"Переслав их диппочтой тысячедолларовыми купюрами"

Для быстрого решения насущных проблем советского государства потребовалось значительное количество долларов наличными в крупных купюрах

75 лет назад, 27 мая 1937 года, советское руководство решило выделить громадную для того времени сумму - $300 тыс. на "организационные расходы" в Соединенных Штатах. А затем добавило к ним еще $200 тыс. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов выяснял, зачем генсеку Сталину понадобилось давать взятку президенту Рузвельту.

"Под видом американского общества"

На первый взгляд ничего из ряда вон выходящего в том, что 27 июня 1936 года высшая инстанция страны, Политбюро ЦК ВКП(б), рассматривало вопрос "Об "Амторге"", не было. Запросы "Амторга" и возникающие у этой фирмы проблемы разбирались на заседаниях Политбюро регулярно.

Эта американская фирма была создана в 1924 году, когда отношения между СССР и Соединенными Штатами переживали тяжелые времена. Советское руководство отказывалось признавать долги царского и временного правительств и не собиралось платить американским компаниям и частным лицам за собственность, конфискованную у них после революции. Американская администрация в ответ не признавала СССР и препятствовала торговле между двумя государствами.

Восстанавливающаяся после Гражданской войны и разрухи советская промышленность остро нуждалась в оборудовании и технологиях из Соединенных Штатов. А американские бизнесмены хотели получать заказы из России. Еще одной сферой взаимного интереса оказались некоторые виды сырья, которые внешнеторговые организации СССР могли поставлять, а американские фирмы - получать. Поэтому первый представитель советской России в Америке Людвиг Мартенс еще в 1919 году нашел обходной маневр, позволявший вести торговлю, не поступаясь политическими принципами. На советские деньги была создана американская фирма Products Exchange Corporation ("Продэско"), которая и занималась осуществлением советско-американских торговых операций.

Однако в 1922 году фирма "Аркос", созданная двумя годами раньше в Великобритании с теми же целями, что и "Продэско" в Соединенных Штатах, начала торговлю с американскими фирмами. А в 1923 году открыла в Нью-Йорке свой филиал. В результате "Продэско" и "Аркос-Америка" начали конкурировать друг с другом, сбивая цены на сырье и поднимая на оборудование. Так что в дело пришлось вмешаться Наркомату внешней торговли СССР.

Исай Хургин, официально назначенный представителем "Совфрахта" в Соединенных Штатах, а неофициально - руководителем всеми торговыми операциями СССР за океаном, 7 января 1924 года писал наркому внешней торговли Леониду Красину:

"Надо признать, что существующее положение с нашими торговыми предприятиями не является нормальным и требует своего радикального улучшения, если по совокупности всех моментов, в том числе и политического, будет признано своевременным поставить нашу торговую работу в Соединенных Штатах на правильную и прочную базу. С точки зрения экономической это совершенно своевременно и крайне желательно. Уже в настоящий момент наш товарооборот с Соединенными Штатами при правильно поставленной организации может по скромному подсчету в первый же год достигнуть 20 млн долларов... Для правильной постановки наших торговых операций нам, разумеется, не только не нужно, но и вредно иметь в Соединенных Штатах два параллельных торговых предприятия, особенно такие незначительные по размерам их основного капитала и оборотам, как это имеет место в настоящий момент. Необходимо создать под видом американского общества одно предприятие с основным капиталом не менее чем в 1 млн долларов с тем, чтобы это предприятие поглотило фактически два существующие ныне. Организация такого предприятия не представит для нас особых затруднений ни со стороны организационной, ни со стороны финансовой. Основной вопрос организационной стороны сводится к посылке двух ответственных директоров. Проезд намеченных НКВТ лиц в Соединенные Штаты, поскольку они не будут яркими политическими фигурами, не представит для нас затруднений, ибо даже министерство иностранных дел Соединенных Штатов, несмотря на весь свой поход против нас, вынуждено под давлением торгово-промышленных кругов предупредительно разрешать въезд наших граждан для торговых целей".

Предложение Хургина приняли, и созданная в том же 1924 году компания - Amtorg Trading Corporation, или "Амторг" в первый же год работы добилась впечатляющих результатов. Если у "Аркос-Америка" годовой оборот равнялся $1,5 млн, а у "Продэско" не достигал и нескольких сотен тысяч, то у "Амторга" в 1924-1925 финансовом году он составил $47,5 млн. Важной составляющей его успеха стали результативные рекламные кампании. Однако краеугольным камнем достижений "Амторга" можно по праву считать монопольное положение, которое он занял на рынке Соединенных Штатов. Ведь редкая американская фирма без его участия могла что-то купить или продать в СССР.

На протяжении последующих лет как Наркомвнешторг, так и руководители страны не усложняли работу "Амторга". К примеру, присылая на руководящие посты совершенно неподготовленных или не подходящих по своему характеру людей (см. материал "Поддерживается за русский государственный счет" во "Власти" N24 за 2009 год). Однако монопольное положение "Амторга" годами оставалось неизменным. И вдруг Политбюро решило создать ему конкурента.

Нарком внешней торговли Розенгольц (на фото - в цилиндре) разъяснил своим подчиненным за океаном, что Сэм Карп по кремлевским меркам - весьма крупная рыба Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Делать доллары в России"

К середине 1930-х годов ситуация значительно изменилась. В 1933 году президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт наконец-то согласился признать СССР. В Вашингтоне появилось советское посольство, именовавшееся в те времена постоянным представительством, а "Амторг", хотя и оставался нью-йоркской компанией, рассматривался всеми как торговое отделение постпредства. Это давало ему значительные преимущества, в особенности в условиях продолжающейся депрессии, поскольку каждый американский бизнесмен знал, что заказы "Амторга" - это заказы правительства СССР, на которые уже выделены конкретные суммы.

Однако, с другой стороны, американцы понимали, что, заключая договор с "Амторгом", они заключают договор с не самой дружественной страной. А потому опасались продавать сотрудникам "Амторга" технические новинки, прежде всего оружие и военную технику. Ведь разнообразные комиссии по расследованию антиамериканской деятельности действовали в Соединенных Штатах с 1918 года, и санкции за нарушение интересов страны могли довести до сумы и тюрьмы. Поэтому если бизнесмены и соглашались рискнуть, то требовали за свой товар несусветные деньги.

