Нужно ли расширять ШОС?

Резюме: До недавнего времени все государства ШОС и большинство экспертов придерживались мнения, что от количественного роста числа участников стоит воздерживаться. Но бурное развитие событий в "регионе ответственности" делает актуальным вопрос о расширении организации.

За 10 лет существования Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) превратилась в активную и уважаемую региональную структуру, интерес к которой проявляют многие государства. Заметные успехи достигнуты в координации усилий по обеспечению региональной безопасности. Осуществляется военное сотрудничество, проводятся многосторонние антитеррористические учения, спецслужбы обмениваются чувствительной информацией, согласовывают общий список террористических организаций, ведут совместную борьбу с наркоторговлей. 20 лет назад едва ли можно было представить такой уровень доверия и сотрудничества между, например, Москвой и Пекином. Определенные достижения, хотя и не столь впечатляющие, есть в сфере экономики, культуры и образования.

Однако время ставит перед организацией новые задачи. По сути, сегодня решается вопрос: будет ли ШОС развиваться как клуб государств, деятельность которого ограничивается в основном заседаниями и громкими заявлениями, или же превратится в серьезный международный механизм, сравнимый по влиянию с АСЕАН или АТЭС, а, возможно, и превосходящий их. С учетом трудно предсказуемой ситуации в Центральной Азии, где нельзя исключить события, аналогичные "арабскому пробуждению", ШОС как наиболее весомая региональная организация может скоро оказаться более чем востребованной.

Также по темеЛабиринты исторической политики
Алексей Миллер Невеликая империя?
Алексей Левинсон Остров Россия (1)
Николай Спасский После дуумвирата: внешняя политика Москвы
Дмитрий Ефременко Последний мираж несменяемости
Аркадий Дубнов За 10 лет существования Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) превратилась в активную и уважаемую региональную структуру, интерес к которой проявляют многие государства. Заметные успехи достигнуты в координации усилий по обеспечению региональной безопасности. Осуществляется военное сотрудничество, проводятся многосторонние антитеррористические учения, спецслужбы обмениваются чувствительной информацией, согласовывают общий список террористических организаций, ведут совместную борьбу с наркоторговлей. 20 лет назад едва ли можно было представить такой уровень доверия и сотрудничества между, например, Москвой и Пекином. Определенные достижения, хотя и не столь впечатляющие, есть в сфере экономики, культуры и образования.
Однако время ставит перед организацией новые задачи. По сути, сегодня решается вопрос: будет ли ШОС развиваться как клуб государств, деятельность которого ограничивается в основном заседаниями и громкими заявлениями, или же превратится в серьезный международный механизм, сравнимый по влиянию с АСЕАН или АТЭС, а, возможно, и превосходящий их. С учетом трудно предсказуемой ситуации в Центральной Азии, где нельзя исключить события, аналогичные "арабскому пробуждению", ШОС как наиболее весомая региональная организация может скоро оказаться более чем востребованной.

