За последнее время было много попыток что-то объяснить из происходящего на улице, но ничего внятного мэйнстримовская экономическая наука по части кризиса так и не родила. Причем сложилась весьма и весьма интересная ситуация: философы и интеллектуалы уже всерьез говорят о том, что нужно менять всю модель современного капитализма (один Фукуяма чего стоит), а ученые-экономисты продолжают гнать пургу про то, что кризис скоро закончится.

Впрочем, тут у них ситуация сложная. Дело даже не в том, что экономические школы не могут так просто откинуть весь наработанный за десятилетия багаж. В конце концов, что-то здесь можно и придумать. Проблема в том, что современный экономический мэйнстрим – это математические модели, которые уже взяты "в работу" МВФ, Мировым банком, центробанками разных стран, крупными корпорациями и т.д. и т.п., и от них теперь нельзя отказаться по совершенно другим причинам, лежащим уже вне научного дискурса. Кроме того, поддержка этой позиции позволяет еще сделать административную карьеру, а это мечта почти любого интеллигента-интеллектуала (правда, обычно это плохо заканчивается). В общем, пока есть пироги и пышки, отказываться от модели не хочется.

Но то, что сами модели ничего не отражают, уже, в общем, понятно. И для макроэкономики, и для регионов, и для оценки рисков. Ну, точнее, ошибки становятся все серьезнее и серьезнее. Но дальше мы утыкаемся в самую неприятную часть – а именно, что делать дальше. Ведь современная экономическая "наука" (все-таки не удержался, поставил кавычки!) принципиально построена на математических методах.

Я с этим столкнулся на практике – какой-то представитель "мэйнстрима" начал критиковать нашу теорию кризиса, объясняя, что он не понимает, как устроена наша "модель", где у нее входные параметры, где точка равновесия и так далее. В общем, сказал, что либо мы ее скрываем, либо ее нет, а значит – соответствующая теория ему не интересна. Это при том, что мы подробнейшим образом описали механизмы, вызывающие кризис, их действия и последствия. Но нет – пока нет математической модели, мэйнстримовских экономистов это не устраивает. Причем дело не в нас – они вообще мыслят исключительно математическими моделями, это просто такой взгляд на жизнь.

И вот тут поневоле начинаешь вспоминать молодость, в которой я все-таки учился на мехмате, причем занимался сразу двумя темами, актуальными в современной математической жизни: теорией вероятностей и теорией динамических систем. И как специалист могу сказать, что моделирование таких сложных систем в более или менее точном приближении просто невозможно.

Для того чтобы это сделать, нужно вначале вычленить главный процесс, его описать и смоделировать (и это как раз совершенно не трудно), но вот потом начинаются проблемы. Дело в том, что есть и побочные эффекты, которые могут быть на некоторых этапах и посильнее главного, и если их не учитывать, то результаты моделирования от реальности будет сильно отличаться. Но включать эти процессы в модели нельзя – модель сразу становится запредельно сложной.

И в этот момент и появляется два желания. Первое – найти такой кусочек "жизни" исследуемой системы, когда твоя модель адекватна. Второе – выкинуть из исследования те примеры, на которых это не видно. И то, и другое, мэйнстримовские "ученые" (тут уж кавычки поставлены совершенно законно) делают не задумываясь. Мне рассказывали, как одного из "гуру" современного мэйнстрима на семинаре в Высшей школе экономики (!) поймали на том, что он, нисколько не смущаясь, выкинул из генеральной совокупности те примеры (стран, в нашем случае), которые его не устривали, – и, естественно, получил требуемое совпадение с его моделью.

И такая история не единична, в интернете можно найти много примеров. Мой соавтор Андрей Кобяков обнаружил подтасовку в работе Джеффри Сакса – той самой, на которой была основана вся концепция гайдаровских "реформ". Что, впрочем, на адептов этих "реформ" никак не повлияло – не научная истина и не истина вообще их волновала.

Я, разумеется, в своей научной жизни с такими обстоятельствами сталкивался, но в случае с экономикой это стало не просто массовым, а прямо-таки подавляющим явлением. И в некоторый момент я понял, с чем это связано. Дело в том, что современная мэйнстримовская "наука" создавалась во многом для обслуживания финансов, термин даже такой появился – финансовая математика (я помню, как ходил на лекции председателя международного союза финансовых математиков А.Ширяева, который сейчас возглавляет мою бывшую кафедру). А в условиях рейганомики, колоссальной эмиссии в рамках этой системы концентрировались потрясающие по объему доходы, которыми банкиры были готовы (частично, разумеется) делиться с теми "учеными", которые объясняли, что такая модель развития – самая правильная.

А сами "ученые" тоже нашли, чем успокоить свою совесть: экспоненциальный рост на эмиссионных деньгах напрочь забивал все остальные "тонкие" эффекты, и модели у них получались не просто красивые, но еще и соответствующие действующей на тот момент реальности. В общем, сложился идеальный симбиоз, можно только позавидовать.

Беда только в том, что когда эмиссия работать перестала, в экономических формулах на первые места вылезли, как это пишут математики "члены с большим порядком малости", которые, естественно, в модели не вошли. И мы получили тот результат, который получили. 
И вот теперь возникла страшная проблема. Отказываться от формул нельзя – чем тогда обосновать высокие зарплаты у банкиров, которые пока еще платят. Новых моделей нет – поскольку нужно учитывать слишком много параметров, ничего внятного не получается, опять же, субъективный фактор играет слишком важную роль. Да и потом – "заслуженные" и "уважаемые" профессора уже сами ничего не моделируют (да и моделировали ли они в молодости?), а молодежь пускать "поперек батьки" как-то не принято – не заслужили они еще больших денег.

Да и еще один вопрос возникает: а будут ли у банкиров деньги через несколько лет? Стоит ли их поддерживать? Может быть, искать нового "хозяина"? Но тогда кого? В общем, можно отметить, что беда современной экономической "науки" в том, что ее уже вообще не интересует научная истина, она уже давно стала видом бизнеса. Беда при этом в том, что если бизнес, то – появляется конкуренция.

И вот тут мэйнстримовская экономика придумал гениальный ход: она стала значительную часть своих ресурсов тратить на пиар. Цель которого – показать как раз то, что она и есть истинная наука, которую интересует только научная правда и ничего больше. Это неважно, что такая позиция не имеет ничего общего с реальностью, для пиара это совершенно не важно. Главное, чтобы все вокруг точно понимали, что именно они, мэйнстримовцы, и есть настоящие экономисты, а все остальные – жулики и мошенники.

Собственно, именно этим они и занимаются пока более или менее успешно. Если бы не экономический кризис, то, скорее всего, еще лет за 10 они бы окончательно добили все альтернативные экономические школы и процвели бы просто замечательно, но... Бытие, так сказать, определяет... Так что я думаю, что, года через два-три, крысы начнут бежать с корабля, как в начале 90-х бежали специалисты но научному коммунизму. С большим интересом посмотрю на это зрелище. Кстати, рекомендую, сделать копии страниц блогов наших мэйнстримовцев – есть у меня подозрения, что они их через некоторое время будут массово закрывать, дабы некуда было их носом тыкать.

16 апреля 2012
Михаил Хазин
Родился в 1962 г. В Москве. Окончил Механико-математический факультет МГУ. Экономист, публицист. Президент компании экспертного консультирования "Неокон". В 1997 – 2001 гг. совместно с Олегом Григорьевым и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса.