"Вот, смотрите, здесь у меня было написано по-узбекски и по-киргизски: "Хорошему слову - душа радуется!"

Хозяин чайханы в узбекской махалле (община. - "МН") на окраине киргизского Оша - назовем его Алишером - подливает мне в пиалу зеленого чая и показывает на ограду своего заведения.

"А потом подъехала машина с ментами,один вылез и говорит: "Ты возбуждаешь национальную рознь, снимай!" - "Почему, что я нарушил?" Вместо ответа сажают меня в машину и везут в отделение милиции. А там все просто: не хочешь неприятностей - давай 1000 сомов (примерно $22. - "МН")".

Алишер не уточняет, что "менты" - киргизы, это и так понятно.

"Машины на улицах они останавливают только, если в ней узбеки, рассказывает он. - Деньги требуют. Мы стараемся без особой нужды и не ездить".

В этот момент у чайханы притормаживает маленькая Тico. Эти крохотные малолитражки, сделанные в соседнем, но уже узбекском Андижане здесь очень популярны. Из машины выходит молодая киргизская семья и усаживается за свободный стол.

"Так киргизы все-таки к вам заходят", - удивляюсь я.

"Ну, в быту нет проблем, мы вроде нормально общаемся", - замечает Алишер.

А потом, после паузы, мрачно добавляет: "Все равно после того, что случилось в прошлом июне, мы для них теперь пятый сорт …"

Дорогое правосудие

Подобные настроения витают в воздухе в любой узбекской махалле на киргизском юге.

"Мы никто в их глазах", - спустя пару дней скажет мне 40-летняя узбечка с полным ртом золотых коронок. В самолет из Оша в Бишкек она вбежала, запыхавшись, последней и села на соседнее со мной место. Выпив воды, Гульнара - так звали мою соседку - немного пришла в себя и спросила: "А что, действительно нужна справка об отсутствии судимости, чтобы сесть в самолет?"

Я только раскрыл рот от удив­ления.

- На контроле мент стал требовать у меня такую справку.

- И как же удалось пройти?

Гульнара, улыбаясь, делает в ответ характерный жест пальцами. Я тоже усмехаюсь.

- Сколько это стоило?

- 200 сомов.

- Четыре доллара всего?

- А что, - говорит она, - с нами теперь можно делать все, что им хочется.

Летим почти час, и Гульнара успевает рассказать, что у нее трое детей, старшую дочь недавно выдали замуж, а 17-летнего сына пришлось полгода назад отослать в Россию на заработки.

"Мужа посадили, сказали, что он принимал участие в июньских событиях. Говорят, нужны деньги, чтобы отпустили". На вопрос, сколько, моя соседка не отвечает.

Приблизительно оценить уровень расценок ошских правоохранителей можно по делу одного местного русскоязычного бригадира-строителя, уроженеца Оша. Его взяли еще в феврале, предъявив "обнаруженный" в его машине пакетик с героином. Теперь за закрытие дела требуют $13 тыс. - "стригут" ошские органы не только узбеков.

"Они считают, что после прошлогоднего июня им все можно, - говорит Ольга, родившаяся в Оше русская женщина средних лет, оставшаяся в городе со своей семьей. - У нас власть теперь полностью принадлежит ментам, посмотрите, у кого самые богатые дома в Оше? - спрашивает Ольга, и сама же отвечает. - У ментов…"

"А правительство или президента страны здесь вообще ни в грош не ставят, - продолжает она. - Вместо них ошский мэр Мелис Мырзакматов. Он был мэром еще до июня, даже до апреля прошлого года, когда свергли Бакиева (второго президента Киргизии, нашедшего ныне убежище в Белоруссии. - "МН")".

Беспрецедентное расследование

Этот июнь звучит рефреном чуть ли не в каждом разговоре с местными жителями.

В тот памятный июнь 2010 года в результате межэтнических столкновений на юге Киргизии, только по официальным данным, погибло около 500 человек. Три четверти из них - местные узбеки. Практически все остальные - киргизы. Следы тех трагических событий до сих пор на улицах Оша, главным образом, в узбекских кварталах: остовы сгоревших домов, магазинов, машин, автомастерских.

Численность погибших приводится в отчете Международной комиссии по расследованию июньских событий, возглавляемой спецпредставителем Парламентской ассамблеи ОБСЕ финном Киммо Кильюненом. Презентация отчета, состоявшаяся в Бишкеке 3 мая, вызвала громкий резонанс в самой Киргизии и за ее пределами. Интерес к нему подогревался не только долгим ожиданием, но и специально организованными утечками в прессу фрагментов документа, в которых давалась резкая оценка действиям киргизских властей во время событий.

Внимание к отчету накануне презентации было также обусловлено выступлением в парламенте главы комитета нацбезопасности Киргизии. Кенешбек Душебаев сообщил о создании на территории Афганистана и Пакистана некоего Исламского движения Кыргызстана. Его членами якобы стало около 400 киргизских граждан преимущественно узбекской национальности, которые бежали за кордон после июньских событий. По словам главного киргизского чекиста, движение организовано сепаратистскими силами "для дестабилизации внутренней обстановки" в Киргизии. Никаких других свидетельств образования этой структуры, выглядящей мифическим аналогом Исламского движения Узбекистана, г-н Душебаев привести не смог.

О нескольких сотнях киргизских узбеков, перебравшихся в афганские лагеря боевиков, говорила в феврале этого года и президент Киргизии Роза Отунбаева. Правда, причиной их бегства она называла не сепаратистские настроения, а "бесчинства, творимые правоохранительными органами на юге страны".

