Южный Судан - страна без государства: оценки западных экспертов

Как подчеркивают немецкие аналитики, сегодня политическую жизнь Южного Судана определяют два основных вектора конфликтов: географический (между Суданом и Южным Суданом) и этнографический (внутриплеменные разборки). Географический оказывается на поверку процессом дележа доходов от нефти, добываемой на территории молодого государства. А основная причина конфликта между племенами - продолжающаяся десятилетиями, если не веками, взаимная кража скота, к которой изредка, возможно для усиления впечатления противника, присоединяется кража женщин и детей.

Южным Суданом правят насилие и отсталость - он не может прожить дня без иностранной поддержки. Парадокс заключается в том, что государство имеет все ресурсы, чтобы решить свои собственные проблемы. Таково впечатление немецких политологов о стране, которая появилось на карте мира считанные месяцы назад. По иронии судьбы, мрачные новости пришли из Южного Судана в годовщину референдума о независимости. Сотни, если не тысячи людей погибли в ходе боев между этническими группами лу нуэр и мурле в штате Джонглей в восточной части страны.

Война между племенами в штате Джонглей вспыхнула в декабре 2011 г. Причиной конфликта стали набеги с целью похищения скота. Разрозненные сообщения полны разноречивых цифр, однако понятно, что в результате резни целые деревни были разграблены и сожжены, десятки тысяч людей были вынуждены бежать, покидая район боевых действий. По данным гуманитарных организаций на 21 января с.г., число бедствующих в Южном Судане за короткий срок удвоилось: в срочной помощи нуждаются более 120 тысяч жителей Южного Судана. Самое юное государство, принятое в мировое сообщество, похоже, начало погружение на дно всего через полгода после своего основания. Это результат повсеместного насилия.

Причина ситуации состоит в том, что страна не стала государством. "Южный Судан находится в критической точке", говорит Эван Уотсон, который работает в составе миссии Международного Красного Креста (IKRK) в Джубе. После десятилетий гражданской войны нужно начинать строить все практически с нуля. Это было понятно изначально, но к строительству еще не приступали. "Государственное образование является процессом, который требует времени", говорит Э. Уотсон. Но условия еще не созданы. Кто и как должен их создавать? Похоже, власть думает, что или кто-то должен заниматься созданием государства, или должны быть созданы предпосылки и надо подождать. Внятного ответа нет.

Понятно, что молодая страна решает ряд проблем, среди которых разнообразие внутриполитических конфликтов и противостояние с Суданом, независимость от которого получена в июле 2011 г. При этом учитываются такие особенности, как традиционные структуры власти. Южный Судан - страна размером с Францию и населением всего 9 млн человек - называется экспертами малочисленной. Инфраструктура беднейшая даже по скромным меркам Африки. К примеру, есть только несколько километров дорог с твердым покрытием, из-за чего в дождливый сезон (с апреля по октябрь) большая часть страны труднодоступна. Изолированность диктует жесткие условия выживания. Правительство, которое сформировано из лидеров бывшей армии повстанцев (SPLA), неспособно гарантировать обеспечение к югу от столицы даже основных потребностей населения, не говоря уже о безопасности. По сути, населению предоставлена возможность защищать себя самому подручными средствами. Полиция слаба и коррумпирована, административных структур практически не существует, и в регионах властвуют бывшие командиры SPLA, приученные решать проблемы с помощью оружия, руководствуясь интересами традиционных племен и кланов.

Конфликты - тоже из разряда давних традиций. Сейчас они вспыхнули вновь на востоке страны, но могут быть продублированы где угодно, где есть крупный рогатый скот. Этнические группы ведут борьбу именно за этих животных, поскольку менталитет обозначает их как символ дохода, статуса, эквивалент денежных средств и важный, если не единственный гарант выживания. "Говяжья война", представляющая собой элементарный угон скота у соседей, длится на протяжении веков, изменилось только оружие: прежде копья и палки, сегодня - огнестрельное оружие, которого после многих лет гражданской войны в стране накопилось немало и повсюду и которое, в случае необходимости, можно выменять на ту же корову.

С 1955 г. нескончаемой чередой идут боевые действия в рамках "говяжьей войны". Устоявшийся менталитет, который всегда лучше всего характеризует людей, таков: конфликты лучше всего решать с помощью насилия, говорят сотрудники IKRK, которые, собственно, первыми видят результат подобных споров, избавляя представителей разных племен от пуль и осколков и залечивая раны. IKRK несет ответственность за жертв вооруженных конфликтов. Нередко они происходят в приграничной зоне с Суданом на севере страны, где вооруженные группировки борются или между собой, или против армии центрального правительства. Часты атаки, исходящие из Уганды (в западной части Южного Судана) от повстанцев Lord"s Resistance Army (LRA). "Комплекс" - ключевое слово, которое произносят эксперты в ответ на вопрос, какая же проблема здесь наиболее насущная.

