Мир виртуальной политики

Интернет носит глобальный характер. Угрозы и вызовы,

исходящие из его бесконтрольного развития, – тоже. Значит, и ответ на них должен носить глобальный характер.

Стабильные и благополучные в течение последних нескольких десятилетий Тунис и Египет вдруг, в мгновение ока, этой зимой были охвачены массовыми беспорядками, переметнувшимися в той или иной степени и на другие арабские страны. Все наблюдатели дружно отметили огромную роль в организации этих беспорядков социальных сетей типа Twitter и Facebook. Подобный эффект можно расценивать как одно из следствий все более глубокого проникновения информационных технологий в политику. События начала этого года показывают, какие неожиданности может преподносить политика в онлайне, когда те или иные призывы непосредственно достигают конкретных пользователей. Заинтересованным игрокам это, конечно, предоставляет новые уникальные возможности, но и несет с собой очень серьезные вызовы для устоявшегося порядка вещей. В первую очередь, это касается привычного разделения внутренней и внешней, национальной и международной политики. Потому что глобальный характер международных сетей предоставляет невиданные ранее возможности для вмешательства во внутренние дела других государств, обращаясь непосредственно к их населению.

Аудитория для политиков

Возможности Интернета для достижения политических целей использовались и ранее. Еще в январе 2001 года на Филиппинах по электронной почте было отправлено более 7 млн. электронных писем с призывом выйти на улицы, в результате чего президент Джозеф Эстрада был отстранен от должности. В 2004 году демонстрации, организованные при помощи электронной почты, вынудили уйти премьер-министра Хосе Марию Аснара. Но, похоже, что использование Интернета в достижении политических целей начинает приобретать системный характер уже в правление президента Барака Обамы. Как писал Росбалт, еще в ноябре 2008 года многие аналитики заявляли, что избрание Обамы президентом стало возможным только благодаря беспрецедентному использованию в предвыборной кампании новейших информационных технологий. Американская республиканская пресса прямо писала тогда: "Не было бы Интернета, не было бы и президента Обамы". Именно уже в эпоху Обамы интернет-технологии стали широко использоваться при организации протестных выступлений во время выборов в других странах, в частности в Молдове и Иране в 2009 году, в Таиланде в 2010-м.

Интернет – идеальная аудитория для политиков, так как позволяет апеллировать непосредственно к каждому конкретному пользователю в онлайн-режиме в любое время суток. А количество пользователей по всему миру продолжает стремительно расти. По данным исследования Boston Consulting Group (BCG), если в настоящее время в странах БРИК Интернетом регулярно пользуются более 610 млн. человек, то к 2015 году их количество вырастет до 1,2 миллиарда. А это более чем в три раза превышает совокупную численность интернет-пользователей в Соединенных Штатах и Японии. Причем, если в Индии и Индонезии ПК имеются у 5% населения, то в Китае ими владеет уже 20%, а в Бразилии и России – порядка 32%. При этом 60% интернет-пользователей стран БРИК моложе 35 лет. Ежегодно интернет-аудитория в этих государствах будет увеличиваться на 9–20%, а основным фактором роста станут молодые пользователи.

Чем шире проникновение Интернета в массы, тем больше население проводит в нем времени, отвлекаясь от традиционных СМИ – проводников той или иной политики в массы, тем более важное значение приобретает Интернет как инструмент политического воздействия. Очень интересную пищу к размышлению дает исследование, проведенное компанией TNS, опубликованное еще в октябре 2010 года, задолго до арабских событий, но проясняющее роль в этих событиях социальных сетей. Специалисты TNS опросили 50 тыс. интернет-пользователей в 46 странах и составили рейтинг населения планеты, наиболее вовлеченного в жизнь Интернета. Лидерами стали жители Египта, Саудовской Аравии и КНР – 55% респондентов из этих стран постоянно пользуются Интернетом. Причем ни одна из европейских стран не вошла в топ-10 рейтинга. В странах Южной Америки, Ближнего Востока и Китая пользователи проводят на сайтах социальных сетей в среднем 5,2 часа в неделю и только 4 часа в неделю тратят на переписку по электронной почте. В развитых странах, наоборот, больше внимания уделяется общению по электронной почте.

