Кого еще ждет политическая смерть

Как закончится кровавое правление Бакиева, Адил ТОЙГАНБАЕВ сказал еще в далеком 2005-м: "Проиграв легитимные выборы, эти люди прибегли к другим способам решения политических конфликтов. Но такими же способами с еще большей элементарностью отменят и их собственную, весьма номинальную на сегодня, власть".

Является ли это пророчество типичным для постсоветских режимов, - мысли об этом изложены в статье "Территория надежды". Она была написана на свежем еще историческом фоне мартовского переворота в Бишкеке и майских боев в Андижане. Те события создали предпосылки дестабилизации региона, а главное - показали, что его стабильность вообще ни на чем не основывается. Заполнять возникшие пустоты реально только Казахстану - автору это стало очевидно уже тогда.

Территория надежды, когда нечего терять, кроме будущего

Историей определено так, что основной политикой для нас является внешняя. Устремленность на решение объединительных задач - самый здоровый показатель. В современности государство оказывается успешным именно в той мере, в которой соотносит себя с определенной мировой миссией. Государство, где определяющим является мнение "да оставьте вы пока эту мировую политику, у нас своих дел хватает" - заведомый аутсайдер и заведомая жертва чужих ресурсных аппетитов.

У кого-то есть будущее и помимо геополитической ответственности. Можно сознательно ориентировать свой народ на существование в рамках экономической модели оазиса, благосостояние которого составляется ценой свалившихся на голову и ударивших по голове богатств. Можно сформулировать идеологию топливного рая, туристического рая+ Если за душой совсем ничего нет, можно заложить основы собственной инвестиционной предпочтительности через оказание преференций тому или иному бизнесу, или вообще региональной диверсификации. Можно, в конце концов, построить сотню-другую казино и лишить их всяких налоговых обязательств. Привлекать туристов дешевой экзотикой, "шаурмой из кенгуру", или напирать на привилегии офшоров. Моделей построения обособленного будущего, сразу скажем, неисчислимое множество.

Характерно, что в последующий за распадом (Союза - ред.) период именно мы выступали с основными объединительными инициативами. Да - мы больше других нуждались в них. Казахстан почти один (еще, конечно, Россия) остался большим многонациональным государством, экономика которого ориентирована на глобальные цели - космос, ВПК... В ситуации распада такие "большие производства" оказываются большой обузой и приходится либо находить новые интеграционные варианты, либо срочно перестраивать национальную экономику на колониальный лад.

Но не только казахстанцам нужны межрегиональные объединительные союзы. Самому мировому сообществу проще и перспективнее иметь дело с действующими региональными проектами - ведь те предполагают большую силу и большую цену обязательств. Притом главной политической валютой становятся легитимность и гарантии обязательств.

Казахстан динамично развивается, но при этом никуда не денется из региона, стабильность которого вызывает все больше и больше сомнений.

Центральноазиатская перспектива в самом идеальном случае туманна. Наше государственное устройство, если говорить обо всем регионе, не только не подготовлено к современным реалиям, но иногда и вступает с ними в противоречие. Стабильность все больше понимается как угроза применения силы, а инструментом решения общественных противоречий выступают не общепризнанные демократические институты, а инструментарий мятежей и репрессий.

Неизвестно, что дает для такого утверждения больше оснований - удавшийся переворот в Бишкеке или не удавшийся - в Андижане. В первом случае нелегитимный силовой "снос власти" открыл череду бесконечных нелегитимных "перетасовок" внутри самого нового истеблишмента, когда политика делается не в парламенте и не посредством конституционных процедур, а методами закулисных договоренностей, отстрела конкурентов, силового давления на органы власти, шантажа и безучастности органов правопорядка. В Кыргызстане утвердилась "явочная демократия", как в республике Гуляйполе времен батьки Махно, когда большинство населения в страхе сидит по домам, а различные политически активные меньшинства выясняют свои отношения при помощи оружия, или захватывая земельные участки, помещения органов власти, судов и целые населенные пункты. Совершенная в марте нелегитимность не решила всех проблем страны, она породила сотни других. Несомненно, произошедшее в республике не просто обесценило ее международный (в том числе инвестиционный) рейтинг, оно косвенно подрывает стабильность в окружающих государствах.

