О том, как мы подорвали нашу экономику и мировую власть, чрезмерно сосредоточившись на войне с террором.
Мы отреагировали на 11 сентября, объявив войну с терроризмом. Было ли это большой ошибкой? 11 сентября 2001 года эпоха после "холодной войны", которая началась со столь яркой эйфорией 9 ноября 1989 года, неожиданно закончилась. Долгие десять лет, начавшиеся падением Берлинской Стены и завершившиеся падением Всемирного торгового центра, ознаменовали собой сокращение военных расходов, внутренние политические скандалы и общее ощущение того, что американская внешняя политика брошена на произвол судьбы. Президент Джордж Буш-старший говорил о "Новом мировом порядке", но у него не было политики, которая соответствовала бы этой умной фразе. У президента Билла Клинтона было множество политических стратегий, однако он никогда не мог лаконично все объяснить.
Вслед за терактом "Аль-Каиды" в Нью-Йорке и Вашингтоне неожиданно проявил себя организационный принцип. Как и во время "холодной войны", новая "война с террором", как это стало известно, четко определила друзей Америки, врагов и приоритеты. Как и "холодная война", война с терроризмом ссылалась как на американский идеализм, так и на американский реализм. Мы воевали с поистине "плохими парнями", однако уничтожение "Аль-Каиды" также несомненно стало вопросом, вошедшим в сферу наших национальных интересов. Скорость, с которой мы все приняли эту новую парадигму, была впечатляющей, и в некоторой степени настораживающей. В то время я удивлялась четкости и ясности этого "Нового мирового порядка", и наблюдала за тем, "как все вдруг оказывается так, как в академической статье".
События 11 сентября отразились на многих сферах американской жизни, но серьезнее всего они отразились на политике США в отношении остального мира. Медленно супертанкер в лице американского внешнеполитического ведомства и вооруженных сил развернулся со скрипом и со стонами, так как американцы приготовились сразиться с новыми врагами. В последующие десять лет мы создали огромную новую бюрократическую машину, в составе которой оказалось почти 1200 правительственных организаций, 1900 компаний и 854 тыс. человек, имеющих доступ к секретной информации. Об этом говорится в расследовании издания "Washington Post", проведенном в прошлом году. Мы развязали две войны - в Афганистане и Ираке. Мы организовали антитеррористические операции в таких отдаленных местах, как Филиппины и Йемен, изменили культуру наших военных и переориентировали нашу внешнюю политику. Мы заострили наше внимание на "Аль-Каиде" и ее подражателях. И по подсчетам, мы потратили 3 трлн. долларов США.
И мы были успешными с точки зрения терминов и условий, определенных войной против терроризма. Спустя десять лет после 11 сентября "Аль-Каида" в полном смятении. Осама бин Ладен мертв. Фанатичный ислам пошел на убыль. Наши военные остаются самыми искусными и опытными в мире. Но все же, спустя 10 лет после 11 сентября, также вполне очевидно, что война с терроризмом оказалась слишком узкой призмой, через которую можно увидеть всю планету. И цена, которую мы заплатили за эту войну, оказалась слишком высокой.
Сосредоточив свое внимание только на исламском фанатизме, мы пропустили, к примеру, преобразование Китая из коммерческой державы в амбициозную политическую державу. Мы также недооценили значимость экономического роста азиатских стран. Когда после 11 сентября президент США Джордж Буш-младший поехал в Азию, он разговаривал со своими малазийскими и индонезийскими собеседниками о террористических ячейках в этих странах. А тем временем его китайские коллеги вели разговор о бизнесе и торговле.
Мы также пропустили, по крайней мере, вначале, преобразование России из слабого и борющегося партнера в порой враждебного оппонента. Сквозь призму войны с терроризмом президент России того периода Владимир Путин казался союзником. Он тоже воевал с террористами в Чечне. Хотя это была совсем другая война против совсем других террористов (и не только против террористов), на короткое время он, тем не менее, убедил своих американских коллег в том, что его война и их война – более или менее одно и то же.
Из-за войны с терроризмом мы пропустили то, что возможно было историческим шансом заключить сделку с Мексикой по вопросу иммиграции. Поскольку вся Латинская Америка не имела отношения к войне с терроризмом, мы потеряли к ней интерес, а также влияние на этот регион. То же самое произошло с Африкой, за исключением тех стран, в которых функционировали ячейки "Аль-Каиды". В арабском мире мы объединились с авторитарными режимами, так как думали, что они смогут помочь нам в борьбе с исламским терроризмом, несмотря на тот факт, что их авторитаризм служил вдохновением для фанатичных исламистов. Если теперь к нам с подозрением относятся в таких странах, как Египет и Тунис, это и есть часть объяснения.
И наконец, мы перестали инвестировать средства в нашу собственную инфраструктуру – только подумайте, что могли сделать 3 трлн. долларов для дорог, исследований, образования или даже для частного инвестирования, если часть этой суммы осталась в карманах налогоплательщиков – и мы упустили шанс пересмотреть свою политику в области национальной энергетики. После событий 11 сентября президент мог бы выйти к народу, объявить о чрезвычайном положении, объяснить, что войны должны вестись и за них нужно платить – возможно, посредством налога на ГСМ. Он добился бы огромной поддержки. Сейчас трудно вспомнить, но тогда, в 2001 году, я могла заправить полный бак своего авто за 20 долларов. В тот момент я была бы счастлива отдать 21 доллар, если это хоть как-то помогло бы пехотинцам в Афганистане. Но вместо этого президент сократил налоги и увеличил расходы на оборону. Теперь мы просто расплачиваемся за это.
Начиная с 11 сентября 2001 года, было допущено множество других ошибок, как за границей, так и внутри страны. И я уверена, что многие воспользуются этой датой, чтобы вновь высказаться по поводу Ирака, Гуантанамо или о шокирующих расходах на оборону. Но самой худшей из наших ошибок была оплошность и упущение. Сделав исламский терроризм нашим центральным приоритетом – а иногда нашим единственным приоритетом – мы игнорировали экономические, экологические и политические проблемы остального мира. Еще хуже то, что мы отодвинули в сторону наши собственные экономические, экологические и политические проблемы до тех пор, пока они не стали слишком большими, чтобы их игнорировать.
Позвольте мне повториться: поворот на 180 градусов, который совершила Америка после 11 сентября, не был провалом и неудачей. Но при президенте Буше мы сузили свои горизонты, перестали думать в более широких стратегических рамках, не обращали большого внимания на будущих конкурентов и не уделяли почти никакого внимания собственным внутренним слабостям. У президента Обамы, который с самого начала не совсем справляется с задачей, нет ни энергии, ни ресурсов, ни силы воли, чтобы улучшить положение дел. Спустя 10 лет после трагических событий я задаю себе вопрос: могло ли быть так, что самолеты, врезавшиеся в здания в Нью-Йорке и Вашингтоне, нанесли бы стране меньший ущерб, чем каскад плохих решений, принятых и реализованных после этого?

Энн Эпплбаум
"Slate", 4 сентября 2011 года
Перевод – "InoZpress.kg"