Евгений Дьяконов, из книги "Zona.uz" – Аудио версия

"Искусство Мира начинается с самого себя"
Морихей Уэсиба

Ветеран

К началу 2000 года, Серж устроился на прежнее место работы – "Народную Филармонию им. Т.Садыкова", откуда он начинал еще в лихие 90-е, и по роду деятельности его часто отправляли в командировки по Узбекистану, Туркменистану и Казахстану. Главный администратор народной филармонии это еще тот коленкор, обеспечивать гастроли артистам, по малым городам в Центральной Азии не так уж и просто и многие администраторы искренне полагают, что слово – "гастроли" происходит от слова "гастрит".

Учитывая специфику работы и тот факт, что его судимость удалось скрыть посредством взяток, ведь в Узбекистане продается все и вся, то Серж Иваков, помимо концертной работы, получал фактически неконтролируемый никем доступ в зоны. Договариваться с администрацией колоний о будущих концертах было легко и просто, и в обязанности администратора входило подготовка сцены для выступления артистов.

А по сему Серж, как минимум получал возможность, зайти в зону, пройти в клуб побеседовать с активистами и осмотреть плац, некоторое время Серж оставался без контроля и это позволяло ему вести беседы с зеками на крамольные темы, делать скрытое фотографирование и видео съемку, брать "малявы" от зеков и отдавать запрещенные записки зекам от родных. Многие российские правозащитные организации позже использовали его материалы в своих отчетах, получали гранты и премии, но упоминать автора не сочли нужным. Вот так делалось многое в правозащите, "бойцы невидимого фронта" всегда оставались в тени, а лавры и гранты доставались самозванцам. Серж наверное единственный кто никогда не получал никаких грантов и премий, всегда работая в убыток себе, как говорится за идею.

В июле 2000 года Серж Иваков возвращался из очередной командировки по навоийской области, где три дня назад, по пути из Ташкента он познакомился с девушкой Ольгой, она ездила на свидание к мужу в 29-зону и после пропала из поля зрения Сержа на всю оставшуюся жизнь, он так и не узнал ее фамилии и адреса.

Вокзал города Навои с легким налетом пустынной пыли встречает всех прибывших цепью из ментов и солдат комендантской роты, где почти каждого приезжего "шмонают", выясняя цель визита и проверяют на предмет лояльности к власти. Местных жителей здесь видно сразу и потому менты их почти не проверяют, но это не касается торговцев – "челночников", они вытаскивая из вагонов неподъемные баулы с ширпотребом и привлекали внимание стражей порядка, здесь ментам есть чем поживиться, если не хочешь тотального шмона – плати долю!

Были в этом поезде и местные жители, рабочие и служащие бесчисленных предприятий навоийской области, офицеры мест лишения свободы и как обязательный атрибут поезда "Ташкент – Нукус", в хвосте состава был прицеплен спецвагон с зеками, отправленными по этапу в зоны Навоийской области.

Родственники осужденных, в этом поезде были тоже заметны невооруженным взглядом, они выглядели более цивильно, нежели местные жители, были среди них и матери с заплаканными глазами, а также недопустимо красивые женщины, с преступно - кричащей косметикой и соблазнительно светлыми волосами. Для этих диких мест их появление было всегда провоцирующим фактором, как для ментов, так и для пассажиров поезда, начиная с посадки в вагон в Ташкенте. Так частенько к молодым женщинам во время следования поезда домогались и попутчики и проверяющие менты и проводники, поэтому опытные "каторжанки" ездили в компании подруг по несчастью или в сопровождении мужчин-родственников.

Но еще в Навои приезжали командировочные, и те что по богаче, попадали сюда самолетом, те что победнее автобусом, но большая часть все же поездом, время в пути из Ташкента – ночь, сев в поезд вечером, в Навои прибываешь рано утром, это удобно, тоже самое на обратном пути. Некоторые командировочные попадали под пристальное внимание местного СНБ и в зависимости от "статуса" за ними устанавливалась слежка.

Поезд "Нукус – Ташкент" самый перегруженный маршрут в Узбекистане, состав был в пути 56 часов и раньше дважды пересекал границу с Туркменистаном, поэтому пассажиры подвергались сквозной проверке узбекских спецслужб, а со стороны туркменских силовиков откровенному мародерству. Серж убеждался в этом, потому что не раз ездил к родственникам в Чарджоу, и по работе в разные города Туркменистана на этом поезде раньше. Говорят, что сейчас Узбекистан построил отдельную ветку, минуя Туркменистан. Но подъезжая к Навои, поезд уже был значительно разгружен, потому что маршрут лежал через Бухару, там часть пассажиров выходила и в Навои разгружался до нормального состояния, но свободных мест, все равно не было, и большинство желающих договаривалось с проводником или размещались в тамбуре и коридоре, до Самарканда, а там находилось свободное местечко.

