Герой без рода и племени.

Душа, есть фактор приходящий и уходящий, так утверждают древние мудрецы и не согласиться с ними никак нельзя.

Герой этой книги, Серж Иваков, был обычным повесой, которому время от времени улыбалась фортуна. Он наивно полагал, что все самое худшее с ними уже произошло. В свои неполные 30 лет, он уже прошел горнило войны в Афганистане, был в плену у моджахедов, был трижды ранен, но вернулся домой живым и почти здоровым. Далее даже служил сверхсрочную службу по контракту в десантно-штурмовой бригаде, полагая, что его гражданский долг отдать молодым солдатам весь свой опыт, так как был уверен, что война еще не раз покалечит молодое поколение. И он был прав в своих предчувствиях. Солдаты, воспитанные Сержем, воевали во всех "горячих точках" бывшего СССР и даже на Балканах, и в Центральной Африке. Сам же Серж, обладал обостренными и ярко выраженными лидерскими качествами, что видимо и стало его главной проблемой в будущем.

Как и любой солдат вернувшийся с войны он радовался жизни и дышал полной грудью, хотя остался человеком скрытным, даже его родители, узнали, что их сын служил в Афганистане только через 5 лет после его возвращения оттуда и не сразу поверили в это. Он, прошел не простой путь от рядового солдата десантника до командира разведывательно-диверсионного взвода и, уволившись из армии, не утратил своих лидерских качеств. Судьба распорядилась с ним благородно, он собрал вокруг себя товарищей по несчастью, ветераны афганской войны, не пользовались особой популярностью в мусульманской республике, где поднимал голову радикальный исламизм и фундаменталисты давали о себе знать. Двадцатилетних ветеранов, не жаловали и власти и милиция, даже родственники и друзья старались дистанцироваться от "афганцев", так было спокойней.

Серж, не любил читать книг, после контузии, он не мог долго смотреть в одну точку, наступала тошнота, с которой он боролся еще лет 10 или 12 после войны, но читать он не мог, хотя обожал Есенина, Блока и был без ума от Ильфа и Петрова. Позднее, он тренировал себя и это выразилось в сильных головных болях и раздражительности.

Но время шло, и он ежедневно вынужден был читать жалобы и доклады о произволе чиновников над его друзьями. Бюрократическая машина развила в нем и другие качества, упрямство и тактичность. Он порой не верил в то, о чем читал, его интеллект не мог переварить происходящее, он наивно полагал, что государство не бросает своих солдат на произвол судьбы. Но постепенно, наш герой понимал, что некогда сильная держава уже погибла и однажды, на встрече с американцами, ветеранами вьетнамской войны он услышал, ковбойскую поговорку, - "Если ваша лошадь подохла, то лучше с нее слезть". Это было как ножом по сердцу, но будучи человеком крепкого духа, уже на следующий день Серж пришел в себя и произвел, как сейчас говорят переоценку ценностей. Стал жить и работать по-новому, то есть окунулся в окружающий мир с головой и реалиями. Но война, не оставляла его и все чаще эхом отзывалось сообщениями о смерти друзей. Но больше всего его выводило из душевного равновесия, если кто-то из "афганцев" попадал в тюрьму. Серж мысленно понимал, что и сам может попасть за решетку и поэтому старался всячески избегать конфликтов с законом. Тем более с его вспыльчивым характером и репрессивной политикой государства – попасть в тюрьму на длительный срок - за малейшую провинность, было настолько просто, что в народе появилось много поговорок на эту тему. "В тюрьму ворота широкие, а выход как игольное ушко". Серж не стеснялся говорить о том, что тюрьмы он боится больше смерти. Он много раз смотрел в лицо смерти и было время сам побывал на том свете, как ему казалось, будучи раненым, в госпитале, он был несколько суток без сознания и после этого его мозг претерпел некоторые изменения, и он не сказались положительно на его здоровье и психике.

