"Между 9 и 9.30 утра на голосовую почту моего телефона поступило сообщение, на котором был записан голос моего мужа. Он кричал: "Ася! Ася!"
Фоном звучал треск, а точнее, это голос моего мужа был фоном. Были слышны голоса людей, как бы шум толпы (...) Я не разобрала слов, это был крик людей. Запись длилась 2-3 секунды. Звуки треска были короткими и резкими. Так, как будто ломался пластик или вафля, плюс звук, напоминающий шум ветра в трубке телефона" - этот рассказ вдовы депутата польского сейма Лешка Дептулы опубликовал журнал Wprost.
В апреле прошлого года при заходе на посадку на аэродроме Северный разбился самолет Ту-154, на борту которого находились, в том числе, президент Польши Лех Качиньский с супругой.
Ушедший год прошел в обсуждениях и спекуляциях на тему катастрофы и ее причин. Что же произошло в Смоленске? "РГ" приводит выдержки из публикации польского журнала Wprost, в распоряжение которого попали материалы следствия по этому делу, показания близких и коллег тех, кто погиб в Смоленске, рассказы очевидцев трагедии.

Самолет
По данным Wprost, механики начали подготовку самолета Ту-154 в четыре утра. Через час прибыл бортовой техник Анджей Михаляк, член экипажа, которому предстояло лететь в Смоленск. Машину вывели из ангара, провели пробный запуск двигателей. Около 5 утра они заметили, что из среднего двигателя N2 вытекает жидкость. Под двигателем было мокрое пятно примерно 40 сантиметров. Один из механиков по консистенции, запаху и вкусу жидкости установил, что это вода. (Два дня назад на этом самолете летал в Прагу премьер-министр Польши Дональд Туск. На обратном пути в самолет врезалась птица, была повреждена поверхность радара и поцарапана краска самолета. Неисправность устранили, царапину закрасили. Потом самолет помыли - отсюда и вода под двигателем.)
Но 10 апреля 2010 г. одна неисправность у Ту-154 все же была: не работала климатизация. Механики решили, что это не опасно и можно лететь, а по возвращении заняться починкой.
Те, кто хорошо знал самолеты для ВИПов, понимали, что эти машины не в лучшем состоянии. Многие просто боялись на них летать. Юстина П., подруга сотрудника польской службы BOR (бюро охраны правительства) Дариуша Михайловского, погибшего в Смоленске, рассказала следствию, что и он признавался ей, что боится. "Дело в том, что правительственные самолеты были оборудованы хуже, чем обычные пассажирские самолеты. Например, не хватало кислородных масок, а значит, в случае разгерметизации не у всех пассажиров был бы шанс выжить", - цитирует ее показания Wprost.
Жена командира экипажа Ту-154 Аркадиуша Протасюка сообщила, что ее муж также знал о риске: "Бывало так, что самолет не должен был быть допущен к полету, но ему, несмотря на это, приходилось лететь. Так было в случае гуманитарной миссии на Гаити. После приземления в Доминикане что-то сломалось. СМИ сообщали, что неисправность устранили, но это не соответствовало действительности". Капитан Гжегож Петручук, который был с Протасюком на Гаити, подтвердил, что тогда сломался один из трех блоков, отвечающих за управление самолетом. Из-за этого невозможно было лететь на автопилоте, но можно было управлять самолетом вручную.

