"Узбекский пляж", или Лечебный песок пустыни

В Наманганской области Узбекистана, расположенной в Ферганской долине, при въезде в нее со стороны Коканда есть примечательная местность - Бустон-бобо. Это скопление разбросанных по округе песчаных холмов, которые дважды в год, в июне и августе, как магнитом притягивают к себе тысячи людей, стремящихся хорошенько прогреться в горячем песке, пока он не слишком раскалился под палящим солнцем, либо не остыл с уходом лета.

О скоплении массы народа говорит уже куча машин на дороге. Стоит сойти с нее и подняться на ближайший бархан, как перед глазами открывается любопытное зрелище: сотни мужчин, женщин и детей, облепивших пологие склоны и, частично, а иногда едва ли не полностью зарывшихся в песок. В этих неподвижных позах они пребывают подолгу, укрываясь от солнца самодельными навесами и зонтиками.

Рассказывают, что несколько десятилетий назад все эти разрозненные ныне, разделенные полями песчаные дюны были одной протяженной возвышенностью, протянувшейся на целые километры. Но постепенно ее распахивали под посевы, и, в конце концов, она сначала распалась на несколько частей, а потом стали исчезать, как бы таять. Осталось лишь несколько разной величины пригорков.

Подобных мест в Ферганской долине немало, и Бустон-бобо – лишь одно из многих. Тем не менее, люди съезжаются сюда со всех концов долины и даже прибывают из относительно отдаленных городов - Ташкента, Самарканда. Поблизости есть санаторий, действующий еще с советского времени, специально для тех, кто приезжает принимать песчаные ванны. Там можно какое-то время пожить или, по крайней мере, просто переночевать.

Прогревание горячим песком – известный с глубокой древности способ лечения многих заболеваний, о котором упоминали еще знаменитые врачи прошлого Гален и Авиценна. Сегодня его называют псаммотерапией (от греческого psammos – песок). Оно оказывает болеутоляющее, противовоспалительное и противоотечное действие, стабилизирует обменные процессы.

Лечение песком рекомендуют, в частности, при заболеваниях мышц, суставов, остеохондрозе, невралгии, ревматизме, радикулите, хроническом бронхите, хроническом пиелонефрите, болезнях печени и желчевыводящих путей, остаточных явлениях полиомиелита и рахита, женских половых болезнях. Курс псаммотерапии, как правило, составляет от 10 до 30 дней, в зависимости от заболевания и степени его тяжести.

В Узбекистане широко распространено мнение, что для того, чтобы лечение было наиболее эффективным, после прогревающих процедур желательно подкрепиться супчиком из змеиного мяса. Напомним, что в среднеазиатской народной медицине змея традиционно используется для лечения болезней суставов, разного рода воспалений, а заодно и всех остальных недугов (подробнее см. в статье "Змеи и ежи как альтернатива официальной медицине").

Помочь в этом деле всегда готовы чайханщики из нескольких заведений такого рода, которыми по периметру "оброс" бархан. Обычно хозяин чайханы за небольшую плату готовит еду для той или иной компании или присылает своего подручного. Змеи у него уже наготове – степные удавчики, ждущие своего часа в большой кастрюле или баклажке. Считается, что суп из змеиного мяса заставляет хорошенько пропотеть, после чего для больного наступает долгожданное облегчение.

Здесь мне довелось понаблюдать, как все это происходит. Пока одна из компаний жарилась в песочке, недалеко от холма, в тени деревьев, для нее готовилась шурпа. Чайханщик принес небольшую змею (крупных, видать, уже переловили). Вожак компании сполоснул ее водой и закинул в кипящий котел. Бедное существо в течение нескольких секунд боролось за жизнь, устремившись к краю котла, и пытаясь выплыть из кипятка. Потом его тело как-то сразу обмякло и пошло ко дну, а вскоре снова всплыло, уже безжизненное, колышась в бурлящей воде…

При всех преимуществах прогревания в песке у этого метода лечения есть и свои особенности: он категорически противопоказан больным онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями, туберкулезом и хроническими болезнями в период обострения. Однако, как я выяснил из бесед с "загорающими", местные врачи щедро прописывают псаммотерапию всем подряд, нередко не удосуживаясь предупредить об опасных последствиях тех, кому это противопоказано.

