Реабилитирован посмертно

Мясорубка сталинских репрессий жестоко оборвала жизни тысяч и тысяч замечательных людей

В 1937 году Султанбек Ходжанов был расстрелян. Его имя долгое время не произносилось вслух, подобно именам Ахмета Байтурсынова, Мыржакыпа Дулатова, Алихана Букейханова, Смагула Садвокасова, Ныгмета Нурмакова и многих других.
Султанбек Ходжанов родился в 1894 году в семье кочевника-скотовода, в ауле Аксюмбе Южного Казахстана, окончил в Туркестане русско-туземную школу, а затем трехклассное городское училище. С 1913 по 1917 год обучался в Туркестанской учительской семинарии. Как о нем писали позже: с 1915 по 1917 год состоял в одной из подпольных организаций учащихся местных национальностей, был организатором такого кружка под названием "Кенгеж".
Революционные события, развернувшиеся в крае после февраля 1917 года, вовлекли его в свой круговорот. С августа 1917 года он находился в Ташкенте, был редактором газеты "Бирлик туы". На этой должности Ходжанов и встретил октябрьский переворот. Новое общество, испытавшее острый дефицит в образованных кадрах, использовало его на разных участках советского строительства в крае.
В марте 1920 года Ходжанов вступает в ряды Коммунистической партии в Туркестане, а Сырдарьинская областная партийная конференция избрала его членом обкома партии.
Началась новая полоса в его жизни. Облеченный высоким доверием партийных органов и трудящихся масс края, он являлся делегатом V–VIII съездов Компартии Туркестана, постоянно избирался членом ЦК, заместителем председателя ТурЦМК. Характерные качества, определявшие особенности его личности, были верно подмечены В. Лениным. После выступления делегата Ходжанова на IX Всероссийском съезде Советов (1921 г.) Ленин во время перерыва пригласил его в президиум и имел с ним короткую беседу. Он назвал Ходжанова "горячим киргизом" за его выступление по вопросам просвещения коренного населения Туркестана, открытия школ, институтов для обучения и подготовки учителей из представителей местных национальностей.
Столь же острой и бескомпромиссной позицией отмечена деятельность Ходжанова на посту наркома земледелия республики. Земельные отношения, своей нерешительностью усугублявшие остроту экономических противоречий и создававшие порой острые коллизии в сфере национальных взаимоотношений тех лет, привлекали к себе постоянное внимание руководящих органов края.
В своем докладе о деятельности наркомзема Ходжанов подчеркнул, что к указанному времени "революция никаких изменений в земельные отношения этих районов не внесла". Он констатировал, что земельная реформа носила главным образом политический характер, экономических же результатов не дала, а потому работа по урегулированию земельных отношений и в этой области остается жизненно необходимой.
Глубокой озабоченностью и тревогой за судьбы народов Туркестана было пронизано его выступление на IV совещании ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей (июнь 1923 г.). Принципиальная оценка истинного состояния Туркестана, данная в докладах Ходжанова и А. Икрасова, привлекла внимание участников совещания к нерешенным проблемам края, неблагополучности и тревожности положения в его социальной и культурной сферах.
Однако предпринятая попытка выявить истинные причины сложившейся в крае ситуации, критика некоторых конкретных аспектов политики ЦК в отношении национальных окраин вызвали определенную реакцию со стороны И. Сталина.
Важнейшим событием в истории Центральной Азии в 1924–1925 гг. стало национально-государственное размежевание ее территории. В те годы здесь совершался труднейший, драматичный по накалу разгоравшихся в ходе его страстей процесс раздела огромного региона на части. Тогда определились на многие десятилетия вперед судьбы проживавших в советской Центральной Азии народов, именно в то время закладывались истоки целого ряда и сейчас сохраняющих свою силу межгосударственных и межэтнических противоречий. В 1924–1925 гг. весьма непросто выстраивалось и советское будущее основанной в 1920 году Киргизской (с 1925 г. – Казахской) АССР, входившей в состав РСФСР. В ожесточенных спорах о границах и составе населения своей части Азии активно участвовали партийно-советские работники будущего Казахстана.
Ходжанов, в частности, настаивал на включении в состав Кирреспублики ряда территорий, особенно Сыр-Дарьинской области Туркестанской АССР как, по его словам, "опорной" базы формирующейся казахской национальной государственности. В-третьих, в его "Записке" огромное значение придавалось решению так называемого "ташкентского вопроса". Ходжанов опирался здесь как на поддержку тогдашнего казахского партийного руководства, так и широких слоев коренного населения своей республики. В их представлении именно Ташкент должен был стать столицей рождающегося национального государства казахов. Отсюда вполне объяснима отраженная в "Записке" крайне негативная реакция Ходжанова на решения Средазбюро и оргбюро ЦК Компартии, которые утвердили "отнесение" Ташкента к территории Узбекистана. В качестве определенной уступки Москвы чаяниям казахов в своем послании в ЦК Ходжанов просил, сделав Ташкент столицей будущей Среднеазиатской Федерации, одновременно разрешить поместить в этом крупнейшем городе региона центральные учреждения Киргизской Республики.
Спор между Казахстаном и Узбекистаном из-за права на владение Ташкентом как потенциальной столицей своей республики завершился в 1930 году. В том году тогдашнему узбекскому руководству удалось перенести столицу Узбекистана из Самарканда в Ташкент.
28 сентября 1924 года Ходжанов был избран секретарем Казкрайкома, членом президиума ЦМК Казахстана. Однако менее чем через год он был обвинен в группировочной борьбе с националистическим уклоном и отозван из Казахстана.
Именно с этого времени в Казахстане начинает разворачиваться борьба за продолжение так называемой "ходжановщины". Все последующие годы Ходжанову приходилось отбиваться от нараставших обвинений, прямой травли и даже выступать с покаянными заявлениями.
Уже в бытность Ходжанова в Москве в ходе неутихающей в Казахстане кампании против "ходжановщины" он был обвинен в пособничестве оппозиции. Тогда, в марте 1927 года, секретарь Казкрайкома партии Ф. Голощекин получил письмо от Сталина. В нем он писал о Ходжанове: "У меня нет решительно никаких оснований обвинять его в сочувствии и тем более в принадлежности к оппозиции в ВКП(б). Я знаю, что у т. Ходжанова имеются пережитки националистического мировоззрения… В беседе со мной т. Ходжанов не отрицал наличия националистического уклона его работы в Казахстане. Он выразил свою готовность дать любое заявление в печати или в какой-либо другой форме о том, что он готов отказаться от своих ошибок. Я не сомневаюсь, что он эту свою готовность подкрепит немедленно делом, если это потребует от него крайком. Я думаю, что крайком должен помочь ему в этом деле".
Крайком не замедлил выполнить "просьбу" Сталина о "помощи" Ходжанову. К нему обратился с письмом член Казкрайкома У. Исаев, предложил дать ответ на ряд вопросов. Ответы на них были опубликованы в октябре 1928 года в печати.
Это "покаяние" помогло ему тогда сохранить свободу, он был оставлен в рядах партии. Внешне для самого Ходжанова как будто ничего не изменилось: после отзыва в Москву он назначался на высокие должности. В эти году он плодотворно продолжает заниматься литературой, научной, публицистической деятельностью. Он был редактором многих казахских газет. Многие его статьи вышли в свет под псевдонимом Токпак (Молот).
Но с 1929 года вновь начались нападки на Ходжанова в связи с его прошлым. Вынужденный защищаться, он апеллирует к Контрольной комиссии Компартии Узбекистана, к партколлегии ЦКК. В заявлениях он подробно анализирует свой жизненный путь, пытается доказать, что "не был антисоветским человеком, не обманывал партию, не двурушничал".
Но травля продолжалась. Теперь она исходила из Казахстана. В начале 1930 года в журнале "За партию" была опубликована статья секретаря крайкома Компартии Казахстана Ф. Голощекина. В ней, давая в целом высокую оценку достижениям советской власти в разрешении национального вопроса в Казахстане, он резко и крайне отрицательно охарактеризовал первый период существования Казахской Республики (1920–1925 гг.).
"Это время, – писал он, – характерно не партийным строительством, а господством группировок, господством идеологии Алашорды вне партии, господством идеологии ходжановщины, рыскуловщины и садвокасовщины, отражавших тогда алашординскую идеологию внутри партии.
Это время, когда руководство было в руках всех этих группировок националистов… Я утверждаю, что в то время трудно было найти коммуниста-казаха, который не принадлежал бы к какой-либо группировке…".

