Шиитский фактор на Ближнем и Среднем Востоке в начале XXI века

Шиитская идеология завоевывает все больше сторонников на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива, что приводит к коренному изменению ситуации в данном регионе

Общеизвестно, что напряженность в ирано-американских отношениях образовалось после свершения Иранской исламской революции. Возникшие противоречия сохранились и до сегодняшнего дня. В последнее время обе страны особенно рьяно противопоставляют друг другу свои культурные ценности, идеи государственности и свою этическую культуру, тем самым "поддерживая" выдвинутые западными идеологами концепцию "столкновение цивилизаций".

Следует признать, что в центре подобной политики Ирана лежит политический ислам. Процесс образования в Иране политического ислама совпадает со временем напряженных отношений между религией и политикой, появившиеся после Иранской Исламской революции. Аятолла Хомейни в свое время создал систему управления, основанную на юридических нормах, и требовал создания правительства, опиравшегося на исламские законы. Иранская революция ставила целью ликвидировать систему шахского правления, восстановить исламскую идеологию в иранском обществе и распространить эмоциональную мощь шиитской науки за пределы страны. По обдуманному заранее плану действий и обогащенный новыми идеями "шиитской солидарности", концепцией "спаситель времени имам Махди", политический ислам должен был коренным образом изменить политическую картину на огромной территории от Марокко до Малайзии.

После оккупации иракского государства американская администрация объявила о распространении в этом регионе демократических принципов, тем самым поставила в выгодное положение шиитское большинство в правительстве Ирака.Политика Ирана в области культуры имеет огромное стратегическое значение. Культура Исламской Республики в основе своей имела тысячелетнюю персидскую культуру с существенными примесями шиитских элементов. Она была создана под контролем иранской теократии и получила название "стратегии иранской культуры".

На основе исторических, культурных, религиозных и географических влияний этой концепции намерение Ирана стать лидером в ближне- и средневосточном регионе превратилось в национальную стратегию. Современный Иран считает себя преемником тысячелетней персидской истории, гордится тем, что является хранителем и носителем древней культурной идентичности, и всячески старается распространить эти идеи в соседних странах.

Не случайно, что большинство иранских лидеров остались в памяти как выступающие с резкими декларациями против своих близких соседей. Президент Ирана с 1995 года Хашими Рафсанджани, ссылаясь на то, что основная береговая линия Персидского залива попадает на территорию Ирана, отмечал, что Ирану принадлежит большая часть ответственности за контролирование системы безопасности в этом регионе.

Однако в последнее время подобные требования немного "смягчились", и Иран со своими соседями обходится более дипломатично. Но мало кто верит в эту "искренность" Ирана - многие страны пребывают в поисках более надежных союзников.

Бывший министр обороны США Уильям Коэн отмечал, что враждебное отношение стран Залива против Израиля ослабело из-за усиления мощи Ирана в регионе, и этот синдром заразил весь Ближний Восток. В период работы в должности министра обороны он шесть раз посетил страны Персидского залива, и его выводы и заключения после этих визитов были подтверждены многими американскими и зарубежными дипломатами и аналитиками. Так, он отмечал, что арабские государства не скрывают своей обеспокоенности усилением влияния Тегерана в регионе.

Сегодня шиитские общины населяют огромные территории Ближнего Востока вплоть до Южной Азии, включая и Восточную Африку. Шииты составляют 20% всех мусульман мира и одновременно 50% всех мусульман Ближнего Востока. При этом число сторонников этой идеологии безостановочно растет.

Следует отметить, что политические изменения в Персидском заливе последнего времени связаны именно с активной социальной и политической деятельностью этих общин. Шиитские идеологи смогли воссоздать существенный баланс между политикой современного мира и шиитскими идеями, и тем самым смогли привлечь национальные движения в Ливане и Ираке на свою сторону. За короткий отрезок времени синтез арабского национализма и исламского фундаментализма стал причиной роста шиитских идей на Ближнем Востоке.

Постепенно этот процесс превратился в отдельную линию между политическими проблемами в регионе и шиитской идеологией. Например можно отметить ливанскую организацию "Хезболла", которая является носителем шиитских идей и занимает антиизраильскую и антиимпериалистическую позиции.

