Диверсифицированный Туркменистан: "Восточное партнерство" с ЕС

Гапур Таджиев

Политическая элита Туркменистана, по всей видимости, путем расширения сотрудничества с Евросоюзом и США пытается обезопасить свою систему власти, которая не так уж и устойчива, как кажется на первый взгляд.

"Эпоха Возрождения", пришедшая на смену "Золотому веку", выявила новую тенденцию в отношениях Туркменистана с окружающим миром. Она состоит в "диверсификации" экономики, политики и других сфер жизнедеятельности страны. В рамках новой политики, пришедшей на смену консерватизму Сапармурата Ниязова, руководство Туркменистана с 2007 года заметно активизировало сотрудничество с Западом, в частности с Европейским союзом (ЕС).

Надо сказать, Туркменистан одним из последних на постсоветском пространстве обратил свой взор на ЕС, тогда как в других странах пик интереса к Европе пришелся в основном на конец 1990-ых - начало 2000-ых. Именно в те годы и были заложены основы стратегии ЕС на постсоветском пространстве, которые позднее оформились в реальные проекты и инициативы.

Одним и таких проектов стало "Восточное партнерство". Инициаторами создания проекта, в задачи которого входила бы реализация интеграционных инициатив по отношению к еще не вошедшим в состав ЕС и НАТО постсоветским республикам, выступили Польша и Швеция на саммите ЕС в мае 2008 года. Тогда же была озвучена и главная цель проекта: сближение ЕС с шестью странами бывшего Советского союза (Азербайджаном, Арменией, Белоруссией, Грузией, Молдовой и Украиной). Предполагалось, что проект станет своеобразной ступенькой к полной интеграции этих стран в Европу. Официально заявленные цели "Восточного партнерства" состояли в "значительном повышении уровня политического взаимодействия, в том числе в обеспечении возможности заключения ассоциативных соглашений нового поколения, глубокой интеграции экономик восточных партнеров в экономику Евросоюза, упрощении визовых процедур для граждан государств-партнеров при въезде в Евросоюз при условии соблюдения всех касающихся безопасности требований, реализации совместных усилий в области энергобезопасности в интересах всех участников партнерства, а также в увеличении объема финансовой помощи". Нетрудно догадаться, что основной смысл этой пространной формулировки сводится к двум факторам: повышению уровня политического взаимодействия и усилиям в области энергобезопасности Евросоюза.

Что же Евросоюз предложил странам "Восточного партнерства" в области энергобезопасности? Прежде всего, заключить с ЕС долгосрочные двусторонние соглашения по энергоснабжению и транзиту. Далее, провести региональную интеграцию энергетической инфраструктуры восточноевропейских участников партнерства, а дальше, после модернизации и реконструкции сети нефтяного и газового транзита, обеспечить совместимость энергетической сферы Азербайджана с энергетическим рынком ЕС при полной интеграции инфраструктуры.

Справедливости ради стоит отметить, что "Восточное партнерство", по своей сути, не представляет ничего нового. Этот проект является составной частью действующей с 2003 года европейской политики соседства, членами которой вышеназванные страны являются уже несколько лет. Однако успешность этого проекта без вовлечения в него "углеводородных" стран - Казахстана, Туркменистана и Узбекистана - была бы сомнительной. С этой целью и была создана "Центральноазиатская стратегия" как дополнение к "Восточному партнерству".

Что касается Туркменистана, то эта страна для Евросоюза представляет особый интерес. Прежде всего, Туркменистан с географической точки зрения является одним из ключевых государств, причем не только Центральноазиатского региона, но и Азиатского континента в целом. Эта небольшая пустынная страна обладает значительными запасами углеводородов, жизненно необходимых Евросоюзу для обеспечения энергобезопасности.

В этой связи посетивший в середине января 2011 года Баку и Ашхабад глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу еще раз отметил заинтересованность ЕС "в обеспечении долгосрочной безопасности и диверсификации поставок энергоресурсов в Европу". Воплощением этой идеи призван стать проект Евросоюза "Южный газовый коридор", более известный как "Набукко". "Я намерен приложить всевозможные усилия для реализации проекта "Южный газовый коридор", который будет доставлять газ из Каспийского региона непосредственно к европейским потребителям. Я уверен, что вместе мы сможем создать необходимые условия для того, чтобы претворить в жизнь эту стратегическую инициативу", - подчеркнул глава Еврокомиссии. В обмен на поддержку проекта еврокомиссар обещал Туркменистану вступление в ВТО, что, по его мнению, "окажет положительное влияние на экономическое развитие и привлечет в страну иностранный капитал".