Деньги в этот перечень не входят. Государство на самом деле имеет достаточно денег. Нет структур и кадров, готовых взять на себя заботу о гуманитарных организациях, желающих оказать поддержку, дать населению хотя бы самое необходимое, включая лекарственные средства, воду и продовольствие. Сотрудники Красного Креста работают в Малакале на севере, в Вау на северо-западе и в столице Джубе на юге, куда стекаются потоки раненых и сотен тысяч беженцев из приграничных регионов. Кроме того, сотрудники пытаются по мере возможности помочь в разрешении конфликта сторон, привить им основы международного гуманитарного права, чтобы сблизить позиции, касается ли это защиты гражданского населения или обращения с заключенными. Однако правовой ликбез происходит сложно и с переменным успехом.

Создание эффективных структур в сфере безопасности является наиболее важной задачей, решив которую можно заниматься удовлетворением основных потребностей населения и уменьшить число поводов для конфликта. Такова оценка Вольфганга Лахера из Берлинского исследовательского центра Stiftung Wissenschaft und Politik (SWP) в Берлине. В одном из исследований после провозглашения независимости Южного Судана он называет пути стабилизации: в качестве первого шага - демобилизация и разоружение, второго - государственный контроль над страной и создание эффективных административных структур. Затем молодое государство могло бы развивать свой мощный потенциал.

Южный Судан на самом деле богатая страна. Почти 80% запасов нефти сосредоточено на юге. Есть значительные водные ресурсы, благодаря чему страна вправе считаться плодородной, недра полны полезных ископаемых, других ресурсов. Сам по себе вполне достаточный потенциал для решения проблем, по крайней мере в финансовом отношении, и исключительно собственными усилиями. По данным Всемирного банка, только доходов от нефтяного бизнеса достаточно для того, чтобы решительно и быстро улучшить жизнь населения. Правительство Южного Судана обладает возможностью использовать для решения комплекса социальных проблем 98% прибыли. Деньги могут использоваться "для поддержки структур всех этнических групп, племен и кланов", считает В. Лахер. Правительство пытается купить у северян мир. Эксперт SWP в этой связи призывает мировые финансовые институты не оказывать Южному Судану "чрезмерную финансовую помощь". По его мнению, следует добиться лучшего управления проектами в поддержку образования, здравоохранения и инфраструктуры. Учитывая высокую степень коррумпированности, есть опасения, что деньги, которые выделяют как международные институты, так и правительство Южного Судана, "на самом деле попадают не туда, куда нужно".

Впрочем, тотальная коррупция - то наследие, которое получила молодая страна от Хартума, констатируют немецкие наблюдатели. В начале февраля с.г. президент Судана Омар аль-Башир заявил, что отношения его страны с Южным Суданом весьма напряженные и скорее ближе к войне, чем к мирному сосуществованию. В интервью суданскому телевидению он сказал, что существующая ситуация может привести к войне. Напряженность отношений между двумя государствами, которые еще год назад были одной страной, обусловлена в основном спорами по поводу богатой нефтью территории, оставшейся за Южным Суданом после его отделения. Напомним: в январе Южный Судан приостановил работу нефтепровода, по которому нефть поступала в Судан. Ранее власти Судана запретили двум танкерам с южносуданской нефтью выйти из порта.

На фоне распрей по причине распределения нефтедолларов разворачивается конфликт между племенами. Несколько недель назад 6 тыс. воинов племени лу нуэр в Южном Судане напали на город Пибор, где проживает племя мурле, считающееся враждебным. По словам полковника миротворцев Филипа Агуэра, многие находящиеся в городе здания подожжены, в том числе больница. Миротворческий контингент ООН, прежде уведомленный о фактах взаимной кражи скота, был предупрежден о возможном нападении, однако не смог предотвратить столкновение. СМИ ФРГ сообщают, что десятки тысяч местных жителей покинули Пибор, опасаясь за свои жизни. Это не просто дань предосторожности: не так давно город Лукангол был сожжен дотла. Глава комитета ООН по гуманитарным операциям на Юге Судана Лиз Гранде отметила, что ООН намерена помочь армии Южного Судана не допустить кровопролития. По ее словам, работа организации в Южном Судане осложняется из-за отсутствия необходимой техники. В результате межплеменных столкновений за последние несколько месяцев погибли сотни людей, причем по традиции во время вооруженных конфликтов враждующие племена похищают друг у друга детей.

Руководитель Института Гете в Хартуме Лилли Коблер оценивает шансы для развития племен в двух суданских государствах с точки зрения культурного прорыва, который, по ее мнению, возможен в условиях строительства гражданских обществ. Присутствие этого известного немецкого учреждения в кризисных регионах, в том числе в Судане, открывает определенные возможности, оценивает ситуацию Л. Коблер. Тем не менее, добавляет она, не следует переоценивать влияние культурного сотрудничества на демократизацию в авторитарных государствах.

