Проблемы в сфере экономических отношений между Китаем и странами Центральной Азии: кто виноват и что делать?

В.Парамонов, А.Строков и О.Столповский

На протяжении многих веков между Китаем и Центральной Азией (ЦА) шел интенсивный процесс экономического взаимодействия. В период расцвета Великого шелкового пути (вплоть до середины II-го тысячелетия нашей эры) государственные образования, расположенные на территории региона, служили транспортным мостом между Китаем и Европой. Они имели статус хорошо развитых торговых, финансовых и производственных центров. При этом Китай долгое время оставался для этих территорий локомотивом торговли, важнейшим источником научных знаний и передовых технологий. Во второй половине XIX века ЦА вошла в состав Российской империи и ее экономические связи с Китаем начали ослабевать. Так как в советское время Центральная Азия являлась составной частью СССР, то ее самостоятельные отношения с Китаем были фактически свернуты. С распадом Советского Союза и обретением в 1991 году странами Центральной Азии национальной независимости, казалось бы, вновь открылись исторически уникальные перспективы для экономического сотрудничества с Китайской Народной Республикой (КНР), основой чего стал бы восстановленный Великий шелковый путь – сухопутный торговый транзит между Европой и Азией.

Однако так ли это на самом деле? Как представляется, на сегодняшний день это далеко не так. Хотя распад Советского Союза и привел к значительному усилению экономического присутствия Китая в Центральной Азии и существенной интенсификации китайско-центральноазиатских отношений в целом, в то же время он "автоматически" не вызвал реабилитацию трансевразийского сухопутного транзита, равно как и формирование устойчивой схемы межгосударственных отношений в центре Евразии.

В этом плане характерно, что и другие важные центры силы на континенте, в первую очередь такие, как Россия и Евросоюз, не только не предпринимают согласованных действий для решения существующих во внутренней Евразии проблем, но и, более того, своей современной политикой лишь способствуют их обострению: Россия особо не торопится использовать свое выгодное географическое положение для развития сухопутного транзита между Европой и Азией, а Евросоюз делает основную ставку на развитие трансевразийских транспортных коридоров в обход России.

В целом же перспективы экономических отношений между Китаем и Центральной Азией зависят не только от них самих, но и от России, так как только она по своему историческому, геополитическому и геоэкономическому потенциалу способна в корне изменить ход уже запущенных на постсоветском пространстве центробежных тенденций. Экономическая ре-интеграция под эгидой РФ принципиально важна потому, что только вместе постсоветские страны смогут сформулировать и отстаивать общие, долгосрочные и стратегические интересы, которые неизбежно будут вести их к формированию союзных отношений с КНР. В противном случае, Китай будет вынужден выстраивать сугубо эгоистическую схему отношений и с Россией, и с Центральной Азией, руководствуясь лишь собственными интересами. Это представляется вполне естественным, так как Пекин вряд ли станет учитывать некие "стратегические и долгосрочные интересы" Москвы и столиц стран региона, если они сами о них не думают.

Как представляется, именно через эту призму и следует рассматривать складывающийся формат китайско-центральноазиатских отношений в сфере экономики. И именно такой подход позволит четко понять ответы на традиционные вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?".

Кто виноват?

Экономическая политика КНР в отношении ЦА, являясь составной частью общей стратегии Пекина по превращению Китая в один из центров мировой экономики, постепенно эволюционирует в сторону повышения значения региона для китайской экономики. В начале первого десятилетия XXI века значимость Центральной Азии для Китая кардинально возросла, что было продиктовано причинами уже не столько экономического, сколько военно-стратегического характера, поскольку после событий 11 сентября 2001 года регион утратил статус периферийного и оказался в центре мировой политики. В этой связи Пекин фактически перешел к тактике "мягкой экспансии" в Центральной Азии. Это выразилось в динамичном росте масштабов проектно-инвестиционного присутствия Китая и китайских компаний во всех странах региона, что оказало к тому же мощное стимулирующее воздействие и на китайско-центральноазиатскую торговлю.

