В одних – смута, в других – тревожное ожидание

Американская ближневосточная военно-политическая доктрина не случайно рассматривает Афганистан и Пакистан как единое целое – АфПак. Тесно связанные исторически, эти государства представляют собой очаг нестабильности мирового значения. "Крестовый поход против международного терроризма" провалился в Афганистане. Сегодня обстановка в регионе (по сравнению с той, что была десять лет назад) значительно осложнилась за счет роста наркопроизводства, расширения зоны оперативной деятельности террористических организаций на Пакистан и Индию и ослабления ядерного Пакистана с возможной дезинтеграцией его в среднесрочной перспективе.

Талибы готовы вернуться к власти
Правительство Афганистана коррумпировано, непрофессионально, неэффективно и открыто поддерживает контакты с талибами и наркоторговцами. Большая часть руководства страны, включая родственников президента, занимается производством наркотиков. Уровень нарушений на выборах, в итоге которых подтверждено президентство Хамида Карзая, был столь высок, что его легитимность близка к нулю. Поддержка Карзая администрацией США дискредитировала американскую политику в глазах местного населения и племенных элит. Правящий режим не имеет шансов на выживание без помощи извне. После вывода в объявленные сроки из Афганистана западного военного контингента основными претендентами на власть в пуштунских районах будут талибы. Контролируемые бывшим Северным альянсом провинции перестанут подчиняться Кабулу даже номинально. В районах компактного проживания шиитов-хазарейцев увеличится влияние Ирана, на юго-востоке – Пакистана, в ряде восточных и северо-восточных регионов – Индии.

В ходе активной фазы военной операции западной коалиции талибы и "Аль-Каида" не были разгромлены, а уничтожение их лидеров ограничилось фигурами второго ряда. Исламисты отвели основные силы на Территорию племен (FATA) и в Северо-Западную провинцию Пакистана. Превратив "Аль-Каиду" в международный бренд, они расширили зону влияния "зеленого интернационала" до североафриканского Сахеля и Индонезии. Число временно перемещенных лиц на территории Афганистана велико, однако большая их часть не зарегистрирована международными организациями. До двух миллионов афганских беженцев насчитывается в Иране и более четырех миллионов – в Пакистане (официальные данные меньше в разы). Границы с Ираном и Пакистаном фактически прозрачны и регулярно пересекаются кочевниками (свыше 1,5 миллиона человек ежедневно). Медресе и мечети деобандского толка (одно из фундаменталистских течений в исламе) и лагеря беженцев в пуштунских районах Пакистана – основная тыловая база афганских талибов. В афгано-пакистанском пограничье, периодически конфликтуя с талибами и местными племенами, действуют исламские "интербригады", в составе которых немало новообращенных мусульман из Европы, США, Канады и республик бывшего СССР.

" Нельзя исключить, что войска КНР, Ирана и Пакистана будут контролировать ряд районов Афганистана " Операции западной коалиции в Афганистане выявили слабые места в оперативной деятельности НАТО "в поле". Речь о неготовности армий абсолютного большинства входящих в альянс стран (в том числе западногерманского бундесвера) к диверсионно-партизанской войне на пересеченной местности. Основная нагрузка ведения боевых операций легла на "англосаксонский блок", прежде всего армию США, британский и канадский спецназ. Нескоординированность действий военных и гражданских властей, противостояние Пентагона и Государственного департамента привели к конфликту ряда высших офицеров, командовавших войсками коалиции, с действующей администрацией США. После принятия решения о выводе американских войск из Афганистана значительная, если не подавляющая часть силовых акций коалиции, включая уничтожение плантаций опиумного мака и нарколабораторий, представляет имитацию, ориентированную на PR. Это же относится к "Талибану", активность которого в настоящее время снижена в ожидании возвращения к власти. Перспективу такого развития событий подтверждают заявления официального Кабула и западных лидеров о необходимости проведения переговоров с "умеренными талибами".

Следствием заигрывания Карзая с исламистами стало уничтожение миссии ООН в Мазари-Шарифе в начале апреля нынешнего года. Слабая подготовка, недостаточная численность и отсутствие мотивации афганской армии и полиции исключают ведение ими самостоятельных боевых действий. Уровень дезертирства и вовлеченности афганских силовиков в криминальную деятельность, включая передачу оружия боевикам и наркоторговлю, чрезвычайно высок.

