Заведомо обреченные

Лишь через десятилетия, когда с документов по операции "Марс" сняли гриф "секретно", стало известно, что в ней принимали участие 22 тысячи казахстанцев, из которых около 85 процентов погибли в той кровавой бойне.

Из-за ошибок высшего командования, которые привели к таким трагическим последствиям, эта операция была "забыта" военными историками на долгие десятилетия, а вместе с нею забыли и тех, кто остался лежать в российских болотах или умер в плену на чужбине. Историки признали, что солдаты, оказавшиеся подо Ржевом в ноябре-декабре 1942 года, были заведомо обречены...
Авантюрность замысла
Начало 1942 года. Генштаб задумывает большой проект, как принято сегодня выражаться, по масштабам

превосходящий даже Сталинградскую операцию. Громадные клещи Калининского и Западного фронтов обязаны сом­кнуться в регионе Вязьмы, отрезав и похоронив в Ржевском котле четыре германские армии! Если бы данный проект удалось реализовать, Вермахт не оправился бы после столь сокрушительного погрома, и вся война имела бы возможность пойти по иному, возможно, более щадящему для страны сценарию.
Однако потери Советской армии в этой операции только по официальным данным превысили миллион человек. "Ржевский выс­туп" из-за больших людских потерь Константин Симонов назвал "Долиной смерти". Смертельной эта долина стала для наших соотечественников, из которых в первые годы войны были сформированы 100-я и 101-я отдельные стрелковые бригады, вошедшие в состав 39-й армии Калининского фронта, участвовавшего в операции "Марс". Только учтенные потери по 100-й бригаде составили около 10 000 воинов, а по 101-й бригаде - около 13 000. Бои здесь, в 150 км от Москвы, шли почти непрерывно целых
14 месяцев.
Какова схема провала операции? По свидетельству историков, "в тылу немецких войск оказались части 33 А Западного фронта (уничтожены в апреле), войска группы генерала Белова (часть вышла к своим в июне, часть осталась в партизанских отрядах), войска 39 А и 11 кк Калининского фронта, а также части 29 А Калининского фронта". Разработчики операции додумались направить войска в глубокий тыл противника - без достаточных сил и средств, без необходимой поддержки, при знании, что поставленные задачи заведомо превышают возможности войск.
По мнению некоторых историков, операция "Марс" (в отличие от победной операции "Уран" под Сталинградом) была "крупнейшим поражением маршала Жукова". Между тем в 11-м издании воспоминаний Г. Жукова приводится интересный разговор: "В начале июля мне позвонил И.В. Сталин и спросил, известно ли мне, что немецкие войска прорвали оборону Калининского фронта и отрезали войска 39-й армии. Я ответил, что обстановка мне известна из данных Генерального штаба. "Надо принять меры, чтобы 39-я армия не оказалась в тяжелом положении", - сказал И.В. Сталин. Я ответил, что Калининский фронт мне не подчинен. Он находится в прямом подчинении Ставки.
И.В. Сталин на это ничего не ответил, видимо, забыв, что главное командование Западного направления было упразднено его же директивой. Он продолжал: "Созвонитесь с Коневым, я дам ему указание".
Командованию фронта были, как следует из этой цитаты, извест­ны направления главных ударов, можно было бы усилить там наши войска, вывести их с территории выступа, которая была малопригодна для действий боевой техники - покрытая почти сплошными болотами и густыми заболоченными лесами с редкими дорогами.
Возможно, какие-то меры принимались, но они оказались очень неэффективными, а авантюрность замысла операции по взятию Вязьмы и окружению основных сил группы армий "Центр" в январе 1942 года налицо. Если в начале войска действительно почти достигли Вязьмы, то уже с конца января операция практически превращается в действия за выживаемость окруженных или полуокруженных войск.
"Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть"
Как установлено теперь, 100-я
и 101-я бригады в составе других советских войск Калининского фронта способствовали провалу второго похода гитлеровцев на Москву. Говорят, этот поход был предпринят ими как реванш за поражение в декабре 1941 года, когда Москву также защищали наши земляки-панфиловцы. На территории Оленинского района Твер­ской области казахстанцы приняли первый бой и многие из них остались там навечно. Во многом благодаря им немецкому командованию не удалось перебросить дополнительные силы и прорвать окружение группировки Паулюса, что привело к поражению немцев в Сталинградской битве.
После рассекречивания операции "Марс" встал вопрос об увековечении памяти погибших казахстанцев. 12 декабря прошлого года в Ржеве Тверской области был торжественно открыт Мемориал воинам-казахстанцам 100-й и 101-й стрелковых бригад. Это гранитная стена протяженностью 27 метров с изображением карты Казахстана, на которой обозначены Актюбинск и Алма-Ата, а также нынешняя столица - Астана.
Для участия в церемонии были приглашены казахстанцы. Участ­ников боев, доживших до этого торжественного дня, мало, а отдельные, как, например, народный писатель Казахстана Азильхан Нуршаихов, вынуждены были отказаться по состоянию здоровья.
В "Поезде Победы" было
