Как я был русским гастарбайтером в Таджикистане. Часть 2
как я съездил в таджикистан

Наш корреспондент Александр Мешков решил примерить на себя нелегкую тюбетейку таджикской жизни и отправился искать работу в этой удивительной стране.

Краткое содержание первой части

Наш корреспондент приезжает в Душанбе, чтобы открыть для себя эту загадочную страну. В Аэропорту его встречает незнакомый пограничник и везет в дешевую гостиницу. Утром Александр на бирже труда узнает, что работы для него в столице нет.

ТЕАТР - ЖИЗНЬ!

Неподалеку от моей гостиницы - театр оперы и балета. А я ведь - музыкант, и всегда предпочитал гитару лопате и лому. И хоть объявления о том, что театру требуются теноры, я не увидел, вечером пошел на спектакль, пообщаться с руководством. К своему стыду, я ни разу за свою долгую жизнь так и не слыхивал ни одной таджикской оперы. Было бы непросительно глупо не использовать такой шанс.

Театр оперы и балета в Душанбе чудо как красив. Особой давки за билетами в этот день не было. Скажу больше: и очереди за билетами тоже почти не было. (Если не считать меня очередью.) В этот день ставили оперу таджикского классика Заедулло Шахиди "Комде и Модан" по одноименной поэме индусского классика Бедиля Мирза Абдулькадира. Согласитесь, что в России сегодня это не самые популярные авторы. Как говорится - не формат! Но это пока не формат. (Надеюсь, после выхода этого материала их рейтинг значительно возрастет). В театре оперы и балета с отоплением тоже было не все гладко. Скажу больше: он не отапливался совсем. Поэтому зрители в зале, музыканты в оркестровой яме, да и я, были в пальто, куртках и кепках. Подхожу к заместителю директора, молодому энергичному мужчине, который радушно встречает немногочисленных зрителей у дверей.

- А что, работа есть в театре для порядочного русского мужчины?

Он добродушно смеется.

- Вы шутите?

- Я могу петь, а могу и билетером.

- Даже не мечтайте!

Смотрите фоторепортаж
Фото: Олег РУКАВИЦЫН

Ну, что ж, с работой не прокатило, хоть оперу посмотрю. Несмотря на то, что в зале было много свободных мест (примерно, три четверти зала), артисты выкладывались на полную катушку. У певцов изо рта шел легкий парок. Я поражаюсь самоотверженному героизму этих людей. Они могли бы при желании давно бы уже сбежать в какой-нибудь Ла Скала, или на худой конец, в Гранд Опера, а не сбегают, потому что осознают, что они - последний оплот классической таджикской культуры. И без них она просто умрет.

Поскольку Абдулькадир Бедиль не таджик, а индус (родился в Бенгалии) то в зале было много индусов, проживающих в Душанбе.

- Мы специально пригласили Индусов на эту оперу, - пояснила мне дочь великого композитора, доктор Мунира Шахиди, главный редактор журнала "Фонус", член Шведского Института Дом Наук о человеке, директор Республиканского музея музыкальной культуры имени ее отца, которая тоже оказалась в этот день в театре. Мы с ней немного побеседовали о современной таджикской культуре после спектакля.

- Мой отец был, увы, последним композитором, который соединил в своем творчестве российскую и таджикскую музыкальные традиции, - с печалью говорила доктор Мунира, - теперь вряд ли кто-то будет этим заниматься.

- Не беда, - оптимистично резюмировал я. - Люди заработают на кусок хлеба, наедятся до отвала, а потом непременно пойдут в театры!

О ЧЕМ ОПЕРА?

К сожалению, рамки газетной статьи не позволяют мне в подробностях пересказать вам исполненное драматизма содержание этой оперы. Вкратце, дела обстояли так: жена зажиточного шаха, танцовщица Комде, как это часто случается у жен богатых, но бездарных шахов, влюбляется в бедного, но талантливого певца Мадана. Он как бы - Золотой голос Таджикистана. (Шах и сам "голос", но не такой золотой, как Мадан!). Танцовщица Комде танцует под песню Мадана. Потрясенный гениальным танцем, Мадан бросает к ее умелым ногам ожерелье, подаренное ему певцолюбивым шахом, восхищенным его пением. (Мужик-шах подарил мужику-певцу ожерелье, положив начало замечательной традиции дарить певцам-мужикам ожерелья, которая живет и до сих пор!) Оскорбленный неблагодарностью Мадана Шах, выгоняет влюбленного вокалиста в пустыню. Но, как я понял, даже не зная таджикского языка, что истинная любовь ломает все преграды, и по фиг ей тирания всяческих шахов, и по фиг ожерелья! Это весьма поучительная и своевременная опера. Согласитесь, что в нашей жизни подобные истории - не редкость, когда бедные, но гордые певцы пошлому богатству, трескотне славы и пустому гламуру предпочитают настоящую, всепоглощающую любовь! И пусть шахи подавятся своими ожерельями, зарубежными футбольными клубами, нефтяными вышками и залежами природных ископаемых нашей Отчизны! Мы, голодные и угнетенные певцы, как любили, так и будем любить!

