Где среди пампасов бегают бизоны…

Тимур Машраби

Где среди пампасов бегают бизоны…

Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.
Александр Сергеевич Пушкин

К чертям собачьим всю вашу политику! Приелось, устал. Слишком много в последнее время завертелось вокруг всякой несообразной чепухи. Как будто демоны ночные, роем, все мельтешат, кривляются, юлят и вьются в хороводе с адским воем.

Захотелось потому осуществить давнюю мечту, недостижимую как венок сонетов - прикоснуться к чему-нибудь прекрасному, чистому, целомудренному. Например – к изящной словесности. Эх, эх…
Поскольку никакими романами и тому подобным отродясь не балуюсь, то почему бы, подумалось, не отыскать молодого, талантливого автора, чтобы соответственно возвысить его посредством написания хвалебного очерка? Да только где ж его взять, такого даровитого, в то время как сам находишься в окружении разной нечисти - сонмищ упырей-академиков и юных котов-лизунов.

Литературная критика, как предмет искусства, дело-то некоторым образом знакомое, приходилось заниматься ею прежде, правда, в иной ипостаси. Неужто стоит опять попробовать?
И тут же зверь сам выбежал на ловца.

Им, этим зверем, оказался молодой прозаик из славного города Намангана Тимур Машраби. Тот самый, который в своей заметке на "ЦентрАзии" ("Хроника независимости Узбекистана") поведал читателям, что хотя лично со мною не знаком, "к сожалению или к счастью", но, тем не менее, у него сложилось объективное впечатление насчет. И впечатление это таково – "Я. Норбутаев в погоне за легким заработком вынужден прибегать к гнусным методам".

Обидно такое? Нисколечко! Потому что мои скромные потуги на поприще журналистики может посчитать "легким" трудом только самый настоящий, уже состоявшийся писатель с высоты собственного таланта. Принять справедливую критику от такого – дело полезное, правильное.

То, что господин Машраби позиционирует себя именно как писатель, было заметно уже сразу, хотя бы по используемым им метафорам.
"Садовник юных сердец" - ах, ах, как красиво!
Или:
"Бездомные собаки, рыскающие на помойке" – очень свежо, зримо, убедительно! Вызывает соответствующие ассоциативные образы.
Дабы убедиться в подлинности литературного таланта господина Машраби пришлось взять наугад его первое, попавшееся на глаза произведение, а именно рассказ (или маленькую повесть?) - "Роковая игра или Искупление злосчастного Инграма".

http://217.16.27.129/2010/11/16/1

Знакомство с ним, с данным произведением, к сожалению или к счастью, меня, увы, разочаровало. Поэтому не буду его "хвалить", а даже стану "критиковать", причем мало, но больно.

Как вы думаете – кто такой Инграм? Имя такое? Узбекское? И от него, как производная, фамилия – Инграми (типа Машраби)? Нет, господа! Вы глубоко ошибаетесь!
Так принято называть пистолет-пулемет, созданный американским конструктором Gordon B. Ingram, а потому правильно не "ИнгрАм", но "ИнгрЭм". Но это не столь важно.
Предназначен данный ПП под патрон калибра - ,45 АСР или 9 на 19 мм. "парабеллум". Предусмотрена возможность установки глушителя.
Останавливаюсь на этом так подробно, поскольку сей "Инграм" является как бы одним из главных героев рассматриваемого нами повествования.

Теперь, благословясь, поехали…
Очень похоже, что господин Машраби, так же, как и его юный друг Валишер Ахунов, работает на канате "без страховки", то есть "без корректора". Иначе откуда бы взялись/вкрались все эти "не смотря на", "присмертный бред" и некоторые другие ошибочки?..

