Последнее развитие ирано-азербайджанских отношений оставляет все меньше надежд на то, что, как бывало ранее, напряженность может постепенно сойти на нет, уступив место новому периоду мирного сосуществования двух соседних государств.

В нынешней эскалации, отдавая должное не всегда адекватному поведению иранской стороны, внешнему наблюдателю вполне очевидна провоцирующая роль Азербайджана. О массированной милитаризации этой небольшой каспийской республики в последние месяцы написано и сказано немало. Вряд ли это исключительно собственная инициатива Баку – слишком уж гениально вписывается гипотетический пока ирано-азербайджанский военный конфликт в общую парадигму перестройки Ближнего и Среднего Востока, активно реализуемую США и их союзниками.

Перспектива прямой военной агрессии США и Израиля, Израиля и НАТО, западного сообщества в иных конфигурациях, против Ирана если и существует, но уж точно не в самом обозримом будущем. Представляется, что на нынешнем этапе куда более эффективным средством давления на Исламскую Республику Иран было бы втягивание ее в конфликт более локального порядка аналогично ирано-иракской войне 1980–1988 годов. Такая война с соответствующим информационным сопровождением в так называемых мировых СМИ, с соответствующим же лоббированием азербайджанских интересов в ООН и ей подобных структурах, могла бы стать серьезным рычагом давления на Иран с гораздо большим результатом, нежели известные экономические санкции. Любая война влечет расходование немалых ресурсов, их вывод в том числе из социальной сферы собственного государства и, как правило, к социальной конфликтности.

Из всех стран – соседей Ирана Азербайджан подходит для решения такой задачи просто идеально. Затянувшийся сирийский конфликт уже задействовал в свое разрешение международные институты и великие державы, его простое проецирование на Иран невозможно, в то время как ирано-азербайджанский конфликтный узел не привлекает пока к себе соответствующего международного внимания и переход его в военную фазу вполне может сопровождаться эффектом неожиданности, когда все международные дискуссии состоятся уже в режиме постфактум.

Гипотетическая ирано-азербайджанская война повлекла бы за собой и целый ряд смежных конфликтных парадигм – например, в Каспийском регионе, позволив в первую очередь под сурдинку помощи Азербайджану (который в этой ситуации будет непременно представлен как жертва агрессии) решить задачу размещения в каспийском прибрежье воинских контингентов США и НАТО. Уже имеющееся американское и израильское военное присутствие в Азербайджане мало для кого является секретом, но пока оно ограничивается скорее военно-технической составляющей. Ситуация войны позволила бы уже безо всяких оговорок обеспечить постоянное базирование и контроль над акваторией Каспия, по крайней мере в южной ее части. Что, в свою очередь, дополнительно ударило бы по Ирану, фактически завершив его окружение вражеской, по сути, для Тегерана коалицией, "нейтральная" Туркмения в данном случае не в счет. Создание "второго фронта" на Каспии, полагая "первым фронтом" район Персидского залива, ирано-иракскую и ирано-афганскую границы, свело бы на нет какие-либо успехи Исламской Республики в случае превращения ирано-американской войны в реальность.

Подобное развитие событий самым прямым образом ударило бы по интересам России, как изолировав ее от транспортного коридора "Север–Юг", так и обозначив в довесок к нерешенной проблеме западных ПРО просто военное присутствие потенциального противника на своем "заднем дворе", каковым Каспий воспринимался в России еще совсем недавно.

Пока же от российской стороны требуется активное политико-дипломатическое вмешательство в конфликт, еще не перешедший в военную фазу, которую и необходимо упредить. Россия обладает немалым набором рычагов давления как на Баку, так и на Тегеран, которые могли бы быть использованы и для нейтрализации возникающего конфликта, и для усиления роли России в этом регионе, несомненно более чем актуальном для безопасности российского юга.

2012-06-04 / Александр Алексеевич Князев - координатор региональных программ Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН.