Менталитет – ничто, индустриальность – все!

Очень часто те или иные общие экономические трудности мы списываем на проблемы собственной ментальности: мол, "это у нас менталитет такой". А вы не задумывались над тем, насколько справедливы сложившиеся стереотипы о нашем менталитете? Между прочим, в западной экономической литературе этой теме посвящено довольно много любопытных работ.

Одна из особенно популярных – известного корейского экономиста Ха Джунг Чанга. В исследовании, посвященном (как и почти все его работы) истории развития западного рынка, профессор Чанг освещает некоторые исторические факты, которые могут быть любопытны в ракурсе поднятой мною темы. К примеру, приводится такая цитата австралийского менеджера, приглашенного работать в одну слаборазвитую страну: "Не мудрено, что местные работники низкооплачиваемы, ведь они равносильно низкоэффективны в работе. У меня впечатление, что они абсолютно не ценят время и проводят его расслабленно. Говоря с другими различными менеджерами, я много раз слышал, что это – результат местного менталитета".

С такой позицией австралийца перекликается и работа Макса Вебера "Протестантская рабочая этика и дух капитализма", где автор делает вывод, что есть культура, более благоприятно влияющая на экономическое развитие, чем другие, под первой подразумевая протестантизм.

Кстати, страной, менталитет которой описывал австралиец, являлась Япония 1915 года. Можем ли мы сегодня отозваться о японском менталитете в том же духе?

Другой исследователь, автор книги "Эволюция японцев" (1903) Сидни Гулик, проживший в Японии 25 лет, отмечал, что японцы создают впечатление ленивой и даже абсолютно индифферентной в отношении личного времени нации. Беатриса Вэбб – одна из лидеров фабианского общества тех лет – по окончании своего тура 1911-1912 годов по Азии отзывалась о японцах еще жестче: "Вызывающе ленивы и нетерпимы к персональной свободе… просто-напросто нет желания учить этих людей думать". И о корейцах – "12 миллионов грязных, отсталых, ленивых и замкнутых дикарей"…

Нельзя сказать, что приведенные мнения являются сугубо проявлением европейского пренебрежения в отношении азиатов. Схожим образом и немцы снискали себе дурную славу в Европе. Ходгскин в своей работе "Путешествия по северу Германии: описание состояния социальных и политических институтов, сельского хозяйства, промышленности, коммерции, образования, искусств и манер в стране, в особенности в земле Ганновер" (1820), описывал, что британцы расценивают немцев как преимущественно глупых и тяжелых людей. Схожего мнения были многие обозреватели, включая, к примеру, Мэри Шелли (автор "Франкенштейна"). В целом можно отметить склонность многих авторов утверждать, что экономический упадок немецких земель того периода (до экономического роста конца XIX века) был результатом именно грубого и отсталого менталитета немцев. Более того, британцы считали немцев просто мошенниками! "Мошенничество и жульничество повсеместно", – заключал сэр Артур Брук Фолкнер, медик, служивший в британской армии.

Замечаете, стереотипы о менталитетах некоторых народов ровно век назад были совершенно противоположны распространенным сегодня суждениям относительно этих наций. Так почему же они так существенно изменились?

Ряд авторов полагает, что именно культура формирует менталитет, который предопределяет пути развития/застоя/упадка. К примеру, Самуэль Хантингтон, известный американский политолог и автор скандально известной работы "Столкновение цивилизаций", умозаключал, что культура определяет долгосрочную судьбу той или иной нации, ее экономическое будущее. Менталитет, включающий набор таких качеств, как трудолюбие, склонность к инвестированию в будущее, усидчивость, целеустремленность – предопределит экономическую судьбу страны. Менее эффективный менталитет, соответственно, обречет нацию на долгосрочную несостоятельность.

Впрочем, мне думается, что априори более "правильных" либо "неправильных" менталитетов быть не может. Во-первых, в каждой культуре и, стало быть, менталитете можно выявить такие стереотипы поведения, которые могут быть ответственны как за потенциальный успех, так и за потенциальную отсталость. Все зависит от того, на чем фокусируется внимание. К примеру, в многодетности можно увидеть причину низкой экономической активности населения, ведь многодетные женщины не участвуют активно в экономической жизни. Однако ту же многодетность можно назвать благоприятным фактором, поскольку создается новая рабочая сила, снижаются будущие издержки производства, связанные с рабочей силой, увеличивается потенциальный рынок и тем самым оказывается положительное влияние на инвестиционный климат, рентабельность вложений в инфраструктуру.

И нужно помнить, что культура (а стало быть, и местный менталитет) склонна к изменению, а меняясь, может ли она быть ответственной за какой-то определенный эффект на экономическую судьбу страны?

В основе подобных ложных, как мне кажется, суждений о важности влияния культуры на экономическую активность нации видится вера в то, что люди в богатых странах априори лучше организованы, чем в менее развитых странах. Но почему тогда бедные страны могут в короткие сроки стать экономически успешными (примеры корейского и япон­ского экономического чуда), а богатые – стать значительно беднее (ВВП на душу населения Аргентины на пороге XX века был сопоставим с американским)?

Мне думается, что стереотипы о нациях меняются с активным развитием местных рынков. Именно так представления о японцах, корейцах или немцах стали меняться в положительную сторону, когда в этих странах наблюдался экономический бум. Профессор Чанг, который тесно наблюдал за "корейским чудом" в течение своей жизни, пишет так: выражение "корейское время", означавшее, что допустимо опаздывать на час-другой, ушло из оборота по мере того, как экономика развивалась и становилась все более индустриальной. Ему практически вторит Сидни Гулик, подчеркивая резкую перемену в отношении японцев к своему времени по мере развития индустрии в этой стране.

Так что, возможно, сетования на национальный менталитет не имеют под собой никакой основы. Люди априори организованы одинаково вне зависимости от происхождения. Определяющим же, скорее всего, является уровень промышленной оснащенности, степень развития индустрии в экономике. В условиях Казахстана это означает, что безосновательные воздыхания о неэффективности казахского менталитета уйдут в прошлое, когда экономика станет действительно индустриальной, когда отношение ко времени, к профессии, к образованию станут меняться в связи с растущей экономической активностью в обществе.

Жаннур АШИГАЛИ
27.06.2011,