Ошский синдром: рубец на психике

Кыргызстанцы десятилетиями будут испытывать психические и психологические проблемы, вызванные шоком от ошских событий 2010 года.

По мнению главного психиатра Бишкека Кенеша Усенова, вполне возможна ситуация, когда у человека, внешне благополучного, вдруг проявится тот или иной синдром: агрессия, страхи, депрессия - спустя довольно продолжительное время.

Работать с такими людьми надо сейчас, но делать это трудно. Требуется индивидуальный подход, подразумевающий определенный план реабилитации, включая при необходимости лекарственное вмешательство. Но это не основная проблема в работе с пострадавшими: даже городские жители отмахиваются от того, чтобы пойти к специалисту за помощью, не говоря уже о сельчанах. Слишком сильны стигмы, навязываемые обществом: стыдно признаваться, что испытываешь психологические, а тем более психиатрические проблемы. Необходимо заметить, что для преломления ситуации надо организовывать службу психокоррекции и психиатрической помощи совершенно иным образом: "идти" в народ, то есть в тех же районных поликлиниках открывать кабинеты, при центрах семейной медицины, где пациенты не чувствовали бы себя "белой вороной", в которую тычут пальцем, а были бы "одни из...". Пока такого нет, и люди, испытывающие проблемы в столь деликатной сфере, предпочитают обращаться к молдо, экстрасенсам, теряя время и последнее здоровье.

Для людей, живущих на юге, случившееся стало непосильным и внезапным ударом, адаптироваться к которому человеческая психика не смогла. И после того, как закончились ритуальные и бытовые заботы, люди оказались один на один с горем. Ко всему прочему, по признанию Кенеша Усенова, сами психологи и психиатры страны оказались не готовыми к оперативной работе с пострадавшими. В стране попросту отсутствует специализированная служба психологов и психиатров, способных работать во время ЧП, и пришлось подключать коллег из медцентров, кафедральных работников и так далее.

- Если события прогнозируются, человеческая психика успевает адаптироваться, - рассказывает Кенеш Усенов. - Когда 7 апреля или 12 июня люди потеряли близких, они были в шоке. В отдельных случаях стали заниматься погребальными ритуалами, всю энергию бросили туда. Но когда все закончилось и они остались один на один, тогда-то возникли головная боль, плаксивость, раздражительность, агрессия, нарушения сна и аппетита. Потом появились навязчивые мысли: почему это произошло со мной? Некоторые люди смогли адаптироваться, но остальные страдают. До сих пор у них нет полноценной жизни.

Естественно, не остались в стороне и несовершеннолетние дети: здесь ситуация усугубляется их психической незрелостью.

- Ребята, ставшие свидетелями страшных событий, принимают все близко к сердцу, - поясняет специалист. - Потому у них наблюдаются непроизвольное мочеиспускание, кошмарные сновидения, неуспеваемость. Они уходят из дома, начинают пить, курить. Некоторые стали аномально агрессивны. Теперь им необходимы длительная реабилитация и поддержка со стороны родителей, педагогов, психологов. А при сильно выраженных изменениях - психотерапевта и психиатра.

Сейчас наблюдается увеличение обращений людей к специалистам именно по причине посткризисного шока.

- Недавно ко мне обратилась женщина: быстро устает, стала агрессивной даже к близким (детей стала бить), жалуется, что нет перспектив. Это посттравматическое расстройство: спустя полгода вдруг вспоминается все. Это уже болезненное состояние, - рассказывает психиатр. - Душевная рана, как и физическая, кровоточит. И пока заживет, время уходит. И как еще заживет - рубцом или без... Может быть, у кого-то останется на всю жизнь.

17/03/11 Татьяна ОРЛОВА