Евроазиатская одиссея полковника Ивана Чичаева

Получение "Меморандума Танаки" явилось крупнейшим достижением в работе советской внешней разведки

Нападение Германии на Советский Союз поставило на повестку дня вопрос о создании антигитлеровской коалиции. 12 июля 1941 года в результате переговоров между правительственными делегациями СССР и Великобритании было подписано Соглашение о совместных действиях в войне против фашистской Германии, предусматривавшее оказание взаимной помощи. Разведцентры Москвы и Лондона объединили усилия.

Вскоре английское правительство через своего посла в Москве Стаффорда Криппса сделало советскому правительству предложение о налаживании сотрудничества между разведками двух стран в борьбе против нацистских спецслужб. Для переговоров по этому вопросу 13 августа 1941 года в Москву прибыл представитель британской разведывательной службы СОЭ полковник Гиннес. Уже на другой день, 14 августа, в британском посольстве состоялась первая встреча представителей советской и британской разведок. С советской стороны в переговорах принимали участие Василий Зарубин, который был представлен англичанам как генерал Николаев, и полковник Иван Чичаев.

ТАЙНАЯ ДОГОВОРЕННОСТЬ

Переговоры велись конспиративно, без переводчика и секретаря, и продолжались около двух недель. О ходе переговоров Зарубин и Чичаев ежедневно докладывали наркому госбезопасности Всеволоду Меркулову. 3 февраля 1941 года состоялось разделение НКВД СССР на два наркомата: НКВД СССР и НКГБ СССР; наркомом внутренних дел стал Лаврентий Берия, а наркомом государственной безопасности – Всеволод Меркулов. Разведка входила в Наркомат госбезопасности. Такое разделение просуществовало до 20 июля 1941 года.

Об истинном содержании переговоров с англичанами знали только Сталин, Молотов и Берия. 29 сентября было подписано два документа по вопросам взаимодействия советской и британской внешних разведок: "Запись того, в чем согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и ее союзников" и "Предварительный план общей линии поведения в подрывной работе для руководства советский и британской секций связи". Свои подписи под документами поставили Николаев и Гиннес. Обе стороны обязались оказывать помощь друг другу в обмене разведывательной информацией по гитлеровской Германии и ее сателлитам, проведении диверсий, заброске агентуры в Европу и организации радиосвязи с ней. Для координации действий в Москве и Лондоне учреждались представительства по связи двух разведок. В советской столице английскую разведку представлял сначала полковник Гиннес, а затем генерал Дж. Хилл. Представителем советской разведки в Лондоне был назначен Иван Андреевич Чичаев.

ОТ УСКЛЯЯ ДО УРГИ

Иван Андреевич Чичаев родился 24 сентября 1896 года в крестьянской семье, что проживала в селе Ускляй Рузаевского уезда Мордовии, затерянном на сотни верст вдали от больших городов. Его дед был крепостным, а отец батрачил на кулаков, едва сводя концы с концами. Из 15 народившихся детей в семье выжили немногие. Иван закончил церковно-приходскую школу, в которой овладел грамотой и письмом, и вслед за приятелем, уехавшим в Москву на заработки, покинул Ускляй. Поступил мальчиком в вокзальный ресторан станции Рузаевка. В 1910 году родители Ивана, накопив немного денег, отправили сына в Москву.

В Первопрестольной Иван по протекции земляков сначала устраивается посыльным в бакалейный магазин, затем работает грузчиком, агентом по продаже книг в издательстве "Универсальная библиотека". В свободное время вместе с приятелем по Ускляю, "выкраивая" деньги на билеты, посещает театры: смотрит пьесу Горького "На дне", в Большом театре слушает Шаляпина, Собинова, Нежданову. Тяга к знаниям не покидает любознательного паренька, и Иван поступает на вечерние курсы филиала университета Шанявского.

Однако закончить курсы Ивану не удалось: началась война. Он возвращается в родной Ускляй, чтобы влиться в рекрутский набор. Вместе с другими новобранцами Иван попадает в город Инсар, где служит в запасном батальоне. Здесь в 1917 году он узнает о Февральской революции в Петрограде.

