Каддафи: в Тунисе и Египте революций не было

Figaro: Выступая во вторник, вы пообещали "раздавить" очаги сопротивления. Это означает, что вы готовы взять страну под контроль любой ценой, не считаясь с человеческими жертвами?

Полковник Муаммар Каддафи: Я такого не говорил. Все, что я хотел сказать, так это то, что против ливийского народа существует заговор. И каким бы этот заговор ни был – заговор империалистов, "Аль-Каиды" или какой-либо еще – ливийский народ должен его раздавить.

– Ливийская армия начала операцию по восстановлению контроля над Бенгази. Вы считаете, что вернуть этот город, являющийся ядром оппозиции, под ваш контроль, возможно без страшнейшего кровопролития?

- Моя задача – освободить население от вооруженных банд, занявших Бенгази. Существует риск, что эти повстанцы воспользуются мирными жителями как человеческим щитом… Весьма возможно, что они станут убивать жителей, а повесят это на ливийскую армию.

- Была объявлена амнистия тем военнослужащим, которые присоединились к оппозиции. Сколько человек перешли обратно на сторону армии?

- Сначала следует напомнить, что солдаты присоединились к повстанческому движению против собственной воли. Террористы не оставили им выбора. Когда те напали на армейские казармы, то захватили военных со словами: вы должны пойти с нами, либо мы перережем вам горло. Но их число невелико, поскольку множеству солдат удалось сбежать.

- Сколько времени потребуется вам, чтобы вернуть контроль над страной?

- Если бы мы применяли силу, то справились бы всего за один день. Однако наша задача – добиться постепенного расформирования этих преступных группировок различными способами, такими как окружение городов и отправка переговорщиков. В роли посредников нередко выступают видные граждане. Мы также рассчитываем на раскаявшихся солдат, которые могут помочь нам убедить своих товарищей.

- То есть, вы начали диалог с мятежниками?

- Это не те люди, с которыми можно вести диалог, так как "Аль-Каида" не желает говорить ни с кем. Если мир хочет говорить с "Аль-Каидой", пусть тогда сам налаживает диалог с Бен Ладеном.

- Какую роль могут сыграть племенные вожди?

- Они могут сыграть роль посредников и обратиться к людям с призывом сложить оружие. Что касается приехавших из-за границы террористов, пусть они уедут из страны, вернутся в Афганистан или на Гуантанамо.

- Кто же конкретно вам противостоит?

- Здесь у меня противников нет. Все манифестации, что вы сейчас видите, на самом деле организованы массами моих сторонников. У нас в Ливии нет оппозиционеров. Речь идет о вооруженных группировках, которым удалось захватить отдельные улицы и отдельные здания в отдельных городах.

- Тем не менее, в феврале восстание зародилось из вполне мирных демонстраций…

- Нет, все совершенно не так. Здесь у нас все требования формулируются в рамках народных комитетов, которые представляют всех граждан. Если народ чем-то недоволен, он может выразить свои требования в этих комитетах. Народ сам руководит нашей страной, и никаких проблем тут нет.

- Если вам удастся отвоевать восточную часть страны, собираетесь ли вы начать реформы, чтобы удовлетворить требования мятежников?

- Я не вижу причин для того, чтобы несущественные происшествия, с которыми мы имеем дело, могли привести к каким-либо переменам, так как в соответствии с ливийской системой власть и так уже находится в руках народа. Народ свободен делать то, что ему хочется. Я всего лишь жду от населения, чтобы оно пересмотрело свои отношения с заграницей.

- А что насчет внутренней политики? Молодые люди, с которыми нам удалось встретиться, все больше стремятся к свободе слова и лучшим экономическим условиям. Собираетесь ли вы прислушаться к их требованиям?

- Нашу молодежь никто не стесняет в выражении ее требований. Как я вам уже сказал, она может сделать это в народных комитетах. Мы никого не арестовываем за исключением тех людей, кто принимает участие в заговоре.

- Если вы вернете контроль над Бенгази, что ждет членов Национального переходного совета?

- Очень возможно, что они ударятся в бега. В любом случае, вся эта структура – сплошная фикция. Она абсолютно бессмысленна. Ее глава – это ничтожество, жалкий человек. Все эти люди без сомнения побегут в Египет. Вчера границу с Египтом пересекли около тысячи человек: иностранцы, египтяне, афганцы, пакистанцы и ливийцы…

- При этом в число членов совета и тех, кто его поддерживает, входят бывшие министры, дипломаты и военные офицеры. Если они решат остаться в Ливии, вы собираетесь их арестовать или предложить амнистию?

- Этих людей взяли в заложники. Если они останутся, я их прощу, так как это не их вина.

- Как вы относитесь к волнениям в соседних странах, Тунисе и Египте?

- Сначала я считал, что речь идет о народной революции. Но очень скоро меня ждало разочарование. Я думал, что люди искренне стремятся изменить политическую систему своих стран в пользу Джамахирии по ливийской модели. В результате же мы получили переход власти от одного президента к другому, от бывших министров к новым. Другими словами, настоящих революций там не было.

- Бен Али и Мубарак были вынуждены отказаться от власти. Если это будет в интересах вашей страны, сможете ли вы принять решение об уходе?

- Уходе откуда? (смеется) Я – всего-навсего вождь ливийской революции 1969 года. То есть я не могу действовать вопреки желаниям народа. В Тунисе и Египте народ выступил против правительств. В Ливии же все наоборот, народ идет вместе со мной. Разве вы не видели всех этих людей на улицах, все эти манифестации в мою поддержку? Такова воля народа.

- После 41 года на вашем посту разве у вас не появилось желания взять и уступить место другому, отойти от дел?

- Я не имею никакого отношения к политике и власти. У меня нет власти, чтобы от нее отказаться. У меня нет должности, чтобы ее уступить.

- Так кто же тогда управляет страной?

- Народ, Всеобщий конгресс, народные комитеты…

- Сегодня ваша страна переживает период кризиса, так разве возможно сейчас все решить на уровне народных комитетов?

- Вся система функционирует благодаря народу. Даже наступление на мятежников ведет народ. Оружие находится в руках народа. И, даст Бог, благодаря народу все вернется на круги своя.

"Le Figaro", Франция