Прожиточный максимум
Фарида Галиева
Сколько может продержаться казахстанская экономика в случае новой волны кризиса?
По заверениям членов казахстанского правительства у страны есть все возможности благополучно пережить пресловутую вторую волну кризиса, о которой так много говорят в последнее время. Но никто при этом не говорит о том, что же будет из себя представлять эта вторая волна и, следовательно, какие меры при ее "накате" может принять правительство Казахстана?

По мнению американского миллиардера Джорджа Сороса, эта волна по сути уже началась с фактического дефолта Греции и следом нужно ожидать подобных дефолтов и других стран-членов еврозоны. Эти банкротства, считает Сорос, неизбежны, так как руководители Евросоюза оказались не готовы к подобному развитию событий и у них просто нет рычагов предотвратить это критическое развитие.
Примерно такого же мнения придерживается знаменитый экономист Нуриэль Рубини, считающий, что уже к середине будущего года кризис наберет значительную силу и будет напоминать шторм. К этому времени вопрос будет стоять о суверенных дефолтах, то есть о банкротствах целых стран еврозоны, таких как Португалия, Ирландия, Испания и, возможно, Италия. Это, в свою очередь, приведет к полному краху всей еврозоны.
Такие или близкие к ним оценки сегодня превалируют среди ведущих экономических и финансовых аналитиков мира, что дает повод предполагать вероятность именно такого сценария развития событий.
Если же это так, считает казахстанский аналитик Петр Своик, то речь уже идет не просто о кризисе, а о новом варианте мировой экономической ситуации на многие годы вперед, то есть о кардинальной перестройке всех глобальных экономических и финансовых отношений. Иными словами, речь не о 1,5-2 годах спада, а о годах коренной ломки современной системы экономических отношений.
Что же реального произойдет в этом случае? В первую очередь волна ударит по банкам, связывающим реальную экономику с виртуальной - фондовой и финансовой. Среди них начнется вал банкротств, что перекинется на ситуацию в экономике реальной. В качестве примера можно привести классический: депрессию в США 1929 года, когда никто не бомбил фабрики и заводы, а они остановились именно из-за волны банкротств финансовых институтов.
Какие при этом масштабы может принять возмущение широких социальных слоев, можно судить уже сегодня, если посмотреть на то, что происходит на улицах и площадях греческих, испанских, итальянских городов. Но, когда говорят о Казахстане, всегда приводят в пример его сырьевую, а не индустриальную экономику, что, на взгляд некоторых отечественных прогнозистов, позволит нашей стране избежать критического воздействия краха фондового рынка. Хотя бы потому, что он у нас не то чтобы недоразвит, а его, по сути, просто нет.
На первый взгляд, все выглядит именно так. Объем казахстанского экспорта составляет примерно 70 миллиардов долларов в год, тогда как объем импорта - примерно 45 миллиардов долларов. Как говорится, почувствуйте разницу. Этот фактор, а также некоторые другие, о которых нет места здесь говорить, обеспечивают стране стабильность национального платежного баланса и бюджета. На что, собственно, члены нашего правительства постоянно и уповают. Однако есть нюансы, которые дают повод говорить о неуместности такого упования.

