Ош: и немножечко нервно…

Восстанавливается ли юг? Безусловно, да. Восстанавливается ли доверие людей друг к другу? Что тяготит их? Эти вопросы мучают чаще всего, когда едешь в Ош.

Мои впечатления годичной давности не из самых приятных: то ли дождь, сопутствовавший поездке, тому виной, то ли обгорелые руины, мимо которых то и дело пришлось сновать. В этой командировке Ош выглядел солнечно и причесанно. Подстриженные газоны, цветовые фонтаны под Сулейманкой, активно отстраиваемые кафешки и... ровные чистые дороги. Город благоустраивается и хорошеет. Это отмечают все - от маршруточников, выезжающих на линию в полседьмого, когда дороги уже выметены и очищены (даже зимой), до девчонок, скачущих во дворе сданной многоэтажки, и апашек, выходящих из махали, разве что, на базар. То и дело встречаются замечательные "навороченные" детские площадки, каких и в Бишкеке не встретишь.

А как же слухи о том, что узбеки перестали свадьбы играть "напоказ" и уже не увидишь в махалле развешанных цветастых ковров и не услышишь карнаев? Из страха, что "на огонек" заглянут кыргызы? Как же разговоры про то, что народ боится выходить из домов с наступлением сумерек? И что до сих пор родители в школы не отдают чад - там, мол, бьют их?

Оказалось, свадеб и впрямь таких не играют, но скорее от того, что денег нет, а не из-за страха, говорят женщины-узбечки.

Разговорились мы в пекарне: ее только-только восстановили не без помощи международных доноров - УВКБ, ВПП и прочих ООНовских агентств, которые тут каждый двор обошли.

- А вот вечером не выходим никуда, - подтверждает Гульнара из махалли, что горела возле ХБК. - Как в школах, не знаю, у меня сын еще не учится: я полтора года в России жила, только что вернулась.

- Нет, не дерутся люди, - вступает в разговор Малика. - Плохие отношения, слава Аллаху, ушли. На улице как, не знаем, а днем на базаре таких случаев не бывает.

- Тот раз, недели две назад, нам с Хамидом на улице сказали: по-кыргызски разговаривайте, - говорит Марьям.- Но не уедем мы никуда - тут родились, тут и останемся.

Языковой вопрос здесь из категории сложных. Несмотря на то, что и кыргызы, и узбеки на юге отлично понимают оба языка, трения остаются.

Привезли нас в молодежный центр в районе Амир-Темур, где ЮНИСЕФ открыл различные бесплатные курсы - компьютерной грамотности, русского языка, английского. Амир-темуровцы - преимущественно узбеки. И тут организаторам центра досталось "на орехи" от одного патриота, который укорял за то, что в программе нет кыргызского, и неустанно спорил о том, что живя в Кыргызстане, каждый должен говорить по-кыргызски. Значит, доноры обязаны предусмотреть это? Объяснение, что тут дают востребованное и после курсов ребята поедут не в столицу - подавать резюме в госорганы, а в Москву на заработки, спорщика не смутило. Аргументы "банальное выживание" и "пирамиду Маслоу никто не отменял" меркли перед его "госполитикой".

Кстати, в том же Амир-Темуре Махамаджан Ахунов, директор одной из местных школ, сказал, что родители все чаще требуют открыть русские классы, чтобы уже в пятом классе дети усваивали язык межнационального общения. В здешних школах этого нет, и приходится возить ребенка в город, а это затруднительно и с точки зрения транспорта, и с точки зрения графика ребенка - возвращается-то поздно. Но родители-узбеки просят усилить и кыргызский язык в классах своих детей - это к вопросу о необходимости языковой политики. А для пущей дружбы тут все эти два года затевают то фестивали, то футбольные матчи, но не на звание чемпиона, чтобы обиды не посеять, а просто ради участия.

- Дети быстро находят общий язык, после таких мероприятий братаются, - говорит директор. - Они дружат, и нам это нравится.