Здесь, казалось бы, налицо совпадение интересов Брюсселя и Ашхабада, даже если не принимать во внимание сомнительные выгоды для последнего от вступления в ВТО. Туркменистан последние три года проводит политику диверсификации газовых поставок и остро нуждается в новых рынках сбыта, в свою очередь Европейский союз на протяжении последних десяти лет активно ищет пути энергопоставок в обход России и Ирана. Однако все не так просто. Прежде всего потому, что переориентация на Запад входит в противоречие с интересами трех стратегических партнеров и ближайших соседей Туркменистана - уже упомянутых Ирана и России, а также Китая. Впрочем, свою позицию по участию в проекте Ирана и России президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов высказывал не раз - строительство трубопровода на Каспии будет осуществляться с согласия только тех государств, через участки дна которых будет построен такой трубопровод, то есть Азербайджана. Против такого раздела Каспийского моря Иран регулярно протестует; Москва хоть и менее жестко, но также высказывает свое недовольство.

Есть и еще один фактор, затрагивающий интересы не только России и Ирана, но и Китая. Проекты "Восточное партнерство" и "Центрально-Азиатская стратегия" имеют своего рода "двойное дно". Их суть, помимо лежащих на поверхности, состоит в сломе постсоветских проектов СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ и других, что неминуемо приведет к изоляции России как интеграционного центра в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии. С помощью "Восточного партнерства" Евросоюз в конечном итоге намерен вывести постсоветские республики из сферы взаимодействия с Россией в вопросах торговых отношений, политики и безопасности и осуществить их интеграцию в евроатлантические структуры, получив прямой доступ к центральноазиатским энергоресурсам. Это, безусловно, понимают в Пекине и крайне озабочены усилением позиции ЕС в регионе. Как ранее отмечалось экспертами, "Восточное партнерство" далеко шагнуло за пределы Европейского континента: по составу привлекаемых участников оно явно совпадает с американским "вакуумом безопасности" и жестко привязано к евроатлантической интеграции.

Помимо взаимодействия в области энергопоставок, в странах "Восточного партнерства", в частности в Туркменистане, сотрудничество реализуется и по другим направлениям. Только в 2010 году в Туркменистане было реализовано 15 национальных проектов в сфере образования, науки и технологий, экономики, статистики, сельского хозяйства и охраны окружающей среды. Так, например, в рамках образовательных и научных программ Европейского Союза был реализован ряд мероприятий, призванных не только подготовить специалистов для различных отраслей экономики и социального сектора Туркменистана, но и воспитать граждан, ориентированных на либеральные ценности. Следующий этап туркмено-европейского взаимодействия, запланированный на 2011 - 2013 годы, будет включать в себя те же направления, первоочередным из которых станет "Южный газовый коридор". На реализацию этого, а также смежных с ним проектов по транспортировке сжиженного газа и объединению европейской энергосети, будет выделено 3,5 млрд. евро.

Особый интерес представляют программы по совместной охране государственной границы и пресечению наркотрафика. Естественно, речь идет о государственной границе Туркменистана. В этой связи обращает на себя внимание один факт. В марте 2011 года Центральное командование США, стратегического и военного союзника Евросоюза, опубликовало официальное заявление, согласно которому силы специального назначения Соединенных Штатов оставляют за собой право в случае возникновения террористической угрозы проникать на территории Туркменистана, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана целью с проведения спецопераций. Иными словами, речь идет о нарушении государственного суверенитета этих стран, с чем их руководство, по всей видимости, согласно. На фоне происходящих сегодня событий в арабском мире, прежде всего в Ливии, такие инициативы выглядят отнюдь не безобидными.

Что же в сухом остатке? Прежде всего, интеграция энергосистемы Туркменистана в систему Евросоюза, а именно это и предполагается осуществить в рамках предлагаемых ЕС проектов, подрывает партнерские отношения Ашхабада с Тегераном, Пекином и Москвой. И дело здесь не только в том, хватит газа на всех или нет, но и в том, что все прекрасно понимают - основной целью проекта является максимальное наращивание влияния Запада на постсоветском пространстве. Причем не только экономического, но и политического и даже военного. Уход из региона России приведет к усилению позиций НАТО, что ставит под угрозу не только жизненные интересы стран-соседей региона, но и самих центральноазиатских государств, которые де-факто перестанут быть суверенными, превратившись в инструмент западной внешней политики. В обмен же предлагаются потоки инвестиций, которые, если учитывать экономическое положение внутри ЕС, рискуют так и остаться на словах. Более того, не преодолены противоречия между Туркменистаном и Азербайджаном по вопросу о разделе Каспия, нет решения по его статусу. Очевидно, Евросоюз намеревается торпедировать решение этой проблемы, однако реального взаимовыгодного выхода из сложившейся ситуации пока что не наблюдается.

Рискнем предположить, что есть и еще один момент. Политическая элита Туркменистана, по всей видимости, путем расширения сотрудничества с Евросоюзом и США пытается обезопасить свою систему власти, которая не так уж и устойчива, как кажется на первый взгляд. Причина тому - социальные и клановые противоречия внутри страны. Однако опыт Ближнего Востока и Северной Африки показывает, что даже сверхстабильные режимы не застрахованы от падения в любой момент. Причем основную роль в этом вопросе играет не степень и характер взаимодействия с Евросоюзом и Соединенными Штатами, а стратегическое положение и наличие энергоресурсов.

15.06.2011