Геополитические виражи Узбекистана

Новые публикации Wikileaks по Узбекистану проливают свет на глубинные факторы, лежащие в основе его внешнеполитического курса на протяжении последнего десятилетия. Две депеши, первая из которых отправлена в 2000 г. послом США в Узбекистане Джоном Хербстом, а вторая – в 2010 г. американским послом в Москве Джоном Байерли, очень близки по смыслу, хотя геополитическая обстановка в Центральной Азии и внутренняя ситуация в большинстве стран региона за это время кардинально изменились. Несмотря на то, что после подавления в мае 2005 г. вооруженного мятежа в Андижане изменилось и международное положение самого Узбекистана, мотивы его внешней политики остаются на удивление постоянными.

Первая депеша была отправлена послом США в Узбекистане 11 ноября 2000 г. Она написана по итогам беседы, состоявшейся у Дж. Хербста 1 ноября с президентом И. Каримовым после вручения ему верительных грамот. Документ отражает ситуацию десятилетней давности, в которой многие характерные черты сегодняшнего дня отсутствуют. Войска США и НАТО еще не вторглись в Афганистан, еще существует такое антироссийское объединение постсоветских государств, как ГУУАМ, а многие бывшие союзные республики еще не так уверены в себе и самостоятельны, как десятью годами позже. Тем не менее стремление Узбекистана дистанцироваться от России за счет налаживания политических и экономических отношений с США проявлялось отчетливо.

Лейтмотивом часовой беседы И. Каримова с послом США стала мысль о том, что Россия по-прежнему стремится восстановить свою гегемонию в Центральной Азии. По словам И. Каримова, Узбекистан и "его друзья", к числу которых он отнес Грузию, Украину и отчасти Азербайджан, "привержены концепции СНГ как содружества именно независимых, суверенных государств и противостоят попыткам России доминировать над остальными". Смысл существования Содружества они видят в развитии экономических связей, торговле и инвестициях, тогда как Россия, вопреки заявлениям ее руководства, стремится доминировать на пространстве бывшего СССР. Доказательством этого президент Узбекистана считал использование Россией поставок природного газа и каналов его транспортировки в качестве рычага давления на Туркменистан и Украину.

Недавно образованное Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), в состав которого вошли Россия, Казахстан, Беларусь, Кыргызстан и Таджикистан, лидер Узбекистана оценивал как результат неспособности РФ навязать свою волю всем странам СНГ, для чего потребовалось сколачивание более компактной и сплоченной группировки под ее эгидой. Те же задачи преследовало создание Россией Организации договора о коллективной безопасности. В конечном счете Россия надеется "соблазнить другие страны СНГ присоединиться к этим группировкам, воссоздав в итоге подобие СССР". В. Путин, по словам узбекского лидера, "не отличается от Ельцина, он просто более напорист и больше одержим идеей возвращения России статуса великой державы". Со времени его прихода к власти попытки "вернуть Узбекистан в общий строй" лишь усилились.

Для того, чтобы увеличить зависимость Узбекистана от РФ, российские СМИ, по мнению И. Каримова, намеренно преувеличивали опасность победы талибов для безопасности Центральной Азии. Тем самым они стремились посеять панику среди населения Узбекистана и, заставив Ташкент почувствовать себя уязвимым, воспользоваться предлагаемой Россией военной помощью. Такие цели, в частности, преследовало заявление советника президента России С. Ястржембского о возможности нанесения воздушных ударов по базам талибов, сделанное им в мае 2000 г. С его помощью Россия стремилась спровоцировать талибов нанести удар по Узбекистану, который в результате должен был открыть свое воздушное пространство для российских ВВС. Параллельно Россия усилила сотрудничество с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном в оборонной и других сферах, хотя, пока Узбекистан остается вне игры, это, по мнению узбекского лидера, не представляет для нее большой ценности. Целью России является открытие военных баз, чего глава Узбекистана "никогда не допустит".

