Геополитический и геоэкономический вакуум Центральной Азии остается незаполненным
Регион раздора

Сегодня фактически продолжает оставаться на периферии глобального развития, представляя собой геоэкономически и геополитически дезинтегрированное пространство, буферную зону, где отрабатываются схемы, алгоритмы и сценарии глобального соперничества. Такой статус ЦА и контрпродуктивное по своей сути присутствие России, Китая и Евросоюза в регионе во многом связаны с их неэффективной центральноазиатской политикой, сформировавшейся за два постсоветских десятилетия. Об этом шел разговор на XX Алматинской конференции, прошедшей на днях в Казахстанском институте стратегических исследований при президенте РК.

Мировой беспорядок

В 2011-12 годах продолжались геополитические и геоэкономические процессы вокруг Центральной Азии, контуры которых наметились еще ранее. К ним следует отнести: скрытые попытки со стороны США продолжить политику переформатирования зоны Большого Ближнего Востока; изменение баланса геоэкономического притяжения на двух оконечностях Евразии – ослабление ЕС и рост экономического влияния КНР; усиление попыток России по реинтеграции постсоветского пространства; ослабление позиций в ЦА ряда региональных игроков – Индии, Ирана, Турции и Пакистана; продолжающаяся неопределенность вокруг проблемы Афганистана; общие последствия мирового кризиса. В этой связи сохраняются многие традиционные угрозы безопасности и стабильности региона, к которым добавляются еще и новые.

Своими прогнозами относительно геополитических процессов вокруг Центральной Азии поделился главный научный сотрудник КИСИ Мурат Лаумулин:

Во-первых, на его взгляд, генерируемый США процесс формирования новой системы международной безопасности, в которой доминирующую роль играют политика "двойных стандартов", право силы и возможность ее использования в обход Совета Безопасности ООН, приобретает все более реальные очертания, а список стран, политические режимы которых не вписываются в этот процесс, неуклонно расширяется.

Во-вторых, в связи с финансово-экономическим кризисом борьба за мировые ресурсы становится все жест­че, и все чаще в качестве основного аргумента в ней выступают вооруженные силы. Более того, все чаще со стороны группы развитых стран наблюдаются попытки решения своих внутренних экономических проблем военно-политическими средствами.

С этим фактором связана третья угроза: отсутствие реального решения проблем, породивших мировой финансово-экономический кризис 2007-2008 годов, усугубление проблемы дефицита в США, ситуация в еврозоне и нарастание объемов внешних долгов группы развитых стран способны привести к формированию нового финансового пузыря, который может стать основой для нового кризиса.

В-четвертых, хаос на Ближнем Востоке привел к усилению радикальных исламских течений, которые не имеют недостатка в оружии, человеческих ресурсах и материальных средствах. И самое главное заключается в том, что усиление давления на светские режимы региона создает условия не только для углубления процесса исламизации Северной Африки и Ближнего Востока, но и для активизации деятельности экстремистских групп и их выхода за пределы региона с включением в "дугу управляемого хаоса" Кавказа, Центральной Азии, ряда регионов Китая и Юго-Восточной Азии.

Пятая проблема состоит в том, что усилиями Запада и его союзников решение "иранской проблемы" загнано в тупик. С одной стороны, усилившееся давление на Сирию и Иран открывает перспективу большой войны, в которую в качестве основных участников будут втянуты Иран, Сирия, Ирак, Турция, арабские монархии, Израиль, страны НАТО и, возможно, США. В качестве косвенных участников возможно втягивание России, Китая, Грузии, Азербайджана и, вероятно, Кыргызстана. С другой стороны, перспектива начала войны не оставляет Ирану иного выбора, как срочно обзавестись ядерным оружием и явочным порядком вступить в "ядерный клуб", что неминуемо приведет к гонке ядерных вооружений на Ближнем Востоке.

Подобное развитие ситуации несет прямую угрозу как России, так и государствам Кавказа и Центральной Азии, считает М.Лаумулин, поскольку перспектива большой войны вблизи их границ не только усложнит ситуацию в Каспийском регионе, обострит внутреннюю ситуацию во входящих в него странах, но и неизбежно спровоцирует потрясение нефтяных рынков.