В этой ситуации вполне естественно было пойти по проторенному пути - создать чисто американскую фирму, формально никак не связанную с СССР, которая бы скупала новинки и передавала их "Амторгу" или отправляла напрямую в Советский Союз. Наверное, сотрудники "Амторга" могли бы сами подобрать или зарегистрировать такую фирму. Но в 1936 году Наркомат внешней торговли СССР начал настоятельно рекомендовать своим подчиненным за океаном использовать в качестве подставной фирмы компанию Carp Export and Import Co. из города Бриджпорта в штате Коннектикут, или, как ее именовали в переписке, "Карп", принадлежавшую некому Сэму Карпу.

Выбор, сделанный Наркомвнешторгом, любому непредвзятому наблюдателю мог бы показаться по меньшей мере нелепым. Квалификация Карпа как в технике, так и в бизнесе оставляла желать много лучшего. Самуил Семенович Карповский, как прежде звали Сэма Карпа, родился в Российской империи, в Екатеринославской губернии в семье небогатого портного. Как он потом рассказывал сам, в 1911 году он эмигрировал в Америку, где перебивался с хлеба на воду, работая разнорабочим, а затем маляром. Потом дела пошли в гору, и он занялся нефтяным бизнесом - стал владельцем бензоколонок. О них он всегда говорил во множественном числе, не уточняя, сколько их на самом деле - двадцать или две. Однако с приходом Великой депрессии бизнес стал прогорать, и в 1933 году, как рассказывал Карп, ему пришлось продать бензоколонки за бесценок.

Разорившемуся Карпу, по его рассказу, пришлось крепко задуматься о будущем. Поразмыслив, он в 1934 году решил ехать в Москву, чтобы "делать доллары в России". А прибыв в столицу СССР, познакомился с наркомом торговли Аркадием Розенгольцем, который и предложил ему заняться закупками изобретений и образцов вооружений в Соединенных Штатах. Ему дали немалую сумму для основания новой фирмы, и работа пошла. История Карпа о поездке в Москву могла показаться выдумкой. Однако дальнейшие события подтверждали его правоту.

К примеру, когда у "Амторга" возникли проблемы с закупками новейшего звукоулавливающего устройства (до появления радаров такие устройства служили основным средством обнаружения вражеских самолетов), заместитель наркома внешней торговли Мечислав Логановский 25 июня 1936 года отправил председателю правления "Амторга" Давиду Розову телеграмму, в которой разъяснял:

""Амторг" сообщил, что фирма отказывается продать один экземпляр, требуя покупку не менее 15 экземпляров. Попытайтесь купить такой аппарат через Карпа. Не исключаем, что ему удастся это сделать. Учтите, что стоимость одного аппарата должна быть около 7,5 тысяч долларов. Результат телеграфьте".

Вскоре оказалось, что Сэм Карп не собирается довольствоваться ролью незаметного скупщика вооружений, а собирается стать конкурентом "Амторга" и громко заявить о себе. А руководство страны ему всячески в этом помогает.

27 июня 1936 года Политбюро утвердило проект телеграммы наркома внешней торговли СССР Аркадия Розенгольца Розову, в которой говорилось:

Благодаря мужу Полины Жемчужиной ее брат превратился из обанкротившегося владельца бензоколонок в Коннектикуте во владельца процветающего бизнеса в Нью-Йорке
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Первое: подтвердите от имени "Амторга" Торговой палате и запрашивающим фирмам, что компания Карпа действительно имеет поручения советских объединений и что "Амторг" не возражает против его деятельности. Второе: разъясните также, что "Амторг" не будет возражать и против того, что компания Карпа будет сводить отдельные фирмы с "Амторгом"".

Получалось, что "Амторг" должен был сам объявить партнерам начиная с Американской торговой палаты, что больше не обладает монополией, и никому не известный Сэм Карп может к тому же посредничать между ним и любыми компаниями. Однако, как оказалось, чудеса только начинались.

26 июля 1936 года Розенгольц доложил Сталину:

"Карп не согласен с редакцией утвержденного ранее текста письма от имени "Амторга" компании "Карп" по вопросу о заключении Карпом сделок для экспортных и импортных организаций в Союзе. Он внес в это письмо отдельные поправки и просит дать ему письмо в другой редакции, при сем прилагаемой. Полагаю, что следует удовлетворить просьбу Карпа".

"Амторг" пытался сопротивляться и снова предложил собственный вариант письма, наносящий меньший урон его репутации. Но Политбюро утвердило письмо в форме, запрошенной Карпом:

""Амторг" был уведомлен, что Вы в настоящее время получаете поручения непосредственно от экспортных и импортных организаций Союза для покупок и продаж разных товаров в Америке. Мы понимаем, что все такие поручения на покупку и продажу будут проводиться и выполняться непосредственно Вами. Вы можете в Ваших отношениях с американскими фирмами касательно этих поручений ссылаться на настоящее письмо или же направлять эти фирмы к нам для подтверждения этого факта".

В итоге Сэм Карп получил те же права на осуществление закупок для СССР, что и "Амторг". Вот только о распределении обязанностей никто не позаботился. Началась склока, и закупки образцов вооружений не наращивались, а тормозились. Военный атташе СССР в Соединенных Штатах комбриг Бурзин, обеспокоенный этим, 2 августа 1936 года докладывал наркому обороны маршалу Ворошилову о фирме Карпа:

"Несомненно, фирма может работать очень успешно и полностью выполнить свое назначение, однако люди, стоящие во главе, не знают специфики военных заказов и не имеют соответствующей квалификации, легко возможны разные ошибки. Им необходима постоянная решительная помощь в области технической консультации, направлении, руководства здесь на месте. При этом они могут сделать очень большие дела. К сожалению, до последних дней все было как раз наоборот, шли тяжбы все больше на личной почве. Спорили, кто и что должен закупить, велись разговоры о разграничении функций и т. д.".

Военный атташе обращал внимание и на то, что Сэм Карп, еще не принеся никакой пользы, уже умудрился создать немало проблем:

"Имеется несколько легкое отношение к делу: так, например, перечень интересующих нас объектов, правда, в виде сугубо неофициального документа, всюду носится с собой и даже предъявляется отдельным фирмам и перекупщикам, что не следует делать, т. к. он все же характеризует наши потребности. Просил тов. Розова обратить на это внимание соответствующих лиц".

