"Красота не исчезает, лишь уходит навсегда"

Недавно я вернулся из тайной поездки в воспитательную трудовую колонию для девочек-подростков, там содержится полторы сотни девушек от 14 од 18 лет. Суммарный срок лишения свободы для всех превышает 800 лет.

Я давно пытаюсь понять, почему не только растет, но вообще существует преступность…

В этой, на официальном языке, "спецшколе" для хулиганок, содержаться девушки, приговоренные к различным срокам лишения свободы. Вот основные статьи - убийства, грабежи, проституция, наркотики, тяжкие телесные повреждения, разбой, злостное хулиганство, кражи, бродяжничество, всех не перечислить.

Пока ты читаешь эту статью, - там "сидят", пойдем гулять, посмотрим телевизор - они "сидят", отправимся на будущей неделе в гости, отработаем, опять отдохнем, начнем новую неделю – они все будут "сидеть".

О них хоть иногда бы нам думать, чтобы им передавалось. А люди несчастные, узники, зэки и пострадавшие от них, вообще все ущемленные очень чувствуют, когда они не забыты, и отзываются на участие раскаянием, благодарностью…

Сейчас, когда они осуждены судом и несут наказание, - их уже не должна достигать ничья ненависть (а она не знает расстояние), потому что они сами дети ненависти. Никто же не хочет, чтобы оттуда на волю вышла повзрослевшая, заматеревшая ненависть в лице молодой девушки.

Хотя, конечно, не всегда легко дается это благоразумие тому, кто не знает, за что там "сидят". Наводчицы. Бродяжки. Есть такие, которые не могут читать и писать. И есть весьма хорошо учившиеся в школах, в училищах (команда колонисток выиграла КВН у студенток педвуза). Удивляет большое число воспитанниц с поцарапанными руками, с порезами. Есть лица с явными признаками плохой наследственности. Много красавиц, просто симпатичных юных лиц. Если смешать их фотографии с фотографиями сверстниц на свободе и предложить постороннему погадать, кто есть кто, - гарантирую 90% "непопаданий".

Девушки проведут на территории колонии от двух до семи лет. Сами они называют эту зону "детский сад". По сравнению с тюрьмой, здесь их не бьют, поддерживают нормы санитарии, тут они, кроме работы, еще и учатся, более-менее прилично питаются, даже играют спектакли. И хотя тут высокие стены, вышки, колючая проволока, все-таки эта режимность немного напоминает лагерь скаутов, единственное напоминание о неволе, это колючая проволока и солдаты на вышках с автоматами. Тут, например, есть сторожевая собака, но я видел, как девчонки ее окликали, кормили, а та махала хвостом, да и зовут собаку странным именем Тазик.

Но тюрьма есть тюрьма.

Наверное, нужно нам дорасти до того, чтобы считалось, что несвобода – сама по себе – является большим и достаточным наказанием. Несвобода, а не нормы выработки, лимитированное питание или иные подобные ограничения. Чтобы страдать от несвободы, надо кое – что нажить в уме и характере, Не всякий страдает от цепей, если они не натирают ему тело, не саднят.

Первый раз я был в кокандской ВТК весной 1999 года, когда зелень, жизнь пробивалась всюду, в том числе и на вспаханном пространстве КСП, т. е. Контрольно – следовой полосы, которая тянется между внутренней стороной стены и первым заграждением зоны из колючей проволоки. Взрыхленная полоса, разровненная граблями, чистенькая, где не должно быть ни травинки, ни лишней впадинки или бугорка, - ведь КСП для того и существует, чтобы в случае побега запечатлеть на своей стерильной поверхности след беглеца. И вот даже тут, в этой "святая святых" режимной зоны, весна самовольно пробила стрелки травы, какие-то цветочки необычайной, сами понимаете, красоты, - и что же я увидел, когда после проходной и проверки документов вошел в зону? А увидел, как наряд воспитанниц был пущен на КСП, и они, согнувшись, пропалывали полосу, выдергивали эти побеги весны и свободы своими руками (тогда я и заметил, что у многих на руках царапины, насечки, наколки), потом они разрыхляли и равняли граблями почву. В общем догадались их направить на такую работу, чтобы они, так сказать, сами ограждали себя от себя, от свободы, своими руками творили себе недоверие, унижение. (Вспоминается солженицыновское из "Ивана Денисовича" - как бригада в Соцгородок ходила: проволоку колючую тянула, "сама себе зону строила", чтобы не убежать). Из такой же гулаговской кассы, по-моему, наряд девчонок на КСП. Хорошо хоть, что служивый Барсик не свирепый, хвостом махал.

