Бесплатное высшее образование: благо или зло?
В одной из прошлых колонок речь у нас шла о сущности и влиянии такого инструмента государственной политики, как минимальная заработная плата, на благосостояние малообеспеченной части населения. В заключение я предлагал отказаться от этого инструмента как экономически неэффективного. В этот раз хотелось бы поговорить о другом действующем ныне инструменте – бесплатном высшем образовании. При этом фокус предлагаю сохранить прежний: это эффективность данного инструмента с точки зрения реализации изначальных предпосылок его функционирования.

Несколько забегая вперед отмечу, что поскольку этот инструмент имеет своей задачей некоторое перераспределение возможностей в обществе между группами населения, то обратим внимание прежде всего на то, как статус-кво по данному вопросу влияет на положение малообеспеченной части нашего населения.

Предполагается, что бесплатное высшее образование, предлагаемое студентам на конкурсной основе посредством государственных грантов, дает возможность получить высшее образование тем молодым людям, которые самостоятельно не смогли бы его получить в силу финансовых затруднений. Другими словами, бесплатное высшее образование рассматривается проводниками государственной политики в сфере образования, как способ дотирования той части молодежи, которая желает получать профессиональные навыки и знания, но не имеет такой возможности. Этим гражданам как будто бы дается возможность с помощью своих природных талантов, интеллекта и трудолюбия добиться возможности получать высшее образование за счет государства и, стало быть, за счет всего населения страны. Однако справедливость этого предположения, заложенная в основу государственной образовательной политики, представляется мне достаточно спорной (конечно, исключая те особые случаи, как, например, с Михайло Ломоносовым, когда провинциальный талант действительно рвался в столичные вузы за знаниями).

Чтобы пояснить свою позицию, предлагаю поискать ответы на следующие два вопроса: кто получает государственные гранты? И кто больше платит за них?

Итак, по первому вопросу: априори предполагать, что списки поступивших на грант абитуриентов составляются исключительно по критерию их желания учебы и природного таланта – утопично. Все определяется в ходе конкурса, который называется сейчас Единым национальным тестированием. И здесь выясняется, что в реальности достаток семьи абитуриента, его непосредственная среда общения и бытовые условия определяют академический успех не в меньшей степени, чем природные таланты и целеустремленность. В этой связи допустимо предположить, что успех абитуриента – это результат не только его ума и усердия, но и социального положения, финансового положения семьи, даже происхождения. Согласитесь, что касается наименее обеспеченной, малоимущей части населения – эта категория граждан в меньшей степени обладает перечисленными выше возможностями.

Окружение и среда общения этих молодых людей подчас не стимулируют их к профессиональному и личностному развитию; уровень рассуждений, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни, обыден, если не сказать примитивен. Финансовые возможности семей из этого социального слоя не позволяют создать условия для стабильного развития знаний в предвузовские годы, а постоянные денежные стеснения и прочие сложности также негативно влияют на конкурентоспособность этих абитуриентов. Как результат – сложно ожидать, что такие абитуриенты будут способны набрать более высокие баллы при поступлении в вуз, и поэтому среди получателей государственных грантов представители малообеспеченной части населения не будут составлять существенную долю.

К сожалению, официальной статистики о распределении образовательных государственных грантов в высшие учебные заведения, распределенные по уровню достатка семей или по социальному происхождению абитуриента, нет. Наверное, в противном случае было бы очевидно, что эта доля ничтожно мала, и вопрос о пересмотре данного инструмента образовательной политики давно бы актуализировался.

Если же мы допускаем, что молодежь из малообеспеченных семей имеет мало шансов войти в число обладателей грантов, получается, что эти гранты распределяются среди тех, кто и без того в состоянии в той или иной степени оплачивать образование – это представители среднего и выше-среднего классов. Именно эти потенциальные абитуриенты могут нанимать репетиторов, посещают школы, предоставляющие относительно качественное общее образование – т.е. создают надежную базу для поступления в вузы. Именно они могут позволить себе подготовительные курсы или покупку дополнительной литературы и прочие предпосылки академического успеха.

Обратимся теперь ко второму вопросу: а кто, получается, больше платит за эти государственные гранты? Поскольку они финансируются из госбюджета, получается, что данные субсидии складываются в основном из налоговых сборов с физических и юридических лиц (не будем здесь трогать трансферты из нефтедоходов страны, а также прочие квазиналоговые поступления из-за их неординарности). Другими словами, бюджетные доходы в той или иной степени формирует все население страны, представители всех его классов и групп – как хорошо обеспеченные граждане, так и малообеспеченные. По такой логической цепочке в итоге мы приходим к ответу на наш второй вопрос: кто оплачивает гранты? – Все налогоплательщики!

Но давайте тогда обратим внимание на некоторые интересные тенденции. Те рядовые налогоплательщики, которые начинают работать раньше, по идее должны трудиться большее количество лет своей жизни. Так молодой человек из малообеспеченной семьи, не получив государственного образовательного гранта, вынужден будет начать свою трудовую деятельность, скажем, в 18 лет и должен проработать 45 лет (предполагается, что на пенсию мужчина выходит в 63 года). Его сверстник, обладатель государственного образовательного гранта либо получивший высшее образование платно, начнет полноценную трудовую деятельность, скажем, в 22 года, проработает 41 год и также выйдет на пенсию в 63 года.

В итоге получается, что первый молодой человек из малообеспеченной семьи проработает большее количество лет, и в то время, когда его более обеспеченные сверстники будут грызть гранит науки, он уже будет оплачивать налоги. Плюс к этому, не имея высшего образования, этот молодой человек имеет меньше шансов получить хорошую работу и прожить жизнь со средним или высоким уровнем комфорта. И, получается, имеет меньше шансов встретить пенсию. Тем самым период нетрудовой части жизни этого человека будет значительно короче нетрудовой части жизни сверстника, получившего высшее образование. Более того, его налогооблагаемые трудовые годы составят большую долю его жизни относительно сверстника с высшим образованием. Суммируя результаты последних тенденций, выходит, что налоговые отчисления малоимущих налогоплательщиков на цели бюджетных программ, в том числе государственных образовательных грантов, составляют большую долю их дохода относительно аналогичной доли более обеспеченных граждан.

В результате мы видим, что государственные образовательные гранты на получение высшего образования – изначально предназначенные для стимулирования и поддержки молодежи из малоимущих семей – выигрывают представители среднего класса и состоятельные люди. При этом оплачивают это "удовольствие" все – как средний класс и состоятельные граждане, так и люди скромного достатка, но последние при этом потенциально несут более тяжелое налоговое бремя относительно своего уровня достатка. Получается, что государственные образовательные гранты способствуют перераспределению достатка от менее обеспеченных граждан к более обеспеченным. То есть изначальная функция данного инструмента не выполняется, а даже, напротив, этот инструмент усугубляет разницу в потенциальных доходах между группами граждан. А если этот инструмент образовательной политики неэффективен и даже деструктивен, стоит ли его применять?

Жаннур АШИГАЛИ
23.05.2011,