Казалось бы, после такого опыта совместной работы сотрудничество с Карпом следовало прекратить. Или, как минимум, резко ограничить. Но ничего подобного не произошло. И в этом, как оказалось, не было ничего загадочного. Высокопоставленные товарищи знали, что Самуил Карповский в 1934 году ездил в Москву к сестре. Перл Семеновна Карповская, член РКП(б) с 1918 года, во время Гражданской войны для работы в подполье получила документы на имя Полины Семеновны Жемчужиной, и затем продолжала жить под этим именем. А в 1921 году вышла замуж за Вячеслава Михайловича Молотова, который с 1930 года возглавлял правительство СССР.

Москва хотела получить новейшие линкоры с самой мощной артиллерией, но Вашингтон предлагал лишь старье с второсортными пушками Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Нас интересует новый тип линкора"

В том же докладе Ворошилову комбриг Бурзин предупреждал, что Карп даже при самом удачном стечении обстоятельств не справится с некоторыми видами особо важных военных закупок и что их не следует ему доверять:

"Полагаю, что за исключением 3-4 объектов, особо секретных и важных, как, например, последние новинки в области химии, приборов управлений, последнего авиаприцела (всего 3 экземпляра, хранятся в Ланглей Филде) и линкора, для приобретения которых, возможно, необходимо дипломатическое вмешательство, фирма со всеми заданиями справится, хотя справился бы и "Амторг", если бы был активнее в оборонных вопросах".

Но, несмотря на предупреждение, Карпу поручили заняться объектом из особого списка - новейшим американским линейным кораблем с мощнейшим артиллерийским вооружением. Возможно, свою роль сыграло то, что он в конце концов договорился с "Амторгом" о разделе полномочий. А благодаря тому, что он на каждом углу рассказывал о своем родстве с Молотовым и о получении от советского премьера более $100 млн на закупки в Америке, к нему потянулись изобретатели и бизнесмены. Так что Карп предложил Москве несколько небезынтересных сделок.

На первых порах дело шло так, будто Карпу очень скоро и без особых усилий удастся провернуть и сделку по покупке проекта линкора со всем интересующим советский военно-морской флот вооружением и оснащением. 6 ноября 1936 года председатель правления "Амторга" Розов докладывал в Москву:

"Компаньон Карпа Вульф имел свидание с отставным адмиралом Бристолем, который заявил, что, по их мнению, Морское министерство не будет возражать против передачи нам планов последних моделей существующих линейных кораблей и разрешит фирме "Гиббс энд Кокс" или фирме "Джилоу", которая работает для морского ведомства, разработать для нас последние чертежи и планы линейных кораблей. Бристоль полагает, что наиболее приемлемый путь - это получение этих чертежей через указанные фирмы, которым Морское министерство, по их мнению, даст разрешение, так как эти чертежи будут наиболее современными. Указанное заявление Бристоля подтвердил Вульфу адмирал Стэнли, являющийся начальником штаба Морского министерства, однако добавив, что решение этого вопроса зависит от вице-министра Мура, который является председателем комиссии по решению этих вопросов. Вульф виделся также с Муром, который указал, что решение вопроса было бы значительно облегчено, если бы СССР передал в Америку заказ на полную постройку вышеуказанного корабля. Вульф указал на невозможность этого дела, однако высказал свое мнение, что часть материала, в особенности вооружения, была бы закуплена у американских фирм, если американское правительство разрешит Морскому министерству продать для СССР планы и чертежи. Мур просил, чтобы Карп прислал ему письменный запрос по этому поводу".

Запрос отправили, время шло, но ничего не происходило. Москва предложила использовать вариант, не раз срабатывавший, когда фирма начинала артачиться или запрашивать слишком высокую цену - купить нужные чертежи у кого-либо из работников фирмы-проектировщика. Но Карп резко возражал. Во-первых, утверждал он, при таком объеме копий чертежей разобраться на месте, подлинные они или нет, не удастся. А во-вторых, поскольку именно он интересовался подобными проектами, после начала строительства линкора в СССР его отдадут под суд. Учитывая родственные связи Карпа, вопрос о покупке краденых чертежей с повестки дня сняли.

Сэм Карп хотел, чтобы советский постпред Трояновский (на фото), отправившись к президенту Рузвельту, бесплатно помог ему заработать огромные деньги
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
После полугода ожиданий оказалось, что все усилия Карпа не дали никакого результата. 6 апреля 1937 года Розов телеграфировал в Москву:

"По сообщению Карпа, фирма "Бетлехем стил" получила разрешение Морского министерства на проектирование для нас линкора только на следующих условиях: а) тип линкора старый, находящийся на вооружении американского флота уже около 20 лет; б) артиллерийские орудия не свыше 14 дюймов. Не разрешается передача нам схемы управления артиллерийским огнем, также не разрешается производство в Америке испытаний брони".

Карп, как сообщал председатель правления "Амторга", требовал, чтобы в покупку линкора включился постпред СССР в Вашингтоне Александр Трояновский:

"Карп настаивает, чтобы Трояновский обратился к товарищу (заместителю.- "Власть") морского министра Эдисону с просьбой дать через Карпа разрешение на последний тип линкора и в случае неполучения удовлетворительного ответа обратился бы с этим к Рузвельту".

Однако сам Розов считал затею вредной, поскольку президент Рузвельт выступал против подобных продаж:

"При решении постановки этого вопроса перед Рузвельтом прошу учесть следующие моменты: а) совпадение нашей просьбы с закладкой новых американских линкоров, что обостряет вопрос военной тайны; б) вероятное нежелание Рузвельта раздражать японцев и идти нам навстречу больше, чем англичане, на которых он равняется; в) энергичное выступление Рузвельта на днях против роста цен на сталь и медь, которое, по его мнению, объясняется иностранными закупками на военные цели, что может привести к новому кризису. Это обстоятельство ослабляет в данный момент наши шансы на положительное для нас решение Рузвельта, и естественно, что его отказ закроет для нас возможность получения технической помощи по линкору в этом году".

Розов предлагал провести предварительное прощупывание позиции президента с помощью посла Соединенных Штатов в Москве Джозефа Дэвиса, который считался другом СССР и, находясь в Вашингтоне, собирался встретиться с Рузвельтом.