Характерная особенность Ходжанова – стремление отстаивать свою правоту в любых дискуссиях, – возможно, и стала роковой для него. В решении многих проблемных вопросов, затрагивающих судьбы народа, смело критиковал утверждения и домыслы Голощекина, не поддавался его давлению, до конца отстаивая перед ним свою позицию.
Он пытался публично отвечать, спорить, но его не слышали. Особая опасность таилась в том, что нарком НКВД Ежов в свое время, работая в Казахстане, лично приложил руку "к разоблачению ходжановщины".
…16 июля 1937 года поздно ночью в дверь его квартиры раздался требовательный стук. В прихожую вошли трое. Ходжанову был предъявлен ордер на арест и обыск. Следователи, ведшие "дело" Ходжанова, взяли его в оборот так, как это умели делать. Голословно обвинив его в связях с мифическими националистическим контрреволюционным подпольем и империалистическими разведками, они потребовали от него чистосердечного признания. Человек, находящийся тогда в застенках, знал или предполагал, что отсюда живым не выбраться, но надеялся на чудо, думая, что "чистосердечные признания" помогут спастись. Надежда, как известно, умирает последней. Так поступил и Султанбек Ходжанов. Его палачам только этого и было нужно.
5 июля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело по обвинению Султанбека Ходжанова. Он реабилитирован посмертно.

Тлеу КУЛЬБАЕВ, Алматы

26.05.2011