Кого принимать?
До недавнего времени все государства ШОС и большинство экспертов придерживались мнения, что от количественного роста организации до поры до времени стоит воздерживаться, так как первоначально необходимо укрепить ее в существующем составе, наладить механизмы работы, набраться опыта. Именно поэтому в мае 2006 г. на заседании Совета министров иностранных дел (СМИД) ШОС была достигнута негласная договоренность о моратории на прием новых членов. Негласной она была потому, что, по сути, противоречила Хартии организации, провозглашавшей ее открытой. Этот мораторий подтверждался на заседаниях Совета глав государств ШОС (СГГ) в июне 2006 г. в Шанхае, в августе 2007 г. в Бишкеке и в июне 2010 г. в Ташкенте.
Между тем, интерес к ШОС в мире растет, прежде всего среди государств-наблюдателей. Еще в 2006 г. с просьбой о предоставлении статуса полноправного члена обратился Пакистан, в 2007 и 2008 гг. Иран, в 2010 г. Индия. Правда, вероятно, опасаясь отказа, что было бы для такой крупной страны сильнейшим ударом по самолюбию, Дели сделал это не в форме, зафиксированной в документах организации, а направив официальные письма министрам иностранных дел государств-членов. В 2009 г. на саммите в Екатеринбурге введен новый статус – "партнера по диалогу", его предоставили Шри-Ланке и Белоруссии. Интерес к установлению контактов проявляют Египет, Непал, Сербия, Катар, Азербайджан, Турция и другие страны.
Нежелание принимать новых членов объясняли техническими причинами: отсутствием механизма присоединения. Однако в июне 2010 г. на заседании СГГ в Ташкенте одобрено Положение о порядке приема новых членов. В документе четко сформулированы критерии, которым должен соответствовать претендент. Согласно Положению, государство, желающее стать полным членом ШОС, должно принадлежать к Евро-Азиатскому региону, иметь дипломатические отношения со всеми странами ШОС и поддерживать с ними активные торгово-экономические связи, обладать статусом наблюдателя или партнера по диалогу, не находиться под санкциями СБ ООН. Последний пункт на неопределенное время отсекает одного из активных заявителей – Иран. В сфере безопасности международные обязательства государства-претендента не должны противоречить международным договорам и иным документам, принятым ШОС. Кроме того, оно не должно находиться в состоянии вооруженного конфликта с другим государством или государствами.
После того как глава государства-кандидата направляет официальное обращение председателю Совета глав государств, СГГ по представлению СМИД принимает решение о начале процедуры приема. В "Меморандуме об обязательствах государства-заявителя в целях получения статуса члена" фиксируются обязательства по присоединению к международным договорам, действующим в рамках ШОС, а также организационно-финансовые условия членства. После выполнения содержащихся в Меморандуме обязательств СГГ принимает решение о предоставлении статуса государства-члена ШОС, а в случае их невыполнения может приостановить или прекратить процедуру приема. На саммите в Астане в июне 2011 г. предполагается принять типовой Меморандум, что станет последним шагом в создании формальной базы для приема новых членов.
В последнее время ряд государств изменил отношение к мораторию на прием новых членов. Так, Таджикистан по культурно-историческим причинам поддерживает заявку Ирана. Именно поэтому в Душанбе до последнего возражали против включения в Положение о порядке приема новых членов критерия об отсутствии санкций СБ ООН. Однако, в конце концов, Таджикистану пришлось уступить давлению остальных, опасавшихся, что принятие Тегерана поведет организацию к серьезной конфронтации с Западом.
После отсечения Ирана основным сторонником расширения стала выступать Россия. На саммите в Душанбе в 2008 г. она инициировала создание специальной группы экспертов, которая и подготовила проекты документов о вступлении. На саммите в Астане Россия, скорее всего, выступит за прекращение временного моратория на прием новых членов.
Российская позиция связана с активной поддержкой кандидатуры Индии, которая зафиксирована в тексте российско-индийской декларации об углублении стратегического партнерства, подписанной во время официального визита в Россию в декабре 2009 г. премьер-министра Республики Индия Маномохана Сингха. Присоединение такой крупной и в целом успешно развивающейся страны, как Индия превратило бы ШОС в самую большую международную структуру в мире после ООН по совокупному населению входящих в нее государств. Значительно увеличился бы политический вес организации, а также ее экономическая привлекательность для развивающихся стран.
Одна из основных задач ШОС – интенсификация сотрудничества в Центральной Азии (ЦА). Члены ШОС разделяют следующие общие цели: 1) поддержание политической стабильности в государствах региона; 2) сохранение у власти светских режимов как альтернативы радикальному исламизму, 3) ускоренное экономическое развитие государств ЦА как основы политической стабильности. Для достижения этих целей Россия активно сотрудничает в рамках ШОС с Китаем, причем Пекин признает традиционные российские интересы в регионе, а Москва приветствует стабилизирующее китайское экономическое присутствие. Тем не менее, некоторые в России опасаются слишком быстрого усиления экономической роли Китая в ЦА. Вступление Индии с этой точки зрения можно только приветствовать, так как она способна внести значительный вклад в развитие стран региона и способствовать диверсификации их внешнеэкономических связей.
Интересы Дели в ЦА полностью совпадают с интересами членов ШОС, а задачи развития самой Индии вполне отвечают задачам организации. Индия – светское государство, активно борющееся с этническим национализмом, сепаратизмом и религиозным экстремизмом. Она на своем опыте хорошо знает, что такое угроза терроризма. Последние десятилетия Индия успешно развивает экономику, причем ее уникальная, ориентированная на внутренний рынок экономическая модель, показавшая свои преимущества во время нынешнего мирового кризиса, дополняла бы другие варианты развития государств – членов ШОС. Для самого Дели отношения с Россией, Китаем и Центральной Азией всегда были приоритетными.