СПРАВКА "КП"

Зяедулло Шахиди - (1914-1985 гг) основоположник современного профессионального музыкального искусства Таджикистана. Классик. Кому не известны его песни "Праздник победы", "Наш дом совсем недалеко"! Опера "Комде и Модан" по одноименной поэме индуса Бедиля Мирза Абдулькадира вошла в классический репертуар таджикского бельканто. (Теперь, надеюсь, войдет и в репертуар и нашего бельканто)

Опера таджикского классика Заедулло Шахиди "Комде и Мадан" в России неформат. Пока...

ОТВЕЗИТЕ МЕНЯ В КИШЛАК

Однажды я пошел на базар, купить немного пищи в запас желудка. Зарнисар-базар - это жемчужина Душанбе. Глаза разбегаются. Все тут есть: хурма, сухофрукты, калоши, CD-диски, компьютеры, джинсы и в широком ассортименте "нас" - легкий, разрешенный наркотик. Но самое главное - люди. Они улыбаются и приглашают тебя, не спеша посидеть, поговорить с ними. Там я познакомился с Файзуллахом, крепким, вороватым на вид, мужчиной.

- Зови меня, по-вашему - просто Федей, - предложил он мне. Федор до недавнего времени работал милиционером в течение десяти лет (оттого, наверное, и вид у него был вороватый?). Воевал. Но сейчас - в завязке. Ушел из милиции, разочаровавшись в честности ее рядов, и сидит теперь без денег и без работы. Ждет счастливого билета. У него восемь детей. Ему чуть больше сорока, а он уже дедушка.

- А откуда ты, Федор? - спросил я его. Он произнес сложное название населенного пункта.

- Это хутор, асьенда, или аул? - пытался уточнить я.

- Это - кишлак! - уточнил Федор.

- О! Это прекрасно! А отвези-ка, Федор, меня в свой кишлак! - взмолился я. - Я тебе заплачу.

- Брать деньги за то, что ты идешь ко мне в гости это преступление, - сказал Федор. - Но если бы ты купил лекарства для моего больного отца, это было бы чудо.

КАК МЕНЯ БОГ ПОСЛАЛ

Мы пошли в аптеку, где я накупил всяческих пилюль для Фединого отца. На такси отправились к его батюшке в больницу. По дороге наша "копейка" легонько въехала в зад "Оппелю". Дальнейшее меня просто потрясло. Оба водителя вышли из машины, тепло пожали друг другу руки, осмотрели повреждение машин и только после этого начали громко ругаться. Это, как в боксе: пожали руки, и в бой! Еле разняли их. Ну, почему у нас не так? Все-таки, какие же мы разные!

В больнице впускали и выпускали свободно: ни тебе здоровенного охранника с дубинкой, ни даже захудалой бабульки-вахтерши со свистком. Батюшка Федора оказался бодрым стариком с седой бородой и трезвым рассудком. Такими в советском кино изображали басмачей. Он был знаменит тем, что совершил хадж, паломничество в Мекку. Не всякому таджику суждено совершить хадж (Дорого это!)

- А зачем он вообще нужен, хадж? - спросил я дедушку.

- Это долг перед Богом, - ответил мудрый старец. - Детей вырастить и хадж совершить. Мои дети выросли хорошими людьми. Я все уже сделал в этой жизни кроме хаджа. А теперь вот и хадж совершил.

Потом дедушка поблагодарил меня за лекарства, расстелил коврик и стал усердно молиться.

- Как вот не верить в Бога? - сказал счастливый Федя, когда мы вышли из больницы на свежий воздух. - Тебя мне Бог послал. Я не знал, где взять денег на лекарства отцу. Ни у кого не мог занять. Потому что сезон заработков еще не наступил. Денег нет ни у кого! Молился вчера весь вечер. А сегодня ты явился мне и купил лекарства.

Я подумал, что в этом есть какая-то доля правды. Таджикская пословица гласит: "Если счастье улыбнется - осел в лошадь превратится". Ведь, именно когда Федору стало совсем худо, я неведомой силой влекомый, прилетел в Душанбе и пошел на базар! Выходит, Я - Посланник Бога? Пусть, не самый симпатичный из посланных до меня, но все равно, до чего ж приятно это осознавать.