Шестая угроза, полагает эксперт, связана с обострением ситуации в Афганистане и непредсказуемостью его политического будущего после вывода основной части военнослужащих США и ISAF с передачей ответственности за поддержание безопасности в стране афганским национальным силам. При этом то, каким будет выход из Афганистана (по "варианту А" - полный вывод сил коалиции, либо по "варианту Б" – создание нескольких американских баз и перенос активности действий США на север страны), принципиального значения не имеет.

С большой долей вероятности аналитик КИСИ предсказывает не только неспособность афганских национальных сил обеспечить безопасность в стране, но и обострение военно-политической ситуации (скорее всего, возникновение гражданской войны на этнической почве) и возвращение к власти движения "Талибан".

В-седьмых, серьезную проблему для государств Центральной Азии представляет растущая нестабильность и непредсказуемость развития социально-политической ситуации в самом регионе, считает М.Лаумулин. Для государств ЦА это связано с необходимостью вносить капитальные коррективы в свою политику и отрабатывать новые механизмы социальной мобилизации. В частности, угрозу представляют отсутствие механизма преемственности власти, катастрофическое снижение эффективности управления и фактическая недееспособность практически всех властных институтов.

И наконец, даже невооруженным глазом видно стремительное усиление позиций Китая на пространстве Центральной Азии и СНГ в целом. Главная его цель – сохранение ЦА в качестве своего "стратегического тыла", расширение доступа к углеводородным и иным ресурсам региона; развитие инфраструктуры, обеспечивающей транспортировку этих ресурсов в КНР и доставку китайской готовой продукции на рынки Центральной Азии, России и Европы. Отсюда, с одной стороны, перспектива усиления конкуренции между КНР, РФ и Западом за доступ к ресурсам региона и направления их транспортировки. С другой – неизбежное увеличение доли Китая в экономике государств региона. А с третьей – искушение использовать растущий интерес Китая к ресурсам ЦА в целях достижения определенных уступок со стороны России или западных компаний.

Игра на равных

Более подробно о влиянии китайского фактора на безопасность Центральной Азии говорил старший аналитик Агентства по исследованию рентабельности инвестиций Адиль Каукенов.

В частности, он отметил заинтересованность Пекина в поддержании стабильности в регионе, так как это дает ему возможность быть уверенным в безопасности границ; минимизировать риск проникновения с территории Центральной Азии экстремистских и террористических тенденций; сосредоточить силы на внутреннем развитии страны, в особенности это касается граничащих с Центральной Азией западных провинций КНР, которые испытывают в этом острую необходимость из-за общего отставания от восточных и центральных провинций, а также из-за наличия в них сепаратистских тенденций. Кроме того, Китаю необходима уверенность в сохранности своих инвестиций и в целом всех экономических проектов в регионе, включая вложения в энергетическую отрасль.

Естественно, что, помимо позитивного влияния на безопасность, Китай как глобальный игрок вовлечен в процессы, которые обладают определенным потенциалом негативного воздействия на стабильность в регионе. По мнению А.Каукенова, в первую очередь это относится к постоянному усилению конкуренции в треугольнике США – РФ – КНР. Он перечислил ряд позиций, по которым интересы трех названных держав в регионе приходят в явное столкновение. Это доступ к энергоресурсам и участие в создании инфраструктуры нефтегазовой сферы; доступ к стратегическим отраслям промышленности; получение максимально благоприятных условий для инвестирования в экономику региона; получение возможности поставок вооружения центральноазиатским государствам; усиление влияния на их политическую жизнь; создание благоприятного имиджа своих стран (США – РФ – КНР) в общественном мнении населения региона.