Серж стоял на перроне ожидая поезд, чтобы, как и все договорится с вагоновожатым, за наличные и получить место в купейном вагоне до Ташкента, но тут к нему подъехал старик на инвалидном кресле, за его спиной торчали костыли как стрелы в колчане, а на груди было несчетное число орденских планок. Серж глядя на старика подумал, что для ветерана войны он еще молод и тем более на выцветшем военном кителе покроя 70-х годов были орденские планки, явно не военных наград. Серж не знал этих орденов и медалей, хотя кое-что понимал в геральдике.

Лицо старика были изрыто морщинами, а из-под засаленной кепки выглядывали остатки седых волос, но тут Серж заметил, что он о чем то, оживленно говорит и толкает его кулаком в бедро: - "Эй на вышке, проснись – вас обокрали. Слышь че говорю, служивый. Ты армии служил вообще?" - старик достаточно крепкой хваткой вцепился в запястье Сержа.

-"Ну, служил, а что надо?" - ответил Серж разглядывая ветерана.

-"Чего ждешь? В Ташкенте едешь? Билетов нет и не будет, а на проводников надежды мало. Давай так, ты мне, а я тебе! Да не с-с-сы ты я не наркокурьер, я военный пенсионер, просто мне помощник в пути нужен. Ты меня сажаешь в поезд и едешь со мной до Ташкента, а я тебе обещаю депутатское купе с комфортом, выпивку и жратву от пуза. Заметь все совершенно бесплатно" - и тут Серж заметил, под толстенными линзами очков, что старик слеп на один глаз.

-"В нашей жизни ничего не бывает бесплатно, просто платишь чем-то другим, за все надо платить" - и Серж более пристально осмотрел старика.

Но его мысли прервал милицейский патруль : -"Ну что Андрей Андреич, нашли попутчика?" - и загорелый лейтенант милиции тут же обратился к Сержу, - "Лейтенант Абдуллаев, ваши документы", - офицер лениво взял под козырек, глядя Сержу в глаза.

-"В Ташкент следуете? А что у нас делали?" - спросил лейтенант, не поднимая глаз и разглядывая паспорт Сержа.

-"Да ладно тебе, нормальный парень, видно же", - вмешался ветеран, - "У меня на это собачий нюх" - и старик повернул коляску к лейтенанту.

И тут же продолжил, уже направляя коляску к зданию вокзала: - "Ну давай, пойдем в кассу, а то скоро поезд подойдет" - и старик покатился в здание вокзала, ловко толкая колеса своей тачки.

-"Пройдемте с нами" - лейтенант пригласил Сержа жестом, пропуская его вперед, подняв ладонь к верху и сгибая все пальцы к небу, офицер позвал других милиционеров за собой. Серж не стал возражать, тем более отснятые фотоматериалы и записки от осужденных были надежно спрятаны, он решил не возникать, чтобы не накалять обстановку, в любом случае до подхода поезда оставалось 15 минут, и можно было тянуть время, а потом в любом случае отпустят, так как взять с него было нечего.

Тут Серж и лейтенант подошли не к кассе, а к служебному входу, откуда уже высунулась фигура женщины со следами былой красоты, по всему было видно, что она приехала в Навои еще по комсомольской путевке и осталась здесь, так как ехать было некуда и не на что.

Но женщина уже вела оживленную беседу со стариком: - "У нас только "СВ" осталось, это бронь для депутатов и Хокимията, так давайте ваш паспорт, удостоверение и паспорт сопровождающего" - женщина подняла взгляд и увидев Сержа в сопровождении милиционера, тут же обратилась к Сержу, при этом глядя на лейтенанта.

-"Это вы что ли сопровождающий? Давайте сюда паспорт" - и лейтенант отдал ей паспорт Сержа.

Уже через 5 минут она вынесла документы и вручила их Сержу, - "Торопитесь уже поезд на подходе. Счастливого пути"! - и женщина любезно улыбнулась ветерану.

Старик в ответ мотнув головой в сторону перрона, жестом позвал всех к посадке, Серж послушно последовал за ним, то же самое сделали и патрульные.

Серж заглянул в билеты, которых он раньше не видел и понял, что это старик Андрей Андреевич Щастный, 1929 года рождения, белорус, уроженец Могилевской губернии, Рогачевского уезда, деревни Кулинковичи, ветеран МВД, генерал-лейтенант в отставке и персональный пенсионер Узбекистана, за что видимо ему и полагался бесплатный проезд и сопровождающий в пути, два раза в год.

Но в этот раз ветерану не повезло с сопровождающим и об этом Серж узнал уже в конце этой поездки, соответственно я посвящу тебя также в финале данной главы.

-"Да уж, подумал Серж, такого "этапа" у меня еще не было. Знали бы эти менты, кто я и зачем ездил сюда! Главное чтобы они фотопленки не нашли" - но поезд уже облепили со всех сторон мешочники и прочий люд, а Серж прибавил ходу, первый вагон первое купе, но тут же заметил лейтенанта и трех патрульных, бегущих в припрыжку.