Чичаев активно включается в революционную деятельность: является членом Совета солдатских депутатов, избирается председателем дивизионного комитета. В мае 1917 года в составе маршевой роты он направляется на Юго-Западный фронт. В районе Новосельцев получает боевое крещение. На боевых позициях Юго-Западного фронта его застает весть об Октябрьской революции.

В начале декабря 1917 года полковой комитет направляет Чичаева на родину для установления советской власти в Мордовии. Он становится председателем Исполкома Рузаевского Совета рабочих и крестьянских депутатов, а по совместительству – бойцом местного отряда Красной гвардии. В июле 1918 года в Рузаевке, где располагался штаб Первой армии под командованием Тухачевского, создается уездная Чрезвычайная комиссия (ЧК), и Чичаев, которому в ту пору не исполнилось еще и 22 лет, становится председателем ревкомиссии и Узловой транспортной ЧК.

В 1920 году Чичаев назначается председателем ЧК на станции Алатырь. В 1921–1923 годах он являлся представителем ГПУ на Московской железной дороге, обеспечивая восстановление разрушенного за годы Гражданской войны железнодорожного транспорта.

Будничная чекистская работа продолжалась. Однако Чичаев мечтал получить высшее образование. Как-то раз он поделился своими планами со старым знакомым Васильевым, являвшимся в ту пору председателем трибунала Московско-Казанской железной дороги. Случилось так, что вскоре после этого разговора Васильев был назначен полпредом СССР в Монголии. Подбирая штат сотрудников, он предложил Чичаеву поехать с ним на работу за границу.

Перейдя в Наркомат иностранных дел, Чичаев засел за изучение литературы по истории дипломатии, международному праву, поступил на курсы иностранных языков. В декабре 1923 года он был назначен на должность заведующего консульским отделом советского полпредства в столице Монголии городе Урге. Одновременно занимался контрразведывательным обеспечением советского дипломатического представительства в этой стране.

Летом 1924 года Чичаев становится членом правительственной делегации по обследованию положения в Тувинской Республике и урегулированию ее отношений с Монголией. Руководителем делегации являлся первый начальник Иностранного отдела ВЧК Яков Давтян (Давыдов), перешедший к тому времени на работу в НКИД. После окончания переговоров с тувинскими руководителями из Москвы поступило распоряжение об отзыве прежнего консула СССР в Тувинской Республике и назначении на эту должность Ивана Андреевича. Как выяснилось впоследствии, сделано это было по рекомендации Давтяна.

В обратный путь он отправился вместе с советской делегацией на плоту вниз по Енисею. Путешествие было длительным и рискованным. Когда плот заливало водой, его пассажиры забирались на специально сделанную вышку. В целом делегация благополучно добралась до Минусинска, а оттуда на пароходе до Красноярска.

РЫБНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

В Красноярске Чичаеву сообщили, что по линии ОГПУ он переведен на работу во внешнюю разведку, и в Туве ему предстоит выполнять ее задания. В то время Тувинская Республика (или Урянхайский край) была независимым государством. На ее территории, кроме тувинцев, проживали немногочисленные монголы и несколько тысяч русских. В Кызыле Чичаев выполнял фактически роль полпреда и отвечал за деятельность представительства НКИД в этой стране.

В 1925 году он получил указание возвратиться в Москву. Здесь Иван Андреевич был назначен на должность референта НКИД по Японии и работал под руководством выдающегося советского дипломата Георгия Васильевича Чичерина.

В 1926–1927 годах в Москве проходили переговоры между СССР и Японией по вопросу выработки рыболовной конвенции, предоставлявшей Токио право вести ловлю рыбы в советских территориальных водах на Дальнем Востоке. Советскую делегацию на переговорах возглавлял заместитель руководителя НКИД Стомоняков. Японская сторона была представлена послом в Москве Танакой. Чичаев входил в состав советской делегации в качестве референта НКИД по Японии.