Говоря о внутренних процессах в Китае, аналитик АИРИ сделал акцент на развитии консюмеризма, потому как именно этот феномен должен во многом учитываться для прогнозов влияния КНР на регион. "Одно дело, когда в Китае определяющим является мнение "экономящего большинства", привыкшего довольствоваться малым. И совсем другое, когда задавать тон будет поколение, привыкшее потреблять и не желающее себе ни в чем отказывать. Сейчас средний китаец потребляет в разы меньше, чем средний американец или европеец. Но ситуация стремительно меняется. Уже сегодня, по разным оценкам, от 30 до 40% городской молодежи в Китае потребляют больше, чем могут заработать в месяц, т.е. живут в кредит, в соответствии с концепцией общества потребления. Вопрос заключается в том, сколько потребителей сможет прокормить Китай и сколько ему нужно будет ресурсов", – пояснил А. Каукенов.

Также, по его словам, нельзя обходить стороной "тихую демографическую экспансию" со стороны КНР. В случае изменения каким-либо государством региона своего миграционного или трудового законодательства, либо в случае массового привлечения китайской рабочей силы в рамках тех или иных проектов возможен риск изменения этнокультурного ландшафта ЦА. Подобное изменение, уверен эксперт, может нарушить исторически сложившийся баланс этнического взаимодействия, который и так достаточно хрупок.

Работа над ошибками

Об основных просчетах в центральноазиатской политике России, Китая и Европы рассказал руководитель интернет-проекта "Центральная Евразия" Владимир Парамонов.

По оценке узбекского политолога, слабая результативность этих игроков в ЦА заключается, с одной стороны, в конкурентном характере их присутствия в регионе и отсутствии взаимной координации действий. С другой стороны, в РФ, КНР и ЕС, по-видимому, не желают в полной мере учитывать долгосрочные интересы стран Центральной Азии в плане полноценного, устойчивого развития и недооценивают их роль в формировании евразийской системы безопасности.

В частности ошибку России В.Парамонов видит в недооценке стратегической важности восстановления тесного и многопланового взаимодействия с Центральной Азией в сфере промышленно-инновационного развития. По его мнению, в Москве так и не сформировалось понимание, что ЦА важна не только в плане укрепления международных позиций России в мире, в том числе для "стратегического" диалога с США, но, прежде всего, для эффективного и комплексного экономического развития самой РФ, ее долгосрочной безопасности и стабильности. Во многом это связано со слабостью аналитики и экспертизы, укоренившимися в РФ представлениями о регионе как о некоем "экономическом бремени", брать которое "на баланс" нецелесообразно. При этом игнорируется принципиально важный момент: "убыточность" и "дотационность" центральноазиатских республик в советское время были искусственными. Это было связано с неэффективной экономической политикой, просчетами в системе планирования и организации экономической деятельности в последние несколько десятилетий существования СССР. Как представляется, без осознания стратегической важности Центральной Азии для полноценного развития самой России, без восстановления существовавших в недалеком прошлом тесных связей именно в плане промышленно-инновационного развития – без всего этого Россия с высокой долей вероятности будет постепенно терять свои позиции в регионе. Не будет преувеличением сказать, что и нынешнее, пока еще достаточно сильное присутствие РФ в ЦА является скорее еще не полностью растраченным наследством бывшего СССР, нежели результатом современной российской политики.

Ошибка Китая, на взгляд эксперта, состоит в том, что он склонен рассматривать Центральную Азию как исключительно сырьевой придаток своей экономики, а страны региона – в качестве поставщиков сырья, а не полноценных экономических партнеров. В этой связи политические усилия Пекина фокусируются на содействии экспорту центральноазиатского сырья в КНР, а китайско-центральноазиат­ские отношения ограничиваются преимущественно двусторонним форматом. При таком подходе Китай объективно не заинтересован ни в развитии китайско-центральноазиатских отношений на многосторонней основе, ни в тесной координации своих действий в регионе с Россией и Европой. Однако в Центральной Азии понимают, что такая позиция КНР в долгосрочной перспективе приведет государства региона к экономическому краху и лишит их возможности полноценного развития. Как представляется, именно осознание государствами ЦА сомнительной перспективности нынешнего формата экономического взаимодействия с КНР ведет к "размыванию" китайско-центральноазиатских связей и во многом определяет слабость такой организации, как ШОС, где Китай занимает лидирующие позиции.