Не будет преувеличением сказать, что Пекин нацелен на постепенное вовлечение региона в орбиту своего геоэкономического влияния. Следует особо отметить, что КНР проводит данную стратегическую линию "осторожно и тихо", ни в малейшей степени не афишируя своих политических/геополитических амбиций в ЦА. При этом экономическое проникновение Китая в Центральную Азию направлено прежде всего на освоение и импорт минерально-сырьевых (в том числе энергетических) ресурсов, всемерное стимулирование экспорта китайский товаров и услуг. Одним из свидетельств этого является тот факт, что, например, торговые отношения Китая с центральноазиатскими странами уже прочно сложились в формате "готовая продукция в обмен на сырье", а растущие масштабы экономического присутствия Китая в Центральной Азии объективно способствуют лишь закреплению за странами региона сырьевого статуса.

Но виноват ли в этом Китай, если подобный характер экономического присутствия КНР в ЦА во многом определяется как объективными, так и субъективными причинами, главная из которых – отсутствие в регионе единого экономического пространства (в первую очередь промышленного, а также транспортного и таможенного) и даже признаков экономической интеграции? Ярко выраженная фрагментация центральноазиатского экономического пространства, дробление в прошлом единой промышленной и транспортной инфраструктуры региона на национальные сегменты в значительной степени препятствует реализации долгосрочных форм экономического сотрудничества с Китаем и закрепляют сложившийся формат отношений.

Что делать?

Как представляется, дальнейшее увеличение масштабов экономического присутствия Китая в Центральной Азии напрямую затронет жизненно важные экономические интересы Российской Федерации. Дело в том, что за более чем 100-летний период пребывания России и Центральной Азии в рамках единых государств (Российской империи и СССР) между ними сформировалась жесткая экономическая взаимозависимость, которая за постсоветский период ослабла лишь в незначительной степени. В этой связи рекомендации по выводу экономических отношений КНР со странами ЦА на качественно более высокий уровень следует рассматривать в тесной взаимозависимости с интересами и политикой РФ.

Тем более, что, несмотря на сохраняющийся комплекс сложнейших проблем на пути развития взаимовыгодного экономического сотрудничества между Россией, Китаем и странами Центральной Азии и очевидную пессимистичность связанных с этим основных сценариев, потенциал именно этого сотрудничества все же значителен как в рамках ЕврАзЭС, так и в рамках ШОС. Залогом этого является то, что только у РФ, КНР и стран ЦА объективно есть общий долгосрочный интерес – совместное экономическое освоение и развитие огромного внутриконтинентального пространства Евразии. Конечно, безусловными лидерами в реализации вышеуказанной грандиозной задачи могут быть Китай и Россия, однако, и роль Центральной Азии представляется тоже очень важной.

Непосредственно прилегающий к российским и китайским границам центральноазиатский регион способен кардинально усилить экономический потенциал и России, и Китая, придать мощный импульс их развитию, стать важным фактором в укреплении российско-китайского стратегического партнерства. Прежде всего, это связано с огромными и разнообразными сырьевыми ресурсами Центральной Азии, достаточно благоприятными природно-климатическими условиями для их освоения и организации на этой базе промышленного производства, наличием развитой (еще в советское время) транспортной инфраструктуры и, соответственно, уникальных транзитных возможностей.

Однако, только при наличии политической воли осознать главенство приоритета совместного экономического освоения внутренних пространств Евразии над всеми остальными приоритетами, возможно обеспечение прорыва в комплексном экономическом развитии Центральной Азии, внутриконтинентальных территорий Китая и России. Поэтому очевидно, что именно на основе понимания этого, можно будет говорить о налаживании механизмов комплексного и взаимовыгодного многостороннего сотрудничества в системе "Россия – Китай – Центральная Азия", а на институциональном уровне – внутри и между ЕврАзЭС и ШОС.

,