Экипаж
Практически все пилоты Ту-154 жаловались на то, что они плохо обучены и что уже два года не было необходимых, по их мнению, тренировок на тренажерах. Тренировки проходили во время ремонта и периодических проверок самолетов в Москве. По словам бывшего пилота 36-го особого полка Веслава Ф., летчики настаивали на этих тренировках, но высокое руководство неохотно шло навстречу их пожеланиям, считало это ненужным, расточительным и обусловленным желанием пилотов подольше побыть в Москве. Почему тренировки на тренажерах так важны для пилотов? По их словам, российские инструкторы - бывшие летчики, в России большой парк самолетов Ту-154, и у них накоплен огромный опыт. За время работы с этими машинами они сталкивались с разными неисправностями, некоторых из которых даже нет в инструкциях. Во время тренингов россияне делились этим опытом.
"Я эти тренировки оцениваю очень хорошо. Нам, пилотам, необходимо было во время обучения на тренажерах повторить последние аварийные ситуации - катастрофы, произошедшие с Ту-154. На тренажере нам показывали первые сигналы о появлении неисправности и старались подсказать, что должны в этой ситуации сделать пилоты", - цитирует одного из летчиков Wprost. Леслав П., пилот, работавший в 36-м полку, обратил внимание на то, что Аркадиуш Протасюк никогда не участвовал в тренировках в качестве командира экипажа, а только в качестве второго пилота и навигатора (штурмана). Также он рассказал следствию, что экипаж 36-го полка имел опыт приземления в условиях сильного тумана. "Я помню ситуацию, когда мы должны были лететь за президентом в Гданьск, это было, наверное, года три назад, нам тоже случилось садиться в тумане. (...) Первым пилотом был полковник Петржак. Приземление проходило ниже минимума, так называемая вертикальная видимость ниже 60 метров. В таких условиях посадка запрещена. Тогда полковник Петржак просил у нас прощения за то, что рисковал нашими жизнями". Леслав П. признался, что ушел из полка из-за снижения квалификации пилотов - он начал бояться за свою жизнь. "Не исключаю, что Протасюк мог опускаться ниже дозволенной высоты. По своей работе знаю, что много раз совершались посадки при самой низкой видимости, то есть ниже 60 метров. Тогда вписывались минимальные значения, чтобы не нарваться на неприятности", - приводит его слова Wprost. Однако все коллеги Протасюка утверждают, что капитан не был склонен рисковать. Его друг, бывший пилот 36-го полка, охарактеризовал его как человека, который не подвергал людей опасности: "Он заботился не только о безопасности экипажа в воздухе и пассажиров, но и о себе, потому что у него была семья, для которой он хотел жить".

К этому нужно прибавить нехватку кадров и переутомление пилотов. Вдова майора Роберта Гжывны рассказала, что у ее мужа после полета было время только на то, чтобы поспать, после чего он менял самолет с Яка на Ту или наоборот и снова летел.
Петр К. - пилот и навигатор 36-го полка, по информации журнала Wprost, сообщил следствию: "Помню разговор с Аркадиушем Протасюком, когда он жаловался на крайнее переутомление из-за интенсивности полетов. Он тогда пошел к врачу и получил освобождение. В это время в СМИ появились сообщения о болезни в полку. Это было связано с полетами в Брюссель, когда не было возможности укомплектования второго экипажа. Было два самолета, а для их обслуживания - только два экипажа. Если какой-то из пилотов болел, два самолета не могли лететь одновременно. Премьер тогда полетел, а у президента не оказалось самолета из-за отсутствия экипажа. Это была деликатная ситуация, в некотором смысле негативная для Протасюка. Было понимание, что он на самом деле так интенсивно летал, что имел право устать, но из-за этого президент не мог осуществить запланированный полет в Брюссель. Думаю, что Арек чувствовал в некоторой степени, что так получилось из-за него". По мнению жены погибшего пилота, ее муж находился тогда под давлением. Командование допускало, что он симулирует болезнь: "Кто-то из полка звонил и спрашивал, точно ли он принимает лекарства и болеет. Появлялись предположения, что он сделал это нарочно, чтобы отказаться от полета с президентом".