Кризис: знакомая тема, уже проходили!
Прежде всего необходимо иметь в виду, что объем казахстанского экспорта в основном наполнен так называемой финансовой рентой, так как экспортируются главным образом природные ресурсы. Тогда как объем импорта как раз такой ренты лишен и наполнен, как говорят экономисты, индустриальной или технологической рентой.
В качестве примера можно привести пресловутый баррель нефти, который сегодня, как известно, стоит несколько более 100 долларов. Но сколько при этом реально стоит баррель казахстанской нефти знают далеко не все. То есть, каковы реальные затраты на добычу этого барреля и прокачки его по нефтепроводу. Так вот, стоит это максимум 25-30 долларов. Вот эта разница в 70 добавленных долларов и есть виртуальная финансовая рента. Накрутка, приходящая с финансовых рынков.
Что же произойдет в казахстанском экспорте в случае волны финансовых банкротств? Неизбежно начнется "сдувание" финансовой ренты в стоимости сырьевых товаров, к которым относится и казахстанская нефть. Иными словами, ценообразование барреля нефти будет стремиться к такому уровню, который характерен и для обычных товаров, произведенных в промышленности с помощью технологий. Если при этом учесть, что казахстанская нефть далеко не самая качественная и "близкая" в смысле транспортировки, то на сверхприбыли, извлекаемые сегодня из ее добычи, завтра уже можно будет не рассчитывать. Если вообще можно будет ожидать какой-либо ощутимой прибыли.
Следовательно этот "навес" в 25 миллиардов долларов в разнице экспорта и импорта и в платежном балансе либо резко сократится, либо вообще может исчезнуть. И вполне естественен вопрос: насколько же в таком случае хватит наших ресурсов и запасов, чтобы хоть какое-то время продержаться, пока в мире для нас все не изменится опять в позитивную сторону?
Оценки при этом, как всегда, разнятся. Правительство же ничего конкретного не говорит, как это ни покажется парадоксальным. Единственная более или менее достоверная информация состоит в том, что у Кабинета министров есть пресловутый "план Б" на случай, если ситуация примет самый неблагоприятный характер.
А это именно те 35-40 долларов за баррель нефти, о которых мы говорили. В этом случае, как сказал Григорий Марченко, председатель Нацбанка, нам потребуется взять из Нацфонда около 20 миллиардов долларов для того, чтобы пережить эту вторую волну. Сколько при этом можно выдержать? Примерно 1,5-2 года - именно столько, по мнению правительственных стратегов, может продлиться самая долгая критическая фаза кризиса.
Официально Нацбанк объявляет свои чистые золотовалютные запасы в районе 35,5 миллиарда долларов. Активы Национального фонда, согласно данным, озвученным на заседании правительства во вторник, составляют 7,491 триллиона тенге, то есть 50 миллиардов долларов. Деньги немалые. Однако.
Мнение Каната Берентаева, заместителя директора Центра анализа общественных проблем:
- Средств Нацфонда на финансирование антикризисных мер, по словам Марченко, достаточно. В этом отношении Марченко прав, но имеются отдельные нюансы, которые требуют уточнения. Если учесть, что средства фонда хранятся в ценных бумагах правительств отдельных стран, в том числе США, а также ряда крупных корпораций, то существует реальная угроза дефолта правительств ряда стран, не говоря о возможном банкротстве транснациональных корпораций. В связи с этим какова ликвидная стоимость портфеля ценных бумаг, неизвестно. Номинально портфель может и стоит 50 миллиардов долларов, но фактическая же ликвидная стоимость может оказаться намного ниже. Поэтому вопрос, насколько хватит средств Нацфонда в случае затяжного кризиса, остается открытым.
- Стабильное будущее Нацфонд, конечно же, обеспечить не может, - считает другой аналитик Тулеген Аскаров, - так как его инвестиционная стратегия предусматривает приобретение ценных бумаг правительств и компаний других стран, а цены на них сейчас колеблются весьма значительно, из-за чего возникают значительные финансовые потери. Поэтому главная его роль - оказывать временное стабилизирующее воздействие на экономику во время кризиса, а после кризиса - выводить из нее "лишние" деньги.
- Этих денег хватит от силы на несколько месяцев, - говорит Петр Своик, - посмотрите, насколько Нацбанк осуществляет ежеквартально валютную интервенцию, направленную на стабилизацию тенге, порой это миллиарды долларов. В кризисной ситуации, когда платежный баланс сильно ухудшится, то есть положительная разница в экспорте-импорте сократится до минимума, затраты на поддержание стабильности возрастут стремительно. Поэтому даже самые большие запасы растают за несколько месяцев.
Если принять во внимание эти прогнозы, то разница между самым оптимистичным и самым пессимистичным составляет небольшой временной промежуток. В лучшем случае выдержим 2 года, в худшем - несколько месяцев. Как это отразится, например, на продовольственной стабильности страны?
Известно, что Казахстан в огромной степени зависит от продовольственного импорта. По целому ряду необходимых продуктов эта зависимость сегодня носит фатальный характер. К примеру, доля импорта во внутреннем потреблении составляет по колбасным изделиям - 37,7 процента, мясным консервам - 52,5, растительному маслу - 54,5, по овощным консервам и фруктам - более 80, по сухому молоку - 67,6, сливочному маслу - 41,4, сгущенному молоку - 90 процентов.
Для сравнения можно указать на то, что в США и Франции уровень продовольственного самообеспечения составляет 100 процентов, в Германии - 93, в Италии - 78 процентов.
И специфика грядущего нового кризиса будет состоять в том, что цены на продовольственные товары мы снизить, конечно же, не сможем. В отличие от цены на нефть, которую не мы определяем, и на которую, как мы уже сказали, существует виртуальная накрутка или шапка, рента со стороны финансовых рынков. А что творится с ценами на продовольствие в мире, видно не только аналитикам. Их рост с начала этого года - верный признак того, что перестройка мировых экономических отношений уже фактически началась.
И в этой ситуации нам остается только одно: уповать вместе с правительством на то, что вторая волна кризиса продлится не более двух лет, и 75 миллиардов долларов, накопленных за предыдущие годы в наших золотовалютных резервах и в Нацфонде, нам хватит на это время, чтобы выжить.

18.11.2011