В тот же период в Москве велись переговоры с японцами о сдаче им в концессию нефтяных и угольных разработок на Северном Сахалине. В решении этих проблем пришлось активно участвовать и Чичаеву. Одновременно он представлял интересы НКИД на различных межведомственных совещаниях и заседаниях, обсуждавших вопросы взаимоотношений с Японией. Работая в центральном аппарате НКИД, Чичаев в вечернее время учился на курсах иностранных языков и в комвузе.

В 1927 году последовало новое назначение. Чичаев выезжает в Корею в качестве генерального консула СССР в Сеуле. Одновременно его назначают резидентом внешней разведки ОГПУ в этой стране. По пути в Токио, где он должен был представиться советскому полпреду, Чичаев остановился в Харбине: познакомился там со своим советским коллегой, приобрел необходимую дипломатическую экипировку – фрак, смокинг, цилиндр. Затем, решив все свои дела в Токио, он выехал пароходом в Корею.

В ту пору Корея являлась, по существу, колонией Японии, оккупировавшей эту страну. Власти Японии подвергали местное население нещадной эксплуатации. В то же время корейцы доброжелательно относились к советским представителям и, несмотря на жесткий полицейский режим, охотно посещали советское генеральное консульство. На его мероприятиях нередко присутствовали и агенты японской политической полиции и жандармерии.

Чаще других генконсульство посещал японец, который подрабатывал переводчиком, так как великолепно говорил по-русски, и который также являлся установленным агентом японских спецслужб. Он обратил на себя внимание тем, что держался просто, понимал шутки и даже делился городскими новостями. Чичаев и другие сотрудники резидентуры провели его активное изучение. Было установлено, что японец к службе в охранке относится формально, испытывает материальные затруднения, мечтает скопить деньги для того, чтобы открыть собственную лавку, к русским расположен с симпатией.

После постепенного втягивания японца в работу он стал сообщать сведения об антисоветской деятельности белоэмигрантов в Сеуле, а вскоре передал за вознаграждение список японских агентов среди местных служащих советского генконсульства. Позднее источник стал приносить секретные документы японской контрразведки. В дальнейшем резиденту удалось получить от него сведения о японской агентуре, действовавшей на территории Советского Союза. Проверкой советской контрразведки было установлено, что переданные им списки являлись подлинными, и вся закордонная агентура японских спецслужб в Приморье и на Дальнем Востоке была арестована.

Источник оказался не только ценным агентом-документалистом, но и разработчиком. При его содействии Чичаеву удалось приобрести несколько агентов среди представителей белой эмиграции. За период сотрудничества с советской разведкой от источника поступили сотни секретных материалов японских спецслужб. Много информации он передал и о планах японского правительства. Однако наиболее ценным являлся документ, ставший известным под названием "Меморандум Танаки". Аналогичный документ был также получен резидентурой внешней разведки ОГПУ в Харбине, что подтвердило его подлинность.

Получение "Меморандума Танаки" явилось крупнейшим достижением в работе советской внешней разведки против милитаристских устремлений Японии в период 1920-х – начала 1930-х годов.

Пришедший к власти в 1927 году премьер-министр и министр иностранных дел Японии генерал Гиити Танака являлся активным сторонником последовательной подготовки страны к войне с Советским Союзом. Его позиция по данному вопросу была сформулирована 25 июля 1927 года в меморандуме, представленном императору Японии и правительству страны.

В документе подчеркивалась необходимость "вновь скрестить мечи с Россией". "Японо-советская война, принимая во внимание состояние Вооруженных сил СССР и его отношения с иностранными государствами, – писал Танака, – должна быть проведена нами как можно скорее. Я считаю необходимым, чтобы императорское правительство повело политику с расчетом как можно скорее начать войну с СССР".

Резидент Чичаев вспоминал в дальнейшем: "Меморандум Танаки" лег на мой стол обширным и многоплановым документом, требующим серьезных размышлений. Он нуждался в срочном и квалифицированном переводе, а также в тщательном первичном анализе". В этом важном документе, поступившем на Лубянку, впервые открывались истинные планы Японии по завоеванию мира.

