Опыт соседней страны полезен для России

Шанхайский район Пудун – символ стремительного развития Китая.

Размышляя о путях движения отечества к светлому будущему, многие россияне полагают, что образцом для нас мог бы служить Китай, чей поразительный экономический взлет резко контрастирует с заведшими страну в тупик российскими реформами. Между тем с модернизацией в Китае дело обстоит совсем не так просто, как может казаться со стороны. За годы впечатляющего подъема на теневой стороне китайской модернизации накопились пласты крупных противоречий, создающих угрозу не только для дальнейшей модернизации, но и для стабильности китайского общества. Это – растущее социальное расслоение при сохранении бедности многомиллионных масс; дисбаланс между уровнем жизни приморских и внутренних районов, города и деревни; ухудшение окружающей среды; дефицит природных ресурсов, в том числе воды. Это, наконец, проникновение коррупции во все поры китайского общества.

В китайских реформах обнаруживаются те же болезни, которые угнетают российское общество. Каждый год в Китае регистрируются десятки тысяч волнений, вызванных отчуждением у крестьян земельных участков. Реалистически оценивая сложившуюся обстановку, руководители КНР в последние годы все настойчивее говорят о необходимости сменить модель модернизации.

Однако главное, что мешает нам использовать китайский опыт, состоит не в негативных последствиях китайской модернизации – их пока что перевешивают ее достижения. Главное заключается в том, что китайская модель экономической модернизации к российским условиям не применима в принципе: она основана на использовании неограниченных объемов дешевой и неприхотливой рабочей силы и массовом экспорте дешевых товаров. (Интересно, что некоторые наши экономисты либерального направления ссылаются на пример Китая, предлагая сократить бюджетные расходы на зарплаты и социальные нужды, что, естественно, приведет к снижению жизненных стандартов. Они плохо представляют себе, чем это закончится.)

И все же нам есть, чему поучиться у Китая. Много полезного можно найти в различных конкретных сегментах китайского хозяйственного механизма: в инвестиционном климате, во взаимоотношениях государства и бизнеса и т.д. Но самое важное для нас представляют некоторые фундаментальные факторы, лежащие вне сферы экономики, однако обеспечившие успех китайской экономической модернизации.

Первый фактор – это сильная и компетентная государственная власть, способная контролировать и направлять деятельность бизнеса в интересах общества, обеспечивать поддержку реформ населением, эффективно использовать стартовые преимущества страны. Руководители КНР сумели построить модель развития, действительно обладающую этими достоинствами. Для модернизации были привлечены не только внутренние, но и все внешние ресурсы, включая инвестиции и предпринимательский потенциал мировой китайской диаспоры, а также богатый опыт экономических преобразований на Тайване. Следующим прецедентом, возможно, станет Сирия, в отношении которой Париж и Лондон выступают в СБ ООН с единых позиций. В-пятых, война меняет формат франко-германских отношений. С середины 1960-х годов Франция и ФРГ выступали опорой европейских интеграционных процессов.

Увы, в ходе реформ эти достижения Советского Союза были бездарно растрачены, и это резко сократило возможность модернизации страны.

Нынешнюю российскую власть многие эксперты с полным основанием называют "модернизационно непродуктивная". Для модернизации требуется творческая сила. Носителем же ее может оказаться и авторитарный режим китайского типа, где у руля стоят по-государственному мыслящие политики; и демократическая власть с ее системой сдержек и противовесов, с гражданским обществом и свободной прессой.

Города Китая стремительно тянутся ввысь.

Второй фактор – власть имущие круги страны должны быть самым насущным, "шкурным" образом заинтересованы в осуществлении модернизации. Для чего, в свою очередь, требуются два условия, присутствующие в Китае, но не в современной России. Одно из них – наличие актуальных вызовов, ставящих под вопрос жизненно важные интересы нации. Лидеров КНР подталкивают к осуществлению модернизации мощные императивы: необходимость обеспечить занятость огромного населения, сохраняющего все еще значительный ежегодный прирост; дефицит многих важнейших природных ресурсов; экологические проблемы и т.д.

В России же подобные ресурсные вызовы отсутствуют: экологические проблемы еще не достигли такой остроты, как в КНР; депопуляция страны при всей ее катастрофической сути пока еще не давит на экономику с такой силой, как перенаселенность в КНР, компенсируясь посредством внешней миграции; а наличие относительно больших запасов углеводородов и других природных богатств позволяет не спешить с модернизацией.

Еще одно условие, необходимое, чтобы правящие круги решились на реформы, – это наличие в их сознании представления о нераздельности их собственной судьбы и судьбы всей страны. Потеря перспективы для страны должна восприниматься ими как утрата перспективы для самих себя. Именно такое представление порождает у власть имущих чувство ответственности за будущее государства и вынуждает к реальным действиям в ответ на угрожающие ему вызовы. Данную ситуацию мы и наблюдаем в Китае. В России же на патриотические чувства некоторых групп российской элиты, по-видимому, оказывают охлаждающее влияние созданные ими для себя за рубежом "запасные аэродромы".

Еще более, может быть, важно, что российская элита замкнулась на обслуживании собственных интересов, отличаясь в этом плане в худшую сторону от партийно-хозяйственной бюрократии советского времени. Имея фундаментом сырьевой экспорт и освоение бюджетных средств, получая огромные теневые доходы, она в основном удовлетворена сложившимся положением вещей, она не нуждается в модернизации и сопротивляется ей, поскольку модернизация грозит выбить этот фундамент из-под ее ног.

Тяжелый ручной труд еще не скоро будет изжит в стране с многоукладной экономикой.
В Китае феномен переключения власти на обслуживание собственных интересов за счет общенациональных, по крайней мере на современном этапе, не приобрел такого размаха, как в России. По всей видимости, коррупция и политико-коммерческие альянсы, соединяющие чиновничество и бизнес в самодостаточный механизм, и там стали (или становятся) системными явлениями, однако в Китае они не блокируют модернизацию, хотя и тормозят ее.

Третий и четвертый факторы заложены в китайскую стратегию модернизации в качестве сквозных задач.

Третий фактор – повышение народного благосостояния, на данном этапе – достижение уровня средней зажиточности ("сяокан"). Рост качества жизни и за счет повышения доходов населения, и за счет улучшения системы социального обеспечения налицо. России, хотя и провозглашенной социальным государством, похвастаться в этом отношении нечем. Достаточно сказать, что по средней продолжительности жизни Китай в 2010 году обогнал нас на четыре с половиной года.

Четвертый фактор – сознавая свою ответственность за будущее страны, китайские руководители нацеливают реформы на повышение ее конкурентоспособности, на завоевание на мировом рынке новых пространств. Поэтому они придают первостепенное значение подъему науки и образования, инновационному развитию и не жалеют для этого сил и средств. В России дело не идет дальше робких попыток организовать инновационный прорыв в научно-технической сфере, однако в отсутствие необходимых для этого научных, экономических и социальных условий они не в состоянии дать толчок подъему интеллектуального потенциала страны.

Итак, сильная государственная власть в сочетании с политической волей к проведению кардинальных преобразований (включая преобразование самой власти) и особым вниманием к проблемам народного благосостояния и к развитию науки и образования представляются нам решающими факторами для осуществления модернизации. Это и есть главный китайский урок для России.

2011-10-17 / Александр Ларин