Уголовное преследование моего подзащитного прекращено

28 декабря состоялось заседание президиума Московского областного суда, на котором рассматривалась моя надзорная жалоба в защиту Рустама Хукумова. 15 сентября 2010 года Хукумов был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ и приговорен Щелковским городским судом к 9 годам и 6 месяцам лишения свободы.

Члены президиума, выслушав стороны, после совещания пришли к единодушному мнению, что приговор в отношении Хукумова был вынесен на основании предложений и догадок и что его вина, таким образом, не была доказана в ходе судебного следствия.

Президиум Мособлсуда вынес постановление, отменяющее приговор в отношении Хукумова и прекращающий уголовное преследование в связи с его непричастностью к данному преступлению.

Это решение суда принесло мне не только профессиональное удовлетворение, но и человеческую радость. В течение всего времени, пока я защищал Хукумова, я был искренне убежден в его невиновности.

Некоторые журналисты и политологи связывают это уголовное дело со скандалом вокруг ареста российских летчиков в Таджикистане. Думаю, что такая связь является надуманной. С 2010 года я подавал жалобы на приговор Хукумову в различные инстанции, пока наконец мы не дошли до Верховного суда РФ. Там признали мою надзорную жалобу обоснованной и возбудили надзорное производство, передав жалобу для рассмотрения по существу в президиум Мособлсуда.

Вся эта работа велась защитой задолго до начала дела летчиков, и, разумеется, никаких указаний от государственных органов России или Таджикистана по ее организации я не получал. Вообще, такие решения как прекращение уголовного преследования не принимаются одним или двумя людьми, дело прошло через руки наиболее квалифицированных судей, как Верховного суда РФ, так и в Мособлсуда.

И самое главное - "отпустить" Хукумова было бы невозможно при наличии безоговорочных доказательств его вины, которых в деле не было изначально.

Именно поэтому я был уверен в его невиновности, и по этой же причине считаю, что политика здесь вторична.