В этой связи мне вспоминается поучительный рассказ, который я несколько лет назад вычитал в одной из медицинских книг. В какой-то области Узбекистана есть целебный источник – вода с высоким содержанием сероводорода. Он достаточно большой и в нем принимают ванны. Источник известен с древности и люди всегда приезжали туда подлечиться. В небольших дозах сернистая вода полезна – она заживляет раны, лечит болезни кожи, экзему, лишаи, воспаления суставов. Но если пересидеть в такой воде, особенно при астме, язвенных болезнях, заболеваниях печени и щитовидной железы, то последствия могут быть самими печальными. Тем не менее, многие всегда считали, что чем больше – тем лучше. Так вот, неподалеку там расположено большое кладбище – для таких вот "пересидевших".

Особенной сегрегации по половому принципу в Бустон-бобо я не заметил. Мужчины и женщины находились и не то чтобы вместе, и не то чтобы отдельно. Так, кучковались поближе к своим, но без особого фанатизма. При этом если мужская половина, как правило, раздевалась до трусов, то женщины оставались в платьях, как этого требуют местные нормы приличия. "Узбекский пляж", - пошутил один из мужчин.

Честно говоря, вначале я опасался, что кто-нибудь начнет выражать неудовольствие нашей съемкой. Типа, кафиры явились снимать правоверных мусульман – наверняка с недобрыми намерениями. На такое нарываешься часто, по самым разным причинам. Например, как-то снимая на Куйлюкском рынке Ташкента гадальщицу-люли, после первого кадра эта почтенная матрона вдруг взволновалась и стала меня прогонять, выдав такую фразу: "а вдруг ты мне потом какой-нибудь сэкс-пэкс прилепишь…". Но нет, для людей, проводящих долгие часы под лучами палящего солнца, мы оказались своеобразным развлечением, и они отнеслись к нам – ко мне и видеографу Андрею Кудряшову, – с большим интересом. "Эй, меня сними!" - доносилось со всех сторон.

Я запросто мог бы сделать карьеру пляжного фотографа – многие пытались всунуть нам деньги и робко интересовались "когда карточка будет". Другие просто любопытствовали, зачем это мы бродим тут с фотоаппаратами. Постепенно наши пространные объяснения становились все короче и короче, и, наконец, кристаллизировавшись, свелись к двум фразам. На очередной, сотый или двухсотый вопрос, зачем снимаем, я веско пояснял: "кишлок хаети расм киламиз" ("снимаем фильм о сельской жизни" - узб.). Андрей Кудряшов высказывался еще короче: "бадий фильм" ("художественный фильм" - узб.). Полностью удовлетворенные этой информацией, люди успокоенно кивали головами и умолкали.

Попутно выяснилось, что большинство людей в Наманганской области, несмотря на бодрые официальные реляции о стремительном распространении в республике Интернета, имеют о Всемирной Сети понятия более чем смутные. Я обещал всем желающим выслать фотографии - бесплатно, раздал все свои визитки и написал электронный адрес на нескольких десятках бумажек, которые тоже раздал. Дал инструкцию – "Идете в интернет-кафе, даете администратору адрес, он пишет мне письмо – я присылаю вам фото". Все брали визитки и бумажки, внимательно слушали инструкции, благодарили и говорили "хоп". В итоге никто так и не написал...

Ближе к закату народ засобирался – песок начал остывать. И еще не стемнело, как бархан совершенно опустел. Вылезли попрятавшиеся представители местной фауны – всякие жуки, ящерицы, залетали стрекозы. А перед самыми сумерками мы встретили в песках одинокого каратиста. Подросток лет семнадцати в белоснежном кимоно прыгал по песчаным дюнам, распугивая их обитателей, и выполнял свои упражнения, вероятно, впечатлившись подвигами кинозвезд, после подобной медитации в пух и прах разделывающих соперников.

Когда мы вышли на дорогу, окрестности уже опустели. Все разъехались. Кроме шлагбаума и двух то ли ментов, то ли гаишников не было никого. Как добираться до Коканда, непонятно. И тут менты, впервые за всю историю моих соприкосновений с ними, сделали доброе дело. Увидев, как мы бессмысленно маячим на дороге, они без лишних разговоров навели порядок: остановили проезжающий грузовик и велели шоферу подвезти нас до города. Тот нехотя подчинился. Почему он был недоволен, мы так и не узнали (ведь мы ему заплатили). Так, благодаря доблестной местной милиции, нам удалось покинуть это примечательное, но все-таки отдаленное место.

Алексей Волосевич