Со времени составления этой депеши ситуация успела дважды поменяться. После подавления вооруженного мятежа в Андижане Узбекистан оказался в международной изоляции со стороны США и ЕС, что вынудило его пойти на существенное улучшение отношений с Россией. Вскоре между РФ и Узбекистаном был заключен договор о союзнических отношениях, республика вошла в состав ЕврАзЭС и ОДКБ. Однако уже с 2007 г. Узбекистан приступил к постепенной нормализации отношений с Западом, добившись их существенного улучшения к 2009 г. Осенью того же года Узбекистан покинул ряды ЕврАзЭС, мотивировав это неэффективностью организации, а в деятельности ОДКБ участвовал с существенными ограничениями. Так, он отказался присоединиться к соглашению о создании Коллективных сил оперативного реагирования, которые по планам ОДКБ должны стать основой коллективной безопасности в регионе.

Все эти противоречия, которые Узбекистан старается не афишировать, нашли отражение в депеше, направленной в прошлом году в Госдепартамент советником-посланником по политическим вопросам посольства США в Москве Сьюзан М. Эллиотт. По ее данным, узбекское посольство и министерство иностранных дел всяческие стараются подчеркивать позитивные стороны российско-узбекских отношений, такие как рост оборотов двусторонней торговли и работа трудовых мигрантов из Узбекистана в России. Однако в личных беседах российские дипломаты "не скрывали разочарования нежеланием узбеков поддерживать предложения России на различных региональных форумах и напряженными отношениями Узбекистана с его более слабыми соседями".

По словам российских дипломатов, на которые ссылается автор документа, Узбекистан по-прежнему является для России вторым по значимости партнером в регионе после Казахстана. Это обусловлено самой высокой в регионе численностью населения и влиянием узбекских диаспор в соседних государствах Центральной Азии. Однако на практике отношения России и Узбекистана складываются отнюдь не всегда гладко. В депеше, например, отмечается, что в последнее время между двумя странами возобновились контакты на высшем уровне, которые, следовательно, ранее отсутствовали. О том, что Узбекистан остается для России крайне сложным партнером, говорит и то, что "сотрудники Департамента стран Азиатско-Тихоокеанского региона МИД РФ упоминали многочисленные российские предложения, заблокированные узбеками".

Со своей стороны Узбекистан чувствует себя в отношениях с Россией достаточно уверенно. Товарооборот между двумя странами в период кризиса снизился меньше, чем со многими европейскими партнерами. В России работает от 2 до 3 млн. узбекских трудовых мигрантов, ежегодные денежные переводы которых, по оценкам российской стороны, составляют 2 млрд., а узбекской – около 3 млрд. дол. При всем этом трудовая миграция отнюдь не оценивается узбекской стороной как фактор какой-то зависимости от России. По словам советника по политическим вопросам посольства Узбекистана в Москве Фархада Хамраева, "несмотря на всю политическую риторику, высокий уровень безработицы и наблюдаемый с некоторых пор рост рождаемости, в долгосрочном плане использование иностранной рабочей силы будет оставаться критически важным для России".

Резюмируя эти факты, С. Эллиотт отмечет, что "у России мало рычагов воздействия на Узбекистан по региональным проблемам и в рамках региональных форумов, таких как ШОС и ОДКБ", а "узбекская самоуверенность в регионе, по всем признакам, будет только возрастать". Признаком этого она считает заявления Ф. Хамраева о том, что Россия "разделяет взгляды Узбекистана относительно прав на водные ресурсы в регионе" и "ужалась в планах строительства военной базы на юге Кыргызстана после того, как узбеки выразили обеспокоенность тем фактом, что она будет располагаться слишком близко к их границам", переформатировав его в учебный центр ОДКБ. В отношениях Узбекистана с США РФ больше всего тревожит перспектива возобновления военного сотрудничества, так как военные базы НАТО рассматриваются ею как "явление временное и ограниченное рамками поддержки сил международной коалиции в Афганистане".

Сравнивая два документа, можно заметить, что стремление Узбекистана дистанцироваться от России за десять лет никуда не делось. Изменение его внешнеполитического курса в середине 2000-х гг. было лишь кратким вынужденным эпизодом, после которого все вновь вошло в свое русло. Вместе с тем утверждения о том, что у России мало рычагов воздействия на Узбекистан, выглядят не слишком убедительно. Та же самая трудовая миграция представляет собой действенный механизм влияния, способный поставить республику в трудное социальное и экономическое положение.

Александр ШУСТОВ | 20.02.2011