О Кыргызстане мне говорить особенно тяжело, и позиция моя пристрастна: ведь именно сейчас беззаконному политическому давлению подвергается моя жена, отстаивающая свое депутатство в республиканском парламенте, и в целом - историческую правоту своей фамилии, ее отец, свою жизнь посвятивший построению на Родине развитого демократического общества. Все, связанное с личностью первого президента, новые власти оскорбительно отрицают и порицают. Впрочем, это и понятно: поношение, рэкет и экспроприация - их единственный бизнес. Проиграв легитимные выборы, эти люди прибегли к другим способам решения политических конфликтов. Но такими же способами с еще большей элементарностью отменят и их собственную, весьма номинальную на сегодня, власть.

С Узбекистаном сложнее. Здесь вышла обратная ситуация, когда власть определила главным приоритетом собственное выживание, а не недопущение кровопролития любой (даже своего самосохранения) ценой. Впрочем, в такой ситуации оба крайних решения, в конечном счете, ведут к нелегитимности. Тактически выиграв раунд, Ислам Каримов, оставшись президентом, создал не меньшие стратегические проблемы на будущее. Его власть окончательно маргинализируется и переходит в разряд "отверженных" режимов, отрицая любые легальные возможности действия за мирной (и светской) оппозицией. Президенту придется противостоять как внутренним противникам (которые однозначно настроены на вооруженный переворот), так и все возрастающему внешнему давлению, но при этом его собственная исключительная зависимость от силовиков становится критичной. Такое построение политического режима хорошо знакомо по истории ХХ века, оно не просто опасно, оно бесперспективно. Вооруженное подавление ферганского мятежа не отменяет того факта, что подобный мятеж случился - в историческом смысле второе главнее первого. И это, несмотря на то, что в Узбекистане и тени не было тех "либеральных порядков", какие были в акаевском Кыргызстане.
Перспективы Ислама Каримова тем сложнее, чем больше "сомневаются" в нем международные институты, чья неслучайная пристрастность после произошедшего во многих государствах СНГ теперь уже общеизвестна.

Цена, заплаченная за стабильность власти, - общественная нестабильность; получилось не восстание, так глухой ропот. Репрессии - такой же мятеж, только мятеж власти в отношении соотечественников. Когда власть и народ упорно говорят на разных языках, одно стоит другого, и репрессии ничем не лучше мятежей.

Казахстан до сих пор развивался и в политическом, и в экономическом отношении достаточно обособленно от региона Центральной Азии, но нестабильность здесь не может не представлять для нас проблемы в ближайшем будущем. После того, как взаимоотношения власти и оппозиции в соседних государствах переходят на язык мятежей и репрессий, становится все более ясно, насколько незащищенными оказываются не только простые граждане и "непростые" президенты, но и государственные границы, и сама общая безопасность.

Можем ли мы сказать, что регион надежно защищен от внешних или собственных разрушительных воздействий? Можем, если предпочитаем реализму наивность.

У нас есть изобилие номинальных проектов, но при этом ни одного реально действующего. Сотрудничество в области экономики - да, это важно и перспективно, но оно мало чего стоит, пока не основывается на сотрудничестве в области безопасности, пока не происходит из союзнического отношения к суверенитету друг друга.

Военная операция кыргызстанской армии по отражению атаки терроризма в Баткенской области показала пределы ответственности существующих взаимных обязательств. Сегодня ни одному из государств ЦА рассчитывать не на что. Каждое из них будет решать свои проблемы собственными силами. Соседи опасливо отодвинутся в сторону или вообще закроют границы.

У Казахстана нет другой перспективы, кроме построения собственной системы безопасности в регионе и заключения системных отношений с дружественными нам геополитическими субъектами и политическими силами. Это не от того, что наше отношение к соседям отдает каким-то гегемонизмом. Все эти годы мы демонстрировали готовность присоединиться и приложить свои силы для постсоветской интеграции. Однако, как выясняется, нам не к кому присоединяться.