В "Меморандуме Танаки", в частности, указывалось:

"Япония не сможет устранить свои затруднения в Восточной Азии, если не будет проводить политику "крови и железа". Поэтому мы должны установить контроль над Китаем и сокрушить Соединенные Штаты Америки. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные азиатские страны южных морей станут нас бояться и капитулируют перед нами. Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран бассейна Тихого океана, Малой и Центральной Азии и, наконец, Европы. Япония должна завоевать мир, а для этого она должна завоевать Европу и Азию, и в первую очередь – Китай и СССР".

Руководство советской внешней разведки приняло решение опубликовать содержание "Меморандума Танаки" через свои возможности в американской печати. Его публикация вызвала грандиозный международный скандал. Япония выступила с опровержениями, однако ей никто не поверил. После разгрома милитаристской Японии в 1945 году "Меморандум Танаки" фигурировал в качестве официального документа на Токийском трибунале, осудившем японских военных преступников.

Иван Андреевич Чичаев (в центре) с сотрудниками генконсульства СССР в Сеуле, 1930 год.
Фото предоставлено автором

ОТ ВОСХОДА ДО ЗАКАТА

По возвращении из Сеула в октябре 1930 года Чичаев вновь работает в НКИД. В Москве он поступает на учебу на вечернее отделение в Институт права. Однако уже в 1932 году Чичаев направляется резидентом внешней разведки в Финляндию под прикрытием генконсульства СССР в Выборге, который в то время принадлежал этой стране. Финская полиция и контрразведка вели постоянную слежку за сотрудниками советского консульства. Все его посетители брались под подозрение и на учет. Но сотрудники резидентуры под руководством Чичаева успешно выполняли поставленные перед ними задачи. Среди финнов и русских эмигрантов они находили надежных помощников, через которых получали необходимую информацию.

В начале 1934 года Чичаев назначается резидентом в Эстонии. В Таллине он работает под прикрытием должности второго секретаря полпредства СССР. В центре внимания Чичаева и возглавляемой им резидентуры была русская белогвардейская эмиграция, окопавшаяся в этой стране и вынашивавшая подрывные планы в отношении Советского Союза.

С 1935 и по 1938 год Чичаев работал в центральном аппарате внешней разведки. Позднее он вспоминал: "Я был почти единственным из старых работников разведки, который не был репрессирован и даже получил назначение ехать в буржуазную Латвию, чтобы создать там резидентуру и агентурный аппарат на совершенно голом месте. При отъезде мне была поставлена задача разобраться в обстановке. Вопрос о кадрах был отложен до моего ближайшего приезда в Москву".

Чичаев был назначен резидентом внешней разведки НКВД в Латвии под прикрытием первого секретаря полпредства СССР. В Ригу он прибыл в августе 1938 года. Политическая обстановка в стране была сложной. Власть находилась в руках фашистской клики Ульманиса, провозгласившего себя "вождем нации" и полностью зависевшего от Берлина. Правящие круги Латвии избегали общения с советскими представителями, преследовали всех лиц, посещавших советское полпредство.

Однако надо было действовать, и Чичаев стал вживаться в местную обстановку. 1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Началась Вторая мировая война. В октябре того же года правительство Ульманиса под влиянием произошедших событий было вынуждено заключить с Советским Союзом Договор о взаимопомощи. По этому договору СССР получил право на создание военных баз на территории Латвии.

В апреле 1940 года Чичаев был вызван в Москву для доклада о проделанной работе. Его принял нарком Берия, который сообщил, что резидента НКВД в Латвии хочет немедленно видеть Сталин. На автомашине наркома они прибыли в Кремль. Берия прямиком направился в кабинет вождя. Вскоре и Чичаев был приглашен в кабинет. Кроме самого Сталина и Берии в нем находились Молотов и Жданов. Генсек отрывисто спросил:

– Кто будет докладывать?

Чичаев представился.

– Расскажите об обстановке, – сказал Сталин.

