К единству – через многообразие

Член научного совета Центрально-Азиатского форума Кембриджского университета, председатель новых проектов Лондонской школы бизнеса и финансов Чокан Лаумулин отвечает на вопросы Exclusive.
– Британское образование принято считать престижным. Тем не менее пару лет назад в СМИ прошла информация том, что наплыв студентов из бывших советских республик увеличил масштабы коррупции в системе британского образования. Ваше мнение на этот счет?
– Британское образование по праву считается одним из ведущих в мире. Поскольку сегодня мы все живем во все более глобализующемся мире, мир этот – англосаксонский, доминирующая американская матрица которого была создана англичанами. Поэтому неудивительно, что английский язык начинает охватывать целый мир и что ведущие позиции рейтингов мировых вузов возглавляют британские и американские университеты, Кембридж и Гарвард – чей, кстати, отец-основатель Джон Гарвард был выпускником Кембриджа. В Великобритании на регулярной основе осуществляется жесткая система контроля качества образования, результатом которой является создание системы рейтингов. В опубликованном около месяца назад списке лучших лидируют Кембридж и Лондонская школа экономики, выпускником которой является ваш покорный слуга.
Хочу заметить, что там никакой коррупции и близко нет. Максимум, вы можете угостить преподавателя кружкой пива в пабе за углом, после чего последует ответный жест. Но не рассчитывайте, что отношение к вашей учебе будет более благосклонным. Более того, из своего давнего студенческого опыта я вывел формулу, что бояться надо демократичных преподавателей, деспоты же на поверку, когда дело доходило до выставления оценок за эссе и дипломные работы, оказывались куда лучше. Я не исключаю, что в университетах из нижних строчек рейтинга может что-то происходить в небольшом объеме, но я с этим никогда не сталкивался и не слышал. Слабые все равно вылетают из системы, которая сейчас переживает период очень сильной трансформации. В Британии огромное количество вузов, чье качество может сильно разнится, поэтому если целью стоит получение знаний, то надо тщательно подходить к выбору заведения и настраиваться на серьезную подготовку, чтобы поступить.
– Ряд стран (Япония, Франция, Германия, иногда США) предлагают бесплатное высшее образование, в том числе для иностранцев. Экзамены минимальны: знание языка плюс профильного для вуза предмета. Более того, иностранные студенты в этих странах могут получать стипендию и пользоваться теми же льготами, что и граждане страны. По окончании вузов часть "мозгов" остается в стране альма-матер. Так было не всегда. Как вы считаете, что должно произойти для того, чтобы Казахстан мог позволить себе обучать студентов бесплатно?
– При всем своем качестве, англосаксонская система образования становится все более глобализированной и, отсюда, паразитирующей. Поскольку самые базовые и необходимые навыки формируются в более раннем, чем студенческий, возрасте, значение средней школы для государства трудно переоценить. Без наплыва студентов из других стран англосаксонская система рухнет. По сути дела, страны, чьи образовательные системы менее организованны, осуществляют подпитку других, более организованных, систем, взращивая молодежь и оплачивая их учебу. Остальные развитые страны просто борются за культурное выживание, копируя модель или пытаясь организовать у себя нечто подобное. Но всеобщая растущая коммерциализация образования сегодня – это грустный факт. Недаром Джон Кеннеди, узнав о полете Гагарина, сказал, что это был результат системы всеобщего образования Советов.
Казахстан прилагает огромные и заслуживающие уважения усилия в области образования. Одна запущенная президентом программа "Болашак" чего стоит! При всех своих операционных минусах, общий результат будет положительным. Это, по сути своей, попытка обеспечить элитарное бесплатное образование с целью создания грамотных специалистов для нашего общества. И надо стремиться направлять наших людей именно в лучшие университеты.
Не могу не отметить заслуги и неустанную работу сегодняшнего министра образования Бахытжана Жумагулова, чьи знания и колоссальный опыт просто бесценны для отрасли – это продолжение работы корифея образования Умирбека Джолдасбекова, "дяди Джо", как любя называли его студенты.
Любое общество – это цельная и взаимосвязанная система, в которой образование – слепок нас самих и наших проблем. Как только мы сами изменим свои внутрисистемные отношения, изменится и наш мир знаний.
– По данным нашего Статагентства, объем услуг, оказанный организациями образования, растет в процентном соотношении больше, чем ВВП. Но качественного скачка пока не видно. На ваш взгляд, в чем причина?
– Хотелось бы надеяться, что мы сейчас переживаем период "выработки антител", с которыми победим свои "болезни", и что количество неизбежно перейдет в качество, как нас учили классики.