Прием Индии способствовал бы стабилизации положения и ускоренному экономическому развитию государств Центральной Азии. Страна имеет длительную историю взаимоотношений с этим регионом. Были времена, когда ЦА, Афганистан и северные области Индии входили в состав одного государства. Индия и сегодня активно развивает связи с Центральной Азией, осуществляет здесь серьезные инвестиции. Укрепление ее экономических позиций в ЦА не противоречило бы интересам других государств ШОС, но служило бы общей цели – экономическому развитию региона, одновременно уравновешивая растущее влияние Запада, в особенности Европейского союза. Не следует сбрасывать со счета и позитивное политическое влияние Дели, ведь Индия – крупнейшая в мире демократия, сумевшая сохранить собственные ценности и специфику.
Индия способна внести большой вклад и в деятельность ШОС по стабилизации положения в Афганистане. Дели уже вложил в проекты реконструкции Афганистана более миллиарда долларов и мог бы оказать значительную поддержку программам ШОС, направленным на развитие афганской экономики. В геополитическом плане важным результатом полноценного подключения Индии к деятельности ШОС стало бы смещение ее заинтересованности в партнерстве от Запада к России и государствам Азии.
Главным оппонентом идеи о приеме Индии в ШОС выступает Пекин. Первый из выдвигаемых им аргументов сводится к тому, что прием такой крупной страны изменит лицо сравнительно молодой организации и еще более затруднит и так непростой процесс принятия решений. С этим аргументом ранее соглашалась и Москва. Действительно, в ШОС придется вводить третий язык – английский, расширять состав Секретариата и Региональной антитеррористической структуры и т.п. Но учитывая в том числе и значительный финансовый потенциал Дели, проблемы можно решить. Вероятно, Индия будет обладать равной с российской и китайской квотой в постоянно действующих органах, но вносить и соответствующую долю в общий бюджет. В любом случае, перечисленные выше выгоды от присоединения значительно превышают организационные трудности.
Реальная причина сомнений Китая – сложные двусторонние отношения с Индией. Однако в последнее время на этом направлении наметилось улучшение. А работа этих двух великих азиатских держав в одной международной организации способствует интенсификации конструктивного диалога Пекина и Дели.
Конечно, России и Китаю, которые просто по своим масштабам считаются лидерами ШОС, придется потесниться. Но необходимо принять стратегическое решение. Что важнее: собственное влияние внутри ШОС или рост ее влияния в мире? Если для страны важнее исключительно собственное влияние, зачем вообще вступать в международные объединения? Между тем, влиятельность международной организации, в которой та или иная страна состоит, ведет и к росту международного престижа самого этого государства.
Именно так рассуждали в большинстве наиболее значимых международных структур, принимая решение о расширении: в НАТО, ЕС и АСЕАН. Расширение действительно принесло им некоторые проблемы: рост бюрократии, сложности в достижении консенсуса при принятии решений, снижение уровня управляемости и оперативности, изменение соотношения сил внутри организаций, часто не в пользу основателей. Тем не менее, во всех трех упомянутых объединениях решение о расширении было принято, так как позитивный эффект перекрывал негативный.
С той же точки зрения можно было бы приветствовать и вступление в ШОС Пакистана, подавшего официальную заявку раньше Индии. Конечно, экономическая роль Пакистана была бы не столь велика, однако Исламабад играет ключевую роль в афганском урегулировании и обладает значительным экономическим и политическим весом в регионе. Кроме того, присоединение Пакистана, поддерживающего тесные отношения с КНР, могло бы способствовать согласию Пекина на принятие Индии. Во время визита в Москву президента Пакистана Асифа Али Зардари в мае 2011 г. Дмитрий Медведев публично выскзался за прием Исламабада в ШОС.
Конечно, перенесение в ШОС индо-пакистанских разногласий несет вызов молодой организации. В то же время необходимо учитывать, что и Индия, и Пакистан состоят в Южно-Азиатской ассоциации регионального сотрудничества (СААРК), что не мешает ее работе. Как и в случае с Китаем, взаимодействие Индии и Пакистана в еще одной международной структуре должна способствовать налаживанию конструктивного диалога между Дели и Исламабадом.
Пекин также настроен на подключение к ШОС Монголии и Туркменистана. В принципе, против этого никто не возражает. Принятие Монголии, довольно активно сотрудничающей в качестве наблюдателя, закрыло бы единственную территориальную брешь в самом центре пространства ШОС. Туркменистан, обладающий, как и Монголия, значительными природными ресурсами, мог бы играть важную роль в энергетическом сотрудничестве. Кроме того, последнее время эта страна проявляет активность на афганском направлении, и недавно выступила с инициативой начать в Ашхабаде переговоры в рамках внутриафганского диалога, ссылаясь на опыт проведения переговоров по урегулированию в Таджикистане. Впрочем, ни Монголия, ни Туркменистан большого интереса к полноправному членству в ШОС не проявляют и официального обращения по этому поводу не направляли. Можно было бы только приветствовать усилия Пекина по стимулированию интереса Улан-Батора и Ашхабада к участию.
Последнее время ШОС активно подключается к решению проблем вокруг Афганистана. В связи с этим представляется, что существующий механизм контактной группы ШОС – Афганистан уже недостаточен, необходимо подумать о предоставлении Афганистану по крайней мере статуса наблюдателя.