В ответной телеграмме наркома Розенгольца говорилось:

"Старый тип линкора нас не интересует. Нас интересует новый тип линкора с 16-дюймовыми орудиями. Нам нужны проект и чертежи линкора нового типа. Если не хотят изготовить и продать нам один экземпляр башни с двумя 16-дюймовыми орудиями, а также образцы бортовой и палубной брони, то можно ограничиться получением проекта отдельно линкора нового типа, отдельно башни и орудия и отдельно технологии изготовления брони для этого линкора. Не возражаем против выяснения Дэвисом отношения Рузвельта к вопросу о продаже нам проектов и чертежей по упомянутым объектам. До выяснения результатов переговоров Дэвиса с Рузвельтом по этому вопросу обращение Трояновского к Эдисону и тем более к Рузвельту нецелесообразно".

"Отпустить пока 300 тыс. долларов"

Дело о проекте линкоров для СССР, как казалось, было полностью и окончательно проиграно. Но несколько дней спустя американские официальные лица начали выступать в прессе, говоря, что решение по линкорам может иметь расширительное толкование. А 7 мая 1937 года японская газета "Иомиури" опубликовала сообщение своего вашингтонского корреспондента, в котором говорилось, что американское правительство готово дать разрешение на строительство современных линкоров для СССР с 16-дюймовыми орудиями. Причем закладка линкоров может состояться уже летом 1937 года.

Советское постпредство в Вашингтоне сообщало в Москву, что сбито с толку и не может понять, чего же на самом деле хотят Рузвельт и его окружение. Ясность в дело внес Карп. 14 мая 1937 года руководство "Амторга" отправило в Москву Розенгольцу срочную шифровку, в которой говорилось:

"Сегодня Карп сообщил, что разрешение американского правительства на продажу нам проекта линейного корабля с 16-дюймовым вооружением и центром управления артиллерийского огня уже имеется. Для того чтобы это разрешение он получил, ему требуется израсходовать 500 000 долларов на компенсацию соответствующих лиц".

Получалось, что высокопоставленные американские чиновники чинили препятствия проекту только для того, чтобы получить взятки. В Москве подумали, оценили ситуацию и решили поторговаться. 16 мая 1937 года Розенгольц телеграфировал Розову:

"Немедленно сообщите Ваше мнение о предложении Карпа... В частности, нужна ли такая сумма, можно ли сократить эту сумму? Дает ли уплата этой суммы возможность получения разрешения американского правительства на продажу нам проекта линкора и чертежей, соответствующих нашим техническим требованиям, которые были ранее Вам сообщены?"

В Политбюро надеялись, что взятка, переданная Рузвельту окольным путем - через людей из его окружения (на фото - президент на совещании с членами своей администрации), позволит напрямую договориться по многим вопросамФото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Естественно, никаких гарантий Карп дать не мог, и Розенгольц решил, что будет неправильным сходу пугать членов Политбюро огромной суммой. Для начала он запросил разрешение на выдачу Карпу $75 тыс., и 17 мая 1937 года получил согласие. А вслед за тем уговорил членов Политбюро на выдачу еще более значительной суммы. Решение от 27 мая 1937 года гласило:

"1) В связи с переговорами по покупке проекта линейного корабля в США сообщить т. Розову, чтобы пока впредь до распоряжения ни он, ни т. Трояновский не обращались по этому вопросу в соответствующие министерства.

2) Действовать через Карпа.

3) Отпустить пока 300 тыс. долларов Карпу на расходы по его усмотрению с тем, чтобы он добился согласия продажи СССР проекта линейного корабля с 16-дюймовой артиллерией, соответствующего нашим техническим требованиям с соответствующими чертежами".

Чтобы получить всю запрошенную Карпом сумму, к делу подключились самые заинтересованные в получении американского проекта линкора организации - Наркомат обороны и Наркомат оборонной промышленности. Нарком оборонпрома Моисей Рухимович вместе с заместителем наркома внешней торговли Сергеем Судьиным 26 июня 1937 года писали Сталину и Молотову:

"Как уже известно, Карп одновременно с переговорами с фирмой "Бетлехем" по проекту линкора вступил в переговоры с отставным майором Хокинсом, предложение которого уже получено и находится на изучении в НКО и НКОП. 30 июня с. г. с подробными материалами по этому предложению должны выехать в Москву для доклада инженеры Бжезинский и Изенбек, против отъезда которых, однако, Карп возражает, указывая на то, что они являются единственными специалистами по линкору и управлению огнем... По сообщению Карпа, полученному через т. Розова, правительственные органы дают разрешение американским фирмам на изготовление для нас проекта линкора, в связи с чем Карп просит в дополнение к переведенным, но еще не врученным ему 300 тыс. долл., перевести еще 200 тыс., т. е. всего 500 тыс. долл. на организационные расходы (переслав их т. Розову согласно его просьбе из Москвы диппочтой тысячедолларовыми купюрами). Вместе с этим Карп сообщил, что те, кто организует получение разрешения, не гарантируют, что проект фирм и их условия окажутся для нас приемлемыми, но, имея связи, особенно у фирмы "Ньюпорт", они постараются помочь нам. Направляя Вам копии полученных от т. Розова телеграмм по этому вопросу, просим срочно обсудить и дать нам указания:

1. О выдаче Карпу 500 тыс. долларов на организационные расходы без гарантии, что проект окажется приемлемым;

2. О переводе диппочтой 500 тыс. долларов т. Розову тысячедолларовыми купюрами;

3. О выезде в Москву 30 июня с. г. из Америки для доклада инженеров Бжезинского и Изенбека".

Еще одним убедительным доводом в пользу выдачи Карпу $500 тыс. стала информация о том, кому предназначаются деньги. Среди получателей значился видный член Национального комитета Демократической партии, к которой принадлежал и президент Рузвельт, а также один из ближайших к нему членов администрации. Кроме того, деньги предлагалось вручить руководителям отвечающих за разрешение комитетов в американских министерствах. Но, главное, определенная сумма предназначалась сыну президента, от которого деньги могли попасть в руки самого Рузвельта.


"Официально ничего сделать нельзя"

Главные союзники по антигитлеровской коалиции кроме общих военных секретов в прошлом имели и общие коррупционные дела (на фото на переднем плане - Молотов и Рузвельт)
Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ
Вся галерея 7

75 лет назад, в мае 1937 года, Сталин дал добро на передачу взятки в особо крупном размере президенту Соединенных Штатов Рузвельту с помощью родственника главы советского правительства Молотова. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов выяснял, чем закончилась эта необычайная история*.

*Начало см. в материале "Переслав их диппочтой тысячедолларовыми купюрами" в предыдущем номере "Власти".