– "Не переживайте, мы вас в поезд посадим, главное довезите ветерана до столицы" - и офицер жестом показал на старика в коляске угнаться за которым было не так уж и просто.

– "Мы сейчас же в Ташкент позвоним, вас там встретят, так что все нормально будет" - и лейтенант почти переходя на бег рысью, сочувственно заглянул в глаза Сержу.

Серж в окружении милицейского патруля уже бегом догонял старика по перрону, а лейтенант опережая всех, побежал к первому вагону и видимо проводники уже знали о каком-то важном пассажире, стояли почти на вытяжку перед вагоном и в форменной одежде железнодорожников, чего раньше никогда Серж не видел, хотя ездил поездами по Узбекистану достаточно много.

Менты сложили коляску, отдав старику лишь костыли, лейтенант потащил баул в купе, а проводники и патрульные взгромоздили ветерана в вагон, Серж спокойно зашел в вагон последним. В купе уже сидел старик, баул стоял под ногами, а на столе было несколько пакетов с красочными упаковками.

-"Это вам от нашего управления. Я сейчас свяжусь с Ташкентом и сообщу имя вашего сопровождающего. Счастливого пути, Андрей Андреич"! - лейтенант вытянулся по стойке смирно. Ветеран был занят содержимым пакетов.

-"Разрешите идти?" - спросил офицер, не выходя из положения "смирно".

Старик лишь махнул рукой, что означало "вольно".

Как только все исчезли из вагона, а проводники перевели дух и подали команду на перрон: -"Через пять минут отправляемся, пассажиры займите свои места в вагоне".

Наконец-то Серж зашел в купе и его поразило внутренне убранство, сразу бросилась в глаза непривычная чистота и стерильность. Если ты не ездил поездами по Узбекистану в начале 2000-х годов, значит, тебе не понять что это такое. Белоснежное белье было упаковано в полиэтилен. Вместо привычных откидных полок были кожаные диваны, чистые полотенца, халаты и даже новые войлочные тапочки, на полу толстенный ковер, картины по обеим стенам, свежие цветы на столе, верхних откидных мест не было вообще, а прямо над дверью там, где багажное место, полки и телевизор по которому крутили клипы. Серж поймал себя на мысли, что в этом вагоне чего-то не хватает, в отличие от "народных" вагонов и тут же понял, что тут нет специфического смешанного запаха пропитанных шпал и туалета, который сопровождает пассажиров плацкартных вагонов на всем пути следования. А главное чего не тут было, так не было людей, Серж поначалу даже подумал, что в вагоне никого нет кроме ветерана и проводников, но чуть позже выходя в коридор, он заметил стерильную чистоту в санузле, и то с каким уважением на него смотрели другие пассажиры. Это были работники Хокимията и представители местной знати, а еще не весть откуда взявшиеся два иностранца, не то китайцы, не то корейцы. Чего Серж, точно не видел раньше, так это то, что двери в тамбур были закрыты и пассажиры других вагонов не могли попасть в первый вагон. Обычно такое бывает лишь в последнем вагоне, спецвагон для этапирования зеков лишен сквозных межвагонных переходов, с обеих сторон спецвагоны наглухо заварены железом. Было чувство не своей тарелки, обычно Серж ездил в толкотне и плацкартном бардаке, от чего легко засыпал под пассажирский гул и стук колес.

-"Что смотришь? Не видел такого раньше?" - старик заметил, смущение Сержа – "Депутатский класс! А как же, старость надо уважать. Да ты заходи, давай выпьем и закусим с дороги, говорят это полезно" - старик рылся в пакетах как крыса в стружках. – "Да садись ты, не стой как каланча, пейзаж закрываешь. Халява, дают - бери, бьют - беги" - ветеран взял за руку Сержа и силой усадил его на соседний диван.

Поезд тронулся и впереди была ночь полная неожиданностей, так как Сержу показалось, что его попутчик больной человек и ему, не спавшему две почти ночи, еще и сегодня придется ухаживать за этим стариком. – "Надо было в плацкарте ехать" - подумал про себя Серж, оглядывая диковинное купе.

Но тут в дверь постучались и старик в миг преобразился, как будто он был на своем рабочем месте, ответив сухо по-военному, невероятно низким басом: - "Да –да, войдите" - и просвете появился проводник в натянутой улыбкой, но старик не дожидаясь ответа, тут же выпалил, - "Так, любезный, нам стаканчики без чая и минералочки холодной. Давай, не задерживай" - и проводник утвердительно кивнув по-лакейски, исчез в коридоре, бесшумно закрыв дверь за собой, и вновь появился уже через пару минут, держа на подносе хрустальные фужеры и запотевшую бутылку "Бон Аквы".

Отпустив проводника, ветеран распаковал содержимое пакетов и было видно, что съестное упаковано в дорогих ресторанах и любовно разложено в одноразовые тарелочки, сервировано профессионально и очень эстетично.

