ТУРКМЕНИСТАН: ТАКТИКА НЕЙТРАЛИТЕТА
Куда идет одновременно бедное и богатое, закрытое и открытое соседнее государство, в котором пересеклись геополитические интересы самых крупных мировых игроков?

Сегодня мы обратимся к еще одной бывшей братской по СССР республике – Туркмении. В разное историческое время побывав в составе различных государственных образований (Хорезмшахов, Тимуридов, позже Хивинского и Бухарского ханств, а после присоединения к Российской империи как область – в Туркестанской АССР) в 1991 году страна обрела независимость и свое официальное самоназвание – Туркменистан. С Казахстаном соседа роднит не только относительно древняя история (когда у нас была общая письменность – чагатайская), но также и новая – например, суперпрезидентская власть, которой все нипочем (в Туркменистане в 2002 годупровалилась попытка госпереворота, затеянная высокопоставленными чиновниками, в чем-то схожая с нашим "бунтом младотюрков"). Похожи и высокие звания глав государств – "отец туркмен" и "лидер нации" с той лишь разницей, что Казахстан старается более или менее отвечать западным стандартам демократии, а Туркменистан весь этот "политес" не особо волнует. Что особенно заметно было во времена покойного Туркменбаши Сапармурата Ниязова, когда были закрыты Академия наук, театры и публичные библиотеки, сократился срок обучения в образовательных учреждениях, а население зажило по "Рухнаме", денно и нощно восхваляя народного вождя.
Последний планировал править до 2020 года, но скончался в 2006 году и пост президента занял Гурбангулы Бердымухамедов. Он попытался умалить "туркменбашизм" в стране, но Запад счел попытки формальными. Так, известная правозащитная организация "Хьюман Райтс Вотч" писала о новом туркменском президенте: "В первый год им были предприняты некоторые шаги по демонтажу ряда наиболее одиозных аспектов ниязовской социальной политики, однако подлинных реформ в области прав человека так и не последовало". Туркмению также включили в десятку стран мира с самыми жестокими диктаторскими режимами, а "Репортеры без границ" отвели ей 164 место из 167 по уровню свободы прессы.

Демократия vs выгода
Однако нельзя сказать, чтобы Туркмения сильно от этого страдала. Отгородившись статусом нейтрального государства (об этом ниже) от политики, она делает бизнес на своем богатом сырье. В этом плане Туркменистан, как и Казахстан, является наиболее богатым государством региона. И если основной статьей экспорта РК является нефть, то настоящая "золотая жила" соседа – это газ (далее по убывающей: нефть и нефтепродукты, электроэнергия, товары хлопковой группы).
Притом, что "голубое топливо" составляет львиную долю экспорта, основная его часть приходится на Украину (более половины), на втором месте – Иран (около 20%), далее – Италия (10–15%). За ними – Турция и Россия. Структура импорта выглядит иначе: завоз идет в основном из Германии (около 20%), Украины и России (по 15%), Турции, Ирана, США, Японии, ОАЭ и т.д. Импортирует Туркмения большей частью машины и оборудование, транспорт, металл и металлоконструкции, уголь, лес, химические препараты, лекарства, промышленные потребительские товары и др.
Но вернемся к газу, который является главным козырем Туркменистана. По данным Turkmenexpo.ru со ссылкой на международных и отечественных экспертов, запасы природного газа в стране равны 24,6 триллионам кубометров (нефти – 20,8 миллиарда тонн). К 2030 году прогнозируется уровень ежегодной добычи природного газа – 230 миллиардов кубометров, нефти – 67 миллионов тонн. Загвоздка в том, что газотранспортная система "энергетической сверхдержавы" региона еще не соответствует объемам имеющегося сырья, но этот вопрос решается. Причем ответ на него касается России, Китая, Индии, Ирана, Афганистана, США и др.
До 2007 года Туркмения могла поставлять газ только в двух направлениях: в Иран (по газопроводу Корпедже-Курткуи) и через Узбекистан и Казахстан в Россию (по трубопроводам Средняя Азия-Центр). Надо отметить, что со времен Союза газовый экспорт был в большей степени ориентирован на Россию, и поначалу РФ этим пользовалась, покупая туркменский газ ниже рыночной стоимости. После ряда российско-туркменских газовых "стычек" Туркменистан решил диверсифицировать свои потоки.
В 2009 году был запущен Трансазиатский газопровод Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай (по нему Китай получил 6 млрд кубов газа, объем планируется довести до 13 млрд). Расширил свою долю и Иран: сюда протянули вторую газовую ветку Довлетабат-Серахс-Хангеран (проектная мощность – 12 млрд кубов в год).
Но самый важный проект – это газопровод ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия), который планируется построить к 2014 году. О серьезности проекта говорит тот факт, что Туркменистан планирует подключить к ТАПИ ресурсы месторождения Южный Иолотань-Осман с оценочными запасами газа в 20 трлн. куб. м. А это означает, что на место стратегического партнера Туркмении выходит Индия, обходя Россию и КНР.
Что до России, то она не может похвастать сильными позициями и по нефтяному сектору Туркмении, где представлены малазийская компания "Petronas", британская "Баррен ресерсиз", австрийская "Майтро", канадская "Buried Hill", китайская CNPC и т.д.