Давление на экипаж
Во время катастрофы 10 апреля 2010 года командующий ВВС Польши генерал Анджей Блаcик находился в кабине пилота. Есть даже предположения, что он сидел на месте второго пилота. О том, имел ли генерал такую привычку, следствие допросило его вдову, а также пилотов 36-го особого полка. Вдова генерала назвала такие предположения "инсинуациями СМИ". Она считает, что если 10 апреля генерал и вошел в кабину пилота, то не для того, чтобы оказать на него давление, а наоборот - чтобы не позволить никому давить на экипаж. Зато вдова Артура Зентка, который был навигатором на разбившемся самолете, рассказала, что ее муж жаловался на совместные полеты с Блаcиком. По ее словам, по приказу генерала ее мужу приходилось уступать Блаcику место второго пилота. И это случалось несколько раз. Пилот Яка-40 Рафал Ковалечко сообщил, что если Блаcик чего-то хотел, то он не оказывал давления, а просто брал все в свои руки. "Пан поручник, вы сидите на моем месте. Я полечу", - сказал он как-то раз Ковалечко. "Так вел себя только генерал Блаcик. У меня было около трех таких ситуаций, я в это время сидел в пассажирском отсеке. Генерал Блаcик приказывал мне освободить место пилота еще перед стартом. И сидел на моем месте до момента приземления". Случалось такое, что Блаcик появлялся в кабине еще перед стартом, садился за штурвал, а пилоту приказывал остаться на земле, цитирует Ковалечко журнал Wprost. Однако Ковалечко никогда не слышал, чтобы генерал поступал подобным образом в самолетах Ту. Также Wprost приводит слова бывшего командующего сухопутными войсками генерала Вальдемара Скшипчака о том, что поведение Анджея Бласика не было ничем необычным. В кабину экипажа любили заглядывать и другие генералы. "Такое поведение командования воздушными силами было обычной практикой", - сообщил он.
Из материалов следствия также можно сделать выводы, что у пилотов Ту был конфликт с генералом Бласиком.

Грузинский инцидент
Следствие уделяло много внимания известному примеру, когда пилот не пошел на поводу у президента и не стал садиться в Тбилиси во время грузинского конфликта 12 августа 2008 года. На борту самолета находились четыре президента стран восточной Европы и Балтии. Командиром экипажа был капитан Гжегож Петручук, а вторым пилотом Аркадиуш Протасюк (вспоследствии первый пилот Ту-154, разбившегося в Смоленске). В распоряжении журнала Wprost оказались воспоминания стюардессы Моники К. о том, что самолет должен был лететь в азербайджанский аэропорт Гянджа, но все пассажиры почему-то считали, что они следуют в Тбилиси. У стюардессы сложилось впечатление, что канцелярия президента ввела его в заблуждение, что они летят в Грузию. "В какой-то момент наш президент вошел в кабину, он был очень взволнован, спросил капитана Петручука, кто является главнокомандующим вооруженными силами. Петручук ответил: "Вы, пан президент". "Тогда я приказываю лететь в Тбилиси", - и вышел. Все мы были под большим впечатлением и давлением". По словам стюардессы, первый пилот попросил всех членов экипажа высказать свое мнение и, взвесив все "за" и "против", решил все-таки лететь в Азербайджан.
Вдова генерала Анджея Бласика рассказала следствию: "Муж не заботился о рангах и был очень принципиальным в том, что касается безопасности. Подтверждением этого может служить его поведение во время грузинского инцидента. (...) Были похороны моей мамы, кто-то позвонил мужу, и муж, стоя над гробом, объяснял, что решение о посадке принимает только командир самолета".
Но вдова капитана Протасюка вспоминала, что генерал не только не защитил тогда пилотов, но, напротив, настаивал на том, чтобы они сели в Тбилиси. О том, что уже тогда на Аркадиуша Протасюка оказывалось давление, рассказал Артур Д., который летал с ним на Ту в качестве навигатора. "В разговорах в полку я слышал, что, когда произошла та ситуация с отказом садиться в Тбилиси, был звонок из командования воздушных сил, и когда они узнали, что у Протасюка тоже есть права на командование экипажем, то хотели, чтобы они поменялись местами. Но Арек тоже отказался садиться в Тбилиси", - сообщает Wprost.