Он никак не мог представить себя в зековской форме, что он созидатель и воин по натуре, будет обращен в общество уголовников и этот вопрос его мучил до головной боли. Да он боялся, но не самой тюрьмы, а как его воспримут обитали тюрьмы? Он искренне боялся не тюремной обстановки, о которой много слышал, а того, что он бывший десантник не выдержит каких либо притеснений со стороны уголовников и в драке убьет кого-либо или покалечит. Именно его знания приемов боевого самбо, не давали покоя всю оставшуюся жизнь. Он не мог мириться с несправедливостью и бил всегда первым, а потому и выживал. Всю его жизнь в нем жил солдат, ранимый и беспокойный. А потому уже в 25 лет он заметил седые волосы на голове и стал понимать, что жизнь идет своим чередом.

Но как и прежде, не редко он, вместо того чтобы гулять с девушками, сам заходил в опасные кварталы города, и защищал добропорядочных граждан и особенно девушек от хулиганов, вооруженный нунчаками, сам творил правосудие, как ему казалось. Он понимал, что, его протест это борьба с ветряными мельницами и рано или поздно он сам попадет за решетку, то место, на земле которого он поистине боялся, как черт ладана. Но иначе он поступить не мог, он не мог пройти мимо чьей то беды. В Узбекистане, в то время, кто-то разбудил фундаментальный Ислам, и моджахеды, с которыми он сражался в Афганистане, уже свободно разгуливали по улицам его родного города Ташкента. Среди узбекской молодежи была "мода" насиловать девушек славянской внешности или одевающихся слишком откровенно, по их понятиям. А потом девушкам резали, груди, бедра, ягодицы, острым лезвием, а в половые органы засовывали еловую шишку, но самое страшное, ели ножом или лезвием резали по лицу, имея конкретное желание изуродовать на всю жизнь и так чтобы все видели эту отметину. Сами бандиты называли это действо – "расписать бл*дский шрам" и обещали, что по таким шрамам они будут отыскивать русских шл*х. Бородатым отморозкам было очень смешно при этом. Такое было на улицах Ташкента в начале 90-х. Серж, поначалу встал на тропу войны сам, потом появились единомышленники, но развиться этому движению было не суждено, потому что, началась "первая волна массовых репрессий", в 1992 году, которая предполагала, истребление духовенства и фундаменталистов. И враги стали союзниками. Он был шокирован, когда к нему в квартиру пришел внук известного исламского проповедника и попросил прощения за все что сделали мусульмане против русских в Узбекистане и пообещал, что дискриминация славян прекратиться, если ветераны Афгана помогут им (бородатым) в войне против ментов. Серж отказался от такого предложения, но и на сторону ментов не встал. Это было время развала Союза и все начинали делать свой капитал. Не исключение и Серж. Его называли бандит, мафиози, боевик, но одно очевидно, созданная им структура поставила на место беспредельщиков из "салимовских" и "гафуровских" бригад.

По дорогам соседнего Казахстана колесила его "бригада", и охраняла грузы от нападок других криминальных кланов, но по сути Серж, создал такую же бандитскую группировку и его вполне законно можно было привлечь за рэкет на дорогах, но народ подсознательно тянулся к "афганцам", а власти закрывали на это глаза. Формально, это была охранная фирма состоящая в основном из "афганцев" и отчаянных парней, прошедших "горячие точки". Группировка носила имя "Бригада Жени Русского", почему именно так, история об этом умалчивает. Позже усилиями спецслужб трех государств, бригада была ликвидирована, основные ее "бойцы" полегли на полях сражений "лихих 90-х", а Серж чудесным образом, попал в казахскую тюрьму на незначительный срок, чем возможно обязан своим спасением.

Но это уже другая история. Однако Серж, не понимал, что сам попадет в тюрьму и там сдружится со вчерашними врагами, с исламскими радикальными активистами и бандитами и много чем им помогал в тюрьме. Если бы в это время Сержу, кто-то сказал, что он будет яростно защищать мусульман от пыток и казней, он бы ни за что не поверил этому человеку. Но жизнь распорядится именно так, и по прошествии многих лет, Серж скажет, - "Чудны дела твои Господи" и перекрестится.