"Министерство относится благожелательно"

Несмотря на огромное желание получить американский проект новейшего и мощнейшего линейного корабля - главной ударной силы на море в будущей войне, риск потерять выделенную на взятки огромную для того времени сумму в $500 тыс. оставался слишком большим. Глава постпредства СССР в Вашингтоне Александр Трояновский и председатель правления главного советского закупщика в Соединенных Штатах Давид Розов прекрасно понимали, что с ними может случиться, если деньги окажутся потраченными впустую. В том же напряжении находились нарком оборонной промышленности Моисей Рухимович и заместитель наркома внешней торговли Сергей Судьин, которые писали Сталину о необходимости выделить полмиллиона долларов.

Ведь человек, взявшийся за проведение этой акции, американский бизнесмен Сэм Карп, хоть и приходился родным братом жене председателя Совнаркома СССР Вячеслава Молотова, еще совсем недавно был лишь обанкротившимся владельцем бензоколонок в штате Коннектикут. Так что все его разговоры о связях в Белом доме, министерствах и политических кругах могли на поверку оказаться обыкновенным блефом.

Было и еще одно обстоятельство, заставлявшее Розова беспокоиться. Карп, как он считал, не имея никакого представления о военно-морских делах, использует в качестве советников неподходящих людей. 20 апреля 1937 года Розов докладывал в Москву:

"Как я выяснил, все переговоры в Морском министерстве Карп ведет в первую очередь с капитаном Плюрестеном, который является представителем морской разведки... Если к этому присовокупить, что основным консультантом у Карпа является капитан Родс, который в прошлом был морским офицером, то станет совершенно очевидным, что морская разведка не только прекрасно в курсе всех переговоров о линкоре (в этом, пожалуй, ничего удивительного нет, т. к. Морское министерство держит в курсе свою разведку), но и прекрасно в курсе всех других поручений, которые попадают в аппарат Карпа".

Именно поэтому всю сумму единовременно Карпу дать не решились. Но это нисколько его не смутило. Карп развил бурную деятельность, постоянно перемещался между Нью-Йорком, где находился основной офис его фирмы, и Вашингтоном, но на протяжении нескольких месяцев в деле о проекте линкора не наблюдалось никакого прогресса. Только 6 октября 1937 года Розов сообщил Рухимовичу и Судьину о первом успеха Карпа в Госдепартаменте:

Руководители СССР с помощью взяток пытались догнать и перегнать Америку по количеству и качеству военных кораблей Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Карп получил от Министерства иностранных дел за подписью начальника отдела контроля над вывозом вооружений Грина разрешение на вывоз в СССР 393 тонн брони, 9 шестнадцатидюймовых пушек, 3 тройных башен и 900 шестнадцатидюймовых снарядов. Это разрешение дает право Карпу закупить эти предметы в Америке и вывезти их в СССР. В разрешении оговорено, что Карп не имеет права вывозить что-либо, что является американской военной тайной, и поэтому до вывоза он обязан подробную спецификацию представить на рассмотрение указанному отделу Министерства иностранных дел. Это разрешение Карп рассматривает как доказательство того, что министерство относится благожелательно к вопросу помощи нам в постройке линкора".

Но сам Розов относился к разрешению скептически:

"Конечно, это не дает гарантии, что мы сможем получить от фирм то, в чем мы заинтересованы".

Казалось бы, интересы дела требовали, чтобы процесс получения разрешений и раздачи вознаграждений за услуги шел как можно более неприметно. Однако неопытный Карп совершил ошибку, из-за которой история с броней, орудиями и снарядами для СССР попала в прессу. 10 октября 1937 года Розов отправил Судьину шифровку, в которой говорилось:

"Как я уже сообщал, Карп получил от МИД разрешение на экспорт брони, пушек и 16-дюймовых снарядов. В заявке на это разрешение Карп указал примерную стоимость всех этих объектов в 10 миллионов долларов. МИД издает ежемесячный бюллетень с указанием, каким странам и на какую сумму выдано разрешений на вывоз оружия и военных материалов. Это сообщение было опубликовано в прессе, и уже в течение нескольких дней ряд крупных газет печатает статьи с заголовками, что СССР размещает крупные военные заказы в Америке, указывая, что это проводится через Карпа, причем это разрешение ряд газет истолковывает как уже реальные заказы, что, как Вам известно, не соответствует действительности. Ряд газет делал попытку получить у меня интервью по этому вопросу, но я от этого уклонился".

А вот Карп, наоборот, пытался использовать сложившееся положение для саморекламы и, как докладывал Розов, не возражал против встреч и бесед с журналистами:

"Карп сообщает, что его осаждают газеты, требуя разъяснения, и он хочет это сделать, опасаясь, что его уклонение от бесед с представителями печати приведет последних только к большему озлоблению и раздражению, что невыгодно для его фирмы".

"Никакой переписки вести не следует"

В течение следующих недель выяснилось, что после получения разрешения Госдепартамента все трудности с проектом линкора и всем необходимым для его оснащения только начались. 3 ноября 1937 года Розов сообщал в Москву:

"Заказ на турбины для линкора упирается не в разрешение на вывоз, которое получает Карп. "Дженерал электрик", являясь основным поставщиком дизелей для морских ведомств, не хочет принять наш заказ, пока не получит указаний морского ведомства, что такой заказ желателен для них. Разрешение на вывоз, выдаваемое Министерством иностранных дел, рассматривается ими как отсутствие формальных препятствий, но еще не означает желательность заказа. В таком положении находится вопрос приборов управления огнем, заказ на броню, пушки и так далее".

Другой проблемой оказалась позиция судостроительных фирм, которые после газетной шумихи об огромном заказе Карпа решили получить с представителей СССР как можно больше - не только плату за проект линкора, но и деньги на его постройку.

Склонность Уильяма Гиббса к гигантомании привела к появлению проектов огромного, но совершенно неприемлемого линкора и самого большого из малых эсминцев
Фото: Fortune archives, Коммерсантъ
"В отношении проекта линкора,- докладывал Розов,- фирмы, по заявлению Карпа, задерживают предложения, добиваясь нашего принципиального согласия на постройку одного линкора в Америке... Фирмы намекают, что это также желание американского правительства".

Ничего странного в таком подходе правительства не было. В Соединенных Штатах нарастала новая волна кризиса, и заказ на линкор помог бы удержаться на плаву многим американским компаниям. Кроме того, существовало еще одно немаловажное обстоятельство. Как писал Розов, обычно военные корабли строились на государственных верфях, а советский заказ на линкор планировалось отдать в руки частных подрядчиков, которых решили подготовить к постройке кораблей для военно-морского флота на случай войны. Причем за счет СССР.