-"Ну давай, выпьем за знакомство" - и старик любовно стал разливать водку из фигурной бутылки, покрытой ледяной испариной. –"А ты пока огурчик и колбаску накромсай" - и он взглядом показал сверток.

-"Я еще руки не вымыл" - ответил Серж и повернулся к выходу.

-"Вот и правильно" - заметил дед, - "Мойте руки, перед…и зад" - и закатился смехом.

Вернувшись из туалета, где была также стерильная чистота, Серж заметил, что старик уже выпил целый фужер водки и наливал остатки во второй, видимо предназначенный для него.

-"Ты что там, даму сердца встретил" - старик насупил брови, - "Чего так долго то? Я уже хряпнул стопарик без тебя. Ну давай! Как говорится, между первой и второй, наливай еще одну" - и опять разразился смехом, показав качественные зубные протезы.

Тут в купе просунулась голова проводника, -"Извините, у вас все в порядке, Андрей Андреич?" - и голова в ожидании ответа.

-"Иди, я позову тебя, если что" - старик махнул рукой, даже не глядя в сторону двери.

-"Да не увлекайся ты колбасой! Голодный что ли? Закуска градус крадет. Держи" - дед протянул фужер до краев наполненный водкой.

-"Мне столько не выпить за раз" - ответил Серж осторожно принимая сосуд из морщинистых рук ветерана. – "Я почти не спал два дня и не ел с утра, сразу окосею" - и Серж занюхал на скоро сделанный бутерброд с колбасой.

-"Ну это не страшно. Как окосеешь, так и ложись, ты мне в Ташкенте понадобишься, для того тебя и нанимали. Я тебе бесплатный проезд в этом люксе, а ты мне сопровождение" - и старик насупившись разглядывал бутылку водки.

-"Тем более нельзя напиваться. Мне завтра еще на работу с утра, не могу же я с похмелья на доклад к начальству идти" - Серж указательным пальцем приподнял горлышко бутылки от своего фужера.

Старик, утвердительно кивнул головой и налил себе и опять до краев. –"Ну и черт с тобой, мне больше достанется" - и он с прищуром стал сооружать себе бутерброд, -"Давай, за женщин! Вот за что люблю командировки, так это то, что моей Бабы Яги здесь нету, всю плешь проела, старая" - и он опять осушил содержимое фужера - залпом, потом с криком и содроганием поставил его на край стола.

-"А кто это? Жена ваша?" - Серж как бы в предвкушении эффекта от холодной водки, решил таким образом поддержать разговор.

Тут старик замер, - "Нет у меня жены и вообще никого у меня нет, я один на этом свете остался" - и глубоко вздохнул, но тут же встрепенувшись - "А Баба Яга, это сиделка моя. Вот сука страшная ничего не боится, даже меня".

Серж, выпил половину и запив минералкой, вопросительно глянул на старика, видимо понимая, что то сейчас начнет "исповедь". Имея за спиной солидный "стаж" командировок, Серж вдоволь насмотрелся и наслушался всяких историй, но только сегодня это был особый случай, нельзя было покинуть собеседника, под видом покурить в тамбур, часто он исчезал до конца следования от назойливых повествований.

Но старик, начал зверки выкорчевывать ножку из жареной курицы и не глядя на Сержа, продолжал, - "Ты закусывай, не стесняйся, за все заплачено, дорога длинная, водки много, закуски еще больше, так что налетай. Вон я смотрю худой какой. Чего жена тебя не кормит что ли совсем?" - и он со смаком откусил окорок и чавкал как ребенок.

Серж последовал наставлениями старика, стал собирать в тарелку все что увидел, а собеседник уже захмелев, вальяжно развалился на диване и вытянув пахучие ноги к двери, стал ковыряться пальцем в зубах, выковыряв меж зубов кусок мяса тут же засунул его обратно в рот и продолжал:

-"Сегодня утром я был в супермаркете, там столько вещей, м-м-м-м"! – старик оценивающе покачал головой, - "Вот бы все конфисковать, а торгашей всех на зону, за спекуляцию! Вот бы здорово было бы. Да!?" - и дед оценивающе посмотрел на Сержа.

Тот оторвался от бутерброда и чуть поперхнувшись, спросил, - "За что же конфисковать? За что их на зону?" - и теперь уже Серж смотрел на старика с недопониманием.

-"Ты вот что, не смотри что я худой и кашляю, за ж*пу могу укусить, как собака Баскервилей" - дед видно захмелел и ему требовалось выговориться.

–"Раньше ведь как было, барыги, спекулянты, перекупщики, долго на свободе не гуляли, как поймали, так его на зону, жену на спец-поселение, товар в пользу государства, а детей в детдом. А что сейчас? Эти же барыги, мною, когда то не додавленные и не посаженные – сегодня в хозяевах жизни ходят, менты им в улыбаются, Хоким кланяется. Да когда такое было, чтобы глава города поклоны бил перед спекулянтами? Раньше с конфиската все управление жило и женщины наши одевались как следует. Порядок был, не то, что сейчас" - дед заметно повышал голос, видимо тема, эта его беспокоила давно.