По мере доклада об обстановке в Латвии, военных приготовлениях латышей, их тайных переговорах с нацистами, действиях латвийской охранки Сталин задавал уточняющие вопросы. Одновременно Чичаев сообщил, что в новой обстановке, вызванной заключением договора, изменили свое поведение некоторые министры латвийского правительства, крупные чиновники, генералы, представители буржуазии. Они стали сами искать встреч с советскими представителями.

Когда Чичаев покидал кабинет вождя, Молотов сказал:

– Ждите скоро в гости.

Сталин предупредил:

– О сегодняшнем разговоре здесь – никому ни слова. Немедленно возвращайтесь к месту работы.

По дороге на Лубянку Берия приказал Чичаеву выехать обратно в Ригу первым поездом: предстоял ввод советских войск в Прибалтику для предотвращения ее оккупации нацистской Германией.

В октябре 1940 года Чичаев был назначен резидентом внешней разведки в Швеции, куда выехал под прикрытием в должности первого советника полпредства СССР в Стокгольме. Стокгольм был буквально наводнен разведчиками различных стран, прежде всего нацистской Германии. Циркулировали многочисленные слухи о близящемся нападении Гитлера на СССР.

В Москву Чичаев прибыл в субботу, 21 июня. Он сразу же позвонил на работу. Там ему сказали, чтобы перезвонил в понедельник. Однако уже на следующий день рано утром его срочно вызвали на Лубянку. Там разведчик узнал, что в связи с началом войны его назначение на должность начальника отдела отменено. Ему предстояло готовиться к работе резидентом в оккупированных немцами северо-западных районах нашей страны с целью развертывания там партизанского движения. Буквально накануне переброски за линию фронта Чичаева вызвал нарком госбезопасности Меркулов и дал указание принять участие в переговорах с представителями английских спецслужб. А затем последовало назначение с секретной миссией в Лондон.

Новый советник посольства СССР в Великобритании Иван Андреевич Чичаев прибыл в Лондон в сентябре 1941 года. Официально он являлся поверенным в делах СССР при находившихся в английской столице эмигрантских правительствах европейских стран, оккупированных Германией и Италией, которые вошли в антигитлеровскую коалицию. Однако эта должность являлась одновременно прикрытием его негласной миссии в качестве представителя советской внешней разведки при спецслужбах Великобритании. В задачу Чичаева входила координация усилий разведок двух стран в борьбе против гитлеровских спецслужб. Англичане, знавшие об этом, не афишировали истинное содержание его пребывания на берегах туманного Альбиона, однако пристально интересовались делами советского разведчика.

В Шотландии, где приземлился самолет, Чичаева встретили представители британской разведки и по пути в Лондон договорились с ним об условиях и порядке работы. Для поддержания контакта с советской миссией англичане сформировали группу работников разведки во главе с полковником Гейскеллом. Встречи с ним обычно проходили на подобранной англичанами конспиративной квартире, иногда в доме советского представителя.

В начале 1942 года в Англию стали прибывать наши агенты-диверсанты, подготовленные Центром для заброски в Германию и оккупированные ею страны. Они доставлялись на самолетах и судах группами по 2–4 человека. Англичане размещали их на конспиративных квартирах, брали на полный пансион. В Англии они проходили дополнительную подготовку: отрабатывали прыжки с парашютом, учились ориентироваться по немецким картам. Англичане взяли на себя заботу о соответствующей экипировке агентов, снабжении их продуктами, немецкими продуктовыми карточками, диверсионной техникой.

Одновременно англичане активно изучали наших людей: подслушивали их разговоры, подставляли женщин легкого поведения. Порой они прямо склоняли их к невозвращенчеству или даже к отказу от выполнения заданий в тылу врага. Естественно, агенты докладывали об этих действиях британской разведки. Миссия Чичаева резко протестовала против всех недружеских актов со стороны англичан.

Всего за период со дня заключения соглашения по март 1944 года в Англию было отправлено 36 агентов, 29 из которых были выброшены на парашютах с помощью английской разведки в Германию, Австрию, Францию, Голландию, Бельгию и Италию. Трое погибли во время полета и четверо были возвращены в СССР.

