Как укрощали тридцать седьмую


Лето 1985 года. Авария и страшный пожар на 37-й скважине Тенгизского нефтяного месторождения. Сейчас уже все знают, что после ряда неудачных попыток ликвидировать огонь удалось только в июле 1986-го.

На тушение горящей скважины Советский Союз бросил лучшие умы, силы и технику. Почти год бились! СМИ, как это часто было в то время, хранили гробовое молчание. По городу ходили лишь смутные слухи и разговоры. Участники тех событий – жители Атырау Борис Курочкин и Нариман Иглашев поделились своими воспоминаниями о страшной трагедии на Тенгизе.

Огонь ревел, как реактивный самолет

Борис Курочкин 27 лет назад принимал самое непосредственное участие в этой эпопее. Нет, он не пожарный, а обыкновенный экскаваторщик.
– Я работал в городской дорожно-ремонтной строительной конторе. В тот памятный день в контору примчался наш начальник объединения и без лишних разговоров забрал меня вместе с машиной. Подробности аварии узнал в дороге, но все еще плохо представлял себе ситуацию и не знал, что мне предстоит делать. Увиденное превзошло все мои ожидания. Огромный, в несколько сотен метров столб огня бил высоко в небо. Гул стоял, как от реактивного самолета…
Мой экскаватор обшили каким-то светлым металлом-отражателем, выдали защитный костюм, сопровождающего, и в своей обшитой гробнице мы вдвоем двинулись к огненному столбу…

Смертника ничто не спасет

Задача моя была такова: горящую скважину нужно было обкопать, вырыть котлован, к чему я и приступил. Подъезжал вплотную к огню, и ковш 14-метровой стрелы, повинуясь манипуляциям рычагов, вгрызался в землю. Это было непросто, так как от высокой температуры все вокруг оплавилось, а сама земля после взрыва превратилась в черный камень. В день обычно делали по три "ходки" по 20 минут работы. Иначе не выдерживали ни техника, ни мы. Перед каждым выездом давали подписку о том, что никого не виним. Если что-то случится, мол, сами знали, на что шли. Прямо как настоящие смертники! И никто не отказывался – надо было, вот и работали. Сопровождающий меня человек (не помню его имени) руководил работой, ну и подстраховывал. Правда, если бы что-нибудь случилось, вряд ли что-то спасло бы меня.
В первые дни было страшно. Очень. Ну а потом, как известно, человек ведь ко всему привыкает, привык и я. Даже профессиональный интерес появился: одолеем красного петуха или нет? Но однажды стало по-настоящему жутко. Мы делали очередной заезд, постепенно выгребали горящий грунт, и тут ковш за что-то зацепился – никак не выдернуть! Видимо, задел остатки обрушившейся после взрыва металлической конструкции. А время на исходе, мотор перегрелся, нервы на пределе. Думал, наверное, крышка! Однако повезло, раскачав машину, ковш удалось выдернуть.

Гибель Владимира Бондаренко

Постепенно вокруг пылающей скважины образовался котлован. Именно там и копошились пожарные-профессионалы, которые вели подготовку к последнему акту ликвидации аварии. В котловане было прохладно, так как ревущий столб огня был чуть выше – как конфорка кухонной газовки. А надо сказать, что тушить собрались спецы со всего Союза – краснодарские, ставропольские, местные. Вот тогда и произошла та памятная трагедия.
Это был обычный рабочий день. Бригада пожарных трудилась в котловане, среди них был и украинец Бондаренко – здоровый такой мужик. Одни говорили, что он ослабил ремешок защитной каски и ее сорвало ветром. Другие – что он слишком близко подошел к огню. Как бы то ни было, но никто не успел среагировать – его обезображенное тело уже лежало на земле. Несчастного всосало в восходящий поток воздуха ураганной силы, и он угодил прямо в пламя.

