Неустроенный Афганистан
Недавние кровавые события в Афганистане являются как свидетельством общей аллергии к военному присутствию США, так и очередным жестким предупреждением талибов центральному правительству

Тот, кому довелось побывать в последнее время в Кабуле (а мне удалось это недавно, почти через восемь лет), мог лишний раз убедиться в хрупкости и чрезвычайной уязвимости нынешней обстановки в Афганистане. Кабул сейчас - это, по существу, прифронтовой город.

Практически все правительственные и гражданские (не говоря уж о военных) объекты и иностранные представительства обнесены массивными бетонными стенами с надолбами и колючей проволокой. Повсюду вооруженные люди, и поначалу не знаешь, кто это - полицейские, армейские или представители многочисленных частных охранных предприятий. Угрюмые и озабоченные прохожие с недоверием поглядывают на любого иностранца, особенно европейского вида. При этом сама перенаселенная и переполненная автотранспортом столица продолжает куда-то спешить в хаотичном и беспорядочном броуновском движении. Однако ответить определенно на вопрос "куда?" сейчас, пожалуй, мало кто решится.

Разительный контраст с Кабулом десятилетней давности. Тогда, после свержения талибов, город напоминал тяжелобольного, который входил в трудный период реабилитации с неуверенностью, но с надеждой в глазах. Сейчас это совсем другие глаза

Недавно при повышенных мерах безопасности в афганской столице состоялось подготовительное мероприятие к предстоящей здесь же в июне встрече министров региональных и внерегиональных государств в рамках так называемого "стамбульского процесса региональной безопасности и сотрудничества в интересах обеспечения безопасного и стабильного Афганистана". Инициированный осенью 2011 года Анкарой (с подачи США), он нацелен на обеспечение "большей согласованности" в деятельности в этой стране как отдельных государств, так и международных организаций.

После принятия решения о постепенном выводе войск из Афганистана к 2014 году перед США остро встал вопрос о реализации этой задачи с минимальной "потерей лица" как в моральном, так и в военно-политическом отношении. Необходимо было предпринять все, чтобы предстоящий вывод не расценивался мировым сообществом как бегство. По существу же так оно и есть. Приступив прошлым летом к реализации своего плана, США и НАТО оставляют Афганистан в состоянии еще более ожесточенной гражданской войны, с грудой нерешенных проблем и еще большим набором неопределенностей, чем несколько лет назад.

Недавние кровавые события в Афганистане как ответ на сожжение нескольких копий Корана на американской базе в Баграме (думаю, вряд ли преднамеренное) являются как свидетельством общей аллергии к военному присутствию США, так и очередным жестким предупреждением талибов центральному правительству.

К предстоящему в мае саммиту НАТО в Чикаго администрация Барака Обамы должна представить отчет о "позитивах" деятельности в Афганистане. Поэтому одним из основных тезисов, обосновывающих вывод войск, является утверждение, что к тому времени афганские силы правопорядка смогут самостоятельно обеспечивать безопасность в стране. В Афганистане надо будет оставить только инструкторов и советников, а также "для подстраховки" сохранить несколько военных баз. Вместе с тем ситуация такова, что подобная калькуляция вряд ли соответствует действительности. Скорее всего это просто хорошая мина при плохой игре, в том числе и в преддверии встречи глав государств Североатлантического альянса, посвященной проблеме Афганистана.

В связи с этим все большее значение для США приобретает второй элемент стратегии выхода из Афганистана - форсирование усилий по вовлечению талибов в переговорный процесс с Кабулом. Однако те отказываются от разговоров с афганскими властями и готовы вести их только с американцами. При этом одно из ключевых условий - признание офиса талибов в Катаре в качестве представительства "исламского эмирата Афганистана". Американцы оказываются в достаточно щекотливом положении: принятие этого условия означало бы косвенное политическое признание движения "Талибан" как субъекта власти в объятой гражданской войной стране. При этом сами талибы не спешат, понимая, что время работает на них.