Как работать?
Противники расширения ШОС говорят, что чем больше участников, тем сложнее управление организацией и менее эффективен ее аппарат. Однако это не всегда так. Аппарат изначально страдает недостаточной эффективностью, и расширение парадоксальным образом может дать толчок к его реформе. Принятие других стран уже будет означать серьезные изменения, к тому же новички посмотрят на устройство постоянных органов свежим взглядом.
В чем проблема постоянных органов, прежде всего Секретариата, расположенного в Пекине? Сегодня он, по сути, не является самостоятельным органом международной организации, проводящим собственный курс. Это конгломерат представителей государств-членов, МИДы которых могут в любое время направить туда на работу любого сотрудника или отозвать его. Естественно, такие сотрудники в реальности подчиняются в большей степени не генеральному секретарю, а национальным министерствам. Любой мельчайший вопрос, типа командировки на мероприятие в другой стране или выделения небольшой суммы из бюджета, должен согласовываться со СМИД. В этих условиях в Секретариате отсутствует корпоративная этика, у структуры нет собственного лица и корпоративных интересов. От такого органа вряд ли можно ожидать разработки стратегических планов и предложений, отличных от тех, что предлагает та или иная страна.
Между тем, опыт большинства эффективных международных организаций (ООН, ЕС, АСЕАН и др.) показывает, что сотрудники их постоянных органов должны быть международными чиновниками, то есть не зависеть от своих правительств. Для проведения линии государства, например, в ООН, существует национальный представитель. Сотрудник же ООН, будь он гражданином России, Франции, США или Камеруна, подчиняется руководителю в организации, а не посольству своей страны. Только в этих условиях он может думать об интересах организации в целом и активно продвигать их.
Для реформы Секретариата ШОС нужно, во-первых, предоставить этому органу право без оглядки на СМИД и МИДы стран-членов распоряжаться бюджетом ШОС, и, во-вторых, организовать прием на все должности по конкурсу и по контракту, действие которого раньше срока его истечения можно прекратить лишь по решению самого Секретариата. Нужно предусмотреть возможность обжалования трудовых конфликтов в суде государства пребывания Секретариата либо в специально созданном органе ШОС. При этом квоты на занятие должностей гражданами той или иной страны вполне могут быть сохранены.
Конечно, в этом случае правительства потеряют полный контроль над своими гражданами, работающими в Секретариате. Но это послужит оздоровлению организации. Ведь не секрет, что порой Секретариат рассматривается как место, куда можно направить не лучшего работника, а того, кто не слишком необходим МИДу (либо перед пенсией, либо в связи с его недостаточной активностью, либо по другим причинам).
Другой организационный вопрос – реформа консенсусного метода принятия решений. Уже сегодня формальное понимание консенсуса позволяет Узбекистану фактически блокировать сотрудничество в экономической и культурной сферах. Ташкент категорически отказывается участвовать в образовательных программах (в частности, в Университете ШОС), а также в Молодежном совете ШОС. Конечно, позицию всех членов ШОС необходимо уважать, вызвана ли она нежеланием чуждого влияния в молодежной среде или реальными опасениями относительно качества образования в других странах. Например, в Узбекистане нежелание идти на взаимное признание дипломов о высшем образовании объясняют тем, что в некоторых странах ШОС дипломы продаются в подземных переходах.
Но отсутствие интереса к совместным проектам со стороны одного члена не должно блокировать возможность сотрудничества между остальными. Здесь можно воспользоваться опытом других международных организаций. Например, в Уставе АСЕАН (ст. 20) имеется положение о том, что если не удается достичь консенсуса по какому-то вопросу, он может быть передан на рассмотрение саммита. На практике действует механизм, согласно которому государства, не заинтересованные в том или ином проекте, просто не участвуют в нем, не мешая при этом другим. Опыт же Евросоюза показывает, что расширение организации ведет к постепенному отходу от принципа консенсуса.
Экономика – наиболее слабое направление деятельности ШОС, многосторонние программы фактически отсутствуют. В отчетах обычно фигурируют цифры двустороннего сотрудничества, которое, в принципе, развивалось бы и без ШОС (хотя ее существование и оказывает стимулирующее воздействие). О необходимости интенсификации экономического взаимодействия президент Дмитрий Медведев говорил как на Екатеринбургском (2009), так и на Ташкентском (2010) саммитах организации.
Подключение таких крупных экономик, как индийская и пакистанская, к ШОС могли бы стимулировать экономическое сотрудничество, дать толчок к началу реализации многосторонних проектов. Обе эти страны обладают солидным потенциалом в экономической, научной и культурно-образовательной области.
Основная проблема экономического сотрудничества – отсутствие механизма финансирования многосторонних проектов. Бюджет ШОС слишком скромен, да и не предназначен для этих целей. Давно ведутся разговоры о Фонде или Банке развития ШОС, однако пока безрезультатно. Китай фактически настаивает на создании банка, в котором голоса распределялись бы в зависимости от размера взноса. Другие опасаются, что взнос Китая окажется наибольшим, и Пекин будет контролировать банк и использовать его средства в своих интересах.
Россия предлагает Фонд развития (специальный счет) как механизм финансирования предпроектных работ, прежде всего в таких областях, как энергетика, транспорт, высокие технологии. При этом предполагается, что реализация самих проектов будет фиксироваться Межбанковским объединением ШОС. Ряд российских министерств полагает, что в случае создания банка Китай, обладающий бЧльшими финансовыми возможностями, будет в нем доминировать, а российским интересам скорее отвечает активное использование созданного в рамках ЕврАзЭс Евразийского банка развития, в котором российская доля значительно превышает доли других участников.
Такая позиция представляется недальновидной. Банк ШОС с участием Китая обладал бы более значительными финансовыми возможностями, чем Евразийский банк развития (где активным участником кроме России является лишь Казахстан), причем часть средств можно было бы направлять и на проекты в России. Кроме того, Москва получила бы возможность влиять на китайское финансовое участие в проектах в рамках ШОС, тогда как сегодня Пекин и так уже в одностороннем порядке выделяет значительные средства на льготные кредиты среднеазиатским членам ШОС (на данный момент более 10 млрд долларов), но исключительно в собственных интересах, без какого-либо участия Москвы. Как раз сегодняшняя ситуация, а не создание банка, ведет к экономическому доминированию Китая в регионе. Что касается способности и желания финансировать крупные многосторонние проекты Межбанковским объединением ШОС, то оно представляется сомнительным. К тому же соотношение сил в нем не отличается от соотношения финансовых возможностей государств ШОС в целом.
В интересах России согласиться на создание банка развития ШОС, предусмотрев при этом, чтобы Китай и Россия вносили в его капитал равные доли (по образцу бюджета ШОС), и, соответственно, обладали равным числом голосов. Принятие Индии в ШОС с этой точки зрения было бы также крайне полезно, так как и она могла бы внести в банк долю, равную китайской и российской, и тем самым исключить возможность чьего-либо одностороннего доминирования.