-"Ну почему же спекулянты?" - Серж еще наивно полагал, что деда можно переубедить, - "Ведь на этот товар, бизнесмены, наверное кредиты взяли, в долги залезли, да и город они товарами обеспечивают" - и тут Серж заметил, что глаза старика наливаются кровью, а на седых висках стучат молоточки.

-"Ты паря говори, да не заговаривайся" - дед привстал и достал вторую бутылку водки –"Наливай" - скомандовал он протягивая ледяную "Столичную" держа ее за горлышко.

Глядя как Серж неумело управляется с бутылкой, старик оценивающе осмотрел Сержа и спросил, -"Ты наверное не знаешь кто я такой"? И увидев как Серж отрицательно качает головой, - продолжал, - "Ну вот дожили, Андрея Щастного уже не узнают! А ведь было время, я тут всех вот так держал" - и он сжал ладонь в кулак, после чего продолжил, -"Министр этот драный у меня в шестерках бегал. Меня в этих краях каждая собака знала. А сейчас?! А-й" - старик махнул рукой.

-"Нет" - ответил Серж. – "Честно говоря, не решаюсь спросить, что все это значит? За что вам такая честь? И сопровождение, и такое купе и это все" - и Серж глазами показал на стол.

-"Все это называется почет и уважение, но это дается не всем" - дед многозначительно поднял указательный палец к потолку, и тут же чуть опустив его и повернув ладонь к верху, продолжил: - "Только тем, кто вес имеет! Вот я тут весовой человек, и буду им пока не помру. А вот вообще ты кто есть по жизни?" - в голосе старика Серж услышал уже нотки бывалого следователя и ему стал не по себя от этого, но не подав виду Серж отвернувшись в сторону, четко ответил:

-"Вы Андрей Андреевич видели же мои документы, я командировочный администратор из "Узбек - концерта", на казенном счету, кочую из города в город, тем и живу!" - и Серж уже был не рад, что выбрал такую халяву.

-"Ладно, вон достань из сумки это" - и старик показал на баул под столом, "посмотри "веселые картинки".

Серж послушно потянул сумку на себя, и достал из бумажного пакета пухлый альбом в бархатной обложке, на лицевой стороне приклеены буквы из резной латуни –"В память о службе". Серж конечно же узнал это был дембельский альбом, в стиле 80-90х годов, такие альбомы везли с собой солдаты в советское время со службы.

Дед закряхтел и стал ворочаться, - "Слышь, чего, ты укрой мне ноги, я вздремну, чего-то меня в сон клонит. Вроде и выпили не много" - и он искоса глянул на две пустые бутылки под столом.

-"Ты если выпить захочешь, так вот еще тут припасено" - дед показал на стол, -"Смотри альбом, там вся жизнь моя собрана, потом поговорим" - и старик выпустил пар, как паровоз на стоянке.

За окном уже почти стемнело, поезд был на подходе к Самарканду, Серж понял, что вагон еще имеет хорошую звукоизоляцию, по телевизору показывали аэробику из 80-х, где полуголые девицы крутили накачанными попками, изображая нечто подобное гимнастике.

Просматривая альбом, Серж несколько раз возвращался на предыдущие страницы, где каждая фотография имела подтекст, любовно выведенный чьей-то заботливой рукой и Серж узнал этот подчерк, так могут писать только солдаты штабные писари, либо казарменные умельцы, которые поистине производят неповторимые шедевры дембельской живописи.

Каждый дембельский альбом может рассказать о военной службе больше чем его владелец, так и сейчас, это альбом был сделан в конце 80-х, а фотографии в нем были старые, пожелтевшие и потрескавшиеся, но закатанные в защитную пленку. В альбоме, толщиной примерно в 20 см, была действительно собрана вся биография этого старика из чего Серж понял, что он был призван на службу в 1946 году и сразу попал в Джезказган, и стал "вертухаем", где охранял лагерь бывших советских военнослужащих осужденных военным трибуналом за преступления совершенные на фронте. В 1949 году он по комсомольскому призыву пошел добровольцем в школу милиции и в 1950 уже вышел младшим лейтенантом милиции, и стал опером в системе КарЛага. На фотографиях были запечатлены не только счастливые лица милиционеров, но и "рабочие" процессы допросов, а проще говоря, моменты пыток людей. Были на фото и измученные лица мужчин и женщины в оборванной одежде, посему было видно, что эти люди были "подопечными" Андрея Щастного. Под этими фото были надписи – "Враги народа", "Дезертиры", "Троцкисты", "КРТД", "Колосочники", "7/8", "Изменники Родины" и т.д.

Серж глянул на старика, но захлопнул альбом, поезд уже останавливался на перроне Самарканда и он решил выйти на воздух, в купе было душно и только Серж встал, старик не открывая глаз закряхтел:

-"Правильно, иди, проветрись, а то крыша съедет. Совсем пьяный" - дед зачавкал и повернулся к стене. –"Ну чего встал в проходе? Иди погуляй, тут стоянка 15 минут".