Третий предмет особого внимания США - экономическая составляющая перспектив "постамериканского" Афганистана. Несмотря на бравурные оценки успехов в государственном строительстве, в сфере хозяйственного строительства каких-либо прорывов вообще нет. Поэтому в последнее время при самом активном участии Вашингтона набирает обороты разработка разного рода проектов и схем по экономической "регионализации" Афганистана. Их цель - активно вовлечь его в региональное экономическое сотрудничество, что должно происходить при плотном присмотре со стороны США, однако при одновременном упоре на большую ответственность соседних государств за положение дел в этой стране.

Помимо "стамбульского процесса" этим целям отвечает и такой созданный ранее институт, как Региональная экономическая конференция сотрудничества по Афганистану (RECCA). Она предполагает построение "более стабильного и процветающего региона за счет процветающего и стабильного Афганистана". На предстоящей в конце марта в Душанбе ее очередной встрече планируется инициировать диалог о месте Афганистана в региональной торговле и транзите. В таком же ключе американская администрация взяла на вооружение и разработанную в недрах вашингтонского Института Джона Хопкинса стратегию "нового Шелкового пути". Ее реализация, однако, заглохла уже на начальной стадии обсуждения в ходе международной конференции по Афганистану в Бонне в конце 2011 года. В фарватере Вашингтона следует и Евросоюз, хотя и там нарастает политическая усталость от афганского узла противоречий. Которую лишь усугубляет системный экономический кризис в ЕС.

Вместе с тем деятельность новых (нередко дублирующих друг друга) международных пулов по Афганистану вряд ли будет достаточно эффективной. Среди основных причин этого - неадекватность политических и экономических повесток дня различных государств на афганском "игровом поле". Здесь неизбежно предстоит столкновение интересов и подчас жесткая конкуренция. Особенно если те или иные аспекты развития хозяйственных связей афганцев с конкретными региональными государствами будут входить в противоречие с политическим интересам крупных игроков.

Достаточное основание предполагать это дает линия США и других стран Запада, которая выдерживалась в первые годы "постталибской" декады развития Афганистана. Как известно, практически все основные экономические объекты этой страны были в свое время сооружены на советские кредиты и при технико-экономическом содействии СССР. После падения в 1992 году режима НДПА они начали постепенно приходить в упадок и в конце концов практически прекратили свою деятельность. В связи с этим, казалось, после отрешения талибов от власти было бы логичным сфокусировать международную донорскую помощь на восстановлении именно этих объектов. Тем не менее США и страны Запада демонстративно игнорировали эту данность, активно препятствуя участию российских компаний в каких-либо тендерах по экономическому восстановлению Афганистана. В фарватере такой линии долгое время по существу действовало и центральное правительство Кабула.

Перспективное развитие своих экономических связей с Афганистаном как региональные, так и внерегиональные государства будут соизмерять с собственными политическими интересами в этой стране и этом регионе. Причем совершенно очевидно, что такие интересы (особенно у крупных игроков в этой части Азии) далеко не всегда будут совпадать с интересами Вашингтона. Уже сейчас наблюдается активное раскручивание не только двусторонних, но и трехсторонних, четырехсторонних и иных механизмов взаимодействия с Афганистаном со стороны региональных и других географически близких к нему государств без политического спонсорства США.

Среди них есть такие диалоговые механизмы, как Афганистан–Пакистан–Иран, Афганистан–Пакистан–Китай, Россия–Таджикистан–Афганистан–Пакистан и другие. В их рамках обсуждаются и решаются конкретные вопросы, в том числе и в части вовлечения Кабула в многостороннее региональное экономическое сотрудничество. При этом вполне очевидно, что в зависимости от политической конъюнктуры и характера режима Кабула после 2014 года параметры, направленность и объемы такого сотрудничества могут претерпевать коррективы. Однако в любом случае многие ближние и дальние соседи Афганистана будут стремиться подходить к экономическому сотрудничеству с этой страной на иной основе, далеко не всегда совпадающей со взглядами из Вашингтона.

13 марта 2012 | Михаил Конаровский