Ноу-хау таджиков
Развод – это три SMS со словом "талак"

Страны "исхода" и страны "приема" мигрантов относятся к миграции по-разному. Жители первых не видят другого способа улучшить жизнь, жители вторых хотят сократить число новых иммигрантов и ввести медосмотр и обязательный экзамен на знание языка для всех прибывающих в страну. Как минимум. Главные ограничительные меры незаконной миграции в Казахстане – депортация. А ведь у этой проблемы, кроме экономических, могут быть и уже проявлялись весьма неприятные политические последствия.

Миграция – вещь не простая. Как и отношение к ней. Года два назад, работая пиарщиком с 9.00 утра, я, проходя мимо соседнего офиса, часто наблюдала одну и ту же картину: подъезжает микроавтобус и из него выходят десятка полтора почти одинаковых мужчин в черных брюках и белых рубашках с засученными рукавами. Громко разговаривая по-китайски, они исчезают в дверях офиса. Вполне мирная картинка почему-то не вызывала умиления. Как не обязательно – сострадание и жалость вызывают попрошайничающие то ли таджички, то ли цыганки.

Казахстан, как и Россия, – страна приема иммигрантов. Наши предприниматели используют их труд. Но получает ли выгоду от этого государство? Все мы – налогоплательщики? Вообще-то Казахстану нужны десятки тысяч квалифицированных рабочих. Те китайцы, возможно, к ним относятся. Незаконные мигранты – нет.

Иногда иммигранты приезжают в Казахстан семьями. Но их жен и детей мы видим сидящими на тротуарах в самых оживленных районах городов. А пользы для нашей экономики – нет. Скорее, наоборот.

Молодежь уезжает из Таджикистана на заработки в Россию и Казахстан. И нередко не возвращается. Таджики (и китайцы) женятся на гражданках Казахстана, покупают квартиры и машины.

Дома остаются семьи. По 3-4 детей. Наиболее распространенные болезни – паразитарные и анемия. Как следствие дефицита электричества и семей с 10-17 детьми. Женщина просто не успевает восстановиться после очередных родов. Впрочем, как-то ограничивать рождаемость в стране не пытаются. Не Китай, чай…

Часто официально браки не зарегистрированы. Религия освящает брак... Развод для такого мужа не составляет проблемы. Три SMS со словом "талак", и он – свободен. Духовенством такой развод разрешается.

Если муж перестает содержать семью, то женщина остается одна. Примерно такая же ситуация в Узбекистане.

Хорошо, если у женщины есть какой-то микробизнес. Если нет – работают дети. Половина детей мигрантов в Таджикистане занята детским трудом.

Таджикские правозащитники считают, что государство должно помогать семьям мигрантов: беспроцентными кредитами, освобождением от налогов на ведение бизнеса на 5 лет, взысканием алиментов. У государства – социально ориентированный бюджет, но денег – нет. Вот на амбициозный проект строительства мечети затрачивается $100 млн. Катарцы дали. А ведь скольких можно было бы вылечить, выучить, даже просто накормить.

Нет денег и на подготовку мигрантов к жизни в другой стране. Основные проблемы для стран "исхода мигрантов": незнание языка страны эмиграции, прав, отсутствие профессии. Впрочем, как говорят чиновники из Таджикистана, ни одна международная конвенция этого не требует.

В Казахстан из страны-мигранта едут те, кто уже здесь бывал. Почти все они нелегальные мигранты. Такие въезжают в страну вне пунктов контроля, избегают досмотра официальными лицами, получают разрешение обманным путем или вступают в фиктивный брак для того, чтобы обойти иммиграционные законы. То есть они не имеют законных документов для въезда в страну, въезжают с фальшивыми документами или въезжают с законными документами, но остаются сверх разрешенного срока или по-другому нарушают правила въезда и пребывания. Работодатели тоже не заинтересованы кровно в их легализации. Так управлять легче, а рабсила – дешевле.

Мигранты привозят болезни, в том числе – проказу. Ситуация криминализуется: растет торговля людьми, контрабанда наркотиков. Миграционные сообщества используются религиозными экстремистами.

На повышение уровня криминогенности в Казахстане влияет и внутренняя миграция. В Казахстане умирают малые города. Они превращаются снова в села. Но это – не "зеленая" революция. Здесь никто не выигрывает.

Люди едут в большие города, желая улучшить свою жизнь и жизнь своих детей. Сельское население – это в основном казахи. Поэтому главный источник напряженности в Казахстане – конфликт между "асфальтными" и сельскими казахами. Самый мигрантский регион – Шымкент.

Впрочем, и внешняя миграция вносит немалую лепту. Казахстан получает с мигрантами угрозу изменения национального состава населения. А казахстанцы – страх и ненависть к "чужакам", ощущение исходящей от них опасности. Люди, живущие "с протянутой рукой", должны жить в своей стране. Или, как минимум, легализоваться.

Хотя и наши люди на Западе вызывают те же чувства. Из Казахстана население мигрирует в Россию и на Запад. Излюбленная страна эмигрантов-казахстанцев – Англия. Лондон – "наш город". С нашими студентами, музыкантами, танцорами.

Казахстан еще не осознал миграцию из других стран как проблему. Государство реагирует на мигрантов только тогда, когда проблема "встает в полный рост", как это было в алматинских районах Шанырак, Бакай. Хотя казахстанцы уже считают мигрантов источником опасности. "Жизнь на обочине" – криминогенна. Страна-мигрант паразитирует на экономиках соседних стран. Да еще и предъявляет претензии: мы – бедная горная страна, а вы – богатая. Делитесь!

Тенденция налицо, она вызывает движение, вызывает негативную реакцию казахстанцев. Особенно в кризис. Надо менять ситуацию и каким-то образом страховаться от возможных негативных последствий усиления притока незаконных мигрантов – чернорабочих.

Валентина ВЛАДИМИРСКАЯ
04.06.2012,