– Среди менеджеров распространены два противоположных мнения. Одни считают, что бизнес-образование, диплом управленца является важной частью для будущей работы. Вторые уверены, что западные практики у нас малоприменимы. Вы занимались бизнесом в Казахстане и учились в ЛШЭ. Как считаете, какая часть менеджеров ближе к истине? Почему?
– Сам я изучал европейскую политэкономию транзитного периода, и в ведущих университетах Великобритании не преподают бизнес-образование. Лондонская школа экономики и Кембриджский университет – тому подтверждение. Выпускники же Лондонской школы бизнеса и финансов, в которой я также работаю сегодня, хорошо и успешно трудоустраиваются. Школа эта относительно молодая, кстати, на сегодня одна из самых крупнейших и быстрорастущих в мире, 25 тысяч студентов – это не шутка. Ее основатель, Аркадий Этинген, корнями из Советского Союза, очень яркая и харизматичная личность. На мой взгляд, надо различать, где и в какой области можно применять навыки и знания. Безусловно, фундаментальное образование пригодится в любой отрасли, но и значение конкретного делового знания важно для развития бизнеса. Здесь нельзя абсолютизировать, пусть будет все: "к единству – через многообразие"!
– Вы сторонник или противник непотизма, то есть фаворитизма? Развит ли он в Великобритании так же, как в Казахстане?
– Мне кажется, что в свете вышесказанного и контекста разговора ответ на оба вопроса достаточно ясен. В Великобритании непотизм выражается легально через систему традиций, когда сын идет по стопам отца, поступает в ту же школу, университет, идет в клуб. Традиция всегда приветствуется. Но в большинстве случаев они стараются держать уровень, делать минимальные компромиссы незаметными, балансировать. При этом Великобритания – монархическая страна, которой по определению свойственны наследственные привилегии. Для уха гражданина нашей культуры необычно звучит, однако факт, что принцы Уильям и Гарри, например, не смогли поступить в Кембридж, где, по традиции, учился их отец, будущий монарх принц Чарльз, чей наставник (сегодня он на пенсии), кстати, большой товарищ нашего Центрально-Азиатского форума.
Вообще, жизнь среднестатистического принца – не такая безоблачная штука, как может показаться. Недавно мне довелось посетить Монголию в составе небольшой британской делегации во главе с принцем Майклом Кентским, патроном нашей бизнес-школы. Меня впечатлили дисциплинированность и добросовестное отношение к своим обязанностям немолодого уже кузена королевы. Всю неделю он демонстрировал воистину солдатскую выучку и королевскую выдержку, показывая всем пример. Очень похож на своего дядю Николая II. Очень профессиональный принц, надо заметить. Летели мы "Аэрофлотом" через Москву, останавливались в гостинице из советских еще времен "Улаан-Баатар", которая тянет на добротных две звезды, и ничего. Так что нам всем надо расставаться с концепцией легкости бытия, будет здоровее и полезнее, в том числе и для образования.
Кстати, меня поразило, с какой радостью монгольская элита узнавала, что я из Казахстана и что можно всласть наговориться на русском языке! Они до сих пор в недоумении, почему Советский Союз все бросил и ушел. А ведь Монголия создавалась Советским Союзом именно как буферное государство с целью оказания давления на Китай, и сегодня уже англосаксонский мир предпринимает шаги, чтобы сохранить этот статус. Свято место пусто не бывает. Ну, "Большая игра" – это тема отдельного разговора. Кстати, многие из сегодняшней монгольской элиты учились с нашими видными бизнесменами и политиками в Москве, даже жили вместе в общагах. У нас много общего. При этом все в Улан-Баторе напоминает Алма-Ату двадцатилетней давности: начало реформ и неиспорченное еще большими доходами общество, иностранные инвестиции, большие ожидания.
– Сверху спущена команда разработать социальные лифты для молодежи. Что можно сделать в этой области? Может ли, на ваш взгляд, молодежь сейчас занять активную позицию в экономике и других сферах?
– У нас молодежь занимает более чем активную позицию в экономике, не будем на это жаловаться. Но всеобщая занятость, возможность роста на работе, перспектива улучшения жизни – это важнейшие социальные факторы, оказывающие мощнейшее воздействие на экономику и политику. Учитывая традицию государственного патернализма в нашем обществе и наше стремление расти и развиваться, то у нас просто нет выбора, кроме как кропотливо работать ВСЕМ в этом направлении, стараться слышать друг друга, начать идти на маленькие компромиссы и начать уважать друг друга. Через десять лет весь мир будет другим, и нам надо начать думать о государстве как о частичке себя самого, иначе – забвение. Наши деды в свое время пережили эту внутреннюю трансформацию, которая дала им силы выстоять в ужасной войне, построить супердержаву. Сегодня мы должны стараться продолжать эту традицию, перестать на кухнях обвинять власть в своих бедах, а осознать свою ответственность за то, что происходит. Так и происходят перемены.