Иранская внешняя политика: наступательность или реактивность?

Прошел месяц после того, как президент ИРИ М.Ахмадинежадом снял М.Моттаки с поста министра иностранных дел. До сих пор представление на нового министра еще не внесено для утверждения меджлисом. А.А.Салехи руководит внешнеполитическим департаментом лишь в качестве временно исполняющего обязанности. Его шансы получить пост министра наиболее вероятны. Сложившаяся ситуация вызывает многочисленные отклики на страницах газет и Интернет сайтов как внутри ИРИ, так и за ее пределами. Журналисты, аналитики, политические деятели, внимательно отслеживая ситуацию, размышляют как о причинах отставки, возможных кандидатах на должность министра иностранных дел, так и эффективности внешнеполитического ведомства и будущем иранской внешней политики1. Несмотря на большой разброс мнений, публикуемые материалы содержат несколько общих моментов. Так, большинство специалистов связывают отставку М.Моттаки с подготовкой к будущим президентским выборам и прямо говорят о том, что ее следствием может стать изменение внешнеполитической линии страны. При этом некоторые наблюдатели не исключают, что удаление М.Ахмадинежадом главы внешнеполитического ведомства следует рассматривать в контексте не только дальнейшего углубления политической борьбы между консерваторами-традиционалистами, которые стоят у руководства законодательной и судебной властей, и неоконсерваторами, поддерживающими правительство, но и попыток последних осуществить определенную трансформацию режима в стране.

Подтверждением этого может стать анализ деятельности президента и руководимого им правительства на экономическом и социальном направлениях, высказывания М.Ахмажинежада и членов его команды относительно необходимости смягчения существующих жестких религиозных регламентаций в одежде и поведении граждан, частые обращения к традиционно иранским, доисламским ценностям, а также проводящаяся линия на выдавливание духовенства из властных структур. Аналитики также не исключают, что М.Ахмадинежад предпримет активные действия и по определенной корректировке внешнеполитического курса страны. По их мнению, достижению этой цели отвечает его попытка поставить под свой контроль деятельность иранского МИДа, а также усилия, направленные на ограничение количества структур вовлеченных в выработку внешнеполитической стратегии. Одним из таких шагов стала недавняя отставка не полностью лояльного президенту министра иностранных дел под предлогом того, что его линия поведения при встрече с американской делегацией во главе с Х.Клинтон в рамках "Манамского диалога" на Бахрейне в декабре 2010г., не соответствовала полученным от М.Ахмадинежада указаниям. Как известно, еще при формировании первого кабинета М. Ахмадинежада вынудили передать пост министра иностранных дел М.Моттаки, однако реально министр не пользовался полным доверием президента и не был наделен полномочиями принимать наиболее важные решения2. Закреплению такого положения способствовала и сложившаяся в ИРИ система принятия внешнеполитических решений, в которую помимо духовного лидера, главы правительства, МИДа, Высшего совета национальной безопасности вовлечены множество властных структур, религиозных центров и организаций. М.Моттаки, тесно связанный с представителями консерваторов-традиционалистов, выступал сторонником умеренно консервативного внешнеполитического курса, в то время как президент решительно требовал более активных, наступательных действий. Обострение международной ситуации вокруг ИРИ и ужесточение санкций в значительной степени осложнило проведение экономической и социальной политики правительства, что в немалой степени вызывает озабоченность поддерживающих президента неоконсерваторов. На фоне углубляющегося внутриполитического противостояния и начавшейся подготовки к парламентским выборам, ухудшение экономической ситуации может привести не только к потере неоконсерваторами части электората, но и к активизации антиправительственных выступлений. В этих условиях президент, осознавая особую важность вопроса об атомной программе, накануне предстоящих переговоров по ядерной проблематике с группой 5+1 стремится поставить доверенное лицо во главе наиболее значимого для страны направления. Однако последует ли за этим ужесточение иранской позиции в ходе переговоров, к чему призывал духовный лидер в ходе своей поездки в Кум, или иранская сторона активизирует свою политику на этом направлении путем корректировки своих подходов в сторону либерализации3?

До последнего времени иранская сторона придерживалась реактивной тактики на переговорах. Она лишь удерживала свои позиции, выдвигала предложения достаточно общего характера, которые не имели привязки к требованиям, выносимым представителями международного сообщества.

Если относительно изменений иранских подходов к проблеме взаимоотношений с Западом трудно делать какие-либо прогнозы ввиду существования неоднозначности мнений внутри страны по этому вопросу, то с достаточной долей уверенности можно говорить об активизации политики ИРИ на региональном направлении. Состоявшиеся в декабре визиты вице-президента М.Багаи в Йемен и руководителя канцелярии президента Р. Машаи в Иорданию в качестве личных посланников президента – свидетельство того, что политика Ирана на арабском направлении будет носить наступательный характер.

Как намерение Ирана активизировать свою арабскую политику рассматривается и возможное выдвижение кандидатуры А.Салехи на пост министра иностранных дел. А.Салехи родился в Ираке, хорошо владеет арабским языком и имеет связи среди известных иракских шиитов. В 2007-2009 гг. он занимал пост заместителя Генерального секретаря ОИК.

Беспокойство некоторых кругов в Тегеране вызывает отнюдь не стремление президента улучшить отношения с арабскими государствами в условиях усугубляющейся изоляции. Арабский мир рассматривался Тегераном не только как постоянная компонента региональной политики, но и как важная составляющая в его взаимоотношениях с исламским миром. Вызывает удивление экспертов выбор стран, в которые Ахмадинежад в первую очередь направляет своих личных представителей4.

Стоит отметить, что в последние полтора года ирано-йеменские отношения были практически заморожены, поскольку власти Йемена обвиняли иранскую сторону в оказании поддержки вооруженной оппозиции и даже отозвали своего посла из Тегерана. Ранее Сана дважды отказывалась принять у себя официальных представителей МИД ИРИ.

На минимальном уровне уже многие годы поддерживались дипломатические отношения между Иорданией и Ираном ввиду развития связей Аммана с Тель-Авивом, западными государствами и проамериканской позицией этого государства в вопросах ближневосточной политики. Направление Ахмадинежадом приглашения Абдулле II посетить Иран – важный шаг иранской дипломатии. Многие эксперты ставят вопрос: "Что стоит за этими инициативами?" - и нередко усматривают в этом не просто стремление расширить связи с соседями, попытки найти новых партнеров в условиях экономической блокады, а намерения поддержать братьев-шиитов в Йемене, укрепить связи с палестинским сообществом в Иордании, усилить свою вовлеченность в региональные проблемы.

1. См. www.irdiplomacy.ir., www.khabaronline.ir.

2. См. интервью с Х.Бавандом. www.irdiplomacy.ir.18/12/2010.

3. Cтоит вспомнить, что в октябре 2009г. на встрече в Вене иранская сторона не без ведома президента первоначально поддержала идею обмена ядерного топлива через Россию и Францию. Однако это решение было неоднозначно встречено политическим эстеблишментом и духовенством. В результате Иран отказался от предложенной сделки.

4. www.tabnak.ir.10.01.2011. www.asriran.com.23.12.2010.

Е.В.Дунаева
20.01.2011