Снижение численности западных войск на территории Афганистана с высокой степенью вероятности приведет к взрывному росту нестабильности не только на его территории, но и по периметру границ, включая Пакистан и приграничные районы Ирана, поскольку, как и вывод советского воинского контингента в конце 80-х годов, будет воспринято радикальными исламистами в качестве очередной победы.

Значительное же усиление исламистского давления в китайском Туркестане и Центральной Азии маловероятно из-за буферной зоны, которую представляют северные тюркоязычные провинции и Нуристан. Возвращение "Аль-Каиды" к довоенному уровню влияния в Афганистане невозможно вследствие оттока ее боевиков в Ирак, Магриб, на Аравийский полуостров и Африканский Рог. Существует вероятность в случае начала в Афганистане нового этапа гражданской войны возвращения оттуда иностранных боевиков на родину, в том числе и в Россию.

Основа экономики Афганистана в обозримой перспективе – выращивание опиумного мака и каннабиса и производство на их основе наркотиков (около 95 процентов мирового рынка героина). Остающийся на территории страны воинский контингент НАТО будет играть символическую роль. Нестабильность, усугубляемая демографическим кризисом (один из самых высоких показателей прироста населения при наименьшей продолжительности жизни в исламском мире), может воспрепятствовать реализации проектов по использованию афганской территории для транзита на мировой рынок углеводородов Центральной Азии. Нельзя исключить, что войска КНР, Ирана и Пакистана будут контролировать ряд районов Афганистана. Не исключен также окончательный распад страны. Он способен сыграть роль детонатора, провоцирующего аналогичные процессы в Пакистане.

Радикалы атакуют
Исламская Республика Пакистан переживает экологический, экономический и политический кризис. Отстранив армию от власти и добившись ухода в отставку президента Первеза Мушаррафа, "демократическая" коалиция, сформированная под патронатом США и Саудовской Аравии, не смогла создать эффективное и устойчивое правительство. Власть президента Али Асефа Зардари номинальна. Его конфликты со своим главным противником Навазом Шарифом и руководством судебной системы наряду с коррумпированностью и клановостью партийной элиты расшатывают стабильность страны, провоцируя сепаратизм провинций. Президента игнорируют армия и руководство крупнейшего региона – Пенджаба.

Коллаж Андрея Седых
В стране высок уровень антиамериканизма. Растут протестные настроения, вызванные стихийными бедствиями: катастрофическими землетрясениями и наводнениями последних лет. Экономика находится в состоянии стагнации и без масштабной внешней помощи не может быть восстановлена. Беженцы из Индии (мухаджиры) интегрировались в общество, их представители вошли в пакистанскую элиту, однако число лиц в стране, вынужденных покинуть в последнее десятилетие свои дома из-за природных катаклизмов и действий армии против исламистов (в долине Сват и других районах), составляет миллионы. Уровень их обеспечения, включая проблему чистой воды, близок к границе физического выживания. Углубляются этноконфессиональные конфликты: радикальные исламисты атакуют шиитов, умеренных суннитов, общины ахмадийя, христиан, парсов и бахаистов.

Террористическая активность исламских радикалов охватила всю территорию страны, включая столицу. Исламисты проводят операции против армии и полиции в непосредственной близости от военных объектов, в том числе ядерных. Вопрос о безопасности ядерного комплекса Пакистана (около 110 зарядов, носители всех типов, оборудование полного ядерного цикла и прочее), существующего в закрытом режиме и контролируемого узкой группой представителей высшего военного руководства страны, имеет общемировое значение. Показательно, что инициативы президента США Барака Обамы, касающиеся "Глобального нуля" и "Безъядерного Ближнего Востока", направлены против ядерных программ Ирана и Израиля, но не Пакистана (возможно, вследствие саудовского лоббирования). Отсутствие у мирового сообщества плана действий в отношении ядерной программы Пакистана в случае его дезинтеграции усугубляется жесткой оппозицией любым дискуссиям на эту тему со стороны пакистанского военного командования.

Гипотетическому перемещению всего ядерного комплекса ИРП на территорию Саудовской Аравии в случае глобального кризиса стабильности Пакистана в настоящее время препятствуют события на Аравийском полуострове и возможность развала самого КСА. Не исключены утечка в перспективе части этого комплекса в Иран, а также попадание расщепляющих элементов в руки исламистов, близких к "Аль-Каиде".