Кого принимать?

До недавнего времени все государства ШОС и большинство экспертов придерживались мнения, что от количественного роста организации до поры до времени стоит воздерживаться, так как первоначально необходимо укрепить ее в существующем составе, наладить механизмы работы, набраться опыта. Именно поэтому в мае 2006 г. на заседании Совета министров иностранных дел (СМИД) ШОС была достигнута негласная договоренность о моратории на прием новых членов. Негласной она была потому, что, по сути, противоречила Хартии организации, провозглашавшей ее открытой. Этот мораторий подтверждался на заседаниях Совета глав государств ШОС (СГГ) в июне 2006 г. в Шанхае, в августе 2007 г. в Бишкеке и в июне 2010 г. в Ташкенте.

Между тем, интерес к ШОС в мире растет, прежде всего среди государств-наблюдателей. Еще в 2006 г. с просьбой о предоставлении статуса полноправного члена обратился Пакистан, в 2007 и 2008 гг. Иран, в 2010 г. Индия. Правда, вероятно, опасаясь отказа, что было бы для такой крупной страны сильнейшим ударом по самолюбию, Дели сделал это не в форме, зафиксированной в документах организации, а направив официальные письма министрам иностранных дел государств-членов. В 2009 г. на саммите в Екатеринбурге введен новый статус – "партнера по диалогу", его предоставили Шри-Ланке и Белоруссии. Интерес к установлению контактов проявляют Египет, Непал, Сербия, Катар, Азербайджан, Турция и другие страны.

Нежелание принимать новых членов объясняли техническими причинами: отсутствием механизма присоединения. Однако в июне 2010 г. на заседании СГГ в Ташкенте одобрено Положение о порядке приема новых членов. В документе четко сформулированы критерии, которым должен соответствовать претендент. Согласно Положению, государство, желающее стать полным членом ШОС, должно принадлежать к Евро-Азиатскому региону, иметь дипломатические отношения со всеми странами ШОС и поддерживать с ними активные торгово-экономические связи, обладать статусом наблюдателя или партнера по диалогу, не находиться под санкциями СБ ООН. Последний пункт на неопределенное время отсекает одного из активных заявителей – Иран. В сфере безопасности международные обязательства государства-претендента не должны противоречить международным договорам и иным документам, принятым ШОС. Кроме того, оно не должно находиться в состоянии вооруженного конфликта с другим государством или государствами.

После того как глава государства-кандидата направляет официальное обращение председателю Совета глав государств, СГГ по представлению СМИД принимает решение о начале процедуры приема. В "Меморандуме об обязательствах государства-заявителя в целях получения статуса члена" фиксируются обязательства по присоединению к международным договорам, действующим в рамках ШОС, а также организационно-финансовые условия членства. После выполнения содержащихся в Меморандуме обязательств СГГ принимает решение о предоставлении статуса государства-члена ШОС, а в случае их невыполнения может приостановить или прекратить процедуру приема. На саммите в Астане в июне 2011 г. предполагается принять типовой Меморандум, что станет последним шагом в создании формальной базы для приема новых членов.

В последнее время ряд государств изменил отношение к мораторию на прием новых членов. Так, Таджикистан по культурно-историческим причинам поддерживает заявку Ирана. Именно поэтому в Душанбе до последнего возражали против включения в Положение о порядке приема новых членов критерия об отсутствии санкций СБ ООН. Однако, в конце концов, Таджикистану пришлось уступить давлению остальных, опасавшихся, что принятие Тегерана поведет организацию к серьезной конфронтации с Западом.