Серж чуть смутился, как дед мог видеть, не открывая глаз? Но мысли его прервал опять голос старика, как будто он читал его мысли, -"А тут все выходят подышать, потому что Самарканд самая крупная стоянка в пути следования, дальше ночь сплошная будет. Ну, иди уже" - дед укрылся простынею и засопел в стенку дивана.

Уже стемнело, у вагонов толпились пассажиры, менты выуживали с перрона всех кого считали нужным, а Серж стоял у входа в вагон рядом с проводниками и те смотрели на него с опаской, но вдруг один из них не выдержал и все же спросил: - "Это вас вместо Игорехи прислали? Как к вам обращаться?"

Серж насупил брови: -"Не понял! Куда прислали"?

Проводники переглянулись, -"Ну вот, не в курсе что ли? Игореха раньше у него был и сопровождающий и телохранитель, да вот изжили его со свету"…

Но закончить не удалось, в тамбуре послышался стук и знакомый кашель старика, он выполз из купе на одном костыле: - "Вы чего тут кудахчите"? - И дед чуть прищурившись оглянул самаркандский перрон, придерживаясь одной рукой за поручни.

Но в этот момент локомотив подал протяжный гудок и проводники встрепенулись, Сержа жестом пригласили в тамбур: - "Отправляемся Андрей Адреич, проходите в купе пожалуйста" - и старик медленно уполз в купе.

Поезд набирал ход, в окне частоколом дразнились телеграфные столбы, а дед выпив еще два раза по пол стакана водки и уснул как сраженный слон, Серж продолжил рассматривать фото историю своего попутчика.

Дальнейшее поразило Сержа до дрожи, фотографии, заботливо подписанные по датам и местам, однозначно говорили, о том, что Андрей Андреевич приводил в исполнение высшую меру, то есть был в расстрельной команде НКВД. Люди запечатленные на пожелтевших фотографиях, предпочитали делать по две фотки, одну до расстрела, а одну после, подле убиенных ими жертв.

Потом шли фотографии явно из милиции, на которых был "рабочий" процесс дознавателя, были там и откровенные фотографии, где явно видны были сцены насилия, как над женщинами, так и над мужчинами.

Далее шли фотографии сексуального содержания и жестоких изнасилований женщин и мужчин со всеми подробностями, особенно тщательно изображали мучители, обнаженных девушек под пытками и достаточно часто на фоне своих половых органов. Было видно, что жертв сначала избивали, прежде чем изнасиловать и понятно, что изможденные люди уже не могли сопротивляться.

Были там совсем шокирующие эпизоды, молодой парень в наручниках и с бутылкой по самое горлышко в заднем проходе, а на него мочились люди в милицейской форме 50-х годов.

Потом пошли фотографии из зон, 1958 год – Кермине, когда город начинался не с палаток, как нас учили в школе, а с лагерных вышек, колючей проволоки и пеших этапов зеков через всю пустыню. Были тут фотографии из Зарафшана, Учкудука и Каттакургана и всюду Андрей Андреевич на фоне толпы зеков либо на допросах, где обязательно присутствовали лица страдальцев, с неподдельными гримасами ужаса от полученной боли.

1970 год - Навои, на снимках слитки золота в руках офицеров НКВД, также как и на прежних фотографиях, здесь добрый и упитанный Андрей Щастный уже в звании капитана с пистолетом направленным в сторону строя изможденных зеков в характерных для тех времен телогрейках. Золото СССР добывалось не только на Колыме, но и в песках Кызылкум, чуть позже здесь стали добывать серебро и уран.

Не обошлось и тут без любительской порнографии, голые женщины, в палатке привязанные к скамейке – над ними стояли офицеры с вытаращенными пенисами и полумертвые мужчины с разорванными сзади брюками, которым в задний проход засунули веник. Эта пытка называется, - "павлин птица певчая" и такие методы дошли до наших времен, менты часто запугивают сексуальным насилием задержанных на допросах.

И в завершении альбом рассказывал о церемониях вручений наград и премий, альбом изобиловал студийными фото генерал-лейтенанта в парадной форме при регалиях на всю грудь, а также на митингах, с известными людьми и перед строем солдат.

Особое место в его альбоме занимают парады и праздники, здесь Андрей Андреевич запечатлен с ветеранами войны, причем везде во фланге, видно, что лидерские качества при нем были всегда.

Серж захлопнул альбом, выдохнув, он осмотрел старика, налил себе полный фужер водки и выпил залпом. Осмотрев пердящего генерала Серж закрыл глаза, а из глаз покатились слезы и плотный комок обиды и скорби подкатил к горлу.

Поезд набрал полный ход, но в купе было поразительно тихо, не такой грохот как обычно стоит в плацкартном вагоне при большой скорости состава. Серж откинул голову на кожаную стенку дивана и повернув взгляд к мелькающим в окне столбам, ему вспомнилось как три года назад его везли в этом самом поезде, по этапу, но в обратную сторону в хвосте эшелона и совсем в другом купе, где было 19 зеков и к концу этапа у Сержа на руках умер старый имам.