Американская реакция

Первыми осознали стремительно восходящую роль Интернета как инструмента политики, а также возможности и угрозы с этим связанные как всегда в США. Весьма показательны их последние действия в этой сфере.

В сентябре 2010 года компания Google выпустила отчет об обращениях к ней властей разных стран с просьбами о предоставлении данных о пользователях и удалении информации с ее интернет-сервисов. И как это не выглядит странным, лидером по количеству таких запросов стали США, за первые шесть месяцев 2010 года обращавшиеся в Google 4215 раз. То есть бесконтрольный Интернет не для Америки. Правда, неизвестно, сколько подобных запросов прозвучало со стороны Китая. Информацию по стране Google не озвучила, так как китайские власти считают ее государственной тайной.

Но уже в текущем году, после арабских беспорядков, власти США объявили, что считают свободу доступа к Интернету одним из главных приоритетов своей внешней политики. Как заявила госсек­ретарь Хиллари Клинтон, "свобода доступа к Интернету является неотъемлемым правом человека" и администрация США намерена защищать это право повсюду – "от Ближнего Востока до Китая". И, конечно, чтобы подкрепить слова делом, было объявлено о выделении более 25 млн. долл. для поддержки "блогеров и интернет-активистов" в других странах. На эти средства Госдепартамент планирует обеспечить доступ к всемирной сети пользователям в Иране, Сирии, Вьетнаме, Мьянме и на Кубе и открыть микроблоги в Twitter на хинди, китайском и русском языках. Наблюдатели отмечают, что о таких союзниках США, как Бахрейн и Саудовская Аравия, которые ограничивают распространение информации в своих сегментах Интернета, Клинтон не упомянула. Кроме того, по сообщениям СМИ, Госдепартамент намеревается снабдить активистов программами, помогающими обходить цензуру в сети, а также будут подготовлены пособия, как не оставлять следов от своих электронных писем, очищать память компьютеров и так далее. Конгресс выделил на это 30 млн. долларов. Военные же США разрабатывают программу, которая позволит тайно манипулировать социальными сетями, такими как Facebook или Twitter, используя вымышленных персонажей, которые будут влиять на дискуссии в Интернете и распространять американскую пропаганду.

Очень характерно на этом фоне то, что для внутреннего пользования Конгресс разрабатывает закон о защите киберпространства. В случае принятия этот закон даст право правительству принуждать частные компании – интернет-провайдеров, телефонных операторов, фирмы по производству программного обеспечения – к выполнению указаний Национального центра по кибербезопасности и коммуникациям, который будет создан внутри Министерства внутренней безопасности США. Предполагается также наделить президента правом принимать неотложные меры путем "включения/выключения интернет-рубильника". Характеризуя этот законопроект, The New York Times писала: "По сути, чиновники хотят, чтобы Конгресс потребовал от всех сервисов, обеспечивающих связь, включая BlackBerry с его кодированной электронной почтой, и социальных сетей типа Facebook, а также поставщиков ПО для прямого общения, как, например, Skype, обзавестись техническими возможностями для выполнения ордеров на подслушивание разговоров".

Многие наблюдатели отмечали, что волнения в Тунисе и Египте были для Вашингтона неожиданными. Но США очень оперативно оценили проявившуюся в этих событиях политическую роль Интернета сегодня и на перспективу и срочно начали реагировать – усиливать правительственный контроль за информационным пространством и внедрять новые инструменты для расширения своего политического влияния на другие страны. Самый изящный нюанс в новой роли Интернета в американской политике – в последние дни марта прошло сообщение, что "социальная сеть Facebook собирается принять на работу бывшего пресс-секретаря президента США Барака Обамы Роберта Гиббса. Последний покинул свой пост в середине февраля. Сообщалось, что Гиббс уходит, чтобы целиком начать заниматься кампанией по переизбранию Обамы на второй срок".