Катим дальше. На сайте "ЦентрАзия" указано, что автор получил филологическое образование. Верится в это с большим трудом. Почему? Да потому, что студентам-словесникам с первого и до последнего курса преподаватели твердят о недопустимости употребления таких алогичных идиом, как "иная альтернатива" или "нажать на курок".
"Иная альтернатива" то же самое, что "две большие разницы".
Курок же можно лишь взвести или спустить, а вот "жать" на него абсолютно бессмысленно. Для "нажатия" – спусковой крючок, гашетка.

Теперь о жанре. Он по всему напоминает так называемую "милицейскую прозу" получившую широкое распространение в СССР 30-ых годов прошлого века с легкой руки достопамятного Льва Шейнина. Если кто знает – "Записки следователя".
Фабула проста и незатейлива.
…Матерые бандиты сбивают с праведного пути и с панталыка непутевого, хотя в принципе и неплохого, юношу, втягивают его в совершение преступления. Со временем молодой человек осознает, в какую гадкую среду он попал на самом деле и идет в милицию сдаваться, "с повинной". Возможны варианты – вместо бандита, может быть шпион. Наша "Роковая игра…" и есть один из таких.

…Два шестнадцатилетних пацана встречают в ночной тишине возле заброшенного сада таинственного незнакомца. Им на самом деле оказался отъявленный бандит и террорист Джамал, по кличке "Шейх". Ух, как страшно!
Этот нехороший человек Джамал позволяет ребятам поиграть со своим "Инграмом", при этом мерзавец "Шейх" не предупредил их, что оружие-то, настоящее и заряжено. В результате один юноша застрелил другого и таким образом в одночасье став преступником, оказался в когтях террористов. Его отправляют в тренировочный лагерь, где афганские моджахеды готовят боевиков. Осознав свою вину перед родиной и улучив удобный момент наш герой убивает какого-то высокопоставленного главаря, забирает у того ноутбук с важными сведениями и спешит с ним домой, чтобы сдаться. В родном кишлаке он, прежде всего, идет на могилу матери. Тут-то его и окружает спецназ. Старый, добрый милиционер подходит к герою и убеждает его в том, что особо жестокое наказание парню не светит. Так оно и вышло, наш герой отдал ноутбук, все рассказал, во всем признался, покаялся, а суд соответственно принял во внимание…
Очень поучительная, а главное – злободневная история! По данному сюжету можно в принципе состряпать захватывающую пьесу для постановки в провинциальном театре, допустим, в одном из трех наманганских.

Опустим политическую значимость рассказа и сосредоточимся только на его чисто литературных качествах.
Писатель! Пиши только о том, о чем сам знаешь доподлинно! Это, прежде всего, касается отдельных деталей. Иначе – засмеют тебя читатели.
Вот вам характерный пример.
"На кладбище не было ни души. Лишь черный ворон, сидевший на ветвях старого тутовника, да старая кляча, привязанная к дереву…"
- Ну и что здесь такого? – возможно, скажите вы.
Да то, что автор элементарно путает разных птиц - вОрона с вороной, а это все рано, как спутать Швейцарию со Швецией! Эти пернатые хотя и принадлежат к одному семейству, но сильно отличаются друг от друга. Ворон, кстати, в Узбекистане вообще не водится, да и на тутовник никогда не сядет. Это только в русских былинах вороны громоздятся на дубах. Камни, скалы, побережье моря, вот среда их обитания. "Черный ворон на тутовнике", это то же самое, как "собака на заборе".

Николай Рерих. "Птицы вещие"

Следующий ляп. Бандит угощает юношей …. "кубиками сахара пропитанного гашишем".
Ответьте мне, уважаемый автор, разве можно сахар чем-нибудь "пропитать"? Попытайтесь это сделать на досуге. Он же, сахар, вмиг, растает, растворится! Да и гашиш отнюдь не жидкое вещество. Да, иногда наркоманы на сахарные кубики опускают одну-две капли такого мегагаллюциногена, как ЛСД, но ни в коем случае им не "пропитывают".