Тут Сержа осенило, и он скомкал подушку и решил удушить генерала, но в этот момент старик повернулся к нему лицом и прокашлявшись выпалил басом:
-"Ты чего это удумал? А куда труп девать будешь? Не подумал"? - Старик приподнялся на локте и жестом показал на водку. Серж послушно потянулся к бутылке, но едва дотронувшись до стола, старик мертвой хваткой в три пальца поймал его за кадык и подтянув к себе стал хрипящим шепотом выдавливать из себя: - "Чего ты дергаешься как свинья на привязи? Я ведь не таких обламывал, тоже мне гуманист! Я родине честно служил, всякую нечисть на чистую воду выводил и страну от врагов зачищал" - Серж уже терял сознание и ничего вокруг себя не видел, только слышал голос старика и ужасный запах нечищеных зубов изо рта генерала. Дед силой оттолкнул Серж и тот, хрипя и кашляя, отвалился лицом в подушку.

А старик, смачно глотая водку, одновременно кося взглядом в сторону кашляющего Сержа, и звучно выдохнув из себя перегаром, продолжал, как ни в чем не бывало: - "Ладно тебе, вставай, ты ж солдат. Ты думаешь, ты первый кто меня убить хочет? Я уже привык к этому. Ну давай за примирение сторон, как говорится" - и дед протянул Сержу фужер наполовину наполненный холодной водкой.

Выпив, старик будто изменился в лице, и продолжал уже медленнее и надрывистым голосом, - "Знаешь, что! Наверное ты прав, возможно меня и надо убить! В тебе есть что-то человеческое" - дед вытер рукавом выступившие слезы, а Серж равнодушно смотрел на него.

-"Ты знаешь, сколько я страданий доставил людям, а ведь я получал удовольствие когда убивал, мучил и истязал этих несчастных" - дед уже не говорил, а почти рыдал, Серж, ни сколько не стесняясь, налил себе и ему по полному стакану.

-"А чего это вы мне товарищ генерал лейтенант жалуетесь, я вам что, замполит что ли?" - ответил Серж выпил до дна водку и он уже с ненавистью смотрел на старика исподлобья. –"Я не священник и грехи отпускать вам не буду, есть камень на душе, сходи в церковь, исповедуйся, а что мне то душу рвать по пьяни?" - Серж отвернулся от него и упершись взглядом в одну точку, будто хотел что-то увидеть в темном окне.

За окном чуть светало, поезд миновал предгорья Самарканда и выкатился к джизакской равнине, Солнце уже пускало трусливые лучики в купе, а собеседники все не спали, дед уже просто плакал, как ребенок, у которого отобрали конфеты.

-"Ты знаешь, эти люди, кого я убил, они мне не снятся, просто они забрали всех моих родных на этом свете. Я столько раз просил Бога взять меня к себе, я просил Дьявола упрятать меня под землю, но они не слышат меня, оставили жить и мучится" - дед, сглатывал ком в горле и продолжал надорванным голосом. – "Я похоронил всех моих детей и внуков, жена – повесилась, братья сгинули и семьи их, меня вся родня прокляла. Куда мне идти? Кроме могил у меня нет ничего на этом свете. Когда же я сдохну?" - и старик разрыдался, опустив голову и слезы его капали на ему колени и на пол.

-"Так что же вы теперь хнычете? А те безвинно убиенные вами жертвы они ведь умоляли вас о пощаде! Или те девушки, замученные и изнасилованные вами с группой товарищей, ведь наверняка они плакали и просили вас не делать этого"! – Серж уже стоял в полуметре от генерала, поставив одну ногу на диван и упершись ладонью в колено.

-"Время было такое, я не виноват, меня заставляли, если не я их, то другие меня. Я не мог отказаться" - дед отодвинулся и полез под подушку. – "Ты знаешь, я всегда хотел знать, как же будет выглядеть моя смерть. Ты мне нравишься!" - и он вытащил пистолет ТТ с золоченой табличкой на рукоятке. –"На солдат, сверши правосудие. Нет мне места среди людей" - и протянул пистолет Сержу.

Увесистый пистолет, приятно лег в ладонь и холодная рукоятка вроде как сама подсказала путь для указательного пальца к спусковому курку. Золоченая табличка с выграненной надписью –"Чекисту Щастному от Л.Берии – за доблесть. 1952 год". На затворной раме была позолоченная гравировка и портрет Сталина.

Дед сидел уже неподвижно и смотрел на Сержа сквозь радугу слез и на его лице пробежала улыбка радости – "Я сам хотел застрелиться, но никак не получается. Вот уж не думал, что это так тяжело будет! Столько раз нажимал на курок, а вот для себя никак не смог. Сделай это солдат. Я прям сейчас на тебя завещание перепишу. У меня много денег"!

