О чем речь?

Стало уже хорошим тоном поговорить о драматичном положении государственного языка. При этом предполагается, что у его прямого конкурента – русского языка – все в ажуре. Владеет им в той или иной степени чуть ли не 95% населения. О его завидном статусе говорит хотя бы тот факт, что высокопоставленные чиновники шала-казахи коверкают созвучья родного языка, зато на русском заливаются, как соловьи.

Последнее обстоятельство особенно раздражает национал-патриотов, которые все мечтают сбросить с парохода современности такой анахронизм, как язык метрополии. Между тем то, что в Казахстане воспринимается как данность, для других стран СНГ уже становится несбыточной мечтой. Недавно эту проблему обозначили в соседнем Кыргызстане. Оказывается, в этой республике полно желающих освоить русский язык, а вот с компетентными преподавателями – беда. Признав, что русский язык остается в Кыргызстане языком бизнеса и экономики, президент Роза Отунбаева призвала соотечественников его учить.

Еще острее эта проблема стоит в Таджикистане. Образы таджикских гастарбайтеров Равшана и Джамшуда, слабо владеющих русским языком и по этой причине то и дело попадающих в комичные ситуации, благодаря скетчам в "Нашей Russia", стали едва ли не фольклорными. Между тем таджикские депутаты расценивают эту пародию как "моральный геноцид таджикского народа" и шлют гневные ноты в адрес создателей телешоу.

В соседнем Узбекистане в последние годы многие представители "коренной" национальности всеми правдами и неправдами стараются устроить своих отпрысков в русские школы, чтобы те смогли овладеть "великим и могучим".

Наши же соотечественники по-прежнему демонстрируют виртуозное владение русским языком. К примеру, недавно казахстанская поэтесса Айгерим Тажи во второй раз вошла в лонг-лист лучших произведений на русском языке по версии международной литературной премии "Дебют" и получила весьма лестную оценку российских литературных критиков.

Советник президента Ермухамет Ертысбаев считает, что двуязычие – это богатство казахстанского народа. "Билингвизм, двуязычие – это достояние Казахстана. Это то, о чем мечтал и что предвидел великий Абай. И он в этом видел дальнейшее величие, процветание и прогресс Казахстана. То, что мы обрели", – сказал советник президента в интервью одному изданию. А ограничивать сферу применения одного из шести международных языков (русский язык входит в топ-тройку, уступая только английскому и испанскому, и насчитывает почти 300 млн носителей), по мнению г-на Ертысбаева, "просто невозможно". Советник президента отдает русскому языку пальму первенства по части "понятийного аппарата, быстроты, удобства передачи мысли" и кивает на прагматичных европейцев: дескать, они-то не комплексуют по поводу повсеместного распространения английского в Евросоюзе. Ермухамета Ертысбаева поддерживают и простые казахстанцы. Согласно соцопросу, проведенному Институтом парламентаризма, каждый второй казахстанец против лишения русского языка статуса официального.

При этом нельзя не признать, что русский язык медленно теряет свои позиции в Казахстане. Если в начале 2000-х годов соотношение учащихся школ с русским и казахским языком обучения было приблизительно три к четырем (в пользу государственного языка), то теперь в казахских школах учатся вдвое больше ребят, чем в русских. Причем и там и там ощущается дефицит учителей русского языка. Ситуация усугубляется еще и тем, что филологи-русисты приходят в казахские школы, не вооруженные необходимыми методиками, ведь их практически не учили преподавать русский как иностранный!

Доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русской филологии ЕНУ им. Л. Гумилева Евгения Журавлева констатирует, что русский язык в Казахстане неизбежно претерпевает трансформацию.

– В Казахстане по сравнению с другими странами постсоветского пространства на сегодняшний день сохраняется достаточно хороший уровень знания русского языка, – говорит эксперт. – Но изменения в русском языке происходят, и это естественный процесс для любого развивающегося языка, тем более, развивающегося в иноязычном и инокультурном окружении. Мы живем уже не в едином Советском Союзе, а в новых суверенных государствах, в новой – политической и социальной – реальности, и у носителей русского языка в этих странах картина мира в чем-то особенная. К примеру, наши реалии – это аким, а не мэр и губернатор, это маслихат, а не собрание, это тенге, а не рубль, это мажилис, мажилисмен, шанырак, дастархан, баурсак и многое-многое другое. Это и некоторые морфологические и фонетические особенности.

О первозданной чистоте русского языка в таких условиях говорить не приходится.

– Сегодня мы наблюдаем формирование казахстанского варианта русского языка, точно так же, как в Америке функционирует американский вариант английского языка, в Австралии – австралийский вариант, а на Кубе – кубинский вариант испанского языка и др. Этот процесс характерен для всех полинациональных языков, – говорит профессор.

Евгения Журавлева воздерживается от оценки этого явления. Главное, наверное, чтобы спустя пару поколений казахстанцы не усвоили экзотичный джамшудовский прононс, и не получилось у нас, как в поговорке: что имеем – не храним, потерявши – как-то обидно.

----------------------------------------

Коммерческий язык межнационального общения

После распада СССР массовую борьбу против русского языка начала именно Прибалтика. Опыт Литвы, Латвии и Эстонии как стран, в которых торжествует "национально-языковая идентичность", часто обсуждается, в том числе и в Казахстане. Однако победы на языковом фронте не всегда однозначны, лингвистические пертурбации в Латвии и последующий за ним раскол общества – явный тому пример.