________________________________

ДАМСКИЙ ВОПРОС – ПУЩЕ НЕВОЛИ

Представьте себе, существо среднего пола в обычной для осужденных мужчин одежде - ватная фуфайка, матерчатые брюки, кирзовые сапоги, шапка-ушанка, сдвинутая набекрень, словно у солдата, одетая на два пальца от брови шапка, грубые мужские брюки, энергично зажатая в уголке рта папироса, коротко остриженные - под "полубокс" - волосы, а главное, перешитые на "мужскую сторону" пуговицы телогрейки.

Женщины-осужденные и ведут себя по-мужски, и обликом смахивают на мужиков, и характером - крупные, широкоплечие, решительные, грубоватые. Их "перелицовывание" является серьезным нарушением требований официального распорядка. Но остановить его невозможно, ибо оно связано с самоорганизацией осужденных в женских колониях. Женская самоорганизация базируется на такой ценности, как собственное "я". Только значимость собственной личности для женщины состоит не во влиянии в сообществе, не в авторитете среди товарищей, где на первый план выдвигается соотношение "лидер - аутсайдер", а в наполненности своего "я" эмоциональным, женским содержанием.

Испытывая каждодневную ностальгию по семейным отношениям на воле, осужденные женщины объединяются в группы, которые по своим функциям напоминают "семейки" в мужских колониях, ведется совместное хозяйство, делятся получаемые из дому посылки, женщины помогают друг другу в быту и на работе. Их называют "однохлебками". Выражение прекрасно передает смысл их товарищества.

В колониях и тюрьмах для женщин "семьи" имеют особое значение. Отношения в семьях очень похожи на обычные семейные отношения. Осужденная, выполняющая функции мужа, называется "верхней половиной". Другая, выполняющая обязанности жены, - "нижней половиной". "Муж" защищает "жену" и заботится о благосостоянии семьи. "Жена" стирает, шьет, готовит еду, заботится о внешности "супруга". Раньше "муж" был добытчиком, способным обеспечить семью одеждой и питанием, помимо положенных нормой, да и во многом помогал своей половине. Сейчас же среди "мужской" части процветают истинно мужское потребительство. И если раньше "жена" могла пристыдить "мужа", рассчитывая на поддержку сообщества, то с распространением свободных нравов "семьи" стали менее устойчивыми, и в их основе больше эротического, нежели хозяйственного, смысла.

У женщин - "невольниц" существует несколько разновидностей любви:
- просто любовь - половое влечение удовлетворяется с помощью онанизма, различных приспособлений;
- "чистая любовь" - удовлетворение страсти орально-генитальным способом.

Мужские колонии и тюрьмы - рассадники гомосексуализма, женские, в свою очередь, плодят лесбиянок.

Тюрьма подталкивает к гомосексуализму и привносит в жизнь осужденных неподдельные трагедии. Наиболее уязвимой оказывается "нижняя половина". Многие из женщин утрачивают интерес к мужчинам, не получают тех впечатлений, которые они испытали в гомосексуальных отношениях. А может быть, им просто не повезло, и они не встретили мужчину, который смог бы ответить на их чувства, или оказались жертвой предательства любимого человека. Мужчины их круга - грубы, нетерпеливы. Таким образом, для женщины закрывается важнейшая для нее часть жизни, наиважнейшая функция, наполняющая жизнь смыслом, - рождение и воспитание детей. Есть еще одно весьма трагическое последствие - бывший осужденный мужчина иногда с удовлетворением возвращается в места лишения свободы, и женщина-лесбиянка не опасается осуждения, как на то рассчитывает законодательство. Тем более что такой женщине труднее удовлетворить потребность, которая легко удовлетворялась в местах лишения свободы. Существует большое количество случаев, когда женщины совершали преступления вновь с целью оказаться в одной колонии с предметом своей страсти. Они идут на любые ухищрения для того, чтобы перевестись в то учреждение, куда перевели по какой-либо причине "верхнюю половину". "Нижние половины" страдают сильнее, так как им сложнее найти партнершу в колониях. Они пишут своим возлюбленным, разыскивают их. А иногда и сводят счеты с жизнью из-за несчастной и разбитой любви.