Международное расследование, проведенное комиссией Кильюнена, - событие беспрецедентное в СНГ. Впервые в постсоветской истории одно из государств Содружества, являющегося также членом ОБСЕ, разрешило специальной миссии иностранных экспертов прибыть в страну и провести расследование событий, вызвавших глубокую обеспокоенность мирового сообщества. При этом киргизские власти не вмешивались в работу экспертов, предоставив им максимальный доступ ко всем источникам информации.

Ничего подобного не допустили ни власти Туркмении в 2003 году, ни руководство Узбекистана в 2005-м, ни белорусское руководство в году нынешнем. Туркмения отказалась принимать миссию спецдокладчика ОБСЕ для изучения обстоятельств, в которых проходили судебные процессы по делу о так называемом покушении на Туркменбаши в ноябре 2002 года. Александр Лукашенко категорически отказал подобной же миссии изучать в своей стране события 19 декабря прошлого года, когда там проходили президентские выборы. А Ташкент ответил отказом на требование провести независимое международное расследование кровопролития в Андижане, случившегося в мае 2005 года.

Нынешнее киргизское руководство во главе с президентом Отунбаевой, пришедшее к власти в апреле прошлого года в результате свержения автократического режима Бакиева, позиционирует себя в качестве демократической структуры. Поэтому-то Бишкек и проявил столь необычную для центральноазиатского государства готовность сотрудничать с Западом (в состав комиссии Кильюнена входили также и российские эксперты), с целью не допустить сползания страны к новой автократии.

Геноцида не было

Выводы, сделанные в отчете комиссии, изначально не должны были иметь какой-либо юридической силы. Они были призваны играть роль некоего морального приговора, вынесенного от имени мирового сообщества. Вот почему для Киргизии было так важно, что комиссия не нашла оснований для признания ошских событий геноцидом. Ведь в июньские дни прошлого года мировая пресса практически единодушно обвиняла киргизские власти в геноциде узбекского меньшинства на юге страны.

Вместе с тем Бишкек не согласился с тем, что некоторые деяния в ходе июньских событий были квалифицированы в отчете как "преступления против человечности". В подготовленных киргизским правительством комментариях к документу указывается, что оно "не снимает с себя вины и ответственности за произошедшее" и "будет принимать все необходимые меры, чтобы устранить или минимизировать последствия трагического конфликта, не допустить повторения подобного в будущем". Тем не менее правительство ставит под сомнение выводы комиссии о том, что в насилии по отношению к узбекам проявлялась "осознанная воля" киргизских властей.

Слова свидетелей о том, что бесчинства совершали люди в масках и маскировочной одежде, не может, говорится в комментариях правительства, считаться доказательством того, что в трагических событиях участвовали именно представители киргизских силовых структур - ведь маскировочная одежда свободно продается в магазинах в Киргизии и России.

В комментариях также с сожалением отмечается, что "в отчете не нашли отражения многочисленные случаи, когда во время нападений киргизы прятались у узбеков, а узбеки спасались у своих соседей и друзей киргизской национальности". Замечу, что подобные истории автор слышал и от самих узбеков в ошcких махаллях. Отчет комиссии Кильюнена действительно выглядит чересчур объективистским, а потому не всегда объективным. Он скрупулезно фиксирует одни факты, не уделяя должного внимания другим, а то и вовсе игнорируя их.

Официальный Бишкек дает свою трактовку июньских событий: они "были спровоцированным межэтническим конфликтом, в котором обе стороны были вооружены, совершали насилие в отношении друг друга и понесли жертвы"

Западное "цивилизаторство"

Среди рекомендаций, содержащихся в отчете Кильюнена, особое место занимает предложение переименовать страну из Киргизской Республики обратно в Республику Кыргызстан. По мысли авторов документа, это "будет "конкретным примером того, что Киргизия занимает четкую публичную позицию против экстремального национализма и этнического исключения". При всей кажущейся привлекательности этой идеи - мол, Киргизская Республика может восприниматься как "страна киргизов", тогда как Республика Кыргызстан - место, где живут разные этносы, - она выглядит не слишком уместной. Невозможно представить себе, чтобы какой-то внешний эксперт, озабоченный, скажем, выдавливанием цыган из Французской Республики, позволил бы себе рекомендовать французам переименовать свою страну.

Одной сменой названия страны проблему национализма не решить, можно только загнать ее в угол. Когда в 1990-е годы экс-президентом Аскаром Акаевым был провозглашен лозунг "Кыргызстан - наш общий дом", нашлись некоторые политики на юге, заявившие, что это "киргизы хозяева дома, а остальные в нем - квартиранты".

Разумеется, советы, в которых скво­зит западное "цивилизаторство" по отношению к Востоку, в Киргизии воспринимают весьма болезненно. В них не без оснований видят попытку внешнего управления страной со слабой центральной властью, низким уровнем политической культуры и уважения к праву. Не исключено, что обнародование подобных рекомендаций может обострить трайбалистские настроения и клановые противоречия в стране, разделенной географически и ментально на Юг и Север. Южные кланы Киргизии, на которых в значительной степени лежит ответственность за Ошскую трагедию, уже сегодня обвиняют, причем справедливо, северные элиты в безразличии к проблемам Юга. В ответ они получают обвинения в разжигании националистических настроений. В преддверии президентских выборов, которые должны состояться в конце октября, такое противостояние может дорого обойтись стране и всему Центрально-Азиатскому региону.

Аркадий Дубнов
11 мая 2011