У Судана есть важные особенности в аспекте развития племен. Страна только за годы своей независимости пережила почти 40 лет гражданской войны, в которую были вовлечены племена. С 2003 г. идут боевые действия в районе Дарфур, которые унесли жизни 200 тысяч человек. Последние месяцы в Нубийских горах нарастает военное противостояние Севера и Юга, в котором опять-таки участвуют различные племена. Границы Южного Судана определены, но они во многом прозрачны. Поэтому понятие "приграничный район" условно. На большом протяжении приграничья между Севером и Югом вспыхивают бои.

Общение вооруженных групп идет разом на нескольких языках, что неудивительно: Судан в его северном и южном аспекте говорит более чем на 100 языках, а всего, по оценке Л. Коблер, суданцы - это более 700 этнических групп. "Я никогда не видела страны, настолько разнообразной в этнокультурном плане", - признается она. Однако этот этнокультурный план в настоящее время омрачен борьбой за власть, межплеменными конфликтами, сложной экономической ситуацией, в том числе возросшей с конца 2010 г. на 40% инфляцией, которая осложняет и без того бедственное положение большинства племен.

На вопрос журналистов, насколько уместны в подобных условиях культурные программы Института Гете, включая изучение немецкого языка и немецкой литературы, Л. Коблер отвечает: "Есть независимый Судан, в июле на карте появилось новое независимое государство Южный Судан. А это всегда означает перспективу развития. Начинать надо с диалога, каким бы он ни казался трудным. Важно, что жители двух суданских стран имеют невероятную жажду образования и культуры. Просмотр фильма, живые рассказы об истории страны, фотовыставки - все это та питательная среда, которая провоцирует интерес народов друг к другу и дальнейшее сотрудничество. Народам Судана есть о чем поведать и друг другу, и немцам, и возможность подобного общения может перерасти во взаимное культурное обогащение".

Мирный характер германо-суданского сотрудничества особенно заметен на фоне гуманитарной катастрофы, которая имеет тенденцию к развитию, подчеркивают немецкие эксперты. В дополнение к продолжающемуся конфликту в Дарфуре зонами бедствия стали богатый нефтью район Абьей, провинции Южный Кордофан и Голубой Нил, Нубийские горы, где не утихает повстанческое движение. Все эти районы столкновения интересов Севера и Юга отмечены массовыми перемещениями мирных жителей. Представителей племен локальные войны заставляют оставлять прежние и новообразованные деревни. Ситуация чрезвычайно опасна ввиду непредсказуемости масштабов дальнейшего разрушения и сомнительных надежд на силу мирных договоренностей 2005 г. и последующих лет. Репортеры немецких СМИ свидетельствуют об атаках войск официального Хартума, не исключено, с применением химического оружия, о семьях и целых селениях, которые в результате боев, множества засад и блокирования правительственными войсками остаются без продуктов питания и медикаментов.

Очевидцы рассказывают о братских могилах, то и дело обнаруживаемых в Нубийских горах, горах сожженных трупов, сотнях тысяч перемещенных лиц того или иного племени. Хартум свирепствует, пытаясь компенсировать потерю Южного Судана, делают вывод журналисты. В немецкой прессе рассказывается, в частности, о печальной судьбе бывших жителей деревень, разместившихся у горы Курмити: они переселились в пещеры, из которых наблюдают за боевыми действиями в радиусе десяти километров. В пещерах немало змей. Но бомбы, которые сыплются из старых самолетов российского производства, еще страшнее. Они вынуждают людей не покидать каменные своды. Питаются кореньями, ягодами, диким шпинатом. Вместе с ними три недели в ежедневном страхе перед воздушными атаками провела Илона Эвеленс, репортер TAZ. Действительно ли Хартум атакует бомбами с химической начинкой, проверить невозможно: нет инструментария для того, чтобы исследовать белый порошок, которым горы посыпаются с воздуха. Известно, что дождевая вода становится красной, а у беженцев появляются многочисленные высыпания на коже, сухость в горле, резкие головные боли и нестерпимый зуд по телу.

Нубийские горы - регион, запрещенный для деятельности международных гуманитарных организаций. Существует только несколько местных групп активистов, организующих питание и циклы лекций о здоровье. Используя древний опыт племен, активисты учат женщин искать дикорастущие плоды и готовить из них еду. Народные целители делятся своими знаниями о деревьях и растениях - они также основаны на богатых племенных традициях. 3500 беженцам повезло в селе Тулаши: их разместили в школе и поделились с ними скудной едой, которую имеют 21 тыс. местных жителей. Каждый третий из них нуждается в помощи: они страдают от недоедания и болезней, главным образом малярии. Поскольку минувшим летом были периоды, когда дожди шли по много дней, люди, жившие в палатках, становились переносчиками болезней.

