"Трубопроводный" парадокс

Почему США помогают Ирану продавать природный газ?
Несмотря на жесткие санкции, которые были введены США и ООН, Иран устойчиво продолжает наращивать свое геополитическое влияние. Многие обозреватели указывают на тот факт, что серия революций на Ближнем Востоке предоставила шиитским региональным сообществам, которые связаны с Ираном, больше влияния. Но более важно то, что недавно Тегеран успешно укрепил свою роль в качестве необходимого международного поставщика энергоресурсов. Сосредоточив свое внимание на финансовых санкциях против Ирана, а не на планах Исламской Республики, стремящейся стать мировой энергетической супердержавой, вашингтонские политики сами способствовали "взлету" Ирана.
Сотни миллионов людей зависят от иранских энергоресурсов. Между тем, как Запад ведет дела с Ираном из-за нефти, а страна является ее четвертым мировым производителем, реальная мощь Ирана заключается в огромных запасах природного газа, объемы которых уступают только России. Ввиду технологического прогресса в США и растущего спроса в Китае и во всем мире, природный газ уже стал преобладающим источником для выработки электроэнергии, этот источник значительно чище, чем уголь; после трагедии на "Фукусиме" он, вероятно, не будет иметь себе равных.
Международная торговля природным газом отличается от торговли нефтью и углем тем, что природный газ транспортируется в основном с помощью дорогостоящей газопроводной инфраструктуры, а не через гибкие морские маршруты и железнодорожные линии. Это означает, что как только импортер заключает долгосрочный контракт с экспортером, их отношения становятся почти нерушимыми – если Западная Европа не может договориться с Россией, к примеру, она не может взять свой трубопровод и перенести его в Северную Африку. В этом и заключается большое преимущество для политически непопулярных экспортеров, которое объясняет, почему за последние месяцы Иран заключил газовые сделки со всеми семью соседями, за исключением Афганистана. Благодаря этому он надеется не только стать крайне важной транзитной страной для Центральной Азии, но и гарантировать, что Европа и Южная Азия будут признательны Ирану за газ еще много лет.
В июне 2010 года Иран и Пакистан подписали заключительное соглашение о строительстве соединяющего трубопровода, по которому ежедневно будет проходить 21.5 млн. кубометров газа. Обе страны надеются продлить трубопровод в Индию или Китай, соблазнившись перспективой получения миллионов долларов в виде транзитных пошлин. Если это произойдет, у Ирана появится путь для экономического выживания – а также дипломатическая протекция трех азиатских гигантов. Если Нью-Дели откажется от продления этого трубопровода на свою территорию, Тегеран может использовать запасной вариант прохождения в Индию через Оман. В 2008 году Иран и Оман заключили соглашение о совместной разработке оффшорного месторождения Киш. Между тем Оман и Индия ведут переговоры о строительстве подводного трубопровода, по которому через Арабское море в Индию будет транспортироваться газ из Персидского Залива. Если этот проект реализуется, иранский газ, без сомнения, составит львиную долю содержимого этого трубопровода.
Не менее важен для Ирана и европейский рынок. Здесь Иран пытается позиционировать себя в качестве альтернативы России, которая поставляет одну четверть европейского газа, и в качестве основного газового экспортера в Евросоюз. Европейцы очень хорошо знают о своей уязвимости: пять лет назад ссора между Россией и Украиной, через территорию которой проходит 80% экспортируемого Россией в Европу газа, спровоцировала срыв поставок газа в Венгрию и Польшу. С тех пор Европа находится в поисках различных планов "В". Самым основным из таких планов является проект строительства газопровода "Набукко", по которому планируется поставлять газ из Каспийского моря в Европу через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию. Иран хочет удостовериться в том, что независимо от того, какой маршрут в Европу будет выбран, его газ будет экспортироваться по этому маршруту. В этих целях Иран должен полностью интегрироваться в инфраструктуру газопроводов своих соседей: Азербайджана, Сирии, Турции и Туркменистана.