Однако все эти проблемы, как считал глава "Амторга", вполне разрешимы - с помощью методов Карпа и выделенных ему средств:

"Карп провел большую подготовительную работу, выявив отношение Министерства иностранных дел и других правительственных органов к этому делу. Косвенным доказательством является тот факт, что на ряд сообщений и статей в печати по этому вопросу никаких опровержений правительства не появилось. Сейчас, по-видимому, дело упирается в окончательное решение Рузвельта и в его прямые указания морскому ведомству, без чего вряд ли дело подвинется вперед. Карп считает, что с Рузвельтом должен говорить Трояновский, а не он. Если же мы считаем, что это должен сделать сам Карп, то он примет меры к его встрече с Рузвельтом".

Судя по документам, в Москве решили, что Карп должен по-прежнему заниматься закулисной частью дела, а официальные встречи должен проводить постпред, и 27 ноября 1937 года Александр Трояновский побывал у Рузвельта. Президент, как могло показаться, вел себя именно так, как и должен вести себя человек, материально заинтересованный в правильном решении вопроса.

"Хотя,- говорилось в докладе постпреда Молотову,- президент еще болен и сегодня вечером уезжает для лечения солнцем во Флориду, при содействии приятелей из Белого дома он меня принял в своей личной комнате... Я сказал президенту, что формально все более или менее в порядке, но Морское министерство прохладно относится к нашим морским заказам и не дает своего благословения и помощи. Рузвельт мне сказал, что даст необходимые указания адмиралу Леги, начальнику морских операций, с которым я должен в ближайшие дни повидаться и договориться точнее. Неофициально моряки будут нам помогать, официально ничего сделать нельзя, никакой переписки вести не следует. Он считает почти уже договоренным, что мы строим один линкор здесь и параллельно частями, которые будут посылаться в СССР. Я ему сказал, что у нас намерения строить целый линкор здесь нет. Рузвельт сказал, что без этого ничего не выйдет и даже технически ничего хорошего не получится. Я обещал сообщить об этом в Москву. Он сказал, что мы получим броню той же спецификации, какую имеет американский флот, испытания для нас моряки делать не могут, но наша броня будет сделана по испытанным образцам, все равно каждую плиту не испытывают. Управление огнем мы получим очень хорошее, но самое последнее он дать не может, это их секрет (говорит, что он может открыть огонь на 5 секунд раньше любого флота мира)".

В итоге вопрос, казалось, можно было считать окончательно решенным. Но не тут-то было.

""Его человек" был у президента"

В самом начале эпопеи с проектом линкора друзья Карпа из американского флота познакомили его с самым выдающимся американским проектировщиком кораблей Уильямом Гиббсом, который прославился на весь мир строительством больших и быстрых пассажирских лайнеров. Но друзья позабыли предупредить Карпа о двух существенных деталях.

Во-первых, Гиббс не перенес свалившейся на него славы, и все, кроме Карпа и его советских партнеров, знали, что он самовлюбленный и страшно капризный. Именно поэтому процесс заключения договора на проектирование линкора затянулся на многие месяцы. Гиббс регулярно менял варианты оплаты за свои услуги, выставлял новые условия и пожелания, и каждое изменение, конечно же, вело к удорожанию.

Хотя переговоры замнаркома Исакова с американскими судостроителями по большей части оказались бесполезными, из наблюдений на кораблях и верфях он почерпнул немало ценного Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Однако куда более важным оказалось то, что Гиббс никогда не проектировал линкоров. А ко всему прочему еще и страдал гигантоманией. Так что к лету 1938 года, когда Гиббс завершил работу, возникла непредвиденная проблема. Размеры проектируемого линкора и, соответственно, его водоизмещение оказалось гораздо больше того, что разрешали международные договоры. И Госдепартамент сообщил, что строить его в Соединенных Штатах запрещено. Простейшим выходом была бы покупка проекта Карпом или напрямую представителями СССР. Но Гиббс категорически отказывался продавать проект, поскольку терял деньги, которые получил бы, надзирая за постройкой линкора.

21 июня 1938 года глава "Амторга" Розов сообщал Молотову об очередном компромиссе, которого удалось достичь:

"Свидание с Гиббсом по его просьбе было перенесено на 21 июня, на котором он заявил Карпу и мне следующее:

1. Письмо Стейт департамента его вполне устраивает и дает ему полную ясность. На этой основе он готов приступить к разработке нового проекта линкора в 45 тысяч тонн с 16-дюймовыми орудиями, включая управление огнем и все прочее.

2. Разработка нового проекта должна занять 6-9 месяцев, причем он будет держать нашу комиссию в курсе своей работы по проектированию.

3. В недельный срок он даст нам свой проект договора, построенный на той базе, что и его предложение от 26 января текущего года... то есть Гиббс настаивает на том, чтобы он был контрактором и выступал в качестве нашего представителя, ведущего переговоры с фирмами по постройке линкора, и наблюдающим за его постройкой..."

Сложность заключалась еще и в том, что по инициативе Карпа Гиббс одновременно вел проектирование эскадренных миноносцев. Дело продвигалось с такой же скоростью и похожими проблемами. Время шло, но ни проекта линкора, ни проработанных проектов миноносцев советская сторона так и не получила.

Комиссия советских специалистов-судостроителей, прибывшая в Соединенные Штаты осенью 1938 года, после долгих препирательств сумела получить доступ к проекту линкора, а затем сообщила руководству "Амторга" и в Москву, что никакого проекта в природе не существует. Есть только примерный эскиз и ничего больше. Гиббс обещал все сделать в кратчайшие сроки, но дело продолжало тянуться, не принося конкретных результатов.

Чтобы разобраться в сути проблем, 11 февраля 1939 года Комитет обороны при Совнаркоме СССР принял решение о направлении за океан для переговоров с Гиббсом военно-морской комиссии во главе с заместителем наркома ВМФ СССР флагманом флота 1-го ранга Иваном Исаковым. Комиссия увидела на американских кораблях, верфях и в связанных с заказами флота компаниях множество интересного и полезного для советских военно-морских сил. Но вот с главной задачей, проектами линкора и миноносцев, все складывалось не лучшим образом. Гиббс то встречался с Исаковым и обещал все показать и наладить постройку кораблей, то выставлял новые условия, к примеру создать за советский счет новую проектную организацию, которая бы проектировала корабли по советским заказам и следила за их постройкой, то исчезал и отказывался встречаться с членами комиссии. Представленный им в конце концов проект миноносца оказался больше и медленнее, чем значилось в техническом задании. А завершилось все и вовсе печально.