Окунувшись в местную жизнь, я все больше терял надежду найти работу... Смотрите фоторепортаж

ЗНАКОМСТВО С ТАДЖИКСКОЙ ТЕЛОЧКОЙ

Купили на базаре баранины для плова и поехали в кишлак. Ехали долго в ущельях, по извилистой дороге. "Куда, зачем? Что меня там ждет?", - думал я с некоторой душевной тревогой, глядя на диковатый горный пейзаж. У меня такая тревога возникает всегда, когда незнакомые люди везут меня, в незнакомые дали. С гор тянуло прохладой. Голубоватый туман накрыл долину, повис над голыми кустами алычи. Заходящее солнце, окутавшись мутно-розовой дымкой, медленно спустилось на западный хребет. Приехали в кишлак. Тихо было в кишлаке, лишь беззлобно лаяли собаки, да мычала корова, да блеяла овца. Женщины в цветастых, шелковых платьях колдовали возле круглых очагов. Вдалеке кричал мулла, а, может быть, и не мулла, а простой дехканин. Но кто-то точно кричал. Может быть, даже - петух. Навстречу выбегает деревенская детвора. Я раздаю им гостинцы - шоколадки.

- Кем будешь работать, когда вырастишь? - спрашиваю чернявого мальца.

- Солдатом! - отвечает он, пряча гостинец. Судя по тому, как глубоко он прятал шоколадку, я понял, что этот будет не простым солдатом, а прапорщиком-интендантом.

- А ты? - спрашиваю другого.

- Солдатом! - уверенно отвечает он. Какие-то милитаристские настроения царят в этом кишлаке. Остальных я даже не спрашивал. Война оставила на этих детях свой пороховой отпечаток.

- Твои дети? - спрашиваю Федора.

- Да тут и мои, и чужие. Мы тут все родственники.

Мы проходим в Федину мазанку. В глубине не то большого коридора, не то комнаты - кроватка с младенцем, а в углу - телочка масенькая стоит, ростом с половозрелого лабрадора. Глазки бестолковые вылупила на меня. Подошла, боязливо понюхала меня, и мордашку протянула к моим рукам за пищей. Но не было у меня с собой даже захудалой морковки. В гостевой комнате чисто. В углу компьютер стоит, заваленный тряпками.

- Вот так и живем, - говорит Федя. - Вместе с животными. У нас свет выключают в десять. Так что - поторопимся с ужином.

БЕРИ ШИНЕЛЬ, ПОШЛИ ВО МРАК!

На ужин был плов. Пришли гости, друзья Федора, четверо небритых мужчин. Гости, согласно древней традиции, сидя на полу, молча ели плов руками. Я тоже попробовал как они, согласно традиции, но все валилось из рук моих. Мне выдали ложку. Плавным, равнинным ручейком текла беседа.

- Почему вы все в Россию едете? - спрашиваю. - Отчего здесь жизнь не строить? Кругом такая красота!

- Хозяин умный нужен. Чтоб за людей болел душой. Чтобы организовать тут жизнь и производство! Думаешь нам охота отсюда уезжать, детей и жен оставлять? Мы на этой неделе все уезжаем в Россию, строить завод.

- А что: разве в Таджикистане мало умных людей? Разве тут нечего строить?

- Много. Да только ум у них на себя работает. Мне, например, предлагали много раз наркотики перевозить. Но я не хочу рисковать своими детьми. Там ведь, если не тюрьма, то смерть!

После сытного ужина я разомлел, отогрелся и собрался, было, отправиться к Морфею, но Федор поглядел на часы, и неожиданно сказал:

- Извини, Саша, но тебя сейчас отвезут в другое место.

- Почему? - встревожился я.

- Это Восток! - туманно ответил он. На дворе стояла непроглядная ночь. Лаяла собака. Мы вышли на темную дорогу. Через минуту подъехал легковой автомобиль неопознанной марки, у которого горела только одна фара ближнего света. Федор о чем-то поговорил с бородатым водителем по-таджикски. Потом сказал мне:

- Садись!

Я сел в автомобиль в некотором недоумении, если не сказать больше. Федор со мною в машину не сел, а лишь с чувством пожал мне руку на прощание.

- Все будет хорошо, - зачем-то сказал он мне и захлопнул дверь. Мы ехали с незнакомцем по темной дороге в неизвестность. "Ничего себе, работу себе нашел!", - думал я с некоторой досадой. Куда я опять еду? Зачем? А вдруг меня везут в рабство? Боюсь, что они будут сильно разочарованы! Раб из меня, прямо скажем, никудышний. От меня в хозяйстве будет только вред: овцы подохнут, чинар завянет. Получить за меня выкуп? Да за меня им и гроша ломанного не дадут! Разве только что в огороде меня поставить, что бы ворон отпугивать....

Водитель спрашивает, не поворачивая головы:

- Боишься?

- Боюсь! - отвечаю честно я. Триллер какой-то получался.

- Правильно! Человек, который никогда не боится - ненормальный, - рассмеялся он.

Александр
МЕШКОВ