Попытки защиты

Впрочем, активизировали свои действия в интернет-пространстве не только США, но и правительства других стран.

В середине марта Евросоюз озаботился правом своих граждан на "личную жизнь" в Интернете и пообещал к лету выпустить новый свод правил, направленных на обеспечение конфиденциальности в сети. Речь идет о так называемом праве забвения, благодаря которому пользователь в любой момент сможет полностью удалить информацию о себе с сайтов. Новые правила защитят граждан ЕС вне зависимости от физического расположения серверов компаний. И Facebook, и Twitter будут вынуждены подчиняться этим правилам. "Так, американская социальная сеть, имеющая миллионы пользователей в Европе, должна будет выполнять требования ЕС. Это также касается провайдеров третьих стран, контролирующих данные наших пользователей", – пояснили представители ЕС.

Все больше внимания уделяется работе в сети китайских властей. Агентство "Синьхуа" сообщало, что в 2010 году в китайском сегменте Интернета значительно увеличилось число микроблогов, открытых административными структурами различных уровней страны, в том числе свыше 70% их приходится на правоохранительные органы. На конец прошлого года только на одном из самых популярных веб-сайтов Китая Sina под названиями административных структур было зарегистрировано 630 микро­блогов. При этом китайские депутаты уже начинают с помощью микроблогов собирать предложения по совершенствованию законодательства. Первым таким депутатом стал Ли Дуншэн. Кроме того, в Пекине разрабатывается "Информационная платформа передвижения граждан в реальном времени", позволяющая использовать данные мобильных телефонов и спутниковые технологии слежения для установления точного местонахождения и траектории движения людей в столице. В общем, цель этого проекта – облегчить движение транспорта и пешеходов. Но The Times небезосновательно считает, что эта программа позволит властям "определять момент, когда улица наполнится потенциально опасной толпой", тем более, что об этих планах стало известно до появления призывов к "жасминовой революции".

В России тоже уже обратили внимание на роль и возможности Интернета в политике. В феврале Дмитрий Медведев на заседании антитеррористического комитета заявил по поводу арабских событий, что "контролировать Интернет мы не будем", но с ним "надо работать". Алексей Чадаев, идеолог правительственной партии заявил, что "выборы в Думу в 2011 году будут первыми, в которых Интернет будет играть такую же роль в ходе избирательной кампании, что и традиционные средства массовой информации". Еще года два назад была открыта Школа блогеров. В середине февраля было зарегистрировано некоммерческое партнерство "Лига безопасного Интернета", целью которого является искоренение опасного контента путем саморегуляции профессионального сообщества участников интернет-рынка. А в конце марта был объявлен конкурс на разработку и поставку программно-аппаратного комплекса контроля публикаций интернет-СМИ. "Система должна автоматически мониторить публикации и комментарии на предмет нарушений действующего законодательства… Система также должна распознавать приемы распространения информации, воздействующие на подсознание людей и (или) оказывающие вредное влияние на их здоровье". Кроме того, в Госдуме появляются законопроекты, вводящие уголовную ответственность для владельцев соцсетей за противоправный контент.

Таким образом, не только американцы стараются реагировать на стремительно изменяющиеся особенности политики в эпоху массового Интернета. От них стремятся не отстать и другие страны. В определенной степени это удается. Как уже успел грустно проконстатировать The Wall Street Journal, "судя по весьма успешной работе Москвы и Пекина в деле обуздания демократического потенциала "всемирной паутины", создается впечатление, что власти этих стран быстро учатся и вполне способны мастерски освоить Интернет".