Президент на борту
По словам мужа погибшей сотрудницы BOR, его жена не любила летать с Лехом Качиньским. Главной проблемой, по его мнению, было то, что президент постоянно опаздывал, однажды он опоздал на три часа. Из материалов следствия Wprost делает вывод, что также неохотно летали с президентом пилоты и стюардессы. Все повторяли, что президент опаздывал чаще всех, а его канцелярия была непредсказуема. "Муж часто бывал вынужден менять свои планы на свободное время, чтобы осуществить намерения канцелярии президента", - рассказала вдова пилота.
Известно, что 10 апреля 2010 года вылет был задержан именно из-за опоздания президента Качиньского. Изначально самолет должен был вылететь в 6.30 утра, но незадолго до 10 апреля канцелярия президента попросила перенести старт на полчаса. Однако президент Качиньский не вышел вовремя. Лишь около семи утра его BMW выехал из президентского дворца. К самолету он подъехал с 15-20-минутным опозданием, двигатели уже работали, и в 7.27 самолет вылетел. После катастрофы в Польше ходили разные слухи о том, почему Лех Качиньский опоздал. СМИ писали, что он проспал из-за того, что накануне бурно провел вечер. Согласно материалам следствия, полученным Wprost, вечер перед вылетом у президента прошел довольно спокойно: он встречался со своими сотрудниками, потом заехал в больницу к матери. Журнал Wprost приводит свидетельства водителя, который сообщил, что накануне вечером глава государства приехал домой около одиннадцати вечера, и Ярослава Качиньского, который, по его словам, разговаривал с братом в шесть утра, и тот уже был на ногах. Созваниваться рано утром для братьев Качиньских было ежедневным ритуалом.
Некоторые родственники жертв авиакатастрофы считают, что это опоздание было главной причиной трагедии. Однако это не совсем справедливо, так как, по информации журнала, первые лица редко вылетают вовремя - сроки старта самолетов с VIP-персонами обычно бывают ориентировочными.
Из материалов, оказавшихся в распоряжении редакции журнала "Wprost", следует, что запасные аэродромы были предусмотрены только теоретически - план полета предусматривал запасные аэродромы в Минске и Витебске, но никто не знал, как президент должен будет добираться оттуда в Катынь. "Во время какой-то из встреч с сотрудниками ФСО было сказано, что на случай плохих погодных условий ФСО готова к обеспечению посадки в другом аэропорту" - сообщил сотрудник "BOR" Кшиштоф Д. Но, поскольку Минск и Витебск находятся в Белоруссии, получалось, что россияне могли бы, максимум, встретить Леха Качиньского на границе.

После катастрофы
Следствие предполагает, что все пассажиры Ту-154 погибли сразу. По информации Wprost, через 45 минут после катастрофы около разбившегося самолета был поставлен столик с карточкой "штаб". Сидящий за столом мужчина проводил на компьютере опись найденных на месте катастрофы предметов. Милиция огородила территорию, в бетонном заборе пробили отверстие для въезда машин пожарных и "скорой помощи". Однако "скорые" не понадобились - живых среди пассажиров разбившегося Ту-154 не было. Между 11 и 12 часами утра начались поиски тел погибших. Сначала россиянам помогали три сотрудника польского посольства в Москве и трое сотрудников BOR, но вид разорванных тел был настолько ужасающим, что у одной из сотрудниц посольства не выдержали нервы, и она была вынуждена перепоручить эту работу водителю BOR. "Я согласился идти вместо нее. Мне выдали перчатки, несколько пакетов, и я присоединился к коллегам", - приводит его слова Wprost. Спасатели приносили тела, фотографировали лица и снимали отпечатки пальцев. Польские сотрудники также делали снимки. В 9 часов 30 минут по польскому времени (11.30 по Москве) россияне нашли тело Леха Качиньского. Его идентифицировали сотрудник BOR Анджей Р. и консул посольства Польши в Москве Станислав Л. "Мы сказали россиянам, что, скорее всего, это он, но окончательно этого не подтвердили (...). Мы хотели проследить, чтобы его тело не забрали как идентифицированное. Тело было без одежды, по моей просьбе его прикрыли покрывалом", - цитирует одного из свидетелей Wprost. Консул Станислав Л. попросил россиян оставить тело президента на месте катастрофы. Польская сторона хотела, чтобы Ярослав Качиньский, который уже ехал в Смоленск, провел официальное опознание тела брата еще на аэродроме. "Российский прокурор говорил только, что они хотят забрать тело с поляны и положить его с почестями в каком-нибудь достойном месте", - приводит показания сотрудника BOR Ярослава С. Wprost. Поляки на это не согласились, и до приезда Ярослава Качиньского останки президента лежали на полиэтиленовой пленке в нескольких десятках метров от разбившегося самолета.

Ариадна Рокоссовская, 13 января 2011