В качестве положительного примера сотрудничества советской и британской разведок в период Великой Отечественной войны на территории третьих стран можно привести реализацию операции по разгрому "Мародеров" – так в оперативной переписке с Центром называлась агентурная сеть немецкой разведки, действовавшая в военные годы в Афганистане. Совместно с британскими спецслужбами были нанесены ощутимые удары по германской, японской и итальянской резидентурам в этой стране. В результате объединенных усилий советской и британской разведок удалось предотвратить подготавливаемый нацистами переворот и ввод германских войск в Афганистан.

Совместно с англичанами была разгромлена агентурно-диверсионная сеть немецкой и японской разведок в Индии и Бирме. Высоко оценивая нашу поддержку действиям британской разведки в Индии и Бирме, англичане, в свою очередь, выдали нам многих прогерманских агентов в Афганистане и Средней Азии, завербованных немцами для действий в нашем тылу.

Также в годы войны успешно сотрудничали друг с другом по ряду оперативных вопросов резидентуры советской и английской разведок в Тегеране. Однако это не мешало англичанам вести против СССР подрывную работу. Советской разведке стало известно, что англичане создали в Тегеране разведывательную школу. В нее набирали молодых людей со знанием русского языка. Готовили их для заброски с разведывательными заданиями на территорию советских республик Средней Азии и Закавказья. Срок обучения длился 6 месяцев. Конспирация была строжайшей. Обучение проводилось парами: армян готовили для заброски в Армению, таджиков – в Таджикистан.

По заданию Центра нелегальному сотруднику тегеранской резидентуры "Амиру" удалось внедриться в разведшколу. Заброшенные на территорию СССР "выпускники" школы обезвреживались или перевербовывались и работали "под колпаком" советской контрразведки. Англичане заподозрили что-то неладное: школа работала на холостом ходу. Через некоторое время советский представитель встретился с официальным представителем английской разведки и сделал ему представление по поводу "несоюзнического поведения". Англичанин все отрицал. Однако в скором времени школа перестала существовать.

ВОЙНА ЗАКОНЧИЛАСЬ, РЕЗИДЕНТУРЫ ОСТАЛИСЬ

В мае 1945 года Иван Андреевич назначается политическим советником посольства СССР в Финляндии. Однако, пока он добирался, последовало новое назначение. На этот раз – резидентом внешней разведки органов госбезопасности в Чехословакии. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1945 года И.А. Чичаеву был присвоен ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника. Работы в Праге оказалось непочатый край. В городе активно действовали американская и британская разведки, напористо вербовавшие агентуру в местных политических кругах. Этому, в частности, способствовало прибытие в страну большого количества американцев чехословацкого происхождения, которых назначали на важные государственные посты.

В 1947 году Иван Андреевич возвращается в Москву и занимает должность начальника отдела в Комитете информации (внешняя разведка). Через полгода он становится заместителем начальника управления. Одновременно читает курс лекций в Высшей разведывательной школе.

Однако здоровье Ивана Андреевича начало сдавать: сказались трудности, которые ему пришлось перенести за долгие годы работы в разведке. Он попадает в госпиталь. Правда, вскоре Чичаев соглашается выехать в служебную командировку в Берлин, чтобы возглавить там специальную оперативную группу по работе с перебежчиками в Западном Берлине.

Прошло полгода, и разведчик снова серьезно заболел. Пришлось срочно отправляться в Москву в сопровождении врача. В дороге его положение настолько ухудшилось, что врачи опасались за его жизнь. В 1952 году Чичаев вышел на пенсию по состоянию здоровья. Скончался Иван Андреевич Чичаев 15 ноября 1984 года.

За плодотворную деятельность в разведке полковник Чичаев был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и "Знак Почета", а также многими медалями.

Об авторе: Владимир Сергеевич Антонов - ведущий эксперт Зала истории внешней разведки, ветеран военной службы, полковник в отставке.
14.10.2011 |