Интересная работа. О книге "Богиня туркменской этнографии". М. 2012 г.
Игорь Следзевский, руководитель Центра региональных и цивилизационных исследований ИАфр РАН

Книга продолжает серию предшествующих объемных книжных публикаций автора. Однако теперь автор сосредотачивает внимание на необходимости вторичного анализа полевых этнографических материалов советской эпохи, в данном случае - исследований известной ученой, доктора исторических наук Г.П. Васильевой (1920-2005 гг.). Последняя, как известно, оставила Ш.Х. Кадырову накануне своей кончины право разобрать и привести в порядок ее домашние архивы и использовать их в своей научной работе.

В течение нескольких последних лет Ш.Х. Кадыров кропотливо работал над расшифровкой и изучением рукописных полевых дневников Г.П. Васильевой, ее эпистолярного наследия, редких фотографий из семейного архива. Из моря материалов автор-составитель извлек преимущественно те фрагменты, которые отражают не столько научные результаты работы экспедиций (они в качестве цельных произведений отражены в Отчетах экспедиций), а сюжеты, показывающие условия работы этнографов в поле. Ш.Х. Кадыров ставит перед собой цель дать возможность самому читателю сопоставить, что писалось в дневниках, с тем, что затем попало в публикации, а также показать трудности и специфику работы московских ученых в чужеземном, хотя и формально советском, окружении.

Следует заметить, что при публикации различного рода источников, ученые, подготавливающие такие тексты к изданию, встают перед щепетильным с этической точки зрения вопросом о том, как обозначать авторство книги. Так, в классической работе по источниковедению (А.Н. Кононов. Родословная туркмен. Сочинение Абульгази хана Хивинского". М.,Л., 1958 г.). А.Н. Кононов не счел необходимым обозначить себя в скромной роли переводчика и препаратора текста. Его фамилия стоит на титуле книги. Ш.Х. Кадыров, как и А.Н. Кононов, показывает автора источника как объект (а не субъект) исследования. Безусловно, что сам источник занимает и в ценностном, и количественном смысле важнейшее, если не первостепенное место. Но важно учитывать, переходит ли количественный критерий в качественный: все зависит от того вклада в доведение источника до состояния публикации, который вносит сам исследователь.

Ш.Х. Кадыров справедливо полагает, что он не публикует ранее неизвестное произведение, тем более целиком и полностью, а приводит только выдержки из никогда не предназначавшихся для печати полевых дневников, причем в сочетании с другими материалами (записками, частными письмами и т.п.), личными комментариями и дополнениями коллег Г.П. Васильевой.

Книга состоит из двух больших частей: научно-критической и собственно источника, представляющего собой фрагменты расшифрованных записей Г.П. Васильевой, систематизированных автором-составителем в хронологическом и тематическом порядке.

Из названия книги следует, что она посвящена выдающемуся человеку ("богине этнографии"), и там же, с реверса указано, что главное для автора – представление написанных Г.П. Васильевой полевых дневников (это и понятно, т.к. дневники публикуются впервые). На титуле Ш.Х. Кадыров окончательно определяет свою миссию как "автор-составитель", что так же понятно, т.к. перед нами, как я уже отмечал, не цельная рукопись, а фрагменты. Увидеть в будничных, нередко сугубо производственных записях, бытовых сиюминутных сюжетах те детали и моменты, которые могут вызвать интерес у читателя, привлечь внимание увлекательными заголовками крошечных главок, сделать эти заголовки провокативными, заставляющими читателя не отрываться от книги – все это, несомненно, большая заслуга автора-составителя книги.

В аналитической части исследования Ш.Х. Кадыров отмечает, что дневники в отличие от Отчетов экспедиций имеют уникальную и неповторимую ценность. Она состоит в том, что эти записки не подвергались редактированию, цензуре, ни со стороны, ни самим автором дневников. Безусловно, пишет автор-составитель, если бы сама Г.П. Васильева захотела опубликовать эти материалы, то она неизбежно бы их "причесала", тест стал бы рафинированным, лишенным "первобытной" угловатости и искренности, что и делает дневниковый жанр неповторимым. В этом контексте существенно возрастает роль исследователя дневников – именно он, а не автор дневников, берет на себя ответственность и за выбор фрагментов и их композицию, и за каждое сколько-нибудь весомое слово из этих текстов, и за комментарии к тем или иным малопонятным читателям сюжетам или фактам крайне экзотической туркменской жизни.

В книге речь идет о Г.П. Васильевой, о ее подвижничестве и огромном вкладе в развитии туркменской этнографии. И вместе с тем, не забыты ее туркменские консультанты, все те, благодаря кому, Г.П. Васильева, не знавшая ни туркменского языка, ни топографии края, а также локальных историй и этнических особенностей, никогда не смогла бы написать свои научные труды. Но не только. Сами дневники в значительной своей части есть ничто иное как результаты механического записывание рассказов туркменов. Ш.Х. Кадыров приводит целый список консультантов-информаторов, с кем работала Г.П. Васильева.

Автор-составитель предстает в книге не только как серьезный исследователь, инициатор и автор пионерного (подобных исследований до сих пор не было) проекта, но и как разработчик интересного оригинал-макета и дизайна книги. Работа, безусловно, вызовет неподдельный интерес как со стороны специалистов, так и массового читателя, интересующегося восточной проблематикой.