Путь мигранта: в Москву через Украину

Миграционные правила разрешают иностранцу из "безвизовой страны" жить в России не более 90 дней. Если мигранту посчастливится найти фирму, которая сделает ему годовое разрешение на работу, то выехать надо будет все равно, но уже через год.

Странно, что в Москве еще не появилось туры "вояж для граждан бывших советских республик на Украину". Почему на Украину? Ну просто съездить от Москвы до границы с Украиной гораздо дешевле, чем раз в три месяца отправиться, например, в Душанбе, Ташкент или Бишкек.

Такой цели поездки как "отметиться" в миграционной карте Украины не существует, зато процветает промысел украинских пограничников вокруг вынужденных поспешных туристов из когда-то братских стран. Существует также масса вариантов удовлетворить спрос на миграционные отметки без выезда за границу.

Во мне проснулся не только профессиональный интерес (по работе в Комитете "Гражданское содействие" я постоянно сталкиваюсь с проблемами иностранных граждан в России), но и чисто человеческое любопытство - как в реальности иностранные граждане выходят из ситуации, когда путешествовать за границу России не хочется, а надо? Неделя нехитрых расспросов и поездка по маршруту Москва-Хутор Михайловский-Москва оставили больше вопросов, чем ответов.

ПО ПУТИ НАИМЕНЬШЕГО СОПРОТИВЛЕНИЯ - ДЕШЕВО И ФАЛЬШИВО

Захид (назову его так) - узбек из Самарканда - посредник. Он знает, к кому из соотечественников нужно подойти на Казанском вокзале, чтобы сделать миграционные карточки и заветные штампы в паспортах.

Фирма, на которую Захид работал три месяца, прокладывая сантехнику в Москва-Сити, заплатила ему только 1500 рублей аванса. Выходит, что он работал за еду и жилье. Когда под Новый год сантехников из вагончиков выгнали, честно предупредили: "Зарплаты ждать не стоит". В Самарканде у Захида беременная жена и дочка двух лет отроду.

Захид водит меня кругами по станции "Комсомольская" и показывает других посредников. Чувствую себя на экскурсии: "В основном, это ферганские узбеки, таджиков мало. Будут подходить к тому, кого распознают, как своего, и говорить "ког"оз", значит "бумага". По-русски не будут говорить, могут поймать".

На самом деле поймать и так немудрено: молодых ребят с азиатской внешностью, которые бродят по коридорам подземки с вопросительными взглядами - видно и на камерах, и без.

Здесь в переходе он не рискует совершить сделку, показывая взглядом на понурого соотечественника в кругу полицейских. Мы выходим наверх ко входу в Казанский вокзал. Проходящая мимо узбекская молодежь постоянно перекидывается с моим спутником какими-то фразами, оказываются, предлагают свои услуги.

Наконец к нам подходит сосредоточенный парень. Захид дает ему зеленый узбекский паспорт и тот стремительно уходит в здание вокзала. Не проходит и трех минут, как он возвращается и демонстрирует: в паспорте четыре печати о пересечении российской границы и автомобильного поста Троебортное на Украине, все сегодняшним числом.

Миграционная карточка с печатью разрывается тут же, одна половинка - Захиду для клиента, другую, которая призвана служить учету иностранных граждан, парень комкает и кладет в карман. Захид неторопливо отсчитывает двести рублей. Парень уходит.

"Ты шутишь? Двести рублей? Они готовы подставляться за такую мелочь?", - говорю ему.

"Ну смотри, во-первых, "бумага" фальшивая. Все в курсе, без претензий", - говорит он.

"У тебя тоже?", - спрашиваю его.

"Нет, я на Украину честно выезжал, я же потом хочу разрешение на временное проживание получить, зачем мне фальшивая. Правда это было, когда мне еще зарплату платили. Во-вторых, мне клиент платит 500 рублей, 300 я забираю себе, 200 - отдаю посреднику, который, я думаю, забирает себе 100, ну и 100 отдает тем, у кого печать и эти бланки. Слова "полицейский" Захид не произносит, но кивает на служителя порядка у входа в вокзал", - поясняет он.

Таких паспортов к одному посреднику в день стекается где-то пятнадцать, а сколько посредников - никто не знает. В общем, в день получается 1500 рублей минимум.