Что касается ошибки Евросоюза, то она заключается в том, что он стремится к либеральному переформатированию региона любой ценой, категорически не желая при этом считаться с его специфической политической культурой, резюмирует В. Парамонов. Такой идеологизированный, не прагматичный по своей сути подход во многом подрывает европейско-центральноазиатское взаимодействие во всех сферах межгосударственных отношений, полагает эксперт. "Более того, сама стратегия ЕС в ЦА не имеет четко выраженных ориентиров (кроме внедрения расплывчатых "демократических ценностей"). Это связано во многом с тем, что ЕС – политически аморфная структура, так как не является единым государственным образованием (в отличие от Китая и России). В среде разноликой брюссельской бюрократии просто нет (да, наверное, и не может быть) единого видения (а скорее всего, нет никакого видения) места и роли ЦА (как и любого другого региона) в системе долгосрочных государственных интересов всего Евросоюза. Как представляется, это кардинально снижает эффективность внешней политики ЕС вообще и на центральноазиатском направлении в частности", – пояснил он.

От конкуренции к сотрудничеству

В целом для кардинального повышения эффективности присутствия в Центральной Азии России, Китаю и Евросоюзу целесообразно пересмотреть свою политику в регионе в сторону большего учета жизненно важных интересов государств ЦА – прежде всего в сфере экономики, считает В.Парамонов.

В этом плане России, уверен эксперт, необходимо отказаться от ложного стереотипа восприятия ЦА как "убыточного региона" и осознать, что при грамотной экономической политике именно он способен стать наиболее эффективным местом приложения российского капитала. В пределах постсоветского пространства только РФ способна взять на себя роль локомотива комплексного экономического развития и обеспечения системы безопасности стран ЦА (как и остальных постсоветских государств). Закрепление России в Центральной Азии возможно при условии, что в XXI веке она будет играть ключевую роль в обеспечении экономического и научно-технического прогресса региона – то есть ту роль, которую она играла начиная со второй половины XIX века вплоть до распада СССР. Одновременно с этим России следует усилить взаимодействие с Китаем и Европой в плане реабилитации и развития евразийского сухопутного транзита и восстановления именно посреднической функции РФ/ЦА в китай­ско-европейском взаимодействии.

В свою очередь, Китаю, на взгляд В.Парамонова, целесообразно пересмотреть нынешний формат экономического взаимодействия с регионом и сделать основной акцент на выстраивании механизмов многопланового и взаимовыгодного экономического сотрудничества с государствами Центральной Азии и Россией. На начальном этапе основой данного сотрудничества могла бы стать всемерная поддержка Китаем идеи экономической реинтеграции внутри самого региона или даже в рамках ЕврАзЭС, а на последующих этапах – постепенной интеграции в рамках ШОС. Это, в свою очередь, откроет возможность восстановления сухопутного транзита между Китаем и Евросоюзом и формирования общеевразийской системы безопасности в рамках Европа – РФ/ЦА – Китай.

Евросоюзу политолог советует пересмотреть свой нынешний, крайне неэффективный подход к региону: отказаться от формального, причем слепого следования "либеральным догмам", серьезно учитывать особенности региона (политическую культуру, историческое наследие, менталитет народа и элит) и жизненно важные интересы стран ЦА в сфере экономики и безопасности. Помимо этого, Евросоюзу также необходимо координировать свою центрально­азиатскую стратегию с Россией и Китаем, учитывая то, что у данных стран есть долгосрочные интересы в регионе. Лишь при соблюдении вышеуказанных рекомендаций можно будет говорить о кардинальном усилении позиций ЕС в ЦА.

В общем, Россия, Китай и Европа должны переходить от конкуренции в Центральной Азии к сотрудничеству между собой и со странами региона. Именно это откроет путь к продуктивному и взаимовыгодному международному взаимодействию в цент­ре Евразии, убежден В.Парамонов.

Сауле Исабаева

15.06.2012