Подготовка к 2012 году

По календарю майя на 2012 год запланирован то ли конец света, то ли начало новой эпохи. Но 2012 год даже без подобных предсказаний обещает быть весьма насыщенным острыми политическими событиями. В этом году пройдут выборы во многих странах мира. Президентов будут выбирать Франция, Финляндия, Мексика, Турция, Южная Корея. Досрочные выборы пройдут в Йемене, а перенесенные – в Египте. Из постсоветских стран парламентские выборы пройдут в Украине, Армении, Грузии, а президентские – в Киргизии. Но в центре внимания всего мира, конечно, будут перипетии смены власти в трех ведущих государствах мира, к тому же особо не ладящих между собой. 4 марта состоятся выборы президента России, 6 ноября – выборы президента США, а в Китае в 2012 году ожидается очередная смена высшего руководства страны. Нынешнего председателя КНР и КПК Ху Дзиньтао должен сменить заместитель председателя КНР Си Цзиньпин.

Естественно, что выборы в любой стране – это повод и возможность привести в ней к власти более удобные для внешних игроков силы, которые, к тому же были бы обязаны тем, кто помог им прийти к власти. И поэтому трудно даже вообразить, что эти самые внешние игроки не попытаются повлиять на исход выборов в той или иной стране всеми доступными им средствами – лояльное к их желаниям новое правительство – слишком ценный приз в мире глобальной конкуренции. А самое доступное и, вероятно, эффективное средство для этого – Интернет и новые возможности, предоставляемые социальными сетями: можно воздействовать из любой точки планеты на нужную аудиторию.

Если учесть, что конкурентные преимущества "мигрируют" из развитых экономик в экономики развивающиеся (сырье, ресурсы, дешевая рабочая сила и, главное, быстрорастущие рынки сбыта), а также вспомнить о той роли, которую могут сыграть правительства в допуске зарубежных компаний к сырью, активам и рынкам, то экономическая цена вопроса прихода к власти в развивающихся странах тех или иных политических сил слишком высока. Особенно это касается России, политическая система которой делает ее более подверженной внешнему влиянию, чем Китай. Но массовое интернет-воздействие на население Китая также может прямо влиять на внутреннюю ситуацию в этой стране, а косвенно и на политику, проводимую китайским руководством.

В общем-то выборные игры 2012 года уже начались. В начале апреля Барак Обама официально объявил о "запуске" своей избирательной кампании. А незадолго до этого американский миллиардер Дональд Трамп потребовал от него предъявить оригинал свидетельства о рождении, так как имеются подозрения, что Обама мог родиться не на территории США и в таком случае не может занимать пост президента. Все наблюдатели дружно отмечают, президент России Дмитрий Медведев и премьер России Владимир Путин пока еще не формально, но по сути уже включились в предвыборную гонку. Включились уже в предвыборную гонку в России и внешние игроки. Вице-президент США Джо Байден на встрече с Путиным, как сообщали СМИ, "сказал тому о нецелесообразности выдвижения на новый срок".

В общем, предвыборные гонки планетарного значения уже начались. Ввиду важности их исхода с точки зрения геополитических и геоэкономических последствий можно предполагать, что на достижение нужных ведущим игрокам результатов будут брошены все имеющиеся в их распоряжении ресурсы. А главным политическим ресурсом современности, как ощутимо показали арабские события, становятся социальные сети, доходящие до рядового пользователя, то есть избирателя, чуть ли не в каждой стране мира.

И в этом ракурсе "твиттерные революции" в арабском мире вполне логично рассматривать как подготовку к основным политическим событиям 2012 года. Образно говоря, "залп произведен", "траектория движения отслежена", и тут же началось внесение корректировок по итогам "опытных стрельб". США укрепляют законодательную базу обороны своего информационного пространства и разрабатывают тактические приемы наступательных информационных действий. Китай и Россия пытаются укрепить рубежи своей информационной обороны. Основные сражения со всеми возможными вытекающими последствиями – впереди. Добро пожаловать в год выборов 2012!