Мы стремимся развивать союзническое сотрудничество с Россией, и эта ориентация - определяющая для нас, но ведь Россия в первую очередь занята сейчас внутренней трансформацией, переживая конфликтное построение вертикали власти, кадровую революцию и войну с террором. Это не прибавляет ее руководству готовности заниматься интеграционными проектами в Центральной Азии. Нам придется делать это самим.

Мы уважаем Соединенные Штаты, но нельзя не отметить, что их отношение к нам основывается на использовании, а не на сотрудничестве. Притом основная задача США как сверхдержавы сегодня сфокусирована в очень близком регионе. Близком - но не нашем.

Мы стремимся взять все лучшее у Евросоюза, пример которого (единство наций общей судьбы) не может нас не обнадеживать. Но говорить о глобальном партнерстве с Единой Европой также не приходится.

Мы ценим соседство и историческую близость с Китаем, но сознаем, что китайская модель внешней политики исторически не предполагает никаких взаимных союзнических отношений и выстраивания континентальных альянсов. Мы уважительно относимся к этой тысячелетней традиции соседа. Но вывод и отсюда прежний: мы должны научиться действовать сами. Нам не на кого рассчитывать.

Если Казахстан не станет инициатором и центром новой блоковой системы в Центральной Азии, он обречен пасть жертвой нестабильности, порожденной собственной беспечностью. Стоит ли обсуждать, хотим и готовы ли мы действовать в этом направлении? У нас нет другого выбора: нас вынуждают обстоятельства. Но это к лучшему: история свидетельствует, что жизнь, вынуждая нацию на то или иное внешнеполитическое свершение, вынуждает ее тем самым к цивилизационному рывку. Разве мы мечтаем о другом?

Курс на будущее обозначен для нас совершенно очевидно. Самой судьбой, самим нашим завидным географическим положением. Сердцевина континента, без участия которой невозможно представить себе ни один из возможных интегральных союзов - мост, соединяющий Запад и Восток.

Их в мире всего три - государств, сочетающих в себе Запад и Восток. Не только в плане культуры, а полностью органично, что даже выражено в одновременном расположении на обоих континентах, Европе и Азии. Это Россия, Турция и Казахстан. Мы - полноценная евразийская держава: Урал, отделяющий Европу от Азии, проходит по нашей территории.
Если Россия и Турция, несмотря на свои очевидные азиатские составляющие, каждая сделала все же выбор в пользу европейской, мы и здесь остаемся в одиночестве, пока еще имея возможность осуществить настоящее евразийство. Многонациональность и многокультурность Казахстана напоминает Соединенные Штаты эпохи melting pot: где еще, в каком государстве возможно историческое сосуществование немецкой и корейской общин? Впрочем, это сочетание, надо помнить, стало возможным не только благодаря географическому расположению страны, но и вследствие открытости казахской нации, которая сама не должна раствориться в том разнообразии, которое создает на своей земле. Наша открытость не означает всеядности, но предполагает готовность узнавать новое.

Все вышеперечисленное - очевидные слагаемые успеха Казахстана. Наше сегодняшнее положение в сравнении с соседствующим регионом, несомненно, предпочтительное; но это повод не для неуместной гордости, а для ответственности. Экономическое преимущество должно мобилизовать: такие "излишки" можно либо конвертировать в стратегический подъем соседей, либо просадить в игровых автоматах. Казахстан состоится как великое государство только в том случае, если возьмет на себя ответственность за мир и безопасность во всем Центральноазиатском регионе, ставшем сегодня своеобразной "нейтральной полосой" между имперским прошлым и евразийским будущим, между зонами жизненных интересов "больших стран".

Нам ничего не остается, кроме как самим стать одной из таких "больших стран", - или станем никакой. Великая страна та, которая укрощает хаос. (Его штормовой прибой уже отчетливо слышен). Но кроме нас, справиться с ним больше некому. Нам не за кого спрятаться. И это - благо.

Великие народы - те, кто ставит перед собой великие цели.

Автор: Адил Тойганбаев

Опубликовано в газете "Мегаполис", Казахстан, 2005 год