ПО ПУТИ НАИБОЛЬШЕГО СОПРОТИВЛЕНИЯ - ЗАКОННО И ДОРОГО

Иду опять на Казанский вокзал, чтобы спросить в "Справке", как быстрее добраться до украинской границы. Девушка в окошке с дырками смотрит поверх очков: "Зерново". Нас отдаляет друг от друга двойное стекло и пелена ее презрения к лимите.

Зато в пригородных кассах женщина с явным украинским акцентом дружелюбно сообщила: "Та на Курском, у проводников. Я ж так сыну делала. Или ты шо, собралась на самом деле ехать в Украину?!".

Пытаюсь посоветоваться с иностранцами, какие есть еще варианты, чтобы "меня посчитали".

"Лучше всего на такси, - говорит один. - От посольств республик ходят машины: 2,500 рублей, 6 часов в один конец. А на поезде до Украины - это не для новичков. Пограничники просто так штамп не поставят, потребуют от 500 до 1500 рублей. Вот в марте одного таджика ссадили, сказали, что у него одна печать фальшивая, обыскали до трусов, нашли 5 тысяч и забрали. Правда потом сами же ему из этих денег купили билет обратно. Вообще, одному ехать нельзя - опасно".

ДРУЖБА РЕШАЕТ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ

Нилуфар живет в Твери уже пять лет. Она рассказывает, что многих узбеков и таджиков, которые подали документы на гражданство, пригласили в феврале в миграционную службу якобы донести документы. На самом деле выдали решения о "сокращении срока пребывания" и выдворили всех в течение недели с трехлетним запретом на въезд в Россию. Повод - имевшиеся у мигрантов ранее административные нарушения, то есть штрафы, которые люди уже оплатили.

Нилуфар с помощью адвокатов нашего Комитета выиграла два суда и оказалась единственной, кто не попал под эту кампанию. Суды не могли не учесть того, что за одно нарушение два раза наказывать все же нельзя.

Нилуфар предстояло заново пересечь границу и встать на миграционный учет, срок которого истек из-за судебных разбирательств.

Я сопровождаю Нилуфар по собственному желанию. Мне хотелось своими глазами посмотреть на невольные вояжи мигрантов на Украину, и я не против помочь женщине объясниться с пограничниками. В конце концов, я ни разу еще не была в этой прекрасной соседней стране.

В самом начале нашего путешествия на поезде Москва-Киев, которое должно занять около суток, Нилуфар отдает мне 4 тысячи 300 рублей - это деньги на всякий случай. Например, на билет обратно, если отнимут уже имеющийся. Нилуфар уже однажды пересекала границу с Украиной и видела, как отнимали билеты у других мигрантов. Ее украинские пограничники попросили тогда открыть кошелек и просто забрали все деньги.

Российские пограничники тогда же честно попросили "на пиво", и она не рискнула отказать. Я снисходительно улыбаюсь, поскольку считаю, что Нилуфар все же преувеличивает, но кладу деньги себе в кошелек.

Путешествие начинается с аккуратно поставленных проводником "Узб" и "Р" на уголках наших билетов. Ложусь спать с ощущением, что я - перевозчик-контрабандист, готовящийся к переброске груза. Нилуфар постоянно перебирает ворох документов, успокаивая себя.

Российские пограничники заходят в Брянске в 4 утра и сначала долго сидят у проводника в купе. Такое ощущение, что они посматривали шифры на уголках билетов, потому что, когда они заходят в наше купе, то проверка начинается с забившейся на верхнюю полку Нилуфар.

Пограничница с талмудами каких-то алфавитных списков теребит зеленый паспорт и спрашивает - почему последний штамп о пересечении границы аж от февраля 2010 года. По договоренности с Нилуфар, я начинаю рассказывать про суды.

Пограничница морщится и говорит: "Так, мне покороче, и чтобы я поняла". Я честно пытаюсь: "Нилуфар ждала пока вступит в силу постановление суда, которое признает запрет на въезд незаконным". Протягиваю копию. Заветный первый штамп появляется не сразу, но я ожидала худшего.

Станция Хутор Михайловский на самом деле находится в городе Дружба Сумской области Украины, к которому мы подъехали в седьмом часу утра. К этому времени я уже заполнила обе миграционные карточки Украины. В графе "цель визита" я написала - отдых, в карточке Нилуфар - частная.