Может быть, нужны рамки?

Конечно, реализация геоэкономических и геополитических интересов для правительств – "святое дело". Но достаточно вспомнить, какой неожиданностью для правительства США оказались масштабы тех же "твиттерных революций" в Тунисе и Египте. А по поводу той же ливийской оппозиции, несмотря на помощь, оказываемую ей, до сих пор не существует единого мнения, что же она собой представляет и что она будет делать дальше. Дело в том, что в социальных сетях могут вести свои игры не только правительства, но и весьма широкий круг игроков. В то же время благодаря политическому значению социальных сетей, которое они уже приобрели, эти неизвестные игроки получают в свои руки возможности, сравнимые с возможностями правительств.

Бывший заместитель министра обороны США, профессор Гарвардского университета Джозеф С. Най на Project Syndicate высказал следующую мысль. "Общепринятые взгляды всегда сводились к тому, что доминирует государство, у которого самая крупная военная структура. Тем не менее, в век информации это может быть государство (или негосударственная структура), у которого лучшая победная история. Сегодня совсем не ясно, как измерять баланс сил и, тем более, как разрабатывать успешные стратегии выживания в этом новом мире. Распространение информации означает, что власть получит более широкое распространение и неформальные сети подорвут монополию традиционной бюрократии".

С несколько других позиций опасается возросшего политического влияния Интернета и основатель Wikileaks Джулиан Ассанж. По его словам, Интернет делает действия властей более прозрачными, но никогда раньше у правительств не было такой возможности отслеживать диссидентов. "Интернет-технологии не способствуют развитию свободы слова. Эти технологии не способствуют укреплению прав человека, не улучшают жизнь граждан. Это, скорее, технологии, которые могут быть использованы для установления тоталитарного шпионского режима, которого никто и никогда еще не видел".

Видимо, и в той, и в другой точке зрения имеется своя доля истины. Интернет – мощный инструмент, и каждый использует его в своих целях, как может. Именно это делает его в современном виде негативным фактором и с точки зрения укрепления и развития демократических отношений, и с точки зрения национальной безопасности. При широком распространении Интернета любая группа интересов, даже маргинальная, способна, играя на популизме, вывести народ на улицы и устроить массовые беспорядки. Это может вынудить власти вносить какие-то изменения в проводимую политику не законодательным, как положено в демократическом обществе, путем через избранных депутатов, а под давлением кем-то спровоцированных орущих толп. Это уже не демократия, а "охлократия" – власть толпы. Такие примеры уже имеются. Но с таким же успехом могут вывести толпы на улицы внешние игроки, представляющие интересы других государств, с целью добиться смены власти либо принуждения к проведению выгодной именно для них, а не для населения данного государства, экономической и внешней политики. А это уже вмешательство во внутренние дела и покушение на независимость и суверенитет.

Судя по настрою "демократической общественности" в западных СМИ, подобные попытки вмешательства во внутренние дела путем прямого обращения к населению с призывами к возмущению будут, в первую очередь, предприниматься в отношении России и Китая. Это позволяет поднять данную проблему на уровне ШОС, в функциях которой находится и защита своих членов от вмешательства извне, в ракурсе координации действий по обеспечению информационной безопасности стран-членов организации.

Но более системным политическим ответом на данный вызов чрезмерно стремительного процесса развития информационных технологий могло бы стать установление согласованных международных правил регулирования политической деятельности в сети, учитывающих не только позиции развитых стран, но и стран развивающихся, одобренных хотя бы на уровне G20. И ШОС вполне мог бы выступить инициатором подготовки соответствующих конвенций. Интернет носит глобальный характер. Угрозы и вызовы, исходящие из его бесконтрольного развития, – тоже. Значит, и ответ на них должен носить глобальный характер.

Интернет должен быть поставлен в рамки международного права.

Виктор Абатуров,
при содействии
Натальи Перевозкиной