Система концлагерей и репрессий 1937 года постепенно реанимировалась в центрально-азиатских республиках, и этого Мир не заметил. А может, не хотел этого замечать? Западу нужен хлопок, газ, нефть, золото, военное присутствие и влияние в этом регионе. Поэтому часто Запад предпочитал помалкивать об этих преступлениях и променять права человека на военные базы или газ.

Уже через несколько лет, после тюрьмы, Серж, отсидевший неимоверно маленький срок для такой статьи, чуть больше одного года, а если быть точным, то 13 месяцев или 383 дня. Но будучи осужденным на долгие 22 года, из которых 10 ему полагалось ходить в полосатой робе на особом режиме и 12 на строгом режиме содержания, поднимая влажные глаза к небу, он думал, о чем-то пустячном ли даже мимолетном. О шмеле пролетевшем мимо уха, о кузнечиках, что совокуплялись тут же на листьях и о свежем воздухе, которого так не хватало там, в неволе.

Он был уже один из сотен тысяч, которые прошли тюремную мясорубку, и вернулся живым и постаревшим на целую вечность. Это был уже не тот бравый десантник с озорным чубом, а из зеркала на него смотрел совершенно незнакомый человек, с едва заметными следами былой удали и душевной красоты, сильно исхудавший, потухшим взглядом, со шрамами на голове, ранней проседью и черными зубами. Озорной взгляд потушили оперативные работники в печально знаменитой ташкентской тюрьме, в народе просто "Таштюрьма", где за пристальный взгляд могли избить, изнасиловать или даже убить, инсценировав попытку побега. Шрамы на его голове, это не эхо афганской войны, это удары прикладом автомата, спецназовца, когда в июне 1997 года в Таштюрьме арестанты подняли бунт, протестуя против избиений и голода. Восстание быстро и жестоко подавили, всех подозреваемых сильно избивали. Особенно не равнодушен к Сержу был надзиратель по прозвищу "Макинтош", который славился своими изощренными пытками. Серж не помнил этого, но был момент, когда его уже полумертвого, избитого дубинками и покусанного собаками, тащили за ноги по коридору и спускаясь по лестнице, окровавленный затылок Сержа ударяясь о каждую ступеньку, как молоточек времени отсчитывал его последние минуты жизни. Потом уже, как казалось надзирателям, мертвого Сержа, бросили на тюремном плацу среди других убиенных зеков. Всего было 8 или 10 безжизненных тел, но даже над мертвыми стояли спецназовцы с автоматами. Это было лето, к утру трупы стали источать смрад, и Серж, вдруг пошевелил головой. Но по инструкции, всем умершим в тюрьме, перед захоронением, ампутируют голову, и фотографируют, труп с отрезанной головой на груди. Командир спецназа, сам прошедший Афганистан, заметил на Серже, знакомую афганскую татуировку и тут же вызвал врача. Начальник оперативной части, дал приказ добить Сержа, чтобы не мучился, мол, все равно не выживет, но и тут вмешалось провидение. Спецназовцы положили тело в брезент и поволокли в санчасть. Через неделю в тюремном лазарете, Серж пришел в себя…

Но сейчас на свободе, Серж глядя, в немую пустоту зеркала, не думал об этом, он думал о том, чем завтра кормить семью, ведь все конфисковали после ареста и от былого достатка и комфорта остался только один старый телевизор и пара брюк.

После этого бунта, администрация, тюрьмы решила не пускать таких лидеров как Серж в камеры с общими заключенными, так как, по их мнению, ветераны "горячих точек" быстро брали верх над подконтрольными уголовными авторитетами и нейтральная масса арестантов быстро становится на путь бунтов и неподчинения. Тем более Серж был опасен еще и тем, что хорошо дрался, в совершенстве владел приемами САМБО и мог напасть на надзирателей. Поэтому было принято решение, Сержа поместили в камеру смертников, в подвале 3-го корпуса Таштюрьмы. Держать с остальными заключенными его было опасно, так как сохранялся риск поднятия бунта, а иного, более изолированного места в тюрьме не было.

