Ташкент, Узбекистан - Иранский президент Махмуд Ахмадинежад побывал в прошедшие выходные в Таджикистане на праздновании Навруза (весенний Новый Год), после чего принял участие в 5-й региональной конференции экономического сотрудничества по Афганистану, проходившей в таджикской столице Душанбе 26-27 марта.

Находясь в Таджикистане, Ахмадинежад постарался успокоить своего таджикского коллегу Эмомали Рахмона, которому соседний Узбекистан и Россия в последнее время закручивают гайки. Ахмадинежад пообещал помочь говорящему на персидском языке братскому Таджикистану преодолеть его географическую изоляцию за счет строительства международной автомагистрали и железнодорожной линии, связывающей Душанбе с Тегераном.

Более того, Ахмадинежад также пообещал проложить газопроводы и водопроводы между двумя странами через истерзанный войной Афганистан, чтобы поставлять в Таджикистан иранский газ и нефть, а также импортировать воду.

Если эти транспортные и энергетические проекты будут реализованы, они смогут радикально изменить положение Таджикистана - маленькой, не имеющей выхода к морю и запертой в горах между Узбекистаном, Китаем, Афганистаном и Киргизией страны с населением около 7,8 миллиона человек. Сегодняшняя зависимость Таджикистана от узбекских и российских поставок природного газа и нефти, а также от их транспортных сетей наносит серьезный ущерб его экономике.

Однако региональные обозреватели сомневаются в том, что эти грандиозные проекты будут быстро реализованы, поскольку на этом пути есть множество препятствий. Для начала, испытывающий дефицит денежных средств Таджикистан будет надеяться на то, что по счетам заплатит Иран. А с этим есть проблемы, потому что иранскому правительству пришлось ввести ряд непопулярных мер строгой экономии, включая сокращение льгот и субсидий, в том числе, на бензин. Против Тегерана действует целый перечень международных санкций, среди которых есть и экономические. Все они связаны с его ядерной программой, которая, по мнению некоторых, нацелена на создание ядерного оружия. Иран эти обвинения опровергает.

Получить международное финансирование на проекты становится все труднее. Практически это сейчас невозможно, поскольку введенные США и другими западными странами экономические и финансовые санкции начинают негативно сказываться на иранском нефтяном экспорте, являющемся главным источником его доходов.

Кроме того, между Ираном и Таджикистаном нет общей границы, а это значит, что планируемые автомобильные и железные дороги вместе с трубопроводами должны будут идти через Афганистан. А у него нет необходимых средств обеспечения безопасности и технических возможностей для размещения у себя транснациональных газопроводов.

Аналогичный транснациональный газопровод ТАПИ, который должен пойти из богатой газом Туркмении в Пакистан и Индию через афганскую территорию, остается на чертежных досках вот уже десять с лишним лет с тех пор, как он был задуман. И это несмотря на мощную поддержку данному проекту со стороны США и на готовность Азиатского банка развития профинансировать его строительство.

Предложенный к строительству газопровод Иран-Пакистан также остается неосуществимой мечтой, поскольку против него выступают Соединенные Штаты, стремящиеся изолировать и ослабить иранский режим.

Трансграничное братство

Придя в 2005 году к власти, Ахмадинежад начал активно выступать за единство между говорящими на персидском языке Ираном, Таджикистаном и отдельными районами Афганистана. При нем Иран стал одним из крупнейших иностранных инвесторов, вкладывающим капиталы в ключевые отрасли таджикской экономики, такие как сооружение гидроэлектростанций, дорожная инфраструктура, банковское дело и прочее.

Широко известно изречение Ахмадинежада по поводу двух стран, которые он назвал "одной душой с двумя телами". Похожее дружелюбие существует только между Турцией и Азербайджаном. Эти тюркоязычные страны называют себя "одной нацией, двумя государствами".

Таджикистан и Иран это в основном мусульманские страны, но в Таджикистане живут сунниты, а Иран является проводником шиитского ислама. Это хоть и преодолимый барьер, но в то же время важный фактор, мешающий тесному сближению народов.

Так что под завесой довольных улыбок, поцелуев и разговоров политической элиты двух стран о развитии отношений скрываются довольно сильные разногласия.

Некоторые высокопоставленные таджикские руководители предостерегают Рахмона, говоря о необходимости провести черту в сближении Таджикистана с Ираном в свете непростых отношений последнего с западными странами.

Употребляющие алкоголь и светские таджикские руководители также с молчаливой тревогой взирают на клерикальные основы иранского режима, видя, как трудно приходится таджикскому государству в условиях усиления различных исламистских организаций. Среди них Хизб ут-Тахрир, Джамаат Таблиг и прочие запрещенные джихадистские группировки.

В свою очередь, влиятельные иранские представители призывают светское правительство Таджикистана "скорректировать курс", обвиняя его в насаждении исламофобии среди населения, в запрете на ношение женщинами хиджаба, на посещение мечетей несовершеннолетними мальчиками и женщинами, а также в отзыве таджикских студентов, изучающих религию в других мусульманских странах, в том числе, в Иране.

Иран также оказывает моральную поддержку Партии исламского возрождения Таджикистана, которая является единственной легальной исламской партией в стране. У нее есть два места в нижней палате парламента. Ее руководитель Мухиддин Кабири, а также другие видные религиозные лидеры часто бывают в Иране, участвуя в организуемых правительством конференциях.

В прошлом таджикское правительство несколько раз вежливо отказывалось от энергичных предложений Тегерана отменить визы между двумя странами. А предложение создать совместный телеканал на персидском языке с подключением к нему Афганистана погрязло в болоте бюрократических препятствий и преград таджикского правительства, о чем говорит иранский посол в Таджикистане Али Аскар Шердуст (Ali Asqar She"rdoust).

Если говорить кратко, то таджикские власти всегда старались дистанцироваться от идеологического измерения в иранской внешней политике. Лидеры Таджикистана обычно очень осторожно и сдержанно выражают свои симпатии и поддержку иранской ядерной программе.

Пожалуй, президент Венесуэлы Уго Чавес гораздо активнее и громче поддерживает сопротивление Ирана "западному империализму и высокомерным державам", а также его ядерную программу, нежели Рахмон и его разъезжающий по миру и говорящий по-английски министр иностранных дел Хамрохон Зарифи.

Задача Таджикистана заключается в правильном выборе из многочисленных иранских предложений о сотрудничестве и в согласии на взаимодействие только при наличии экономических выгод для страны. В то же время, ему необходимо оберегать свои отношения от влияния идеологии и религии.

В этих обстоятельствах теплые на первый взгляд отношения, которые наблюдаются сегодня, могут постепенно остыть, когда Ахмадинежад в будущем году покинет политическую сцену по истечении своего второго и последнего срока. Ожидается, что ему на смену придет более консервативный в религиозном плане человек, который будет теснее связан с клерикальным истэблишментом.

Такой президент, скорее всего, положит на полку многочисленные планы строительства автомагистралей, железных дорого и трубопроводов для Таджикистана.

Точно так же, если к власти придет более прагматичный президент, такой как Акбар Хашеми Рафсанджани или Мухаммад Хатами, Тегеран будет уделять меньше внимания Таджикистану - ведь Иран в своих попытках наладить дружественные отношения и расширить экономические связи со странами региона всегда считал эту страну экономическим и политическим бременем.

Оригинал публикации: Tajikistan wary of Iranians bearing gifts

30/03/2012
("Asia Times", Гонконг)
Фозил Машраб (Fozil Mashrab)