После отсечения Ирана основным сторонником расширения стала выступать Россия. На саммите в Душанбе в 2008 г. она инициировала создание специальной группы экспертов, которая и подготовила проекты документов о вступлении. На саммите в Астане Россия, скорее всего, выступит за прекращение временного моратория на прием новых членов.

Российская позиция связана с активной поддержкой кандидатуры Индии, которая зафиксирована в тексте российско-индийской декларации об углублении стратегического партнерства, подписанной во время официального визита в Россию в декабре 2009 г. премьер-министра Республики Индия Маномохана Сингха. Присоединение такой крупной и в целом успешно развивающейся страны, как Индия превратило бы ШОС в самую большую международную структуру в мире после ООН по совокупному населению входящих в нее государств. Значительно увеличился бы политический вес организации, а также ее экономическая привлекательность для развивающихся стран.

Одна из основных задач ШОС – интенсификация сотрудничества в Центральной Азии (ЦА). Члены ШОС разделяют следующие общие цели: 1) поддержание политической стабильности в государствах региона; 2) сохранение у власти светских режимов как альтернативы радикальному исламизму, 3) ускоренное экономическое развитие государств ЦА как основы политической стабильности. Для достижения этих целей Россия активно сотрудничает в рамках ШОС с Китаем, причем Пекин признает традиционные российские интересы в регионе, а Москва приветствует стабилизирующее китайское экономическое присутствие. Тем не менее, некоторые в России опасаются слишком быстрого усиления экономической роли Китая в ЦА. Вступление Индии с этой точки зрения можно только приветствовать, так как она способна внести значительный вклад в развитие стран региона и способствовать диверсификации их внешнеэкономических связей.

Интересы Дели в ЦА полностью совпадают с интересами членов ШОС, а задачи развития самой Индии вполне отвечают задачам организации. Индия – светское государство, активно борющееся с этническим национализмом, сепаратизмом и религиозным экстремизмом. Она на своем опыте хорошо знает, что такое угроза терроризма. Последние десятилетия Индия успешно развивает экономику, причем ее уникальная, ориентированная на внутренний рынок экономическая модель, показавшая свои преимущества во время нынешнего мирового кризиса, дополняла бы другие варианты развития государств – членов ШОС. Для самого Дели отношения с Россией, Китаем и Центральной Азией всегда были приоритетными.

Прием Индии способствовал бы стабилизации положения и ускоренному экономическому развитию государств Центральной Азии. Страна имеет длительную историю взаимоотношений с этим регионом. Были времена, когда ЦА, Афганистан и северные области Индии входили в состав одного государства. Индия и сегодня активно развивает связи с Центральной Азией, осуществляет здесь серьезные инвестиции. Укрепление ее экономических позиций в ЦА не противоречило бы интересам других государств ШОС, но служило бы общей цели – экономическому развитию региона, одновременно уравновешивая растущее влияние Запада, в особенности Европейского союза. Не следует сбрасывать со счета и позитивное политическое влияние Дели, ведь Индия – крупнейшая в мире демократия, сумевшая сохранить собственные ценности и специфику.

Индия способна внести большой вклад и в деятельность ШОС по стабилизации положения в Афганистане. Дели уже вложил в проекты реконструкции Афганистана более миллиарда долларов и мог бы оказать значительную поддержку программам ШОС, направленным на развитие афганской экономики. В геополитическом плане важным результатом полноценного подключения Индии к деятельности ШОС стало бы смещение ее заинтересованности в партнерстве от Запада к России и государствам Азии.

Главным оппонентом идеи о приеме Индии в ШОС выступает Пекин. Первый из выдвигаемых им аргументов сводится к тому, что прием такой крупной страны изменит лицо сравнительно молодой организации и еще более затруднит и так непростой процесс принятия решений. С этим аргументом ранее соглашалась и Москва. Действительно, в ШОС придется вводить третий язык – английский, расширять состав Секретариата и Региональной антитеррористической структуры и т.п. Но учитывая в том числе и значительный финансовый потенциал Дели, проблемы можно решить. Вероятно, Индия будет обладать равной с российской и китайской квотой в постоянно действующих органах, но вносить и соответствующую долю в общий бюджет. В любом случае, перечисленные выше выгоды от присоединения значительно превышают организационные трудности.

Реальная причина сомнений Китая – сложные двусторонние отношения с Индией. Однако в последнее время на этом направлении наметилось улучшение. А работа этих двух великих азиатских держав в одной международной организации способствует интенсификации конструктивного диалога Пекина и Дели.

Конечно, России и Китаю, которые просто по своим масштабам считаются лидерами ШОС, придется потесниться. Но необходимо принять стратегическое решение. Что важнее: собственное влияние внутри ШОС или рост ее влияния в мире? Если для страны важнее исключительно собственное влияние, зачем вообще вступать в международные объединения? Между тем, влиятельность международной организации, в которой та или иная страна состоит, ведет и к росту международного престижа самого этого государства.