Начинается пограничный контроль. Штампы о пересечении границы россиянам летят направо и налево в украинские миграционные карточки. Только заветную хлебную карточку - паспорт Нилуфар - пограничник Петро не хочет выпускать из рук: "Выходите. Есть вопросы". Нам и так выходить здесь, поэтому ждем Петро на платформе.

"Какова цель поездки?", - спрашивает он.

"У меня - отдых, я на Украине ни разу не была. У Нилуфар - частная, она выиграла два суда против миграционной службы и теперь ей надо вновь встать на учет в России, а для этого - пересечь границу", - отвечаю я.

"Значит так, россиян мы по дружбе не трогаем, хотя про отдых - не верю, смотреть тут нечего. А иностранных граждан в таких случаях сажаем на поезд обратно без штампов", - говорит он.

"Наши цели поездки абсолютно честные и законные. Вы не можете не поставить штамп о пересечении границы, если она ее физически пересекла", - говорю я.

"А мне это чем может быть интересно?", - спрашивает он.

Дальше диалог продолжался в помещении милиции, где обладатели зеленых паспортов, как азиатской, так и славянской внешности, стояли кругами, а в центре каждого хоровода виднелся украинский пограничник. Казалось, что сейчас хороводы тронутся и понесется: "Как у Васи на именины, испекли мы каравай"...

Около получаса у нас с Петро ушло на препирательства: "у вас нет оснований", "просто отмечаться у нас нельзя", "ваши требования незаконны" и так далее. Когда Петро стал совсем назойливо намекать на деньги, что было неприятно и ему, и мне, я уточнила, что у Нилуфар на попечении больная церебральным параличом дочь-инвалид - гражданка России. Это кстати чистая правда. Именно из-за этого Нилуфар сражалась в судах - получить запрет на въезд в Россию для нее означало оставить дочь без опеки. Петро сказал "Ясно" и поставил штамп. Это был, конечно, не приступ гуманизма, а логичный вывод об отсутствии у Нилуфар денег на взятку.

Хлопцы в погонах по дороге обратно, на той самой станции Зерново, очень спешили, поэтому, хоть и вертели зеленый паспорт дольше моего, но вопросов не задавали и шлепнули заветный прямоугольник.

А вот на российской границе пришлось сражаться. Нилуфар все-таки оказалась внесенной в список "невъездных" в Россию. Это было то, чего она боялась больше всего. Говорила со стражами границы снова я.

"Я правильно заполняю ее миграционную карту?", - говорю.

"А можете ваще не заполнять. Ей закрыт въезд. Будем выходить", - говорит пограничник.

"Вот постановление суда. Запрет снят. Решение вступило в силу 31 мая", - говорю я.

"Нас решения судов не интересуют", - отвечает он.

Выходить мы собирались все-таки в Москве, поэтому позвали самого-главного-начальника, с которым диалог повторился. Потом оказалось, что есть начальник-самого-главного-начальника, который все-таки взял в руки решение суда и стал читать его с самого начала. Я перелистнула и указала на резолютивную часть, которую, для лучшего усвоения еще и прочла вслух. Когда самый-самый-главный-начальник ушел, в рации пограничника прошипело "Гражданку Узбекистана пропускаем...".

Поезд тронулся, и я вздохнула с большим облегчением. Если бы не потраченные нервы, путешествие напомнило бы мне игру из серии "Собери 4 цветные печати в паспорте и получи в подарок новую миграционную карточку!".

Нилуфар, которая буквально сжималась в комок при каждой проверке, наконец, спрятала паспорт и тоже вздохнула: "Мир лежит во власть злого, правильно?".

Теперь я знаю, чего стоят мигранту 90 дней в России, и можно ли верить официальной миграционной статистике. Стало понятно, что по закону - это не только дорого (что, наверное, неизбежно), но и, довольно, небезопасно и унизительно. Из-за этого развилась целая индустрия фальшивых миграционных карт, а значит сложно представить, какой процент реальных мигрантов охватывает наш "миграционный учет".

Любопытство-то я удовлетворила, но осталось одно неприятное ощущение. Отношение пограничников явно подчеркивало мое превосходство над Нилуфар просто потому, что у меня паспорт бордовый, а у нее - зеленый. Мне перед ней до сих пор неловко.

Анастасия Денисова,
30.07.2011