Ташкент–Москва: почему мы уезжаем

На днях я встречал своих близких в Ташкентском аэропорту. Несмотря на запрет местной милиции входить встречающим в зал ожидания, мне удалось войти туда, ведь там встречать людей гораздо удобнее, чем на улице на значительном расстоянии от здания аэровокзала. У нас, как всегда, думают о безопасности людей, но при этом унижают этих самых людей безгранично. Длинная бесформенная очередь на рейс в Москву тянулась до самого окна, на подоконнике которого я сидел. Мужчины и несколько женщин громко переговаривались друг с другом, и мне была понятна цель их поездки. Узбекистан стал одним из главных поставщиков рабочей силы в ближнее зарубежье и поэтому зал в очередной раз был полон желающих в поисках достатка пополнить ряды трудовых мигрантов.

Мы уезжаем в поисках своего Эльдорадо. Им сейчас для нас, "понаехавших черных", стала Россия. Ее необъятный капиталистический рынок готов проглотить сотни тысяч рабочих и не насытиться. Время от времени рынок делает отрыжку, чтобы выплюнуть на обочину тех, кто не стал нужным работодателю или не смог приспособиться к другому образу жизни. Ведь не все уезжающие становятся успешными клерками в офисах и бизнесменами, спят в уютных постелях и пьют виноградный сок во время стрессов. Большинство рабствует на стройках, некоторых убивают, а среди нас появляются и те, кто сам убивает. Мы знаем об этом из репортажей и статей, но все равно едем, успокаивая себя тем, что с нами-то ничего этого не случится. Страшно становится от этой глупой самоуверенности.

Молодежь в очереди стала заполнять таможенные декларации. У большинства не было ручек и поэтому сразу образовалась очередь за теми, у кого они были. Заполнение бланков тоже стало для них проблемой. Одна русская женщина стала объяснять, как это сделать, но по выражению лиц слушавших ее было очевидно, что ее русский им так же понятен, как язык древних скифов. Стало грустно при виде этой картины. Люди едут в чужую страну и даже языка на бытовом уровне не знают, а в голове лишь те сказки, которыми вернувшиеся с заработков потчуют доверчивый люд.

Естественно, что мы бежим в чужую страну, когда война пробуждает в человеке все мыслимые низменные инстинкты, главным из которых становится стремление убивать. Но это когда война. Но ведь и в мирное время мы уезжаем с насиженных родных мест, от семьи. Почему?

Может, от нежелания прозябать в своей единственной жизни, когда кругом блеск и благополучие, а дотронуться до них, тем более воспользоваться ими, нельзя. А ведь хочется получить вовремя нормальную зарплату и принести в дом все, что хотят дети и жена. А вместо этого мы вновь возвращаемся с работы домой с пустыми руками и поднимаем глаза с пола, боясь увидеть укор в глазах близких. И, может быть, мы уезжаем от нежелания быть униженными, когда нас за людей-то и не принимают, а так, стадо баранов, куда погнал пастух, туда и надо идти.

А может, мы сбегаем от моральной трусости изменить свой мир. Ведь мы боимся установить на собственной земле те правила совместного житья, которые нам удобны. Мы отдали нашу землю и власть тем, кого считаем виновниками своих бед, и молчим, когда они нас бьют, унижают и обворовывают. И вместо нормальной мужской драки с ними мы решаем купить билет в Россию (у нас говорят "Рассияга") и уехать в неизвестность. Где тоже, между прочим, нас могут так же бить, унижать и обворовывать.

Отговорить остаться и предложить изменить среду, в которой мы вместе живем, я предлагал несколько лет назад. За это меня били и вынудили покинуть родину. Но я хоть был подготовлен к жизни в другой стране. Язык, знания, профессия, умение мыслить и соглашаться на компромиссы – все это помогло мне выжить на чужбине, остаться в живых. И еще приобрести друзей. Которые, между прочим, ценятся дороже любой валюты. А они, стоящие сейчас в очереди, за редким исключением станут только пушечным мясом на стройках чужой страны. Обреченность этого они почувствуют сразу после приземления самолета, когда автобус из аэропорта отвезет их на стройку.

Мы, приезжие, в большинстве своем толком не учились дома, не хотим учиться и в гостях. Чтобы как-то выжить, мы спешим установить на чужой земле свои правила, по которым нам удобно жить. Всеми правдами и неправдами выкупаем-отнимаем свое место под уже немусульманским солнцем. Мы не хотим понимать, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут. А как понять это, если мы и говорить на русском языке не умеем? Не умеем и не желаем. Мы едем и ломаем чужой дом вместо того, чтобы остаться и достроить свой. Невежество, которое, увы, уже не искоренить.

Времени для посадки стало еще меньше, впереди возникла небольшая давка, очередь заметно заволновалась, так как бланки заполнялись медленно и с ошибками. Я не равнодушный человек и поэтому вынул из кармана свою ручку и пошел к соотечественникам помогать правильно заполнить формуляры. Пусть хоть эта проблема будет решена в их новой жизни.

24.08.2011 Хает Хан Насреддинов