Именно это и делает Тегеран. В январе Иран и Сирия подписали соглашение о строительстве так называемого исламского трубопровода, по которому газ будет поступать из Ирана в Европу через Ирак, Сирию, Ливан и средиземноморский бассейн. В этом же месяце Иран заключил долгосрочный контракт с Азербайджаном по импорту азербайджанского газа в Иран взамен на экспорт иранского газа в Нахичеванскую Автономную Республику - азербайджанский анклав, расположенный между Ираном и Арменией. Также Иран построил трубопровод в Армению, который открылся в 2008 году. В феврале Иран и Турция объявили, что они планируют увеличить объемы газа, поставляемого через трубопровод "Табриз-Анкара", с 18 млн. до 23 млн. кубометров газа в день. В ноябре прошлого года Иран официально открыл новый трубопровод с Туркменистаном, который обладает четвертыми по величине запасами газа в мире.
Эти сделки определят контуры новой геополитики энергоресурсов – и эти контуры определяет именно Иран, а не США или их союзники. По сути, администрация американского президента Барака Обама, как и предыдущая администрация президента Джорджа Буша, "держит мольберт" для Тегерана.
К примеру, Вашингтон долго полагал, что ради европейской энергетической безопасности Европа нуждается в альтернативе российскому газу, и соответственно, он активно поддерживал идею создания маршрута "Южный коридор". Американские политики заверили себя в том, что этот коридор будет исключать иранский газ, и были удовлетворены ноябрьским объявлением Туркменистана о том, что он ежегодно будет предоставлять 40 млрд. кубометров газа для трубопровода "Южный коридор". Но принятие желаемого за действительное игнорирует рыночные реалии. Как только "Набукко" или любой другой южный коридор будет завершен, кто помешает тому, чтобы иранский газ начал поступать в Европу?
К счастью, существует региональная альтернатива. Интересы США были бы соблюдены, если бы вместо этого туркменский газ был направлен на юг к трубопроводу "Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия" (ТАПИ), который, в случае успеха, пролегал бы из Туркменистана через Герат и Кандагар в Афганистане в Кветту в Пакистане и дальше в Индию. Проект ТАПИ, который Америка также поддерживает, внес бы вклад в экономику всех четырех стран, в частности в экономику Афганистана, который отчаянно нуждается в этом. Важнее то, что ТАПИ с успехом мог бы "потопить" трубопровод "Иран-Пакистан-Индия", поскольку в этом случае Индия сможет удовлетворить свои потребности в энергоресурсах и без помощи Ирана. Однако реализации проекта мешают многочисленные проблемы, в основном касающиеся отсутствия безопасности в Афганистане. Если Вашингтон серьезно настроен на поддержку ТАПИ, он должен обеспечить финансирование для строительства трубопровода и работать с афганским правительством по созданию безопасных условий для реализации проекта, как это сделали в последние годы делали ВС США в Ираке и Колумбии. Более того, Америка должна воодушевить Туркменистан направить свой газ не на запад, а на юг.
Вместо этого, поддерживая "Набукко" и подталкивая Туркменистан к тому, чтобы он не экспортировал газ в Европу, Америка не только способствует созданию двух новых экономических путей спасения для Ирана, но и ставит под угрозу свои отношения с Россией – результаты, которые противоречат заявленным позициям Вашингтона по отношению к Тегерану и Москве.
В качестве альтернативы, объединив усилия с Россией, которая выразила интерес в финансировании ТАПИ, США могут помочь сформировать геополитику энергоресурсов в Южной и Центральной Азии так, чтобы способствовать экономическому развитию своих региональных союзников и при этом подорвать амбиции и планы Ирана. Однако нынешний курс Вашингтона сделает Иран только богаче и сильнее в геополитическом аспекте.

Гэл Луфт
"Foreign Policy", 12 апреля 2011 года
Перевод – "Zpress.kg"