А вот и следующий ляп.
"Фархад снова вскочил за пулемет, лихорадочно сменил ленту с патронами, передернул рукоятку заряжания…"
В данном случае – крупнокалиберный пулемет ДШК, любимое оружие афганских боевиков.
"Передернул рукоятку заряжания" - сколько ее не ПЕРЕДЕРГИВАЙ, уверяю вас, ничего не получится, это не автомат и не пистолет. Патроны из ленты поступают в патронник ДШК не путем "вперед", но путем "вниз", поэтому рукоятку не передергивают, а нажимают на нее, прилагая усилие сверху-вниз.

…Моджахеды из ПЗРК подбили американский "штурмовой" вертолет, надо полагать – "Апач". Его, говорится, прошила "огненная молния". При этом "кое-кто из экипажа на парашютах покинул машину". Вы можете представить себе подобное?
Во-первых, у "Апача", как и любых ему подобных вертолетов экипаж состоит из двух человек. Что тогда значит – "кое-кто"?
Во-вторых, как можно выпрыгнуть с парашютом из падающего (!) ВЕРТОЛЕТА? Вертолеты не могут планировать и если уж падают, то только отвесно вниз!

Подобной ерунды в данном рассказе полным-полно. Всего не перечислишь. Вот одна подробность из жизни главного героя, кстати, его зовут Фархад.
"…его скончавшийся от туберкулеза отец, работая в магазине, нечаянно обсчитал покупателя на 3 копейки и отсидел за это три года".
Ха-ха-ха!
Только представьте себе покойника ("уже скончавшегося") работающего за прилавком и обсчитывающего покупателей! Нечаянно!

Или. Речь идет о убитом.
"Тело продолжало лежать на сырой траве, не двигаясь".
Если оно - уже "тело", так чего же удивляться, что оно не двигается? Ан, нет!
"Безвольное тело, со слабым вскриком перевалилось через бок и покатилось вниз по склону".

И смех, и грех!
"Из нее (машины) выполз невысокий человек в белом горящем яхтаке и пополз в сторону. Фархад бросился к нему короткими перебежками, осматриваясь по сторонам. Когда он приблизился, старик уже был в агонии, но судорожно прижимал одной рукой к груди ноутбук и пытался навести на него пистолет".
Если учесть, что агония – это предсмертные конвульсии, то как же объятый пламенем (!) старичок (!) может удерживать (!) ноутбук, да еще и прицеливаться?! Замечу, что сам ноутбук, как оказалось впоследствии, от огня почему-то не пострадал.

Что еще добавить? Да, вот уж совсем потешное.
Герой Фархад, возвращаясь на родину из Афганистана, переправился через пограничную реку вброд, точнее переехал на другой берег верхом на ишаке…

Порой не знаешь – смеяться или плакать над некоторыми авторскими выкрутасами.
"Опер кинулся за ним, прицелившись, выстрелил. Пуля сбила шапку с головы убегающего.
- Стой, стрелять буду! – крикнул лейтенант!"
Сначала стреляет – потом предупреждает?!

Теперь о ПП, названном автором "Инграмом".
Бандит-соблазнитель Джамаль, "с черной, как смоль бородой" вынимает "Инграм" из "переметной сумки" (заметим, что двигался он пешим ходом, и потому переметной сумки ему как бы не полагается) и дает его мальчикам. Фархад наводит оружие на своего дружка…
"Мини-автомат дернулся, выдав короткую очередь…"
Парень стоящий напротив упал, а бедный Фархад недоумевает, "рассматривая дымящийся пистолет-пулемет":
- Почему он нагрелся, ака?
И к сраженному пулями другу:
- Почему ты не встаешь, Умид?

