Таджикистан: Закрытие мечети и нападки на известного религиозного деятеля могут привести к обратным результатам?

Люди возносят молитву в мечети Хаджи Якуб в Душанбе (июнь 2011 года). Закрытие властями Таджикистана возглавляемой видным мусульманским деятелем мечети "Мухаммадия" в Вахдате может преследовать две цели: взять под контроль ислам и искоренить политическую оппозицию. (Фото Дэвида Триллинга)

НОВОСТИ / АНАЛИТИКА. Закрыв решением суда одну из самых популярных в Таджикистане мечетей, администрация президента Эмомали Рахмона активизирует свою кампанию по нейтрализации ислама и последних признаков всякой политической оппозиции.

Принятое 28 мая решение о закрытии мечети "Мухаммадия", возглавляемой семьей известного духовного деятеля и харизматического лидера времен гражданской войны в Таджикистане середины 1990-ых годов Ходжи Акбара Тураджонзода, стало последним проявлением конфронтации между властями и представителями этого влиятельного семейства. Однако закрытие мечети является также "частью широкомасштабной кампании, направленной против мусульманского образа жизни во всех его проявлениях", – говорит эксперт по исламу в Таджикистане Джон Хитершоу (John Heathershaw) из Эксетерского университета.

Ходжи Акбар Тураджонзода, возглавлявший разрешенное государством духовенство на закате советской власти, является спорной фигурой новейшей истории Таджикистана. Обвиняемый многими в том, что встав на сторону исламской оппозиции, он способствовал разжиганию пожара гражданской войны, Ходжи Акбар Тураджонзода явился в 1999 году первым вице-премьером в правительстве, сформированном по итогам соглашения о сбалансированном представительстве в органах власти, положившего конец гражданской войне. Однако будучи вице-премьером, он внезапно переменил отношение к своим бывшим союзникам и принялся критиковать Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) – основное, ныне вытесненное на обочину, оппозиционное движение страны.

После 2005 года, когда Эмомали Рахмон сместил его с руководящих позиций, переведя из кабмина в Сенат, Ходжи Акбар Тураджонзода стал выступать с критикой в адрес главы государства и в 2010 году был смещен с занимаемой должности. С тех пор он стал регулярно мелькать на первых полосах газет благодаря своим пренебрежительным замечаниям в адрес президента. Помимо всего прочего он, как сообщается, наладил отношения с ПИВТ, по-видимому, заставив власти опасаться возрождения исламской оппозиции.

Вопреки своей популярности, а может быть, и благодаря ей, Ходжи Акбару Тураджонзода нередко приходится слышать обвинения, что он является агентом Москвы и, одновременно, приверженцем ортодоксального ислама. Руководитель душанбинского информационно-аналитического центра "Шарк" Музаффар Олимов называет его "политиком в обличье религиозного деятеля".

Семья Тураджонзода, конечно же, является влиятельной силой. В их мечеть в Вахдате на пятничную молитву регулярно приходят 15 тысяч человек. Службы, проходящие в мечети, продаются на компакт-дисках по всей стране.

Корни нынешнего конфликта уходят в события декабря прошлого года. Государственный Совет улемов, занимающийся регулированием и трактовкой аспектов религиозной жизни в этом преимущественно суннитском государстве, попытался сместить братьев Нуриддина и Махмуджона Тураджонзода и поставить на их место более благонадежного в религиозном отношении имама, обвинив их в проведении мусульманского обряда "Ошуро" в память о смерти имама Хусейна, свойственного последователям шиитского течения в исламе.

Во время пятничной молитвы 9 декабря главный муфтий страны направился за 30 км к востоку от столицы Душанбе в мечеть, чтобы зачитать заявление, обвиняющее братьев в попытке нарушить мир и спокойствие, вводя иностранные религиозные обряды. Однако разгневанные прихожане заставили муфтия убраться восвояси. Государственный комитет по делам религий Таджикистана тут же приостановил на три месяца совершение молитв в мечети и подал на братьев иск в местный суд.