Отделение Юга, который является этнически и религиозно преимущественно черно-христианским, от Севера, в основном арабо-мусульманского, носит искусственный характер. Обе страны получили неравные доли природных богатства. Южная, богатая минеральными ресурсами (золотом, медью, нефтью и водой), и северная с ее обширной пустынной зоной, несомненно, тоже богатой, но неразведанной, и обезвоженной - в этом эксперты видят источник дальнейшего конфликта. Одна часть имеет потенцию развития как индустрии, так и сельского хозяйства, и другая, которая ждет притока углеводородов, чтобы отправить их через терминал на продажу. В принципе, ни та, ни другая сторона не могут признать очевидный факт: обе они жизненно нуждаются друг в друге. При этом амбиции таковы, что южане, многие годы обделенные при дележе доходов, определяют свое господствующее положение как добытчики, а северяне, как главные транспортировщики, считают себя основным звеном в нефтяной связке.

Проблема "яйцо – курица", подводят итог немецкие эксперты, решения не имеет. Но попробуй это доказать противоборствующим сторонам?! Кто же на самом деле добывает экспортные доллары? Двусторонние переговоры, то и дело организуемые, проходят очень трудно, и это залог дальнейших конфликтов, пока не будет выработано и подписано компромиссное соглашение. Северяне угрожают перекрыть трубопровод, южане - прекратить подачу нефти. Южане, как уже отмечалось, обладатели не только "черного золота", но и "жидкого золота", как именуется вода. Немецкие эксперты не видят в этом источник конфликта при небольшой численности населения в Южном Судане и слабо развитом сельском хозяйстве. Однако существует еще фактор зависти, который трудно исключить. На этом фоне кажутся неудивительными локальные споры из-за воды, пастбищных земель и других ресурсов, как это бывало в регионе Абьей.

Важный источник конфликта - отсутствие у Южного Судана выхода к морю при наличии сырья и минеральных ресурсов. Страна так и может остаться в ранге недоразвитых, как ее часто именуют северяне, что, безусловно, для южан звучит оскорбительно. Тем не менее не существует сомнений, что и этот вопрос - из числа решаемых.

Южный Судан сталкивается с огромными проблемами. В их числе, к примеру, транспортные, о чем упоминалось выше. Это - серьезное препятствие для экономического развития, указывает Вольфрам Лахер. Большинство населения вынуждено довольствоваться натуральным сельским хозяйством. Другая проблема - удаленность богатых природными ресурсами провинций от столицы. Это означает определенные трудности для нового государства по взиманию налогов и сбору средств на строительство административных структур и общественных зданий.

К фискальным проблемам добавляются и такие, как отсутствие исторического опыта по государственному контролю и национальной идентичности. Все это определенным образом связано с долгосрочными последствиями гражданской войны, во время которой многие жители Юга были в числе боевиков, а в повстанческом движении дисциплина как таковая отсутствовала. Если добавить к этому, что многие вооруженные группы и ополчения по-прежнему активны и стрелковое оружие широко распространено среди гражданского населения, можно предположить, что Южный Судан останется в обозримом будущем с крайне слабым и неустойчивым правительством, которое в значительной степени не обладает контролем над провинциями, прогнозирует Вольфрам Лахер.

В этой связи возникает законный вопрос о будущем политическом устройстве Южного Судана. Каким оно будет - на этот вопрос не может ответить ни один эксперт.

Выводы

Первый. В связи с тем, что различные крылья SPLA представляли специфические и не совпадающие интересы этнорелигиозного характера, можно предположить, что их представители, вошедшие в правительство Южного Судана, будут преследовать цели не государственного, а племенного характера. Внутренне разделенные конкурирующие фракции во властных структурах не дают возможности прийти к единому решению по политическим и экономическим вопросам, чем и объясняются месяцами существующие проблемы.

Второй. Руководство Южного Судана во главе с президентом Салвой Кииром, стараясь учитывать притязания этих групп, стремится вовлечь различные политические субъекты в процесс управления, наделяя их постами в правительстве, администрации и силовых структурах. Есть определенная надежда на то, что многие проблемы могут быть таким образом преодолены в будущем. Однако практика показывает, что Южному Судану с ними в одиночку не справиться. Требуется помощь Запада и Организации Объединенных Наций, при поддержке которых можно было бы прийти к всеобъемлющему соглашению между Севером и Югом и создать обстановку безопасности, что является решающим условием движения к прогрессу, указывает В. Лахер.

Использованы данные сайтов ZEIT ONLINE, ВВС, Qantara.de, aktuell politik.

И.С. Берг
8.02.2012