Хотя переговоры замнаркома Исакова с американскими судостроителями по большей части оказались бесполезными, из наблюдений на кораблях и верфях он почерпнул немало ценного
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
22 мая 1939 года Морское министерство Соединенных Штатов запретило Гиббсу проектировать и строить для СССР современный эсминец, предлагая взять за основу проекта эсминец типа Mohan образца 1910 года. А при проектировании оборудования и вооружения использовать образцы, выпущенные до 1933 года.

Карп и Гиббс пытались убедить советских партнеров, что запрет ничего не значит и что они все равно получат проект отличного корабля. 6 июня 1939 года член военно-морской комиссии председатель научно-технического комитета РКВМФ военинженер 1-го ранга Фролов докладывал уже отбывшему в СССР Исакову:

"На сегодняшний день и сам неизмененный миноносец Mohan уже является для США вчерашним днем, а разрешение проектировать для нас Mohan является насмешкой. Гиббс, по-видимому, хорошо это представляет и потому пытается через Карпа развивать опять старую теорию, что это только есть официальный ответ, а что на самом деле он может на базе Mohan сделать современный миноносец. Полагаю, что идти на какое-либо соглашение с Гиббсом или с кем-либо другим проектировать миноносец официально на базе Mohan, а фактически какой-либо другой, было бы неверно. По мнению Карпа и Гиббса, указанный ответ является следствием того, что нет самого министра и что замещает его фигура, не расположенная к СССР. Поэтому Карп хочет добиваться того, чтобы мы обратились через нашу дипломатию к президенту, который, как говорит Карп, обещал помочь СССР. Сам Карп чувствует себя расстроенным и заявил, что он не ожидал никогда такого ответа. Он также заявил, что наше руководство может подумать, что он обманул нас, тогда как, говорит, я имел полную уверенность, что нам разрешат строить современный миноносец. Поэтому для выяснения возможности изменения ответа Карп 24 мая выехал в Вашингтон. По возвращении из Вашингтона Карп 27 мая сообщил, что "его человек" был у президента и что последний обещал помощь СССР, причем Карп сообщил, что президент не разрешил только приборы управления огнем. Карпом была названа фамилия Калаган (помощник Рузвельта по флоту.- "Власть"), которому будто бы президент поручил заняться вопросом разрешения проектирования и постройки для СССР кораблей. Кроме этой фамилии Карп сообщил фамилию Фоллонг, будто бы помощника военного министра по вооружению, который якобы обещал Карпу дать нам и современные пушки. На мой вопрос ему: "А будет ли официально изменен ответ?" - Карп сообщил, что ему ничего не известно, но он знает, что все указания будут даны Гиббсу. В общем, Карп был в очень приподнятом настроении и сказал, что нам теперь разрешат делать то, что мы хотим".

На самом деле никаких изменений к лучшему не произошло, и после долгих проволочек советский флот ни эсминцев, ни проекта эсминцев так и не получил. А конец эпопеи с проектом линкора иначе как трагикомическим назвать нельзя. После долгих уговоров Исакова Гиббс согласился отправить сотрудника с чертежами в СССР. А советские специалисты, ознакомившись с проектом, сочли его, как писал ставший заместителем наркома внешней торговли СССР Розов, совершенно неприемлемым.

Из-за брата, раскаявшегося в антиамериканской деятельности, Полину Жемчужину принуждали признаться в деятельности антисоветской Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Показал мне письмо сына Рузвельта"

Получалось, что полмиллиона долларов, не считая официальных выплат Гиббсу и затрат на советских специалистов и комиссии, пытавшихся добиться от него хоть какого-то результата, потрачены абсолютно впустую. Естественно возникал вопрос о том, какую же роль во всей этой истории сыграл Карп.

Заместитель наркома ВМФ Исаков в итоговом отчете о своей поездке в Соединенные Штаты писал Сталину о том, что Карп не разобрался даже в своем помощнике:

"Карп переоценил свои возможности, сначала наивно считал капитана Джойса "своим" человеком, а под конец совершенно растерялся и предостерегал от связи с Джойсом. Политическую обстановку не понимает. У крупных дельцов никаким авторитетом не пользуется. Под конец, желая во что бы то ни стало обеспечить заключение сделки, настойчиво рекомендовал нам пойти на американские условия, т. к. не понимал разницы между вооружением устаревшим и современным. Будучи бесспорно честным человеком и желая помочь, он не заметил того, как под конец объективно превратился в помощника американцев".

Сам Карп, видимо, понимая, что его сотрудничество с СССР завершено и продолжить его не поможет ни сестра Полина Жемчужина, ни ее муж, глава правительства СССР Молотов, все-таки пытался продлить существование своего бизнеса. 3 июля 1939 года он писал заместителю председателя "Амторга" Василию Богдану:

"Как Вы знаете, с самого начала моя работа состояла главным образом в посещении кулуаров и другой подобной работы. Согласно закону, принятому конгрессом 8 июня 1938 года, такие лица должны регистрироваться как агенты иностранцев и в этом случае должны дать подробную информацию относительно рода и характера оказываемых услуг. Я посылаю Вам копию закона, включающего требуемую анкету для заполнения агентами. В соответствии с этим, если я должен продолжать свою работу для СССР, то по законам Соединенных Штатов я должен получить из СССР, как было в начале, заказы для покупки от времени до времени какого-либо товара или оборудования для СССР и от имени СССР, в каковом случае я продолжал бы работать как коммерческий агент СССР для покупок, а не как лоббист (посещение кулуаров). Если такая работа мне дана не будет, то по закону я обязан заполнить анкету и зарегистрироваться как лоббист. По моему мнению, заполнить анкету в качестве лоббиста не будет разумно".

Однако Богдан, отправляя письмо Карпа наркому внешней торговли СССР Анастасу Микояну, 28 июля 1939 года писал:

"Когда организация Карпа сталкивалась с проработкой того или иного заказа фирм, в силу отсутствия специалистов вся подработка таких заказов производилась теми или иными отделами "Амторга", и по существу выдаваемые заказы носили лишь имя организации Карпа... В силу того, что Карп должен был оправдать свое существование как экспортно-импортная компания, от имени его организации были проработаны и выданы заказы фирме "Валти", заказ фирме "Ферчайлд" и еще несколько заказов другим фирмам... Я считаю, что в дальнейшем существование организации Карпа как экспортно-импортной компании не нужно, так как это приводит к параллелизму в работе между "Амторгом" и организацией Карпа".