Правда, в самом Оше пришлось столкнуться с иным. Отправились смотреть производства, созданные для пострадавших: в подвале одного из отстроенных дирекцией домов разместились швейный цех, магазинчик, парикмахерская. Сам дом выглядит симпатично, заселены все квартиры (некоторые даже успели сдать... приезжим). Во дворе - нехитрые качели, смешливые подростки, мелюзга с лопатками.

- Как вам живется? - подхожу к старшеклассницам.

- Ой, классно! Жизнь такая веселая! - заливаются смехом Айжана и Полина. - Реально классно! Очень веселимся. Правда, родители вечером никуда не пускают, но до 6 часов гуляем, в волейбол играем, у кого-то дополнительные уроки. С Полиной дружат уже год - ее семья тоже въехала в дом для пострадавших (как оказалось, единственная). Тут живут и кыргызы, и узбеки.

Брата Полины убило в те трагические дни, и семья (родители, она и младшая сестренка), продав то, что осталось, перебрались из сгоревшего Южного микрорайона сюда.

- У нас был дом, три комнаты, а здесь однокомнатная, - делится Полина. - Но зал большой, и папа собирается его поделить.

- Мы дружим со всеми, - подхватывает Айжана. - Правда, когда узбечек видим, они на нервы действуют. И друг-узбек ищет себе девушку не их национальности. До сих пор драки с ними (узбеками - авт.), парни наши часто дерутся.

- Вы знаете, они песню сочинили: это наш город, вам здесь не жить. Автора уже убили менты...

- Как, менты?

- Ну, он из тюрьмы когда вышел, его сразу убили...

- Быть не может!

- Я вам могу песню поставить - у меня на телефоне есть. А у брата фотографии, только он мне скачать не дал.

- Какие фотографии?

- Ну, убитого...

- Когда он был живой?

- Нет уже...

Правда ли это? Ясно одно: атмосфера напряжена. Еще бы - такое горе долго залечивается. Но кто-то ведь распространяет такую информацию, и отнюдь не для того, чтобы просто предостеречь от неприятностей. А взрослые охотно делятся этими ужастиками на кухне, при детях.

- А вы на курсы записываете? - подошла ко мне девушка. Малыш на руках дергал цепочку, второй пацан любопытствовал из-за юбки.

- Нет, я журналист, - отвечаю.

- Жалко, а то б я записалась на фотографию, тут совсем нечем заняться...

- Вы тут живете?

- Мы квартиранты. Из Бишкека переехали, уже почти полгода здесь, - и представляется, - Назокат. За десять тысяч снимаем пустую двушку. Но удобств нет, горячая вода только зимой.

Неожиданный поворот! Встретить в новостройке для пострадавших столичную жительницу... Объяснение простое: муж тут пельмени "раскручивает", франшизу взял. Бизнес-интересы перевесили все опасения.

- Вам, человеку со стороны, как видится Ош, как люди относятся друг к другу?

- Лично я боюсь, и мужа не отпускаю по ночам. Соседка до сих пор брата ищет: говорят, в Узбекистане наших ребят пленниками держат. На базаре узбеки отдельно сидят, кыргызы отдельно. Не знаю я, какие тут отношения.

Люди, сами прошедшие через июньский ужас, предпочитают на эту тему не говорить.

- У нас одна проблема: нам долг за свет приписали, - сетует та же Малика из пригорода Оша. - Пока я в России была, мне на 4 тысячи выписали счет, и у всех на улице приписки - у кого 10 тысяч, у кого 5. Все знают, что меня не было во время событий, а выходит, что светом пользовалась. В адвокатскую клинику ходила, все документы собрали, в суд подали, - пользы нет. Как свет может идти, когда дом сгорел? Как могут считать без счетчика?

Народу не до новостей, не до политики. Все отмахиваются: некогда думать, и телевизор не смотрим - антенны нет.

- Политики нам без разницы, лишь бы мир и спокойствие были, - рассуждает Малика, обнимая сына. Тот глазеет на приезжих и мотает на ус все, что слышит и видит. Если б только хорошее! Впрочем, это зависит от взрослых - нас с вами.

05/06/12 Ольга АЛЕКСЕЕВА