"Вот пуля пролетела и ага.
Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал.
Я плюнул ему в морду и ага.
Я плюнул ему в морду, он обратно не плюет…"

Послушайте, неужели этот Фархад в свои шестнадцать лет - законченный идиот и не понимает, что выстрелил на самом деле?
…Ствол нагрелся и дымится. Не заметил вылетевших гильз? А отдача? Представляете себе отдачу от патронов сорок пятого калибра? И заодно еще представьте, как выглядит тело погибшего после попадания в него целой очереди выпущенной в упор.
Всем понятно, кроме Фархада и …. самого автора.
Вопрос, – на какого читателя рассчитаны подобные байки? На задумчивого лоха?

Этот "Инграм" автор на протяжении всего повествования описывает с большой любовью, у афганских боевиков он, якобы, пользуется заслуженным авторитетом. А на самом деле? Кому может пригодиться такая "пуколка" в горах, если из нее можно вести прицельный огонь на расстояние не более пятидесяти метров?
…В конце концов, героический Фархад убивает своего искусителя Джамала, владельца "Инграма", забирает ПП себе, чтобы затем сдать узбекским милиционерам в качестве знатного трофея.

О метафорах. Они, надо сказать, щедрой рукой рассыпаны по всему тексту.
Здесь стоит заметить, что подобными вычурными сравнениями пользовались жеманные дамочки-писательницы в начале ХХ века.
"Роковая игра" - такое название вполне подходит и для какого-нибудь бразильского сериала…

Вот еще несколько из таких "чувственных" фраз:
"Вечерний ветерок нес далекие звуки стрекота неугомонных сверчков и нежно трепал окровавленный воротник и длинные локоны светлых волос Умида".
"В лучах заходящего багряного солнца мелкие жемчужины моросящего дождя вперемежку со слезами слетали с его рук, словно капли крови…"
"К тому времени наступила глубокая ночь, и небо укуталось темным покрывалом, расшитым звездным бисером".
"В чистом, словно праздничная скатерть небе, безмятежно парил стервятник…"
Слащаво и манерно! Кровь и жемчуг, – фи, какая пошлость!
В праздники скатерть чистая, а в будни она, что, должна быть грязной?

Желаете еще посмеяться? Пожалуйста.
"…распевая с друзьями веселые песни на гитаре"
На гитаре играют, а не поют!

"В ходе недолгого разговора за костром…"
Разговаривать можно за рюмкой, за чашкой. Не "за костром", но "у костра"!

"…молодой, но отважный оперативник";
"…свежесобранный хворост";
"…привязал к скотине свой заветный мешок";
"…оголяя оскал, бросил Джамал";
"…негромкий стрекот автомата";
"…крича назад"
И так далее. Тьма, уйма, вир и еще десять подобных.

Поскольку данный текст не предназначен для специальной аудитории лингвистов, то не буду утомлять читателей перечислением всех изъянов в раскрытии образов героев, правильности построения, построении диалогов, развитие сюжета и его динамики, а так же много другого.
Замечу лишь, что на лицо явное желание автора влиться в конъюнктурную струю, угодить властям, а потому быть ими оцененным и обласканным.

Давно замечено, что любой журналист втайне желает когда-нибудь написать "свой роман", стать в один ряд с Толстым и Достоевским, Навои и Бабуром.
Потому данная тема для них крайне болезненна. Не дай Бог уличить такого в бесталанности. Обидится со страшной силой.
Но с господином Машраби мне, как говорится, детей не крестить. И потому ответственно заявляю – писатель из Вас, уважаемый Тимур, - НИ-КА-КОЙ!
То есть такой же, как из Рустамжона Абдуллаева – академик!
Займитесь-ка лучше чем-нибудь другим, например, на пару с Вашим другом В.Ахуновым, прославлением властителей и членов их семей. С Вашими-то литературными способностями – это будет наилучшим выходом.
Настоящий рассказ вполне может служить учебным пособием по теме: "Как не надо писать рассказы".

Или же просто, поступите как ваш герой:
"Фархад торопился искупить свою вину, искренне раскаялся и попросил прощения. Все это было учтено судом при вынесении приговора…"

И, напоследок от Козьмы Пруткова:
"Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану"!
Ядгор Норбутаев