Вероятность первого сценария высока из-за прецедента, связанного с функционированием "черного ядерного рынка", организованного А. К. Ханом, "отцом пакистанской ядерной бомбы". Тем более что его деятельность была выявлена МАГАТЭ случайно, сеть не раскрыта, он находится под домашним арестом и никогда не допрошивался. Политическими же лидерами страны являются Зардари и Шариф, управлявшие страной в 90-е годы, когда пакистанские технологии, оборудование и расщепляющие материалы были ими предоставлены ряду исламских стран, включая ИРИ.

Пакистанская армия – одна из наиболее профессиональных в исламском мире, "обкатана" в военных конфликтах с Индией, хорошо вооружена, у нее громадный мобилизационный резерв – единственный в своем роде на БСВ. А на случай внешней угрозы имеет потенциальную поддержку со стороны Китая.

Формально будучи союзником США в противостоянии с радикальными исламистами, Пакистан жестко возражает против любых операций коалиции, включая действия БПЛА, на собственной территории. Военное вмешательство Запада в конфликты на территории Пакистана исключено, так как будет расценено руководством пакистанских ВС как агрессия против ИРП. Пакистан поддерживает конструктивные отношения с Ираном, вместе с КСИР противостоя наркотрафику и сепаратизму белуджей, развивая экспорт из ИРИ природного газа и выстраивая приграничную инфраструктуру.

Сотрудничество его спецслужб как с моджахедами в годы борьбы с советским присутствием в Афганистане, так и с талибами в 90-е годы привело к формированию системы контактов и взаимных интересов между пакистанскими силовиками и афганскими исламистами.

Высокий уровень сепаратизма в Синде, Белуджистане и пограничных с Афганистаном районах, а также прецедент отделения от Пакистана в 70-е годы Восточной Бенгалии (Республики Бангладеш) позволяют предположить возможность распада страны в случае дальнейшего ослабления центральной власти. Возвращение армии к власти минимизирует эту опасность. Конфликт с Индией из-за Кашмира был усилен атакой пакистанских исламистских террористов на Мумбай, масштаб которой напоминал спецоперацию, однако очередная индо-пакистанская война маловероятна как вследствие ядерного фактора, так и из-за постепенной нормализации отношений между Исламабадом и Дели.

Особые отношения между ИРП и арабскими монархиями Залива, в первую очередь Оманом, КСА и ОАЭ, являются следствием масштабного экономического и военно-политического сотрудничества. ВТС включает присутствие пакистанских подразделений в армиях стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), участие военных инструкторов ИРП в их подготовке, а также финансирование (как минимум саудовское) пакистанской ядерной программы. В основе экономических связей лежат торговля, инвестиции стран Залива в пакистанскую экономику и сотни тысяч трудовых мигрантов из Пакистана, работающих на территории всех монархий Аравийского полуострова, ежегодные перечисления которых их семьям составляют значительную часть поступлений иностранной валюты в Пакистан. Не исключено, что в случае прямого военного столкновения арабских монархий Залива с ИРИ Исламабад сбалансирует проблему военного перевеса Тегерана (не вступая с ним в непосредственный конфликт) и выступит посредником между конфликтующими сторонами.

Ближневосточные "чужаки"
Членство в ЕС и особые отношения с Россией укрепляют положение Кипра, а турецкая оккупация его севера – ослабляет. Однако эскалация конфликта на острове маловероятна. Диалог между общинами турок и греков-киприотов дает основания для осторожного оптимизма. Южный – греческий Кипр стал для Ливана, Сирии и Израиля нейтральной территорией, на которой контактируют представители различных политических сил этих государств, в том числе воюющих друг с другом партий и семейных кланов. Экономическое положение Северного – турецкого Кипра улучшилось с ослаблением по инициативе ООН блокады непризнанного государства. Обнаружение на кипрском шельфе крупных месторождений природного газа и охлаждение отношений Израиля с Турцией привели к сближению Никосии с Иерусалимом. Итогом этого стали контакты руководства двух стран и запрет, наложенный руководством Республики Кипр, на использование ее территории для подготовки антиглобалистами и исламистами "флотилий свободы", пытающихся организовать бесконтрольную доставку грузов в сектор Газа.

Израиль, несмотря на небольшие размеры и численность населения, военно-политическая и экономическая сверхдержава Ближнего Востока, само присутствие которой в регионе – единственный фактор, способный объединить конфликтующие между собой страны арабского мира. Да и для значительной части населения неарабского исламского мира он играет символическую роль общего врага.

