Узбекистан-Южная Корея: Удачный союз или рискованная ставка?

Администрация президента Ли Мен Бака в Южной Корее делает рискованную ставку на Узбекистан. Сеул наращивает свои инвестиции в это центральноазиатское государство. Учитывая же тот факт, что Узбекистан является одним из самых репрессивных режимов в мире, где царит самый настоящий произвол, южнокорейские сделки имеют больше, нежели обычно, шансов потерпеть крах.

Теоретически Южная Корея и Узбекистан являются идеальными партнерами. Южная Корея стремится получить доступ к природным ресурсам для дальнейшего развития своей переживающей бум экономики, авторитарный же президент Узбекистана Ислам Каримов желает обзавестись друзьями с толстым кошельком, которые бы не задавали лишних вопросов о правах человека и не были бы Россией и Китаем.

Пока что ситуация выглядит вполне радужной. Недавно два государства подписали договор на сумму в 2,5 млрд. долларов о создании СП UzKorGasChemical для реализации проекта строительства газохимического комплекса на базе Сургильского месторождения в Узбекистане. Южная Корея включила Узбекистан в приоритетный список из 26 государств для выделения им помощи по линии Корейского агентства по международному сотрудничеству KOICA. В качестве фигуранта данного списка Узбекистан станет главным получателем корейской помощи в Центральной Азии, хотя и обладает более высоким рейтингом в Индексе развития человеческого потенциала ПРООН за 2011 год, нежели соседние Кыргызстан и Таджикистан.

В политической сфере Южная Корея с готовностью удовлетворяет просьбы Ташкента о депортации граждан Узбекистана. Так, недавно был арестован и впоследствии депортирован находившийся на территории Южной Кореи на законных основаниях гражданин Узбекистана Усмон Рахимов, несмотря на поданное им заявление с просьбой о предоставлении ему статуса беженца. Требование о депортации пришло по линии посольства Узбекистана в Сеуле, которое заявило, не предоставляя достоверных доказательств, что Рахимов является террористом.

Подобные действия находят одобрение отнюдь не у всех граждан Южной Кореи. Так, например, представители младшего и более идеалистичного поколения из числа сотрудников Корейского агентства по международному сотрудничеству выражают недовольство решением включить Узбекистан в число приоритетных стран. Они склонны полагать, что политика в области оказания помощи должна диктоваться потребностями развития, а не внешнеполитическими интересами.

Между тем к государственной стратегии оказания зарубежной помощи начинают все пристальнее приглядываться активисты гражданского общества Республики Корея. К примеру, такие организации, как ODA Watch и Korean House for International Solidarity осуществляют контроль за стратегией оказания Сеулом помощи Бирме, а также злоупотреблениями в отношении индонезийских моряков на корейских судах.

Корейские активисты пока не включили Узбекистан в орбиту своей деятельности, но это может скоро измениться. Адвокатская группа APIL, специализирующаяся на делах, имеющих общественное значение, представляет в настоящее время супругу Усмона Рахимова, и эта их инициатива может иметь лавинообразный эффект. Изучая обстоятельства дела, адвокаты APIL установили, что южнокорейская государственная компания KOMSCO образовала с компанией Daewoo совместное предприятие, занимающееся управлением завода по производству хлопковой целлюлозы в Узбекистане. Так что, похоже, не за горами момент, когда хлопковая отрасль Узбекистана, а конкретно проблема широкомасштабной эксплуатации детского труда в республике, привлечет внимание южнокорейских активистов. Это только вопрос времени.

Репутация Узбекистана не должна давать южнокорейским инвесторам причин чувствовать уверенность: эта центральноазиатская республика стяжала себе славу государства, резко меняющего свое отношение к иностранцам. Так, в одном из нашумевших случаев британский горнодобывающий концерн Oxus Gold свернул свои операции в этой стране после того, как ее главный технолог был брошен за решетку. В другом случае узбекские власти обсчитали ряд немецких предприятий, занимавшихся строительством государственной резиденции, недоплатив им по счетам миллионы долларов.

Учитывая вышеприведенные примеры, вовсе неудивительно, что только за первый квартал 2012 года объем прямых иностранных инвестиций в страну сократился почти вдвое. За период 2011 года этот показатель снизился на 27 процентов по сравнению с предшествующим годом. Обращение к печально известным своей алчностью бюрократам, прозвучавшее из уст Ислама Каримова, напутствовавшего их не чинить препятствий работе иностранного бизнеса, прозвучало скорее беспомощно, нежели решительно.

Недавнее прошлое пестрит примерами потерпевших крах южнокорейских инвестиций и совместных предприятий, включая такие предприятия, как UzDaewooAuto, Kabool Textiles и Daewoo Unitel. Был также случай в 2010 году, когда южнокорейский гольф-клуб подвергся неправомочной проверке налоговой полиции Узбекистана. Даже если последний виток южнокорейских инвестиций и не натолкнется на преграду в виде коррупции узбекских властей и административного произвола, то на возможности южнокорейских инвесторов прилично заработать на своих вложениях негативным образом скажутся такие аспекты практического порядка, как неконвертируемость узбекской национальной валюты.

Все это дает основания полагать, что сближение Южной Кореи с Узбекистаном является скорее авантюрой, нежели тщательно выверенной стратегией по обеспечению окупаемости инвестиций и доступа к ресурсам. Если эта авантюра не окупится, то правительство Ли Мен Бака может оказаться в дважды сложном положении: во-первых, из-за затраченных немалых средств, вложенных в бездонную бочку узбекской экономики, и, во-вторых, из-за бездумного сотрудничества с режимом Ислама Каримова, печально известным своими репрессиями и коррумпированностью.

От редактора:
Корнелиус Граубнер является экспертом по вопросам центральноазиатской политики Центральноевразийского проекта нью-йоркского Фонда "Открытое Общество". EurasiaNet издается под эгидой Фонда "Открытое Общество"
8.06.2012