Серж потирал в руке уже ставший родным пистолет, потом он спокойно передернул затвор и было слышно как патрон лег в патронник и Серж приставил дуло к голове отставного генерала.

Перед глазами Сержа прошел незримый строй замученных жертв этого старика, который сейчас вызывал лишь жалость и смотрел вытаращенными глазами, упершись лбом в холодное дуло наградного оружия. Но тут Серж вспомнил "Таштюрьму" и как сам стоял на коленях, в подвале 3-го корпуса, и как его вели на расстрел. Потом у него прошли перед глазами все обитатели "дурхаты", далее 25-я Караулбазарская зона и бунт в котором из 3500 зеков выжили не более 30 и Серж был среди них, они спрятались от пуль спецназа попрыгав в яму туалета и стояли там по горло в дерьме более 14 часов. Серж вспомнил как выживал на "Чукурсае" и чувство ненависти переполняло его мозг. Пальцы еще раз плотно охватили рефренную рукоять пистолета….

Поезд на скорости около 100 км/ч проехал Чиназ, веселое Солнце долбилось в каждое окно поезда, пассажиры в вагонах выстраивались в очереди, кто в туалет, а кто за чаем, а проводники первого "СВ-вагона" сорвались с мест, когда в первом купе прозвучали семь выстрелов……

Открыв дверь, они увидели Сержа вытирающего пистолет полотенцем, он чуть ухмыльнулся, а старший проводник, характерным жестом как это положено у мусульман и произнес полушепотом – "Бисмилла рахман рахим".

Серж бросил пистолет с откинутой затворной рамой на диван и вышел в тамбур, а по купе пошел характерный запах пороха и подгоревшего ружейного масла, такой запах не спутаешь ни с кем, это тебе скажет любой человек, кто служил в армии и имел дело со стрелковым оружием.

На своем месте сидел дед и под его ногами зияли дырки от пистолетных выстрелов, от страха деде перестал плакать, а проводники заметили, что он обмочился.

-"Ну что уставились! Пошли вон отсюда"! услышал Серж уже знакомый голос отставного генерала и те, толкая друг друга бежали по коридору, но тут в купе зашел Серж, собрал свои вещи и громко захлопнув дверь, ушел из жизни генерала навсегда.

Поравнявшись с купе проводников, он заглянул к ним на пол головы и упершись в дверной косяк плечом, спокойно сказал: -"Я не могу там находится, можно я в тамбуре до Ташкента постою"?

Проводники любезно пригласили его к себе, напоили чаем с печеньем, от них он узнал, что две недели назад примерно в такой ситуации покончил жизнь самоубийством телохранитель генерала Щатсного – по имени Игорь, он сошел с ума и просто застрелился и наградного пистолета, когда просмотрел весь альбом. Генерал просил Игоря застрелить его, но тот вышел в туалет и пустил себе пулю в лоб.

-Так вот почему там не хватало одного патрона! Серж облегченно вздохнул. Он практически не спал уже третьи сутки и это давало знать каждую минуту.

На перроне Южного вокзала Ташкента стоял милицейский "Опель" и Серж видел, как два офицера милиции грузили в багажник инвалидную коляску, а на переднем сиденье сидел отрешенный от всего Мира старик.

Когда машина поравнялась с ним, старик повернул голову и что-то говорил Сержу, но он ничего не слышал, милицейский автомобиль увез отставного генерала в неизвестность.

Серж поехал домой и спал сутки, просто вырубившись как компьютер из сети, а через неделю он прочитал некролог в "Правде Востока", что генерал – лейтенант Щастный А.А. умер во время операции в госпитале МВД и что он будет похоронен со всеми воинскими почестями, и на Алле Славы будет сооружен бронзовый бюст, а президент и правительство выражают глубокие соболезнования родными и близким покойного.

Серж, подошел к холодильнику, налив себе рюмку водки, молча выпил разглядывая рыбок в аквариуме, и подумал, - "А кто у него родные и близкие? Ведь у него никого не было. Надеюсь, что все замученные им несчастные жертвы встретят там его большим дрыном".

Жизнь продолжалась, через пару дней Серж забыл этого генерала и все что с ним было, и вспоминал лишь, когда садился в поезд "Ташкент – Нукус", теперь он всегда смотрел по сторонам, чтобы никакой пенсионер не попросил его сопроводить до пункта назначения.

Про генерала Щастного Серж вспомнил еще раз через год, когда случайно узнал, что в музей МВД управление УВД по навоийской области передало личные вещи и фотографии покойного генерала, наверное там был и знакомый ему "дембельский" альбом. Какие фотографии вошли в экспозиции музея, Серж так и не узнал, но покорителям пустыни "Кызылкум" в этом музее отведен целый зал. А сколько там таких альбомом, и что вошло в стенды и сколько еще ветеранов МВД и почетных пенсионеров сдали туда свои вещи, автор так и не узнал.

Искренне ваш Евгений Дьяконов, из книги "Zona.uz"