Бунты и государственные перевороты в соседних и удаленных от Израиля странах – опасный сигнал для еврейского государства. В отличие от Запада израильское руководство не тешит себя иллюзиями по поводу будущих отношений с "демократизирующимися" странами БСВ, понимая, чем чревата для региона потеря стабильности. Отставка Мубарака и "охота на ведьм" в Египте, жертвой которой стало большинство его ближайших соратников, включая Омара Сулеймана, открыли дорогу к власти в этой стране антиизраильскому альянсу ортодоксальных генералов, "Братьев-мусульман" и светских чиновников, нацеленному на пересмотр соглашений Египта и Израиля, поддержку ХАМАСа в Газе и нормализацию отношений с Ираном.

Союз исламистов с Египтом и ИРИ, несомненно, ослабляет безопасность Израиля, однако военный конфликт АРЕ с еврейским государством маловероятен и не окончится победой Египта. Более опасна для Иерусалима ситуация в Иордании. Падение режима Хашимитов создаст на восточной границе Израиля враждебный плацдарм, не отделенный от внутренних районов страны Синайским полуостровом. Неменьшей опасностью является ПНА. Слабое руководство Рамаллы без прямой поддержки Израиля будет смещено в кратчайшие сроки после планируемого осенью в ООН объявления о создании палестинского государства. Это сделает неизбежной оккупацию Иудеи и Самарии (Западного берега) ЦАХАЛ, во избежание появления там режима, контролируемого хамасовцами. Интенсивные обстрелы Израиля из Газы ставят на повестку дня уничтожение инфраструктуры ХАМАСа в секторе и, не исключено, восстановление израильского контроля над этой территорией и ее границей с Египтом – так называемым Филадельфийским коридором.

Ухудшение положения на ливанской границе может в краткосрочной перспективе заставить Израиль начать войну на уничтожение против "Хезболлы". В обоих случаях первоочередной задачей Иерусалима будет уничтожение ракетных арсеналов и укрепрайонов в Газе и Южном Ливане.

Проблемы руководства Сирии и Саудовской Аравии парадоксальным образом ослабляют безопасность Израиля не меньше, чем свержение Мубарака в Египте и ослабление позиций Хашимитов в Иордании. В Сирии вместо избегающего войны с Израилем алавитского режима Асадов рычаги правления могут захватить провоцирующие столкновение исламисты либо страна расколется с непредсказуемыми последствиями. Падение королевской династии в Эр-Рияде откроет дорогу к власти на Аравийском полуострове "Аль-Каиде" и ИРИ, что в любом случае означает появление на южной границе Израиля опасного потенциального противника.

Прямой военный конфликт Израиля с Ираном в настоящее время маловероятен: компьютерные атаки оказались более действенным оружием против иранских ядерных объектов, чем авиаудар. Вероятнее "войны по доверенности" Ирана против Израиля и ответные операции последнего против иранских сателлитов, в том числе уничтожение конвоев с оружием, поставляемым Ираном в Газу и Южный Ливан.

Охлаждение отношений руководства Израиля с действующей администрацией США, признание рядом европейских и латиноамериканских государств Палестины в границах 1967 года, инициируемое ЛАГ и ПНА давление на Израиль ООН и ЕС ухудшают дипломатическую ситуацию, в которой оказывается Иерусалим. В то же время прочные позиции правящей коалиции, усиление консервативного и ослабление левого крыла в парламенте, развитие вопреки давлению извне поселенческого движения, принятие ряда законодательных актов, осложняющих деятельность, направленную против государства, укрепляют положение Израиля.

Сбалансированная финансовая система в сочетании с хорошо развитым израильским ВПК, промышленностью высоких технологий и эффективным сельским хозяйством – гарантия стабильности экономики страны. Выстраивание стратегического партнерства с РФ, обнаружение на израильском шельфе крупных газовых месторождений и открытие на территории страны третьих в мире по объему месторождений сланцевой нефти позволяют Израилю уверенно пройти ближневосточный кризис вне зависимости от того, какое время он займет и на какие территории распространится. При этом армия и другие силовые ведомства Израиля готовы к военным конфликтам любой интенсивности с любым возможным противником.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
Опубликовано в выпуске № 15 (381) за 20 апреля 2011 года