В зачитанном предварительном решении Вахдатский суд лишил мечеть права проводить пятничные молитвы. Однако в письменном вердикте, вынесенном уже в конце мая, суд не только удовлетворил изначальное требование Комитета по делам религий, но и вовсе закрыл мечеть. Адвокат семьи Тураджонзода утверждает, что суд не обладает полномочиями выносить подобное решение о закрытии мечети, и ставит под сомнение независимость судебных инстанций.

Сам Тураджонзода с самого начала предсказывал, что дело будет решено не в пользу его и его семьи. Утверждая, что решение суда было принято по "команде сверху", он отказывается ему повиноваться.

"Мы не перестанем читать молитвы в здании нашей мечети. Пусть даже нас будут судить, но мы не прекратим здесь молиться ", – приводит агентство "Азия-Плюс" высказывание богослова 30 мая. Обозреватели в Душанбе ловят его на слове и предупреждают, что легион его последователей, скорее всего, вынудят власти – пока что – отступиться.

На протяжении последних двух лет правительство ведет широкую кампанию против публичных проявлений религиозности. Совет улемов выпустил обширные инструкции касательно школьной программы религиозного обучения; ограничил спектр вопросов, которые могут обсуждать имамы; отозвал таджикских семинаристов из зарубежных учебных заведений; принялся регулировать совершение ежегодного паломничества (хаджа) и запретил детям совершать молитвы в мечетях. Суды то и дело приговаривают предполагаемых экстремистов к длительным срокам тюремного заключения на основании довольно шатких улик. Необъяснимый поджог женской мечети в октябре 2010 года и набеги на офисы ПИВТ также укрепляют верующих мусульман во мнении, что государство намерено всячески ограничить свободу вероисповедания.

"Никакой идеи религиозного плюрализма и толерантности на деле нет и в помине, – отмечает Джон Хитершоу. – Есть лишь контроль государства над религией".

Эти непростые отношения и углубляющиеся трения между соблюдением религии в разрешенных государством рамках и вне его контроля воплощаются в личности Тураджонзода, чья наглядная и столь разнообразная карьера охватывает как светскую, так и религиозную сферы политической жизни.

Тураджонзода "никогда не боялся критиковать политику правительства в области религии, – говорит аналитик Александр Содиков. – Люди уважают его главным образом за то, что он не боится выступать против несправедливой, на его взгляд, религиозной политики".

Закрытие мечети, по-видимому, является продолжением нападок последнего времени на семью Тураджонзода: это и агрессивное поведение прессы после отстранения его от работы в Сенате в 2010 году, и инцидент с предполагаемым поджогом на принадлежащем Тураджонзода хлопкоочистительном заводе в октябре 2011 года, и явно развернутая в СМИ кампания с целью изолировать и подвергнуть остракизму всю эту семью путем публичного преследования многих связанных с ними людей.

Александр Содиков приписывает выбор момента для подобных действий предстоящим в следующем году президентским выборам, недавним инцидентам насильственного характера, в которых власти винят исламистов, и страхом, что политические оппоненты Рахмона черпают вдохновение из "арабской весны". "Это событие является еще одним доказательством неготовности режима с терпимостью относиться к какому бы то ни было проявлению политического инакомыслия, особенно исходящего со стороны религиозных лидеров и групп", – отмечает он.

На взгляд Джона Хитершоу, закрытие мечети подтверждает "отсутствие возможности диалога о месте ислама в Таджикистане".

"Политика правительства направлена не на диалог и разнообразие, а на навязывание обществу своего весьма ограниченного видения ислама", – полагает он. И добавляет: "Это будет способствовать дальнейшему вытеснению мусульман различного толка из общественной жизни" – то есть переходу их в подполье, где их взгляды, как опасаются обозреватели, с большей долей вероятности могут приобрести радикальный характер.

4.06.2012