После оккупации иракского государства американская администрация объявила о распространении в этом регионе демократических принципов, тем самым поставила в выгодное положение шиитское большинство в правительстве Ирака. Этой возможностью умело воспользовался один из самых авторитетных религиозных лидеров страны – аятолла Али Систани. Он объявил в стране принцип "один человек – один голос" и на основе демократических выборов, проведенных в Ираке, сумел организовать в стране шиитское правительство.

Он вовсе не хотел, как считают многие аналитики, создать в Ираке исламское государство. Наоборот, он хотел укрепить политическую власть шиитов, отраженную в конституции страны, опираясь на свободные демократические выборы. Можно сказать, что в определенном смысле он добился этого. С возрастанием авторитета Али Систани параллельно усиливалось формировавшееся из исламских и националистических идей движение "Аль-Саид", возглавляемое Муктадой ас-Садри. Это движение было основано его отцом, пользовавшимся Ираке большим авторитетом - аятоллой Мухаммедом Садиг аль-Садри (он был казнен по приказу президента Ирака Саддама Хусейна), и превратилось среди шиитской молодежи в культовый первоисточник.

С усилением шиитских идей в Ираке шииты в соседних странах стали еще более активными, требовали представительства в политических и социальных вопросах. Шииты расширили свои сферы влияния в Ливане и Бахрейне.

Отметим, что подобное стратегическое положение иранского государства было в определенном смысле "продиктовано" самими США, которые представили мировой общественности самого страшного "нарушителя" стабильности в ближневосточном регионе. Подобное положение, однако, учинило для США дополнительные проблемы, усилило антиамериканское настроение в исламском мире и открыло широкие просторы для радикализма. Эти процессы определили политическое, социальное и экономическое положение регионов Ближнего и Среднего Востока за несколько десятилетий вперед.

Развитие политического шиизма в одной стране, естественно, повлияло и на общее развитие соседних стран, превратило таких харизматических и авторитетных религиозных лидеров, как Хомейни и Систани, в объект поклонения для мусульман данного региона, и этим надолго определили общие политические и моральные параметры региона. Американская администрация среагировала на процессы, происходящие в регионе, поздно, лишь после начала иракской кампании, и потому "политическая инициатива" в регионе оказалась в руках Ирана.

В настоящее время некоторые аналитики признают безуспешность американской политики в отношении Ирана и даже советуют администрации Обама нанести воздушные удары по иранским ядерным объектам. Тем не менее, подобная позиция вовсе связана не только с ядерной проблемой. Основная причина этого противостояния носит геополитический характер. Как известно, со стратегической точки зрения Иран расположен ближе к энергетическим ресурсам, перевозка которых также имеет для Ирана благоприятное положение.

С другой стороны, народы этого региона хотят жить свободно в рамках своих культурных ценностей, опираясь на исламские идеи. Все это, конечно, для западных политиков является настоящей головной болью. С этой точки зрения Иранское государство, контролирующее Персидский и Оманский заливы, всячески старается во что бы то ни было сохранить свое лидерство в регионе, и открыто заявляет, что не намерено принимать американскую политику времен шахского режима.

Шиитская идентичность на Ближнем Востоке сформировалась за несколько столетий, получила явное превосходство в идеологической борьбе последнего времени, и современные шиитские лидеры рационально воспользовались этим преимуществом во время военных операций. Вообще, идеологический путь соседних с Ираном арабских государств, пройденный в ХХ веке (национализм, насиризм, коммунистические идеи и т. п.), в ХХI веке уже не интересовал народы этого региона.

Некоторые руководящие круги арабских стран раздражало, что власть в Ираке – на древней арабской земле – перешла в руки представителей чужой секты (шиитов) и на Ближнем Востоке ослабли позиции суннитской элиты.Против реакционной политики крупных государств региона возникла потребность в сильной, воссоединительной и в определенной степени опиравшейся на радикализм идеологии. Этот пробел постепенно начала восполнять идеологию политического ислама, питающейся идеями "шиитской солидарности". В итоге политическая обстановка на Ближнем Востоке взаимно обогатилась идеями радикализма, терроризма и экстремизма. С этим и началось тесное сотрудничество регионального электората с политическим исламом.

Руководящие позиции шиитов Ирака и Ливана в политических и экономических процессах вдохновляли шиитские меньшинства Саудовской Аравии и Бахрейна - они начали требовать участие в формировании национальной политики своих стран.

Палестинский вопрос занимает существенное место во внешней политике Иранского государства. Любая форма борьбы организации "Хезболла" и ХАМАС с еврейским государством тут же превращалась в основную проблему иранского электората. Интересно, что этот процесс между странами Персидского залива дает как бы специальные привилегии Ирану в идеологической борьбе с Израилем и тем самым предоставляет Ирану статус лидера в осуществлении своих политических решений.

После Исламской революции палестинский вопрос получил как бы "второе дыхание", и в последующих этапах своего развития на доктринах "шиитской солидарности" получил символическую характеристику в борьбе с сионизмом. Многие признают, что в нормализации ирано-американских отношений основным препятствием является бескомпромиссная позиция Ирана по отношению к Израилю. В этой связи лидер Ирана Хаманейи, указав несостоятельность обвинения Ирана со стороны американской администрации в нарушении человеческих прав и распространении оружия массового поражения, заявил, что основное требование американского государства состоит в прекращении помощи ливанскому и палестинскому народам.

Согласно иранской позиции, шииты ближневосточного региона, в том числе организации ХАМАС в Палестине и "Хезболла" в Ливане, а также шииты Ирака, заинтересованы на основе демократических выборов занять важные посты в руководящей структуре своих стран. Основываясь на эту концепцию, сторонники аятоллы с уверенностью заявляют, что, если в странах этого региона будет проведен свободный референдум, опирающийся на исламские ценности и на национальное самосознание, то жители скажут "нет" западной демократии (т. е. США).

В определенном смысле нужно признать достоверность данного мнения, ибо "скользкая правительственная идеология" Ирана в большинстве арабских стран и на "мусульманских улицах", непреклонность перед политикой Израиля и Америки усилили волну исламского возрождения во всем мусульманском мире и заново возродили мечту в людях о возвращении в благородные исламские ценности.

Иран стремится установить свою гегемонию в регионе посредством схематических комбинаций военных методов, даже если они считаются не "цивилизованными" и не "традиционными". Иран должен создать такую систему безопасности, что в вопросах урегулирования положения в Ираке, Афганистане, Ливане, в арабо-израильских конфликтах, в общем, во всем Персидском заливе, без участия Ирана невозможно будет принять каких-либо оптимальных решений.

Проанализировав подобные претензии иранского руководства, можно прийти к выводу, что они вовсе не безосновательны. Многие крупные страны мира были вынуждены признать роль и стратегическую позицию Ирана в регионе. На официальном интернет-сайте религиозного лидера Хаманейи Ирана вместо слова "Верховный лидер Ирана" используется "Верховный лидер мусульман". Несколько лет тому назад, до введения американских военных сил в Ирак, это выражение могло бы показаться смешными. Но победа американской армии над главным врагом Ирана (читай – шиитов) – над режимом Саддама – многими странами оценивалось как усиление влияния Ирана в регионе.

Однако, не стоит забывать о том, что исламская религия как вековая культура неоднократно подвергалась опасности раздробления со стороны внешних и внутренних факторов. Уже в середине VII века, в период формирования исламской религии, эта опасность обнаружила себя в двух направлениях: в раздроблении на большинство суннитов и меньшинство шиитов.

Факт преимущества шиитов в Иране и Ираке заметно повлиял и на соседние страны. Следует особо подчеркнуть, что близкое родство имама Али пророку Мухаммеду и в большей части его личные качества стали основным фактором формирования и актуализации этой идеологии. В свое время это учение помогло аятолле Хомейни взять верховную и духовную власть в Иране в свои руки. Все происходящие в Иране события с благоволением были встречены народом, который апологетически относился исламско-шиитским ценностям.

Существенную часть этого учения составила концепция "исчезновения" в IX веке двенадцатого имама Махди в подростковый период. Шииты считают, что Он (т. е. имам Махди) не умер, а вознесся на небеса и воскреснет в "конечное время" - и станет "владыкой времени", чтобы бороться с несправедливостями этого мира. Имам Махди возобновит справедливость и правду и покажет людям уничтоженные тексты Корана.