Умные лебеди

Раз в месяц на три-четыре дня меня отпускали домой. Немного отдохнуть, помыться, побриться, сменить одежду. Затем опять в бой. Жили мы в вагончиках в двух километрах от огня. Скважина так ревела, что наши временные жилища все время тряслись, а ночью стояло такое зарево, что можно было даже читать! Тысячами гибла дичь. Птицы попадали в струю обжигающего воздуха и камнем падали вниз. Нам их почему-то запрещали брать, хотя охраняющие подъезды к месту аварии милиционеры собирали птиц мешками. Жаль пернатых. Необычно вели себя лебеди. Белокрылые гордые красавцы частенько появлялись в тех местах и делали гигантские круги в воздухе вокруг ревущего огненного столба, стараясь, однако, не пересекать роковую черту. Любопытная птица…

А могли и атомной бомбой…

Первая попытка обуздать огонь была неудачной. Скважину хотели накрыть здоровенной трубой, как пушечным стволом, чтобы регулировать огонь, да не вышло. Потом какой-то умник предложил пробурить наклонную скважину, заложить заряд и произвести атомный взрыв, чтобы сместить земляные пласты в районе пожара. К счастью, этот безумный проект не приняли, иначе, кто знает, мы б сейчас и не разговаривали здесь. В общем, финала я так и не дождался. В декабре 1985-го перевели на другую работу, так что закончили уже без меня.
Не обошлось и без наград. Когда аварию ликвидировали, мне вручили орден Трудового Красного Знамени. Таким же орденом наградили и Владимира Бондаренко. Посмертно…

Комитет не дремал

Полковник запаса КНБ РК Нариман Иглашев в те годы в должности старшего оперуполномоченного занимался организацией контрразведывательной работы в Тенгизе и Эмбинском (ныне Жылыойском) районе Гурьевской области. И по своей линии также принимал участие в ликвидации аварии на 37-й скважине.
– Знойным июньским утром в старом аэропорту я ждал посадки на рейсовый самолет АН-2 в райцентр Эмбинского района поселок Кульсары. За плечами рюкзак с… неводом. Но об этом чуть позже. Вдруг ко мне подлетает дежурный офицер управления с тревожной новостью: на 37-й скважине серьезная авария. Дежурный также передал мне указание отправиться к месту происшествия и разобраться на месте. Сдав билет, я вылетел вертолетом, который приземлился недалеко от скважины. Увиденное по своим масштабам превзошло все мои ожидания! Только благодаря сильному ветру специалисты-нефтяники смогли найти безопасное место, чтобы обсудить и принять решение. До вечера ситуация была уяснена. В дальнейшем официальное следствие, проведенное прокуратурой, подтвердило первоначальную версию о наличии человеческого фактора. Впоследствии инженера, виновника аварии, приговорили к пяти годам лишения свободы.

Поймал "рыбку"

В райцентре работал человек, располагавший ключевой информацией по Тенгизу. Он очень хотел порыбачить, но за отсутствием свободного времени выбраться на речку не мог. После работы мы с ним выехали на рыбалку. Вот тут и пригодился мой невод, которым мы пробродили почти все отшнурованные участки речки Эмбы, поймав несколько рыбешек. Было море радости. Там же, у воды, вдоволь покормив комаров, рыбалку и отметили. Когда он узнал, что невод я аж через 37-ю скважину пронес, то не мог не оценить степень внимания.

"Меченый"