86 пассажиров. Это ветераны Ржевской битвы - Изгилик Дабаев, Какен Абенов, Султан Джиенбаев. Надо особо отметить, что с каждым ветераном поехал сопровождающий, кто-то из его близких. При этом все расходы на поездку и пребывание последних, равно как и ветеранов, взяло на себя Правительство нашей страны. Поехали также шесть ветеранов Афганской войны во главе с генералом Б. Ертаевым, курсанты Кадетского корпуса "Жасулан-6", представители молодежного крыла "Жас Отан", родные и близкие погибших под Ржевом, журналисты. Казахстанцы привезли капсулу с родной землей, которую заложили у основания мемориала.
Победить или умереть
Приведем воспоминания политрука роты 101-й ОСБ Изгилика Нурмагамбетулы Дабаева. "Командиром 101-й бригады был полковник Яковленко Севостьян Яковлевич, комиссаром - Нури Алиев - в прошлом секретарь обкома партии; начальником штаба - подполковник Коновалов Сергей Николаевич, первым заместителем командира бригады по строевой части - подполковник Садыбеков Муса Шаикович. Это был высокий, стройный, красивый человек, до войны окончивший педагогический институт.
Забегая вперед, скажу, что Садыбеков верхом на гнедом коне все время находился в первой шеренге вместе со своим адъютантом Ел­жаном. А вот сам командир 101-й
полковник Яковленко во время ожесточенных боев под Ржевом бежал, дезертировал, бросив солдат на произвол судьбы. Об этом мы долгое время молчали, так как озвучивать детали операции было запрещено.
В августе 1942-го нас, казахстанцев, привезли в Москву, где, мы получили артиллерийские орудия, военную технику. Далее нас отправили на Калининский фронт. Наш эшелон доехал до станции Погорелое городище, где мы разгрузились. Дальше шли к фронту пешей колонной. В октябре прибыли на Калининский фронт, вошли в состав 39-й армии. В ноябре наши бойцы участвовали в боях за освобождение деревень: Зайцево, Бухарево, Кувшина, находившихся на ржевском направлении. Соединения 135-й дивизии оказались в окружении немцев. Командование армии приказало нам помочь 135-й
армии. Мы помогли, и в результате ожесточенных совместных действий 135-я дивизия была освобождена из окружения.
Затем нашему первому батальону было приказано наступать на деревню Мищуково в 35 км от Ржева. В течение нескольких дней ожесточенных сражений мы никаких результатов не добились: деревня и прилегающая к ней мест­ность были хорошо укреплены дотами, дзотами.
Две наши бригады потеряли 85 процентов своих бойцов в возрасте 18-25 лет. На моих глазах погибли комиссар батальона, солдат отряда 1918 года, возглавляемый чрезвычайным комиссаром Алиби Джангильдиным Тулеген Альшимбаев, зам. командира бригады Жармухамбет Мирманов. Последний до войны работал наркомом мясной и молочной промышленности КазССР. После боев из 200 бойцов моей роты остались всего 25 человек.
В целом наши потери были непростительно большими. Почему? Во-первых, нас, бойцов 100-й и 101-й бригад, посылали на такой участок, где силы фашистов как по численности солдат, так и по оснащенности вооружениями, боеприпасами имели большой перевес. Во-вторых, зима 1942 года была крайне суровой, около 35-37 градусов мороза. При этом выпало снега до полутора метров высотой. Земля замерзла, копать окопы было невозможно - а значит, спрятаться от вражеского огня было некуда.
В-третьих, не все наши бойцы были обеспечены теплой одеждой: не всем хватило даже выданных фуфаек и валенок. В-четвертых, полевые, походные кухни не могли приготовить солдатский суп, так как ни машины, ни лошади не могли передвигаться, а пешком тащить полевую кухню с 1000 литрами воды было невозможно. И наконец, в-пятых, продовольствие нам бросали с воздуха, с самолетов - сухари, консервы, сало и другое тонуло в глубоком снегу. Его практически невозможно было достать из-под снега да под интенсивным обстрелом. Но и, едва найденное, оно быстро замерзало, превращаясь в лед.
Фактически перед воинами-казахами стояла дилемма: победить или умереть. Мы вернули Ржев и спасли Москву, но не смогли победить смерть. На мемориале в Ржеве ныне высечены более десяти тысяч только установленных имен героев-казахстанцев.
Муса Садыбеков выжил, закончил войну в звании полковника в должности командира дивизии. Его знал и уважал маршал Клим Ворошилов. Некоторое время после войны Муса Шаикович работал заместителем министра обороны Казахской ССР, однако вскоре недруги инспирировали ложное обвинение против него, и он не мог найти работу. В январе 1952 года по просьбе депутата Верховного Совета КазССР, комиссара второго батальона 101-й бригады Абдуалы Амриева Садыбекова принял Алиби Джангильдин. Он поручил первому секретарю Кзылординского обкома партии Арынгазы Кайсанову предоставить Садыбекову работу. То поручение готовил я на казахском языке. А. Кайсанов назначил Садыбекова председателем Аральского районного исполкома Совета депутатов.
Умер Муса Шаикович в 1975 году. Увы, я не нашел в "Поезде Победы" родных Садыбекова, вероятно, организаторы "забыли" про командира.
Комиссаром 100-й бригады был Сактаган Баишев: после войны он работал вице-президентом Академии наук КазССР, избирался председателем Верховного Совета республики. Именно он, Баишев, подписал представление командования бригады о присвоении Маншук Маметовой звания Героя Советского Союза.
Но, увы, и его детей в "Поезде Победы" не было. Между тем они - ученые, живут в Алматы, выходит их отца тоже "забыли". А забывать таких героев, как М. Садыбеков и С. Баишев нельзя - хотя бы потому, что их имена, так же как имена тысяч их однополчан, уже принадлежат Истории".

Алипа Утешева
26.01.2011