Именно так рассуждали в большинстве наиболее значимых международных структур, принимая решение о расширении: в НАТО, ЕС и АСЕАН. Расширение действительно принесло им некоторые проблемы: рост бюрократии, сложности в достижении консенсуса при принятии решений, снижение уровня управляемости и оперативности, изменение соотношения сил внутри организаций, часто не в пользу основателей. Тем не менее, во всех трех упомянутых объединениях решение о расширении было принято, так как позитивный эффект перекрывал негативный.

С той же точки зрения можно было бы приветствовать и вступление в ШОС Пакистана, подавшего официальную заявку раньше Индии. Конечно, экономическая роль Пакистана была бы не столь велика, однако Исламабад играет ключевую роль в афганском урегулировании и обладает значительным экономическим и политическим весом в регионе. Кроме того, присоединение Пакистана, поддерживающего тесные отношения с КНР, могло бы способствовать согласию Пекина на принятие Индии. Во время визита в Москву президента Пакистана Асифа Али Зардари в мае 2011 г. Дмитрий Медведев публично выскзался за прием Исламабада в ШОС.

Конечно, перенесение в ШОС индо-пакистанских разногласий несет вызов молодой организации. В то же время необходимо учитывать, что и Индия, и Пакистан состоят в Южно-Азиатской ассоциации регионального сотрудничества (СААРК), что не мешает ее работе. Как и в случае с Китаем, взаимодействие Индии и Пакистана в еще одной международной структуре должна способствовать налаживанию конструктивного диалога между Дели и Исламабадом.

Пекин также настроен на подключение к ШОС Монголии и Туркменистана. В принципе, против этого никто не возражает. Принятие Монголии, довольно активно сотрудничающей в качестве наблюдателя, закрыло бы единственную территориальную брешь в самом центре пространства ШОС. Туркменистан, обладающий, как и Монголия, значительными природными ресурсами, мог бы играть важную роль в энергетическом сотрудничестве. Кроме того, последнее время эта страна проявляет активность на афганском направлении, и недавно выступила с инициативой начать в Ашхабаде переговоры в рамках внутриафганского диалога, ссылаясь на опыт проведения переговоров по урегулированию в Таджикистане. Впрочем, ни Монголия, ни Туркменистан большого интереса к полноправному членству в ШОС не проявляют и официального обращения по этому поводу не направляли. Можно было бы только приветствовать усилия Пекина по стимулированию интереса Улан-Батора и Ашхабада к участию.

Последнее время ШОС активно подключается к решению проблем вокруг Афганистана. В связи с этим представляется, что существующий механизм контактной группы ШОС – Афганистан уже недостаточен, необходимо подумать о предоставлении Афганистану по крайней мере статуса наблюдателя.

Как работать?

Противники расширения ШОС говорят, что чем больше участников, тем сложнее управление организацией и менее эффективен ее аппарат. Однако это не всегда так. Аппарат изначально страдает недостаточной эффективностью, и расширение парадоксальным образом может дать толчок к его реформе. Принятие других стран уже будет означать серьезные изменения, к тому же новички посмотрят на устройство постоянных органов свежим взглядом.

В чем проблема постоянных органов, прежде всего Секретариата, расположенного в Пекине? Сегодня он, по сути, не является самостоятельным органом международной организации, проводящим собственный курс. Это конгломерат представителей государств-членов, МИДы которых могут в любое время направить туда на работу любого сотрудника или отозвать его. Естественно, такие сотрудники в реальности подчиняются в большей степени не генеральному секретарю, а национальным министерствам. Любой мельчайший вопрос, типа командировки на мероприятие в другой стране или выделения небольшой суммы из бюджета, должен согласовываться со СМИД. В этих условиях в Секретариате отсутствует корпоративная этика, у структуры нет собственного лица и корпоративных интересов. От такого органа вряд ли можно ожидать разработки стратегических планов и предложений, отличных от тех, что предлагает та или иная страна.

Между тем, опыт большинства эффективных международных организаций (ООН, ЕС, АСЕАН и др.) показывает, что сотрудники их постоянных органов должны быть международными чиновниками, то есть не зависеть от своих правительств. Для проведения линии государства, например, в ООН, существует национальный представитель. Сотрудник же ООН, будь он гражданином России, Франции, США или Камеруна, подчиняется руководителю в организации, а не посольству своей страны. Только в этих условиях он может думать об интересах организации в целом и активно продвигать их.

Для реформы Секретариата ШОС нужно, во-первых, предоставить этому органу право без оглядки на СМИД и МИДы стран-членов распоряжаться бюджетом ШОС, и, во-вторых, организовать прием на все должности по конкурсу и по контракту, действие которого раньше срока его истечения можно прекратить лишь по решению самого Секретариата. Нужно предусмотреть возможность обжалования трудовых конфликтов в суде государства пребывания Секретариата либо в специально созданном органе ШОС. При этом квоты на занятие должностей гражданами той или иной страны вполне могут быть сохранены.