Тринадцать месяцев неистовствовала сила недр. В воздухе ежесуточно сгорало 12-15 тысяч тонн нефти и 6-8 миллионов кубометров попутного газа. Наконец летом 1986 года начался заключительный этап работы по ликвидации аварии на 37-й скважине.
"Меченый" мною человек на предмет причастности к спецслужбе, работающей не в пользу СССР, скоро собирался уезжать. Руководство мое было категорично: если сейчас не подтвердить либо опровергнуть версию по "меченому", то потом будет поздно. С группой сотрудников нашего управления мы приехали в Тенгиз, разместились в вагончике и обсудили план работы по "меченому" на завтра.
Работа была выполнена великолепно, полученные материалы были исчерпывающими. Нам удалось не только выяснить, на кого, но и с кем он работает. Начавшаяся еще ночью сильная пыльная буря была нам только на руку. Закончив работу недалеко от вагончика "меченого", наша группа освежалась в сторонке минералкой, как вдруг из стены пыли и песка возник наш "меченый" с двумя коллегами. Появись он здесь буквально минуту назад, мы бы были "засвечены" и весь труд пошел бы насмарку! И только истинный опер поймет, как хочется в такие минуты жахнуть полный стакан. Но не воды.
…Расслабились мы только вечером, далеко не в люксовых условиях, но это уже не имело никакого значения. Дальнейшая судьба "меченого" мне не известна.

Заткни фонтан

А на следующий день состоялось заседание штаба по ликвидации аварии под руководством первого заместителя министра нефтяной промышленности СССР Валерия Игревского. Последние два дня ликвидаторы пытались втолкнуть в скважину трубу, но всякий раз отворачивался наконечник. Ситуация зашла в тупик. На заседании воцарилась тягостная тишина. Замминистра ждал предложений.
Трудно предположить, инженерная или рабочая (за плечами автора три профтехобразования) сработала интуиция, но я предложил: в нижней части наконечника сваркой сделать косую наплавку под углом к оси, чтобы образующийся под воздействием потока вектор силы работал на наворачивание резьбы.
Среди технарей возникло нервное напряжение. Два члена штаба вяло, но поддержали меня. Игревский принял предложение и объявил заседание оконченным.
На следующий день трубу в скважину благополучно втолкнули. Наконечник не отвернулся. Цементный раствор через него был подан в скважину под давлением 420 кг на см2, и в устье наступила блаженная тишина. Фонтан был подавлен!

Скважину вновь хотели разбурить

Не успели люди отойти от пережитого напряжения, как среди нефтяников стала витать идея повторно разбурить 37-ю скважину и запустить ее в эксплуатацию.
В это же время поступила информация, что во Франции наших специалистов вынуждают принять силовой кабель, ПВХ-оболочка которого трескается и откалывается при температуре воздуха –5, тогда как по техусловиям это должно происходить при –20. По этим двум фактам генерал Саппаев принял решение срочно информировать КГБ СССР.
Зимой 1987 года сотрудники 6 главка КГБ СССР показали мне документы, в одном из которых значилось, что после беседы Горбачева с послом Франции в Москве завод-изготовитель вынужден был поменять весь кабель на сумму 100 миллионов долларов! А один из секретарей ЦК КПСС убедил министра нефтяной промышленности СССР отказаться от идеи повторного бурения 37-й скважины. Это был колоссальный успех!

Не допустить повторений событий

Сейчас, после трагедии в Мексиканском заливе и в период предстоящей нефтедобычи на морском Кашаганском месторождении, проблема безопасности нефтепромыслов вновь вышла на первый план.
– Авария на Тенгизе сорвала планы доведения добычи нефти в Казахстане с уровня 18,7 миллиона тонн в 1981 году до 25 миллионов тонн в 1985 году и усугубила продолжавшийся в 1985 году спад добычи нефти в СССР. В результате аварии в атмосферу было выброшено 3,4 миллиона тонн нефти, 1,7 миллиарда горючих газов, 850 тонн меркаптанов и 900 тысяч тонн сажи. Заболеваемость населения области выросла на 50 процентов. Аналогичные аварии вполне ожидаемы и также опасны, особенно когда вскрываются нефтяные резервуары, находящиеся на большой глубине и в экстремальных условиях, – говорит директор научного центра региональных экологических проблем, доктор геолого-минералогических проблем, академик Муфтах Диаров.
Остается надеяться, что 37-я скважина послужила хорошим уроком.

Артур ШИЛОВ, Атырау

08.03.2012