетии, я пущу туда несколько турецких семей. Он оставался бесцеремонным в любой ипостаси. В Москве членов нашей комиссии ждал еще один сюрприз. Узбекские власти обманным путем уговорили беженцев-месхетин-цев перебраться на юг России, будто бы там ждут их для переселения в Грузию. Сформировали несколько железнодорожных составов и выпихнули турок из республики. Чисто азиатское вероломство! Никто Россию не предупредил - поезда прибыли на Кубань явочным порядком. Но там месхетинцами уже занялись местные власти: организовали питание и начали расселять по совхозам. А наша комиссия доложилась президиуму Верховного Совета СССР - с турками катастрофа. Да там и не ждали других результатов. Над страной уже опускалась мгла вакханалии, по стержню державы - центральной власти пошли глубокие трещины...

Полторанин Михаил Никифорович.
ВЛАСТЬ В ТРОТИЛОВОМ ЭКВИВАЛЕНТЕ. Наследие царя Бориса. М., 2010 г.