Между Китаем и США
Если продолжить тему ТАПИ, то надо упомянуть, что соглашение, достигнутое по нему, рядом экспертов рассматривается как геополитическая победа США в пику Китаю с Россией. Как пишет эксперт Центра евразийских и международных исследований Казанского (Приволжского) федерального университета Александр Воробьев: "Учитывая тот факт, что главным "куратором" и "идейным вдохновителем" проекта ТАПИ является Вашингтон, который не заинтересован в усилении позиций таких стран как Россия, Иран и Китай в сфере энергетики, России строительство данного газопровода невыгодно".
В этой связи интересна статья под заголовком "Россия нужна США как "пушечное мясо" в войне против Китая", которая вышла на сайте "Свободная пресса" после визита в Россию известного американского политолога Эдварда Люттвака. В материале читаем: "Сегодня Большая политика возвращается. Ее главными героями являются не США и Россия, а США и Китай (…) Некоторые страны они уже между собой поделили. Так, у Китая есть Пакистан, а у США есть Индия, и здесь США обыграли Китай. У Китая есть Северная Корея, а у США – Южная. У США есть Япония, а Китай пытается закрепиться в других странах региона". Автор статьи, исходя из анализа сказанного Люттваком, отмечает, что США заинтересованы в том, чтобы создавать вокруг Китая "постоянную зону нестабильности", а это СУАР и Центральная Азия, где помимо традиционной взрывоопасной Ферганской долины был отмечен и мирный нейтральный Туркменистан.
"На первый взгляд кажется – что для Китая эти булавочные уколы "полудиких племен"? Но не стоит забывать, что Китай очень плотно "подсел" на туркменский газ", – пишет "Свободная пресса".
Кроме того, сообщается, что для усиления контроля США могут попробовать создать в Туркмении подобие военной базы для действий в Афганистане. И это – несмотря на статус нейтрального государства, имеющийся у Туркмении.
Если принять во внимание эти соображения, то насколько реален вариант создания нестабильности в Туркмении для выбивания сырьевой почвы из-под ног КНР?

Опасный потенциал
На самом деле выяснить конкретное положение дел в Туркменистане довольно сложно: государство практически не входит в какие-то региональные организации, а потому данных своих не предоставляет. Большинство данных поступает из Ашгабата, а как живет туркменская глубинка и что думают региональные кланы – пока неизвестно.
В 1995 году Туркмения – единственная из республик Центральной Азии – объявила себя постоянно нейтральным государством, как Австрия и Швейцария (нейтральные страны не размещают на своей территории военных баз других государств, но имеют право на самооборону, также их внутреннее законодательство, как правило преобладает над международным). Этот шаг позволил Туркменистану дистанцироваться от таких увязанных блоков как НАТО и ЕС, ОДКБ и ЕврАзЭС, даже в СНГ государство стало лишь ассоциированным членом (не ратифицировала устав Содружества), не входит также страна и в Тюркский совет (остается, пожалуй, членство в ОИК и ООН).
Эта "замкнутость" позволяет вести самостоятельную игру с одной стороны, а с другой – лишает страховочной сетки в виде помощи потенциальных союзников из региона. Поскольку в рамках интеграционных механизмов Туркмения не решила и не решает очень многих вопросов. Это и неурегулированные отношения с Азербайджаном, с которым Туркменистан никак не поделит три месторождения на Каспии. Это натянутые "водные" отношения с Узбекистаном и Таджикистаном, от водозабора которых страдает туркменское население, наполовину сосредоточенное на селе. Да, около 5 млн человек – невелика численность, но если добавить сюда зависимость от урожая, связанную с вододефицитом и тем фактом, что в стране к земледелию пригодны всего 3% территории – это уже проблема, усиливаемая безработицей (по некоторым данным, до 25%) и низким реальным доходом на душу населения (в 2005 году – около 100 долларов в год). Добавим сюда границу с Афганистаном, а также близость к потенциальному очагу нестабильности в тройственных отношениях Киргизии, Узбекистана и Таджикистана, где немалую негативную роль играет рост националистических и исламистских настроений – становится понятно, что стабильный нейтралитет Туркменистана вовсе не так незыблем, как может показаться. Трукменские региональные кланы, несмотря на все действия туркменских президентов, могут при внешщней поддержке сказать свое веское слово – так как это случилось в Ливии.

Жулдыз АЛМАТБАЕВА. "Свобода Слова", № 8 (303), 3 марта 2011 года