Конечно, в этом случае правительства потеряют полный контроль над своими гражданами, работающими в Секретариате. Но это послужит оздоровлению организации. Ведь не секрет, что порой Секретариат рассматривается как место, куда можно направить не лучшего работника, а того, кто не слишком необходим МИДу (либо перед пенсией, либо в связи с его недостаточной активностью, либо по другим причинам).

Другой организационный вопрос – реформа консенсусного метода принятия решений. Уже сегодня формальное понимание консенсуса позволяет Узбекистану фактически блокировать сотрудничество в экономической и культурной сферах. Ташкент категорически отказывается участвовать в образовательных программах (в частности, в Университете ШОС), а также в Молодежном совете ШОС. Конечно, позицию всех членов ШОС необходимо уважать, вызвана ли она нежеланием чуждого влияния в молодежной среде или реальными опасениями относительно качества образования в других странах. Например, в Узбекистане нежелание идти на взаимное признание дипломов о высшем образовании объясняют тем, что в некоторых странах ШОС дипломы продаются в подземных переходах.

Но отсутствие интереса к совместным проектам со стороны одного члена не должно блокировать возможность сотрудничества между остальными. Здесь можно воспользоваться опытом других международных организаций. Например, в Уставе АСЕАН (ст. 20) имеется положение о том, что если не удается достичь консенсуса по какому-то вопросу, он может быть передан на рассмотрение саммита. На практике действует механизм, согласно которому государства, не заинтересованные в том или ином проекте, просто не участвуют в нем, не мешая при этом другим. Опыт же Евросоюза показывает, что расширение организации ведет к постепенному отходу от принципа консенсуса.

Экономика – наиболее слабое направление деятельности ШОС, многосторонние программы фактически отсутствуют. В отчетах обычно фигурируют цифры двустороннего сотрудничества, которое, в принципе, развивалось бы и без ШОС (хотя ее существование и оказывает стимулирующее воздействие). О необходимости интенсификации экономического взаимодействия президент Дмитрий Медведев говорил как на Екатеринбургском (2009), так и на Ташкентском (2010) саммитах организации.

Подключение таких крупных экономик, как индийская и пакистанская, к ШОС могли бы стимулировать экономическое сотрудничество, дать толчок к началу реализации многосторонних проектов. Обе эти страны обладают солидным потенциалом в экономической, научной и культурно-образовательной области.

Основная проблема экономического сотрудничества – отсутствие механизма финансирования многосторонних проектов. Бюджет ШОС слишком скромен, да и не предназначен для этих целей. Давно ведутся разговоры о Фонде или Банке развития ШОС, однако пока безрезультатно. Китай фактически настаивает на создании банка, в котором голоса распределялись бы в зависимости от размера взноса. Другие опасаются, что взнос Китая окажется наибольшим, и Пекин будет контролировать банк и использовать его средства в своих интересах.

Россия предлагает Фонд развития (специальный счет) как механизм финансирования предпроектных работ, прежде всего в таких областях, как энергетика, транспорт, высокие технологии. При этом предполагается, что реализация самих проектов будет фиксироваться Межбанковским объединением ШОС. Ряд российских министерств полагает, что в случае создания банка Китай, обладающий бЧльшими финансовыми возможностями, будет в нем доминировать, а российским интересам скорее отвечает активное использование созданного в рамках ЕврАзЭс Евразийского банка развития, в котором российская доля значительно превышает доли других участников.

Такая позиция представляется недальновидной. Банк ШОС с участием Китая обладал бы более значительными финансовыми возможностями, чем Евразийский банк развития (где активным участником кроме России является лишь Казахстан), причем часть средств можно было бы направлять и на проекты в России. Кроме того, Москва получила бы возможность влиять на китайское финансовое участие в проектах в рамках ШОС, тогда как сегодня Пекин и так уже в одностороннем порядке выделяет значительные средства на льготные кредиты среднеазиатским членам ШОС (на данный момент более 10 млрд долларов), но исключительно в собственных интересах, без какого-либо участия Москвы. Как раз сегодняшняя ситуация, а не создание банка, ведет к экономическому доминированию Китая в регионе. Что касается способности и желания финансировать крупные многосторонние проекты Межбанковским объединением ШОС, то оно представляется сомнительным. К тому же соотношение сил в нем не отличается от соотношения финансовых возможностей государств ШОС в целом.

В интересах России согласиться на создание банка развития ШОС, предусмотрев при этом, чтобы Китай и Россия вносили в его капитал равные доли (по образцу бюджета ШОС), и, соответственно, обладали равным числом голосов. Принятие Индии в ШОС с этой точки зрения было бы также крайне полезно, так как и она могла бы внести в банк долю, равную китайской и российской, и тем самым исключить возможность чьего-либо одностороннего доминирования.

Россия и стабильность в Центральной Азии
А.В. Лукин – д. и. н., директор Центра исследований Восточной Азии и Шанхайской организации сотрудничества Института международных исследований МГИМО (У) МИД России.

11 июня 2011