Вопрос о придании русскому языку в Латвии статуса официального возник сразу же на заре независимости. Повод вроде как есть – больше трети жителей республики – русскоговорящие. Что касается столицы, то в ней и вовсе каждый второй использует "великий могучий", что позволяет называть Ригу самым "русским" городом в Прибалтике. Тем не менее Сатверсме – Конституция страны – четко обозначает статус латышского языка как государственного. О языке, на котором говорит вторая по численности община республики, не сказано ни слова. Немудрено, что эта тема продолжает оставаться самой обсуждаемой уже второе десятилетие.

ДОГОВОРИЛИСЬ ИЛИ ОГОВОРИЛИСЬ?

В 2005-ом, спустя год после вступления Латвии в Евросоюз, республика ратифицировала рамочную конвенцию Совета Европы о защите национальных меньшинств. Латвия согласилась с большинством статей документа, кроме нескольких "оговоренных" пунктов, которые стали решающими и принципиальной поддержки русскому языку не оказали. Камнем преткновения, в частности, стало возможное применение русского языка между представителями административной власти и русскоговорящим населением в местах его компактного проживания. Например, в Даугавпилсе, в котором русский язык используют большинство горожан и не одно столетие. Но так как латышский язык имеет статус государственного, переходить на русский официально запрещено. В итоге получилось, что этот пункт Конвенции противоречит Конституции и ряду законов Латвии, несмотря на то, что наднациональные нормы выше национальных.

Международные организации, в том числе и ПАСЕ, продолжают "давить" на власти Латвии, чтобы она ратифицировала международный документ без оговорок. По мнению экспертов, рано или поздно стране придется выполнять все условия европейской Конвенции, и тогда русский язык будет использоваться в некоторых самоуправлениях наравне с латышским. Пока же власти продолжают говорить со своим народом на государственном. Абсолютное большинство госуслуг оказываются на латышском языке. Ну кроме тех, которые касаются финансов. Например, собирая налоги, власти предпочитают говорить на языке налогоплательщиков. А это не только государственный.

СНИЗУ – ЗА, СВЕРХУ – ПРОТИВ

Ярым борцом за права русского языка в Латвии считает себя движение "За родной язык". Один из идеологов этой организации – Владимир Ильич Линдерман – в прошлом издатель самой читаемой порнографической газеты в СССР "Еще", нацбол и "наместник" Эдуарда Лимонова в Латвии, сейчас выступает с лозунгом "Язык – это наше все". В марте текущего года Владимир Линдерман и его соратники инициировали сбор подписей в поддержку референдума о придании русскому языку в Латвии статуса официального. Широкая реклама в СМИ и шумиха в Интернете сделали свое дело – за пару-тройку месяцев было собрано около 13 тысяч нотариально заверенных подписей граждан страны. Примечательно, что заверить автограф стоило 2 лата, это примерно 4 доллара США. Для многих подпись была бесплатной – нотариусам заранее заплатили спонсоры, в том числе и сама организация "За родной язык". Сейчас собранные голоса находятся в Центризбиркоме Латвии, "годными" ЦИК признал 12 533 из них. По закону этого количества вполне достаточно для того, чтобы Центризбирком начал расширенный сбор подписей. И, если уже на втором этапе будет собрано 10% от подписей общего числа латвийских избирателей, то есть около 155 тысяч, то в стране состоится референдум. Ну, а чтобы русский язык стал вторым официальным, голосов "за" должно быть в 4-5 раз больше.

Примечательно, что предыдущий президент Латвии Валдис Затлерс в отношении референдума высказывался весьма скептически, а русскому языку как второму государственному и вовсе выразил категорический протест.

– Могу открыто и точно сказать: не будет вторым государственным языком ни один язык – ни русский, ни какой-нибудь другой. В основе государства лежит государственный язык, и все государства должны заботиться о том, чтобы все этот язык понимали и пользовались им, – такое мнение высказал экс-президент Латвии в телеэфире.

С ним согласен и нынешний глава республики Андрис Берзиньш.

– Вопрос государственного языка вообще не подлежит обсуждению. В Сатверсме вписан латышский язык как государственный, он им и останется, – заявил президент.

И ВСЕ ЖЕ ОН ИСПОЛЬЗУЕТСЯ!

Как бы то ни было де-юре, де-факто позиции русского языка в Латвии и особенно в ее столице, где проживает треть жителей страны, очень сильны. Супермаркеты и банки, заправки и развлекательные центры, кафе и рестораны, музеи и поликлиники – везде найдутся люди, говорящие на обоих языках. Страшилки о том, что врач муниципальной больницы не примет пациента, если тот не говорит на государственном языке, так и остаются страшилками.

Язык бизнеса – это язык клиента. В Латвии он преимущественно русский. И так уж сложилось, что ужесточение языковой политики в какой-то степени на руку русскоязычным жителям. Так за годы независимости они весьма поднаторели в латышском языке, в отличие от некоторых латышей, которые, "забив" на русский, обратили свои взоры в сторону английского языка. Яркий пример – выпускники средней школы. На выходе русскоязычный школяр говорит, как минимум, на русском, латышском и английском. Латыш – зачастую только на латышском и английском. Даже если европейских языков будет два, на рынке труда Латвии более конкурентоспособным окажется русскоязычный специалист. Возможно, именно поэтому интерес к русскому языку в латышских школах растет с каждым годом. Уже сейчас язык Пушкина изучает половина школьников-латышей. Русский язык для них преподается в качестве иностранного на выбор, в то время как русскоязычные изучают латышский как обязательный.

Жанар ТУЛИНДИНОВА, Динара БИСИМБАЕВА
24.10.2011,