История семейной жизни героини сегодняшней публикации куда драматичнее сюжета известной голливудской картины, в которой главный герой после женитьбы превратился в садиста, получающего удовольствие от унижения и избиения супруги. Судьба послала Елене сценарий, превосходящий смелые идеи представителей киноиндустрии.

Бьет - значит, любит... бить!

Обаятельному и веселому Данияру не стоило большого труда очаровать молоденькую Елену, с которой у них значительная разница в возрасте. Логическим завершением красивого романа стало бракосочетание. Однако уже на вторую неделю после замужества, когда Данияр впервые поднял руку на Елену, в отношениях появилось напряжение.

"Поведение мужа обострялось в состоянии опьянения, а выпивал он частенько. Иногда даже уходил в недельные запои. Это сопровождалось ночными избиениями, унижением, угрозами. При этом он был на хорошем счету на службе в органах внутренних дел, получал грамоты, награды. Уйти от него я боялась, он постоянно меня запугивал. Мог приехать к моим родным и устроить там дебош. Работать не разрешал. От резкой смены его настроения, неадекватного поведения порой страдали посторонние люди. На улице он мог ударить старушку или обозвать девушку, которая не захотела отвечать на его непристойности. Примечательно, что ему все сходило с рук", - рассказывает Елена.

На память от "незабываемых" вечеров героине остались шрамы от воткнутой в тело вилки, разбитого зеркала, которое швырнул в нее "любимый", разорванная мочка уха...

"В 2006 году я решилась родить ребенка, возраст поджимал, - вспоминает Елена. - Честно признаться, надеялась, что он изменится. Тщетно. Беременной мне тоже доставалось. Будучи в положении, приходилось порой ночевать на улице, босиком убегать по снегу. После родов его агрессия перекинулась на ребенка. При дочери он бил посуду, ломал мебель. Когда Малика начала ходить, он ставил ей подножки. Ребенок плакал, а я ничем не могла помочь. Я его ужасно боялась. Чуть что в меня летели ножи, вилки - да все, что только попадало под руку. В мае 2010-го, через 15 лет брака, я собралась с духом и решила бежать. Похватала некоторые вещи, постельное белье и спряталась у подруги".

"И тут началось невообразимое. Он стал угрожать моим родным. Приезжал пьяный, отправлял с угрозами своих знакомых, устраивал провокации. Я была вынуждена обратиться в кризисный центр для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Через некоторое время он все-таки нас нашел. Выбил дверь, сломал окна. Были поданы заявления в милицию, прокуратуру, аппарат омбудсмена. Но никакой реакции не последовало. По настоянию сотрудников центра и участкового он стал забирать ребенка к себе. Я устроилась на работу. Шантаж продолжался. Он требовал, чтобы я вернулась. В июле дочь заболела ветрянкой. В центре ей оставаться не разрешили, Данияр взял ее домой. И запил. Два месяца я пыталась вернуть Малику. Но мне в соответствующих органах отвечали, что у нас равные права. Лишь когда я подготовила все документы в суд, за день до слушания дочь ко мне привели сотрудники райадминистрации", - продолжает она.

"По возвращении ребенка я заметила изменения в ее поведении. Но мне и в голову не могло прийти, что родной отец мог что-то с ней сделать. В январе 2011 года Малика рассказала, что папа ложился на нее, заставлял повторять движения. Я обратилась в Республиканский центр психического здоровья. Специалисты подтвердили, что в отношении Малики было совершено сексуальное насилие. Я вновь написала заявление в милицию, прокуратуру, аппарат омбудсмена", - рассказывает Елена.

Попробуй, докажи!

По словам Елены, было проведено три экспертизы. Судебно-медицинская никаких телесных повреждений не обнаружила, однако две психолого-психиатрические (государственная и частная) подтвердили, что с ребенком были совершены развратные действия. Девочка указывала на отца.

"За два дня до психолого-психиатрической экспертизы Данияр выкрал ребенка. Малика потом рассказала, что папа просил ничего не говорить, - подчеркивает адвокат детской правозащитной организации Анна. - Специалисты использовали несколько методик. Анализ показал, что у ребенка сложилось отрицание отца".

"Так как телесных повреждений не было, следователь посчитал, что оснований для возбуждения уголовного дела нет. По логике следствия выходит, что с маленьким ребенком можно заниматься любыми развратными действиями, главное - не оставлять следов. Вместе с тем у нас есть подозрение, что задействована и так называемая корпоративная солидарность. Отец девочки считает себя уважаемым человеком, который выпустил много курсантов. Его воспитанники, собственно, и работают в настоящее время в следственных органах", - добавляет она.

"В настоящее время мы обжалуем незаконные действия следствия. Считаем, что были допущены грубые нарушения, в частности, место происшествия было осмотрено без понятых. Кроме того, сам следователь, не будучи экспертом, делал выводы о том, возможно ли вдвоем поместиться в ванной или нет, и так далее. Папа не скрывает, что обращается к знакомым, занимающим высокие должности. Он подал иск в суд о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также требование о передаче ему ребенка", - продолжает Анна.

Спасение утопающих...?

По мнению экспертов, кыргызская правоохранительная система не направлена на защиту ребенка. За рубежом, если родители не могут прийти к соглашению, специализированные службы изымают ребенка до решения суда. Служители Фемиды делают все, чтобы избавить детей от психологических травм. Между тем в Кыргызстане девочку или мальчика, подвергшихся сексуальному домогательству, допрашивают следователи-мужчины. Причем возвращаться к этим страшным воспоминаниям пострадавшим приходится не единожды, повторяя одно и то же прокурору, судье, тем самым закрепляя пережитый опыт в сознание.

Кроме того, в милиции не выработан механизм допроса несовершеннолетней жертвы сексуального насилия. Из-за некорректного, некомпетентного поведения следователя пострадавшие замыкаются. Нередко, взрослея, такие дети заканчивают жизнь самоубийством.

По мнению специалистов, Кыргызстану не стоит придумывать велосипед, достаточно обучить в каждом РОВД трех милиционеров, которые специализировались бы на подобных делах. Создать им условия - оборудованную комнату со звуко- и видеозаписывающей аппаратурой, а также венецианским стеклом, чтобы при допросе по ту сторону зеркала могли присутствовать судья и прокуроры.

Немаловажно, чтобы органы по защите детей на местах работали в одной мобильной команде с сотрудниками внутренних дел и оперативно реагировали на случаи насилия в отношении ребенка.

Эти предложения вполне реально осуществить, стоит лишь полюбить и пожалеть наших детей.

P.S. В интересах ребенка все имена в статье изменены.

20/06/11

Ирина ПАВЛОВА