Здесь он провел мучительно долгие два месяца, до тех пор, пока его не отправили в другое место. Мимо него проходили люди, человеческие судьбы, хотя Сержа никто не ставил в известность, что камера приговоренных к смертной казни – это временная мера, поэтому он и воспринял все происходящее как истину. В камеру надзиратели приходили только в двух случаях, если человеку приговоренному к казни полагалось последнее свидание с родственниками или если человека уводили на казнь. Так и сидели зеки, прислушиваясь к шагам в коридоре.

–"За кем сегодня придут? Кого сегодня уведут? А может меня? Нет, вроде свидания еще не было и приговора не было и суда я не помню".

Видимо эти мысли привели его к столь ранней седине? Серж, опять очнулся у себя в однокомнатной квартире, единственная ценность, оставшаяся у него после тюрьмы и опять он не поверил сам себе. "Нет", повторял он, "это все не правда, это все было не со мной". Но к сожалению это была горькая правда, которая произошла с ним и в недавнем прошлом.

Смертников били еще сильнее чем в других камерах, кормили через день – утром и вечером, сон через день, то есть один день кушает, а на следующую ночь спит. Все было сделано, для того чтобы человек, сам шел на казнь как на избавление от мучений. Серж подвергался этим издевательствам наравне с другими. Но в отличие от сокамерников, он вышел не по темному коридору, где приводили в исполнение, смертный приговор, стреляя в затылок или вешая, а в другую сторону, на волю, правда, через другие пытки и унижения. Он все же осознавал, что вырваться отсюда он сможет только на кладбище.

Что такое смерть? Это лишь продолжение жизни. Я скажу тебе по секрету, мы все когда-нибудь умрем.

У смерти лицо загорелой женщины, подумал наш герой, когда увидел женщину – кореянку, которая исполняла роль палача в Таштюрьме, погоны майора на ней сидели как-то неуклюже. Она скорее походила на мать большого семейства или директора детского сада, так и было, она была многодетная мать, но не ясно, как она жила с этим? Дома она готовила завтрак детям, мазала бутерброд с маслом мужу, а на "работе" убивала людей. Пусть даже многие из них были преступники. Но как это могла делать женщина? Ведь казненные ею люди тоже были чьи-то дети. Она наверняка понимала, что некоторые из них даже не виновны или приговоренные по ошибке. Но ее маникюрные пальчики исправно нажимали на курок, а потом она шла домой, проверяла уроки у детей, гладила мужу рубашки и ездила к маме на дачу по воскресеньям. А в понедельник все начиналось снова, эта женщина, имя которой Серж так и не узнает никогда, делала свою работу. "Интересно, где обучают этому ремеслу"? - однажды сам себя спросил Серж и тут же признался сам себе, что узнает эту женщину из миллионов похожих на нее в толпе.

Он вздохнул, глядя на мелочь в своей ладони, Серж, никак не мог решить, что ему купить сегодня, хлеба или подсолнечного масла? Больше денег не было и взять из было негде. Встал остро вопрос, чем кормить семью, что кушать завтра? Но и позже этот вопрос отошел на второй план, потому что Сержа свалила язва желудка. Болел он долгие два года, и опять чуть не умер от язвы желудка.

Серж, понимал, что все происходящее с ним – это очень серьезно, это полная событий жизнь дана ему свыше и он обязан ее прожить и выжить. Целый кусок жизни был вырван из него, на свободе прошло чуть больше года, а он прожил все 10 или может даже 20 лет, оттого так и постарел.

Он и есть тот самый герой нашего времени без роду и племени, один в окружении своих проблем. А сколько в Мире еще таких как Серж Иваков?

Его судьба лишь показатель, единичный, что в масштабах планеты, ничто.

Искренне ваш Евгений Дьяконов, из книги "Zona.uz"