Свое мнение высказал и Розов, писавший Микояну о том, какие фигуры Карп сумел привлечь к сотрудничеству в деле о постройке линкора:

"Для работы по получению разрешения Карп использовал, по его словам, адвоката Макгудвина - человека, близко стоящего к министру иностранных дел Хэллу и частично к сыну президента Рузвельта. В частности, Карп показал мне письмо сына Рузвельта, в котором последний сообщил ему о предполагающемся разрешении Министерства иностранных дел США на постройку для нас линкора".

23 августа 1939 года Микоян предложил Сталину и Молотову обсудить вопрос дальнейшего существования фирмы Карпа, но сделать это помешали последовавшие вскоре события.

"Подвергались всевозможным издевательствам"

В 1938 году палата представителей Конгресса Соединенных Штатов создала комиссию по расследованию антиамериканской деятельности во главе с конгрессменом-демократом Мартином Дайсом, и именно этот орган заинтересовался деятельностью Сэма Карпа. Поводов для вызова на комиссию оказалось хоть отбавляй: попытки покупки секретных разработок и материалов, имеющих военное значение и нарушение закона о лоббистской деятельности.

До тех пор пока к СССР сохранялось нейтральное отношение с небольшим оттенком дружественности, родственника главы советского правительства не трогали. Но в августе 1939 года, после подписания пакта Молотова-Риббентропа, его всерьез взяли в оборот. В сентябре 1939 года редкая американская газета не писала о допросах Карпа в комиссии Дайса. Карп рассказывал обо всем, или почти обо всем, с обезоруживающей откровенностью. О том, как выполнял задания советского правительства. О том, как давал взятки видным политикам. Он с легкостью сдал бывшего посла в Венесуэле и члена Национального комитета Демократической партии Престона Макгудвина и некоторых других получателей денег из Госдепартамента и министерств. Карп не упомянул только о сыне президента и госсекретаре Корделле Хэлле, и поэтому, видимо, избежал сурового наказания.

Капиталист Сэм Карп сделал сам себя, "сделав" все советское руководство
Однако советские руководители не могли не обратить внимания на другую деталь. В показаниях Карпа фигурировала сумма розданных им взяток - $57 тыс. А куда же делись остальные деньги на "организационные расходы"? Получалось, что Карп прикарманил сотни тысяч долларов вместо того, чтобы добиться с их помощью получения проектов линкора и эсминцев. Можно представить себе, как отреагировал на эту новость Сталин.

28 марта 1940 года арестовали Давида Розова. Правда, обвиняли его не в том, что он плохо надзирал за Карпом, а написав, как Карпом манипулируют офицеры американской военно-морской разведки, продолжал выдавать ему деньги из выделенной политбюро суммы. Ему предъявили стандартное обвинение в шпионаже и в 1941 году расстреляли.

Естественно, неприятности не обошли стороной и сестру Карпа Полину Жемчужину. В августе 1939 года, еще до публичных слушаний по делу брата, ей вдруг припомнили совместную работу с врагами народа. В решении политбюро говорилось:

"1. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.

2. Признать необходимым провести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужиной.

3. Предрешить освобождение т. Жемчужиной от поста наркома рыбной промышленности. Провести эту меру в порядке постепенности".

Возможно, этим бы дело и ограничилось. Но история Сэма Карпа стала хрестоматийным примером антиамериканской деятельности СССР и его агентов. Как только отношения СССР с Соединенными Штатами обострялись, пресса тут же вспоминала о "длинной руке Молотова" Сэме Карпе. В феврале 1941 года после очередной такой кампании Жемчужину вывели из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б).

Судя по всему, история Карпа стала для Сталина раздражителем на долгие годы. В конце 1945 года ее в числе прочего использовали в США для обоснования свертывания союзнических отношений. А вскоре формально из-за пустяка - несогласованного общения с иностранной прессой - впал в немилость Молотов.

Не исключено, что повторяющиеся кампании с подробными рассказами Карпа и о Карпе послужили причиной того, что Полину Жемчужину 29 декабря 1948 года исключили из партии, а 26 января 1949 года арестовали по обвинению в том, что она "находилась в преступной связи с еврейскими националистами и вместе с ними проводила вражескую работу против партии и Советского правительства".

15 марта 1953 года вернувшийся после смерти Сталина на Лубянку Лаврентий Берия писал в президиум ЦК:

"Не добившись "признания" от т. Жемчужиной и для того, чтобы любыми путями подтвердить провокационную версию о ее вражеской работе, МГБ СССР в 1949 году без каких-либо оснований арестовало ряд родственников, сослуживцев и знакомых т. Жемчужиной: Лешнявскую Р. С.- домашнюю хозяйку, сестру т. Жемчужиной; Карповского А. С.- пенсионера, брата т. Жемчужиной; Штейнберга И. И.- директора завода N339 Министерства авиационной промышленности СССР, племянника т. Жемчужиной; Голованевского С. М.- помощника по кадрам начальника Главного управления лесотарной промышленности Министерства рыбной промышленности СССР, племянника т. Жемчужиной... Как установлено проверкой, все эти лица на следствии подвергались всевозможным издевательствам, вплоть до избиений, с целью вымогательства от них показаний, компрометирующих т. Жемчужину. Арестованные Лешнявская и Карповский, не выдержав примененного к ним режима, умерли в тюрьме".

Совсем иначе сложилась судьба их брата Сэма Карпа. Раскаявшись в антиамериканской деятельности, он жил жизнью состоятельного человека, осуществившего американскую мечту, и умер в 1963 году в Нью-Йорке на 74-м году жизни. На склоне лет он любил вспоминать, что начал свой успешный бизнес с нескольких долларов. А в 1937 году очень удачно продал 12 своих бензоколонок в Коннектикуте за $250 тыс. Хотя прежде с той же убежденностью рассказывал, что продал бензоколонки гораздо раньше и за бесценок. По всей видимости, именно эту сумму - четверть миллиона долларов он оставил себе за хлопоты вокруг проекта линкора, оказавшиеся для СССР совершенно пустыми.

Журнал "Коммерсантъ Власть",
№20 (974), 21.05.2012
№21 (975), 28.05.2012