В последние годы участились сообщения о самоубийствах, но среди осужденных этот показатель намного выше. Если же сравнить между собой различные категории осужденных, то чаще покушаются на собственную жизнь подростки и женщины. Явление тюремных "семей" достаточно устойчиво, и администрациям мест лишения свободы не удается покончить с ними. Однако не все женщины живут "семьями". Некоторым удалось сохранить устойчивые связи с мужем, детьми, и они воздерживаются от гомосексуальных отношений. Распад "семей" регулируется свободным волеизъявлением, но для ухода из "семьи" нужны веские причины, и уходящая сторона должна объяснить свои мотивы. Часто встречаются такие объяснения, как неряшливость, иждивенчество, измена. Однако "муж", меняющий жен постоянно, как и "жена", уводящая "мужа" у других, осуждаются общественным мнением. Подавляющее большинство конфликтов в женских колониях происходит на сексуальной почве, хотя общественное мнение тюремного сообщества стало намного терпимее к легкомысленному поведению пар.

Возникающие конфликты разбираются самими ссорящимися. Вмешательство женщин, которые пользуются уважением и авторитетом, тоже возможно. Так же как и в мужских колониях, в женских сообществах существуют свои опустившиеся до скотства. Они осуждаются общественным мнением, но сообщество их не отторгает, как это наблюдается у мужчин.

"Проститутки" - категория женщин, которые за вознаграждение или из обычных влечений вступают в половые отношения с мужчинами технического и обслуживающего персонала. Их сторонятся и презирают. Считается, что они нарушили основной принцип поведения - не иметь никаких отношений с теми, кто принадлежит к ним.

"Приспособленки" - женщины, которые имеют несколько любовников (выполняют функции "нижних половин" при нескольких "верхних").

Женщины пытаются воссоздать мир, который они потеряли. Потери у них восполняются с большим трудом, нежели у мужчин. Лишение свободы не позволяет женщине удовлетворить потребности, тесно связанные с глубинными пластами психики. Женщины быстрее и чаще разрушаются в тюрьмах как личности. Более того, "семейная жизнь" в женских тюрьмах и колониях преследуется администрацией с большей жестокостью, чем в мужских. Женщина в обществе несет повышенную моральную нагрузку. С ее поведением в общественном мнении ассоциируется мораль. Пьяница, опухшая и растрепанная, вызывает больше негативных ощущений, чем подобный мужчина. Так же и "другая" жизнь в заточении, замешанная на эротике, вызывает сильное раздражение. Такое поведение естественно. Оно лишь подчеркивает наличие своеобразной психологической защиты. И осуждать их за это просто безнравственно.

Адаптация в женских колониях происходит намного сложнее, чем в мужских. Дело в том, что женщины труднее переносят неволю, быстрее гибнут в ней, с большим трудом приспосабливаются к свободной жизни.

Позволим себе привести в качестве примера случай, явившийся невольным, но показательным экспериментом. В одной из женских колоний ослабла дисциплина. Основным показателем ослабления было постоянное заигрывание осужденных с мужчинами из администрации, а то и энергичное приставание. Мужчины-администраторы тоже не были достаточно строгими и неприступными, чтобы игру прекратить. Решили укомплектовать всю администрацию женщинами-офицерами, чтобы осужденные не испытывали соблазна. Мужчины исчезли с глаз "затворниц". Вначале все было хорошо. Но затем обратили внимание на то, что женщины перестали следить за собой. Еще через какое-то время они стали заметно раздражительнее, с неохотой занимались работой, огрызались на безобидные, казалось бы, замечания, стали вспыхивать ссоры, а то и случаться те самые "короткие замыкания". Естественно, что, столкнувшись с такой неизвестной дотоле ситуацией, руководство сделало стандартный вывод, от соблазна уберегли, но администраторы-женщины в силу свойственной женщинам мягкости не могут обеспечить дисциплины - нужен хотя бы один мужчина среди руководителей колонии. Строгий начальник был подобран и назначен. Ему не нужно было кричать, распекать "узниц" и тем более наказывать их. Одно лишь его появление подействовало на них словно удар электрического тока. Женщины вспомнили о косметике, о своем внешнем виде. Начальнику-мужчине достаточно было намекнуть, чтобы его приказание было исполнено. Тогда руководство решило еще больше укрепить дисциплину и направило в эту колонию других, энергичных и строгих мужчин-администраторов. Все вернулось на круги своя.

Совершенно очевидно, что, лишая человека свободы, мы грубо вторгаемся в хрупкий мир человеческих отношений. Это вторжение особенно грубо, когда мы рассекаем мир на две части, которые не могут существовать одна без другой. Осужденные вопреки запретам, на пределе психических возможностей стремятся воссоздать привычную среду. В этой непрекращающейся борьбе двух сил - официально-запретительной и естественно-человеческой - чаще наблюдается хрупкое, неустойчивое равновесие. Очень важно в этом случае по возможности не поддаваться внешним эмоциональным воздействиям и сохранять в равновесии свой внутренний мир.

Евгений Дьяконов, из книги "Zona.uz"