Все эти процессы нашли свое логическое продолжение после свержения военно-политической власти Саддама Хусейна в Ираке. Некоторые религиозные шиитские лидеры, чтобы свергнуть временное правительство, создали вооруженные группировки оппозиционного характера под названием "Армия Махди", что разогрело гражданскую войну в стране. После нескольких безрезультатных столкновений с американской армией и армией временного правительства аятолла Али Систани оставил свое лечение в Лондоне и вернулся в страну. Он смог остановить крупномасштабные военные действия. Все военизированные шиитские группировки, в том числе "Армия Махди", объявили о беспрекословном выполнении всех поручений и указов Али Систани. Это означало победу шиитов в Ираке.

Многие американские и европейские наблюдатели проводят параллели между возвращением из Лондона Али Систани, сумевшим за счет своего личного авторитета остановить войну в Ираке в 2004 году, и возвращением аятоллы Рухуллы Хомейни из Франции, сумевшим прекратить массовые волнения в Иране в 1979 году, впоследствии превратившиеся в революцию.

Последующее развитие событий показало прагматичность политики Али Систани. Он заслужил доверие американской администрации во время проведения демократических выборов в Ираке. Начались подобные процессы и в странах за пределами Ирака: в Саудовской Аравии начались волнения шиитских меньшинств, в Бахрейне шииты активно стали участвовать в выборах, в Йемене начались столкновения между шиитами и правительственными силами с участием военно-воздушных сил Саудовской Аравии.

Напряженное противостояние между шиитами и суннитами жестче всего проявило себя именно в Ираке, несмотря на то, что на определенных этапах эта проблема разогрела гражданскую войну в Пакистане и Афганистане. Выступления и призывы Али Систани о прекращении крупных террористических актов и конфликтов в Ираке сумели приостановить кровопролитие в стране.

Однако, взрыв 22 февраля 2006 года в одной из самых крупных мечетей шиитов Аль-Аскерийа провозгласил начало войны между этими суннитами и шиитами. Иорданец Абу Муса аль-Заргауи объявил всех шиитов более опасными, чем американские солдаты, и призвал всех суннитских экстремистов региона в Ирак на борьбу с шиитами.

Тем не менее, шииты Ирака преобладали во многих политических вопросах, что позволило им взять власть в свои руки. После мартовских выборов 2010 года шииты получили в рамках закона исполнить свои федеральные требования и, в конечном итоге, добьются своих истинных целей.

Многие наблюдатели предполагали, что иракская модель правления станет такой же, как и в Иранской Исламской Республике. Однако дальнейшее развитие событий показало, что дело обстоит далеко не так. Иракская модель управления по своей структуре является довольно простой - она воплощает в себе защиту шиитской личности, интереса и идентичности под ответственность демократично выбранного правительства. Эта концепция показала не только шиитам страны, но и всего региона, что свои интересы шииты могут защитить не только путем теократии (как в Иране), но с помощью представительства в правительстве. Большинство шиитов Ирана считают, что то, чего не сумел сделать в Иране Хомейни, в Ираке претворил в жизнь Али Систани.

Однако успешные реформы, проведенные в Ираке, не угодили авторитарной суннитской элите в Исламабаде, Омане, Каире и в Эр-Рияде. Многие террористические группировки, сформированные в этих странах, начали осуществлять жестокие теракты в Багдаде, Наджафе, Самарии - т. е., на густонаселенных шиитами территориях. Некоторые руководящие круги арабских стран раздражало, что власть в Ираке – на древней арабской земле – перешла в руки представителей чужой секты (шиитов) и на Ближнем Востоке ослабли позиции суннитской элиты.

Существенные события конца XX века: вторжение американских войск в Ирак, свержение режима Саддама, создание нового шиитского правительства на основе свободных выборов и предотвращение гражданской войны (читай – суннитско-шиитско-курдского противостояния) за счет политики Али Систани – нанесли сильный ущерб арабскому национализму 1950-1960-х годов и, в общем, всей панарабской идеологии.

Таким образом, в ближайшие годы, по всей вероятности, Ближний и Средний Восток превратятся в поле борьбы между шиитами и суннитами, борьба за власть между ними приобретет еще более жестокий характер. Эпицентром происходящих событий, естественно, будет Ирак, а в последующих этапах и Иранское государство. Одновременно эти события будут протекать и в Ливане, Саудовской Аравии, в общем, во всех странах Персидского залива.

Меджидов Расим Гаджи Ага оглу
24 февраля 2011